После Эдгара на престол вступил его старший сын Эдуард (975–979 гг.) Вызывающая манера поведения и оскорбительные речи, которые позволял себе новый король, очень скоро сделали его весьма непопулярной фигурой. Посему неудивительно, что во время его посещения замка Коре в Дорсете произошла трагедия — Эдуарда закололи кинжалом. После этого печального события власть перешла к его единоутробному брату Этельреду (978-1016 гг.). Дурная репутация почившего короля Эдуарда вскоре была забыта, поскольку на его могиле начали происходить чудесные явления. Впоследствии он даже был канонизирован и вошел в историю под именем святого Эдуарда Мученика.

Этеаьред неблагоразумный

Само имя Этельред в саксонском языке означало «благородный совет». Но поскольку у молодого короля не было достойных советников, то позже (в XIII столетии) к его имени добавилось насмешливое прозвище Unread, то есть «дурной совет» или даже «вообще никакого совета» (наши предки тоже ценили каламбуры). Другое значение этого слова — «вероломный заговор»: таким образом данная кличка стала еще и постоянным напоминанием о приключившейся ранее мученической смерти Эдуарда, сводного брата короля. Так новый монарх получил свое имя Этельред Неблагоразумный. Само по себе не слишком приятно, но история порой играет совсем уж злые шутки. Не пощадила она и беднягу Этельреда. В XVI столетии его прозвище неверно прочитали как «unready», т. е. «нерешительный», и в таком искаженном виде оно навечно приклеилось к уэссекскому королю. Во всех книгах по истории Англии его именуют Этельредом Нерешительным. А ведь подобное обвинение не вполне справедливо по отношению к Этельреду. Он предпринимал поистине героические усилия, чтобы сопротивляться участившимся набегам викингов. Много сил Этельред отдал укреплению армии, провел реорганизацию флота, увеличив его до невиданных прежде размеров. Однако, видимо, судьба посылала ему не самых надежных сторонников. Не раз король Этельред сталкивался с изменой со стороны ближайших сподвижников — то они заключали союз с викингами и отказывались воевать, то готовили заговоры и бунтовали.

Ситуация осложнялась тем, что в правление Этельреда викинги (или, вернее сказать, даны, поскольку в интригу оказался вовлечен датский король) снова начали усиленно осаждать побережье Кента и Восточной Англии. К той печальной поре относится столкновение, имевшее место в 991 году у Мэлдона. Вооруженная шайка викингов наголову разбила эссекское войско — этот эпизод даже был воспет и оплакан в англосаксонской поэме «Битва при Мэлдоне». После этого даны еще неоднократно грабили южное побережье. Более того, в 994 году войско викингов вошло в устье Темзы и осадило Лондон. Ходили упорные слухи о том, что часть эссекской знати ждет не дождется, когда же появится датский конунг Свейн по прозвищу Вилобородый.

В том же самом 994 году Этельред создал пагубный прецедент, согласившись откупиться от норвежского конунга Олава Трюггвассона, который сражался на стороне датчан. Викинги быстро сообразили, что это отличный способ вышибать деньги из англичан. Причем размеры выплат с каждым годом росли: если в 1002 году Этельред заплатил 24 тысячи фунтов серебром, то через три года ему пришлось отдать уже 36 тысяч. А в 1012 году плата за мир составила 48 тысяч полновесных фунтов! Для сбора таких сумм пришлось ввести новый налог, который всей тяжестью лег на плечи населения. Его окрестили «данегельд», что в переводе означает «датские деньги». Чтобы противостоять напору викингов, король Этельред собрал воедино весь свой немалый флот, но в 1009 году один из командиров взбунтовался и увел часть кораблей. За ним кинулись в погоню, но тут уж вмешался злой рок: налетела страшная буря и разнесла в щепы весь оставшийся королевский флот. На суше дела обстояли не лучше — помощники Этельреда отличались некомпетентностью и подозрительной склонностью к изменам. «Хроника» описывает, как в 1009 году некий знатный англосакс по имени Идрик саботировал передвижение собственной армии. Причем автор «Хроники» с язвительной многозначительностью добавляет: «…как это всегда и бывает». А вот сообщение (из того же источника, но относящееся к следующему году), которое можно было бы озаглавить «Как датчане в очередной раз перехитрили англичан». Здесь говорится: «Когда они (даны) на востоке, английская армия стоит на западе; когда они на юге — нашу армию держат на севере». Вот так… Пожалуй, самый неприятный инцидент произошел в 1012 году, когда Эльфхеах, двадцать восьмой архиепископ Кентерберийский, попал в плен к викингам и погиб в пьяной драке между пленителями.

В период между 1012 и 1016 годами история Англии являет собой пример путаницы и неразберихи. Начать с того, что в 1013 году уже упомянутый датский конунг Свейн высадился на британском побережье и в короткий срок захватил Лондон и всю южную часть Англии. Этельреду пришлось спасаться бегством: вместе с женой Эммой и детьми он укрылся на континенте, в Нормандии. Зимой того же года конунг Свейн умер, не назначив себе преемника. Английская знать отправила Этельреду послание с просьбой вернуться, «если он станет управлять ими лучше, чем делал это прежде». Этельред, естественно, принял приглашение, но тут в игру вступил его сын Эдмунд Железный Бок. В последние годы он жил на севере Англии и всеми силами пытался противостоять данам. В сложившейся ситуации один из представителей нортумбрийской знати, некто Утрет, предложил кандидатуру Эдмунда на пост короля и присягнул ему. В то же самое время один из сыновей покойного Свейна по имени Кнут высадился на юге Англии и напал на Уэссекс. Его поддержала Мерсия. Для борьбы с Кнутом Эдмунд Железный Бок попытался собрать армию, но многие люди отказывались сражаться под его началом, они хотели, чтобы их вел законный правитель Англии Этельред. Увы, это было невозможно: в тот момент сам король Этельред, больной и сломленный судьбой, лежал на смертном одре в Лондоне. Единственное, что он мог, — с горечью наблюдать, как его драгоценное королевство раздирают на части: сын на севере, ненавистный Кнут на юге. Узнав о его болезни, Эдмунд поспешил в Лондон, чтобы хотя бы перед смертью помириться с отцом. Состоялась ли эта встреча, мы не знаем — история о том умалчивает. Достоверно известно лишь, что Этельред скончался 23 апреля 1016 года. Эдмунд ненадолго пережил отца, в том же году он пал от руки убийцы.

Что тут скажешь… Успех (или неуспех) короля часто зависит от удачи. Той самой удачи, которая нечасто улыбалась бедняге Этельреду. И все-таки, пожалуй, самым большим несчастьем для него стало ошибочное прочтение его имени, благодаря которому к нему навсегда приклеилось прозвище Нерешительный. Тем более обидное, что этот король долгих тридцать лет сражался с датчанами, преодолевая превратности судьбы и вероломство со стороны родных и близких.

Кнут, 1016–1035 годы

К концу 1016 года у Кнута (англичане обычно произносят его имя как Канут) не осталось соперников, и со всеобщего согласия англосаксонской знати он воцарился на английском престоле. Надо отдать должное Кнуту: он продемонстрировал немалую силу — умудрился умертвить или отправить в изгнание всех своих политических врагов — и завидную изворотливость, позволившую ему жениться на двух женщинах одновременно. Первой (и законной) его женой являлась вдова Этельреда Эмма, которая на протяжении двенадцати лет официально числилась королевой Англии. Второй же была знатная мерсийская дама по имени Эльфгифу из Нортхэмптона. В 1028 году она — естественно, в исполнение воли Кнута — вместе со своим сыном Свейном выехала в Данию, чтобы принять управление страной. Это было очень на руку Кнуту, который таким образом выкроил двадцатилетнюю мирную передышку для Англии.

Хотя теперь на престоле сидел король-датчанин, страна все равно несла тяжкое бремя «данегельда». Только в 1018 году было собрано 83 тысячи фунтов серебра за то, чтобы основной датский военный флот покинул прибрежные воды Англии. Оставшаяся же часть флота обходилась англичанам примерно в 4 тысячи фунтов в год. А ведь существовали и другие виды налогов, такие как «хергельд», или налог на армию. Причем взимались они с исключительной строгостью: если какой-либо землевладелец задерживался с выплатой более чем на три дня, то земли у него отбирались и передавались другому, более предприимчивому аристократу.

Как бы то ни было, на тот момент ситуацию в стране можно с известной натяжкой характеризовать как мирную и даже стабильную. Англия выглядела вполне преуспевающим государством, и Кнут стал подумывать о расширении владений. В 1019 году он отправился в Данию, чтобы наследовать тамошний трон после смерти своего брата. В 1028 году он покорил охваченную смутой Норвегию и заодно стал хозяином ее доминионов — Гренландии, Шетландских, Оркнейских и Гебридских островов, а также острова Мэн. На короткое время образовалась Датская империя, которая по площади превышала владения любого из средневековых европейских монархов. Кнут превратился в сильнейшую фигуру Северного мира, с ним вынуждены были считаться все соседи. В 1027 году он присутствовал в числе почетных гостей на коронации императора Конрада II. Сохранилось его письмо домой, где Кнут с гордостью сообщает, что все принцы империи принимают его с великими почестями и дарят щедрые подарки. У этой поездки были и дополнительные выгоды. Воспользовавшись своим пребыванием в Риме, Кнут выбил из папы Иоанна XIX согласие на снижение того, что сейчас бы мы назвали «командировочными», — речь идет о выплатах английским архиепископам на их поездки в Рим.

Еще при жизни Кнут стал легендой. Благодарные потомки вспоминают его не только как бесстрашного викинга, но и как благочестивого христианина, который много сделал для становления христианской церкви в стране. Вот как отзываются о нем на страницах одного из исторических документов: «Благородный даритель щедрых даров… ты расстанешься с жизнью еще до того, как иссякнет твоя доблесть». Подтверждая свою репутацию доброго христианина, Кнут делал богатые пожертвования церкви. Более того, по совету епископов он совершил святое паломничество в Рим, тем самым положив конец разговорам о «датском язычнике» на английском престоле. Но самая большая заслуга Кнута в том, что он, следуя примеру Эдгара Миротворца, подарил стране длительный мир, тем более ценный после беспорядков времен Этельреда. Разумность и здравый смысл короля Кнута подтверждаются широко известной историей, дошедшей до наших дней под названием «Легенда о Кнуте и волнах». В ней рассказывается, что как-то раз он повелел принести свой трон на морской берег и уселся в нем в ожидании прилива. Затем торжественно приказал волнам повернуть вспять, дабы они не замочили его королевских одежд. Естественно, этого не произошло. Зачем он это сделал, спросите вы. Отнюдь не из чрезмерного высокомерия. Таким образом Кнут желал наглядно продемонстрировать своим советникам, что даже королевская власть имеет свои пределы.