Нищенство: причины и формы данного явления.
Поможем в ✍️ написании учебной работы
Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Бахтияров указывает, что нищие занимают последние ступеньки социальной лестницы, дальше которых в социальном пространстве опускаться некуда. В экономическом отношении нищие в своей массе – безнадежные бедняки, обреченные на прозябание. Важно даже не только, что их денежные доходы низкие, а то, что они нерегулярные. [№ 3. стр. 74]

В отношении политического показателя данные однозначно гласили: нищие – социальные изгои с абсолютно атрофированными политическими интересами с инстинктивной враждой к непонятному и враждебному им устройству общества, пассивные и апатичные, в неожиданных потрясениях и беспорядках могут принять участие только как погромная сила. Их глубокое равнодушие к политическим ценностям объективно поддерживалось те, что их собственные правовые гарантии и защита были поставлены в России, по мнению специалистов, всегда «очень слабо». Более того, с давних пор государственная власть в России практиковала в отношении нищенства только репрессивные (иногда очень жестокие) меры социального контроля.

Особенность предельно нижней социальной ступенек, занимаемой нищими, отсутствие у нее профессиональных ролей. Не которая часть нищих сочетала эпизодическую трудовую деятельность и попрошайничество, но тогда профессиональные роли не были частью поведения и деятельности нищих. А. Бахтияров описал несколько устойчивых примеров столичных нищих, но они, конечно, имели общероссийское хождение и применялись как действительно убогие, так и прохиндеями. Каждый способ имел на жаргоне нищих свое обозначение:

1. «На паперти». Это был самый невинный и безопасный способ, т.к. обычно полиция не трогала нищих у церквей и на кладбищах. Места эти всегда занимались самыми отпетыми старыми нищими, безжалостно изгонявшими конкурентов.

2. «Стойка» – пребывание на постоянном месте в городе при скоплении людей, но вдали от полицейских глаз. Прием требовал знания человеческой психологии и наблюдательности, т.к. в зависимости от пола, возраста и внешнего вида прохожего приходилось импровизировать, прося то на ночлег, то на хлеб, то на лечение. Кроме того приходилось следить за перемещением городового. В ответ столичная полиция стала переодевать своих патрульных в гражданскую одежду.

3. «Ход» – движение по городу или железнодорожным пригородным вагонам. Приближаясь к полицейскому, нищий замолкал. «Ходоки» делились на «сухих», презиравших брать не деньгами, и «савотейщиков», берущих только хлебом. В последнем случае была тонкость. Скромность просьбы – «кусок хлеба, Христа ради» – внешне опрятный вид просящего приносили желаемый успех. «Савотейщик» не имел облика ординарного нищего – убогого, в рубище и благоухающего давно не мытым телом. Это подкупало. Видно было, что вполне порядочный человек временно попал в затруднение и нуждается в поддержке. Хитрость заключалась в длинном пальто «савотейщика», имевшем огромные внутренние карманы, куда помещалось полтора пуда обрезков и кусочков хлеба. По мере сбора он раздувался, как пузырь, но «своя ноша плеч не тянет». На улице его трудно было заподозрить в побирушестве. А это ему и нужно. Собранную «пошлину» продавали в ночлежные столовые или хозяевам скота в пригородах.

4. «Сесть на якорь» – просить милостыню, сидя на голой земле, зимой на снегу, часто притворяясь калекой. Это требовало известного артистизма. Способ доходный, но опасный можно легко попасть в руки городового.

5. «Круговая» – сбор милостыни в субботу, когда нищие без разбору обходят все лавки. «Суббота – праздник нищих», говорили они сами. И если в этот день лавочники по старорусскому обычаю не отказывали в подаянии, то в другие дни нищие могли услышать: «Бог подаст! У нас по субботам подают!»

6. «Стрелять по знакомым местам» - совершать планомерный обход домов состоятельных граждан, уже известных своей благотворительностью. «Стреляли» вдвоем. Один в «спецодежде» - без рубашки, пиджак в заплатках на голое тело, рваные ботинки (обычная одежда оставалась в ночлежке). Он входит в контакт с хозяином дома. Затрепанный вид вызывает жалость, и ему дают старую, но прочную одежду из хозяйского гардероба. Напарник ждет где-нибудь за углом с мешком, в который набивается добыча. Вечером она продается старьевщикам, специально для этой цели собиравшимся у дверей ночлежек [№ 3 с. 75-88, 96, 193, 200-201].

Итак, по трем основным стратификационным критериям – экономическому, политическому и профессиональному, которые упомянуты выше, слой нищих характеризуется отрицательно, он просто паразитируют на том, что у других, верхних слоев, по этим же критериям есть тот или иной социальный вес. Остановившись внизу на долгое время, нищие практически делались жертвами личностной деградации. Крупный исследователь бедности и нищих Д. А. Дриль внес в этом отношении суровый приговор: «Они еще достаточно стойки, чтобы влачить жалкое физическое и нравственное существование подонков и отребья общества, но уже не имеют достаточных сил для борьбы за лучшее существование.» [№ 9 с. 27]. Традиционно нищие составлялись из лиц, которые не могли или не хотели работать. «Трудовую мотивацию» последних хорошо иллюстрируют слова босяка: «Чем себя ломать на работе – то, мы лучше постреляем…, по крайней мере спина не будет болеть. Да и мозолей на руках не будет… Мы люди вольные !» [№ 3. с. 96].

Исследователи давно обратили внимание на социальную гетерогенность слоя нищих, в составе которого обнаружились бывшие дворяне, разорившиеся купцы и мещане, фабричные рабочие, потерявшие место. Но основной массив нищих в земледельческой России составляет выходцы из деревни. Лица дворянского звания получали в городских приютах, ночлежках и пересылочной тюрьме более удобное помещение, рассчитанное на состав до 15 человек. Им выдавались бесплатные казенные бумаги и чернила и разрешалось держать кровати открытыми и отдыхать на них днем; на «черной» половине кровати крепились днем к стене. На каждую кровать полагались тюфяк, набитый соломой, серое байковое одеяло и подушка. Удобства были особенно ценными учитывая скверное состояние здоровья подавляющей части нищих. Но этот отблеск старой привилегированной жизни не отменял общей деклассированности нищих как столичных, так и провинциальных [№ 3. с.6; 25].

В отечественной дореволюционной социологии всегда были сильны тенденции психологизации общественного бытия. А. Бахтияров, которого поддерживали другие социологи построил типологию нищих на соединении следующих субъективных и объективных моментов: во-первых, на мотивах нищенской деятельности, как они осознаются самими побирающимися; во-вторых, на личном мотивационном отношении к нищим того кто им подает, ибо без жалости их побирушество не имело бы места; в-третьих, на возможных практических мерах блокировки и уничтожения нищенства на основании двух предыдущих мотивационных установок. Исходя из этого замысла, автол обнаружил шесть различных групп нищих, составляющих сложную стратификационную композицию этого слоя в русском обществе на рубеже XIX – XX веков:

1. лица «злой воли» «притворного лукавства» вполне сознающие безнравственность своей деятельности, но продолжавшие бы заниматься обманным промыслом даже при возможности жить честно. Меры профилактики этой группы только карательные [№ 2, с. 44].

2. Лица не вполне осознающие аморальность обмана и занимавшиеся им «бессознательно» и добровольно.

3. Лица, не сознающие позора нищенства и обмана, с ним связанного, вследствие своего «воспитания» улицей, нравственной деформации и физического вырождения. Для этих людей «детей Хитрова рынка» нужны не тюрьмы, а богоугодные заведения, приюты, лечебницы.

4. Лица, которые побирались по постороннему внешнему давлению ситуационному, так и персональному.

5. Лица руководствующиеся религиозными побуждениями. Сбор милостыни расценивается ими как дело «угодное богу».

6. Лица глубоко убежденные в своем жизненном праве на подаяние, не замечающие, что оно не сообразно с человеческим достоинством. Обычно это глубокие старики и старушки, бившиеся всю жизнь, как рыба об лед, и надеющиеся под конец получить заслуженный своеобразный пансион и отдых от забот и труда.[№ 14, с. 64-66].

 

1) Возвращаясь к истории Герцен зон описывает, что в настоящее время, в связи со значительными достиже­ниями в области социалистического строительства, в связи с экономическим подъемом СССР, а также в связи с проводимым в жизнь лозунгом революции быта, намечаются решительные шаги в сторону интенсификации борьбы с социальными анома­лиями — в широком смысле слова. С этой целью разрабатывается перспективный план борьбы с нищенством, беспри­зорностью и проституцией. В упомянутом уже постановлении II сессии ВЦИК отмечается в качестве ближайшей задачи «развер­тывание мероприятий по борьбе с нищенством, беспризорностью и проституцией путем организации трудовых колоний и т. п. учреж­дений, с отпуском средств на эту цель по государственному и местному бюджетам». Все это указывает на то, что мероприятия по борьбе с социальными аномалиями получают вполне реальную базу. Если в деле борьбы с преступностью отсутствие плановости зачастую весьма отрицательно отражалось на эффективности соответствующих мероприятий, и ныне ставится вопрос о коренной реорганизации системы борьбы с преступностью на основе ее рационализации и согласования деятельности различных учреждений и организаций, то хотя бы на этом примере, близком рассматриваемым нами явлениям, можно видеть, насколько своевременно и необходимо теперь же при начале работы в области борьбы с социальными аномалиями исходить из начал плановости. Разумеется, планиро­вание борьбы с последними представляет собой весьма сложную проблему, которая везших условиях должна покоиться на строго научных основаниях. [№ 5 с. 68] *

2)  Откуда берется вся эта масса нищих и как долго они на­ходятся в Москве? Вполне естественно, что крупнейший центр — Москва привлекает людей со всех концов. И точно так же, как и во всех областях, и в отношении нищих можно отметить определенную и вполне понятную тягу в Москву. Так, из 312 нищих оказалось 183 человека или 58,6% всего числа прибывших в Москву и проживших в ней от 1 дня до 2—3 лет. Эти данные, несмотря на то, что обследованию подверглась лишь часть московских нищих, все же свидетельствуют о том, что масса московских нищих формируется не столько из населения сто­лицы, но в большинстве своем из деревни и провинциальных городов нашего Союза. Вполне понятно, что столица, в данном случае Москва, является наиболее благоприятным местом для того, чтобы представители этих различных групп населения, как города, так и деревни, начали заниматься здесь нищенством. В этом отношении весьма показательны цифры, которые говорят за то, что из всей массы прибывших нищих в Москву более 60% из них начали заниматься своим ремеслом лишь в Москве. Из каких же мест нашего Союза и зачем, с какой целью прибывают эти лица, вступающие затем на путь нищенства? Из всего количества прибывших в Москву 34,0% их падает на выходцев из центральных губерний (здесь на первом месте стоит Московская губерния, затем идут Брянская, Рязанская, Тверская, Тульская, Калужская, Владимирская, Смоленская, Иваново-Вознесенская, Нижегородская губ. и др.). На другие же районы РСФСР (Северный, Сибирь, Приволжские губ. и др.) падает на все вместе лишь 30,0%. Остальное количество по данным распределялось по союзным республикам (БССР, УССР, ЗСФСР и др.).

Среди прибывших первое место принадлежит зем­ледельцам — здесь их более половины. Деревня, которая вслед­ствие аграрного перенаселения все время наполняет кадры безработных в крупных городах, точно так же занимает домини­рующее место и среди нищих. Второе место принадлежит бес­призорным.

Из прочих социальных групп, прибывающих в Москву, сле­дует отметить лиц случайного заработка, рабочих и др.

Какова же была цель приезда этих лиц в Москву?                                                                                                                  

Наибольшее количество нищих (34,4%), приехало в Москву с целью нищенствования. Эти лица и до Москвы занимались этим ремеслом, но столица их притягивает как место, где нищенством можно заработать больше, чем где-либо. Стремясь в Москву, они надеются получить некоторую помощь от тех или иных государ­ственных организаций (собес, соцстрах), после получения которой они все же продолжают свое нищенство. Среди лиц этой группы большой % падает на нищенство профессионалов.

Почти такое же количество (30,0%) прибывающих в Москву лиц приезжают в столицу с целью найти заработок, устроиться куда-либо на работу. Здесь, главным образом, разорившиеся зем­ледельцы, хотя встречаются и рабочие и представители других социальных групп населения. Эти лица, не учитывая безработицы, которая в Москве больше, чем в других городах, скоро убеждаются в том, что найти в Москве работу приезжему почти невозможно. Но все же эти лица остаются в Москве, ибо возвращаться домой они считают бесполезным, так как это означало бы снова вернуться к разбитому корыту. Прожив небольшие сбережения, скопленные с большим трудом на дорогу и на первое время, пока не будет найдена работа, эти лица начинают мало-помалу заниматься ни­щенством, рассматривая свое ремесло как временное занятие, до приискания заработка.

Близко к этой группе примыкает другая, состоящая из лиц, приезжающих в Москву к своим родственникам на жительство. И этих лиц в Москву гонит нужда, недоедание в деревне и они, надеясь на родственников в Москве (дети, братья и др.), у которых можно прожить до приискания работы, в конце концов не найдя этой работы и оставив родственников, начинают нищенствовать.

Далее, следует отметить группу лиц (14,0%), которые приез­жают в Москву с целью устроиться в учреждения социального обеспечения. Это в большинстве своем нетрудоспособные, старики, старухи или же инвалиды войны, которые, не достигнув цели приезда, также начинают нищенствовать. То же самое следует сказать и про незначительную часть беспризорных, которые едут в Москву с целью попасть в детский дом. [№ 1 с. 80-81]

Для уяснения социально-бытового облика современных ни­щих необходимо остановиться на вопросе о так называемых случайных нищих и нищих-профессионалах. Этот вопрос тесно связан с вопросом о нищенском стаже нищих.

Почти половина всех нищенствующих занимается своим ремеслом не более 2-х лет. Наименьшее количество нищие со стажем более 10 лет. Среди последних на­пример, таких, которые нищенствуют по 15—20 лет. Большая часть нищенствующих являются лицами, прибывшими в Москву или с целью искать работу, или устроиться в дом; инвалидов и по другим причинам. Вот эта-то группа нищен­ствующих и обладает незначительным стажем (не более 2-х; лет) своего ремесла.*

3) Другое дело, когда идет речь о нищих-профессионалах. К со­жалению, количество таких нищих довольно значительно. В эту группу нищих относятся такие, у которых нищенство стало постоянной и твердой, устойчивой профессией. Здесь уже, конечно, нищенство является основным и единственным средством существования. Обладая в подавляющем большинстве своем весьма продолжительным стажем, эти нищие-профессионалы настолько, оторвались от своего класса, что уже вернуть их на трудовой путь; представляется делом весьма и весьма трудным, если не сказать (а особенно в отношении отдельных случаев) невозможным. Нищие этой группы, сделав своей профессией нищенство, настолько отвыкли от трудового образа жизни, что стали в полном смысле этого слова деклассированными элементами общества. Им чуждо, как общее правило, желание бросить свое ремесло, ибо они считают его почти таким же законным средством существования, как работа прочих социальных групп населения. Они и не стыдятся, как большинство случайных нищих, своей профессии и вполне откровенно говорят о своем ремесле. В этом отношении характерны некоторые ответы таких нищих-профессионалов. На наш вопрос чем занимались — они отвечали: «работал на рукопротяжной фаб­рике», «стрелял» и т. п. Говоря об этих группах нищих, мы должны здесь же оговориться, что иногда в отдельных, конкретных случаях грань между случайным и профессиональным нищим провести бывает довольно трудно. И это вполне понятно, ибо профессио­нальные нищие, конечно, превращаются в них из случайных нищих. В этом-то и кроется угроза со стороны случайных нищих, что они с каждым днем своего нищенского существования все более и более отрываются от своего класса, начинают смотреть на нищенство как на законное ремесло и превращаются в конце концов в нищих-профессионалов. Среди нищих-профессионалов можно наметить две категории, представляющие далеко не одинаковую социальную опасность для общества. Это группа мо­лодых нищих-профессионалов и группа старых нищих-профес­сионалов. Последняя состоит главным образом из стариков и старух, вставших уже давно на путь нищенства или из-за старости и отсутствия средств к существованию, или же по другим каким-либо причинам и доживающих свой век милостыней на улице, у церквей или базаров. И другая — группа молодых нищих-про­фессионалов. Среди них имеются немало лиц случайного зара­ботка, беспризорных и инвалидов. Представители этой группы всегда почти имеют общение с преступным миром, и если некоторые из них еще не совершали преступления, то почти всегда являются хорошими пособниками, укрывателями этих преступ­лений. [№ 18 стр. 84-85]

4) Описывая нищих (бездомных) Повленок, утверждает что, значительную долю бездомных* составляют так называемые бом­жи, т.е. лица без определенного места жительства. В последние годы их число в России резко увеличилось. Только в Москве их насчиты­вается более 30 тыс. Главное место их пребывания — вокзалы боль­ших городов.

Оставшиеся без крыши над головой в силу обстоятельств или личных склонностей, пристрастий, бомжи представляют собой ре­альную и потенциальную угрозу обществу, окружающим. Нередко и само общество толкает их к этому. Невозможность получить жи­лье, устроиться на работу побуждает часть таких людей на преступ­ления (случайные заработки и попрошайничество не выход из по­ложения). Ситуация особенно усугубляется в кризисных условиях. Только в Москве в 1993 г. бомжами совершено в 3 раза больше преступлений, чем в 1992 г.

Значительная часть бомжей в зимний период сосредоточивается в южных городах.

Несколько лет назад бомжей подбирала милиция и определяла в приемники-распределители. Многие из них сами «сдавались» и с удовольствием отбывали в зону. Там они ели, жили, лечились. Но и этой привилегии их лишили в последние годы: из Уголовного ко­декса изъята статья 209 — за бродяжничество. В России торжеству­ет демократия!

Ряды бездомных пополняют бывшие заключенные, убегающие от родителей дети, инвалиды, наркоманы и алкоголики, беженцы, военнослужащие, возвращающиеся из других стран.

Большинство бездомных — одинокие мужчины. Женщины сре­ди бездомных составляют около 10%. Это алкоголички, женщины, вернувшиеся из мест заключения (последняя группа составляет око­ло 1/5 от всей численности бездомных женщин).

В России из 40 млн. детей (до 18 лет) бездомные составляют не­многим более 1 %. Но их число растет. В основном это дети-сироты, дети, оставшиеся без попечительства родителей. По данным Московского Центра реабилитации детей и подростков, число подкинутых и заблудившихся детей за период с 1990 по 1993 г. увеличилось на 56%.

Положение детей-бездомных особенно тягостно. В частности, положение детей-бомжей, нередко выброшенных на улицу своими родителями — алкоголиками, душевнобольными, имеющими другие асоциальные отклонения. Многие дети покидают прежде всего конфликтные семьи. Бегут из дома от побоев, угроз, оскорблений.

Только в 1992 г. в органы милиции Российской Федерации доставлено почти 100 тыс. беспризорных детей, включая бежавших из дома и интернатов. Они ютятся на вокзалах, в метро. Оставлять их там небезопасно как для них самих, так и для окружающих.

Для них создаются различного рода приюты, ночлежки, центры  реабилитации и т.д.

Следует отметить и такое важное событие: при Российском благотворительном фонде «Нет алкоголизму и наркомании» открыт                                                                                                        приют для бездомных детей. Дети приходят сюда сами. Могут уйти.                                                                                                                 Здесь их кормят, одевают, оказывают медицинскую помощь. Учат                                                                                                               читать и писать. Помогают обрести душевное спокойствие.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                 

Часть брошенных детей, находящихся в детприемниках,             усыновляют. Но, несмотря на всю доброту и чуткость приемных родителей, ребенок знает: его бросила мать. Психическая травма в детском                                                                                                                              возрасте может сказаться на отношении этого малыша — будущего родителя к своим детям. Видимо, правы специалисты, считающие, отвращение, ненависть к собственному ребенку — это такое явление, которое имело место в прошлом, есть в настоящем и, вероятно, будет и в будущем.[№ 15 с. 225-227]                                                                                                                                                                    

 

 

 

 

       

 

 

Дата: 2019-07-31, просмотров: 133.