Что мешает нашему фермеру?
Чтобы видеть, надо хотя бы знать, куда смотреть.
Как помочь фермеру, увязшему в долгах, а потому не желающему знать ни о каких биопрепаратах и новых агротехниках? Пока фермер не отдаст кредиты и не заработает достаточно денег, он не будет слушать никаких умных советов — не до того ему! Единственный способ заставить его задуматься — поднять и урожай, и рентабельность, причём за один-два года, и копеечными средствами.
Хорошая новость: сейчас это возможно. Это уже происходит во многих хозяйствах. Агротехнология разработана и работает по всему миру. Самая большая проблема — уговорить фермера применять её. Мозги труднее всего перестроить. Многие даже свою рентабельность не высчитывают!
Так что реально мешает фермеру получать хорошую прибыль?
Помеха первая «Мёртвая почва»
Это первая помеха, которая не дает растениям природных стимуляторов, достаточного минерального и органического питания, воздуха и влаги. Именно этого фермеры сейчас не понимают.
На самом деле, картина изменилась буквально за последние 10−15 лет. Такими мёртвыми, как сейчас, наши почвы не были никогда. Сейчас появился новый термин — «мёртвый чернозём». Чернозём — и мёртвый! Задискованная солома в нём два года лежит, как свежая. Минералка, внесенная в такую почву, имеет КПД на урожай меньше 30% — снова «деньги на ветер». Стартовых удобрений весной нужно вносить всё больше, а выгоды от этого всё меньше.
Более того, на такой почве минералка вызывает сдвиги в физиологии растения и негативно влияет на эффективность фотосинтеза, про что агрономы тоже не знают. К примеру, большие дозы нитратных азотных удобрений, закисляя клеточную среду, нарушают работу ферментов — сосуды закупориваются крахмалом и отток сахаров в корни блокируется. Корни нормально не растут, но «засахаренные» листья требуют воды — и растение слабеет. И таких моментов несколько.
Помеха вторая «Проблема растительных остатков»
Сегодня почти ни у кого нет стерневой техники, а сама солома разлагается теперь слишком медленно. Кроме того, она стала источником инфекции — теперь на ней сохраняется до 75% патогенов растений. Много десятилетий власти запрещали оставлять солому в поле. Затем, упершись в почвенное истощение, наконец-то запретили жечь солому. Но сделали это слишком поздно — на «мёртвых» почвах солома стала проблемой. Цейтнот: без растительных остатков почву вообще не восстановить, а сама она не гниёт. Выход один: вносить полезную микрофлору.
Помеха третья «Новые почвенные инфекции»
Появился всеядный базальный бактериоз. Появился вид фузариума, вызывающий трахеомикоз, то есть закупоривающий сосуды буквально за три недели до уборки пшеницы. Службы защиты ещё не знают их в лицо, часто не могут даже диагностировать — путают с более известными патогенными грибами рода Fusarium. Назначают стандартные средства защиты — толку ноль. Деньги на ветер!
Все три помехи — следствие биологической деградации почв. А она — продукт постоянной пахоты с оборотом при длительном дефиците органики.
Мир давно ищет агротехнологии, которые направят деградацию вспять — к восстановлению почвы, обогащению органикой, развитию биоты. Такие технологии уже доказали свою эффективность. Поэтому весь мир сейчас переходит на нулевые и минимальные обработки. Как сделать это грамотно — то есть без потерь? Как биологизировать свои поля быстрее и дешевле?
Вникающих фермеров прошу изучить следующие материалы, а здесь популярно покажу главные моменты.
Что такое здоровая почва
Здоровью не нужны врачи. И в этом их трагедия.
Здоровье почвы — не просто слова. Это научный термин, принятый во всем мире (кроме нашей страны) еще в 2000 году. В трактовке академика РАСХН Михаила Соколова, здоровая почва объединяет три конкретных качества.
1) Сбалансированное биоразнообразие, создающее устойчивую, самодостаточную экосистему.
2) Способность самоочищаться от загрязняющих веществ, в том числе от пестицидов.
3) Супрессивность, то есть способность почвенного микробного сообщества сопротивляться патогенным организмам, занесенным извне. Все три качества создаёт нормальная почвенная микрофлора — та, что занимается почвообразованием и помогает растениям.
Доказано многолетней практикой: рентабельное земледелие возможно только на здоровой почве. Доказано той же практикой: слава Богу, здоровье почвы создаётся и восстанавливается.
Потеря почвенного здоровья — это переворот в почвенной экосистеме, резкая деградация микробного сообщества. Именно по этой причине бывшие сапрофиты становятся новыми патогенами. Они делают то, что обязаны делать — выживают, меняясь и занимая опустевшие экологические ниши. Им никто не сопротивляется, их никто не подавляет — они становятся сильнее и начинают лидировать.
Это, братцы, совершенно новый расклад сил. Что можно противопоставить новым патогенам, которые не просто лидируют, но ещё и становятся всеядными? Искусственного — ничего. При таком раскладе и пестициды нервно курят, и новые гибриды не спасают, и севооборот бесполезен. Спасает только одно: реально восстановленное и усиленное ЗДОРОВЬЕ ПОЧВЫ. Увы, нашим почвоведам это понятие оказалось ненужным.
И.Е.Овсинский написал свою «Новую систему земледелия» больше ста лет назад. Для наших сегодняшних аграриев она остаётся такой же новой.
Что же в ней нового? Осознание того, что всё зависит от живости и здоровья почвы. Что урожаями управляют природные процессы, то есть биология. А техника с химией нужны лишь для того, чтобы им помогать.
Биомелиорация
Биомелиорация — огромный пласт приёмов улучшения почв, достойный стать цельной наукой. Этот фермерский опыт я соберу в отдельной книге.
Самый мощный фактор здесь — сами растения. Любое растение улучшает почвы просто тем, что живёт на этих почвах. Посев оптимальной густоты — когда листовой индекс = 4−5, то есть на каждом квадратном метре поля растёт 4−5 кв. м листьев. Только в этом случае почва полностью затенена, не перегревается и не заставляет растения испарять в 5−6 раз больше влаги, чем нужно.
Полноценное использование пожнивных остатков обитателями почвы обогащает почву органикой, структурирует её и создаёт мульчу.
Сидераты с мощным стержневым корнем постепенно пробивают плужную подошву и дают огромный приток органикии воздуха для аэробов в более глубокие слои. Бобовые, кроме того, накапливают азот воздуха. Амарантовые, суданка, сорго и другие С-4-растения с усиленным фотосинтезом быстро санируют почвы от загрязнений, возрождают к жизни отравленные участки — к примеру, поля стоков свинокомплексов.
Восстановление почвы
Тут каждый идёт своим путём и по своим возможностям. Главное — возвращать почве растительные остатки, разрушить плужную подошву, создать мульчу и не оборачивать пласт. Почва надёжно восстанавливается в режиме нулевых обработок (No-Till), благодаря подсеву покровных культур, при минимальной обработке. Но это тема отдельной книги.
Биоактивные компосты
Применяются как «лекарство» — закваска нормальной почвенной микрофлоры. Применимы и окупаемы в теплицах, на овощных и ягодных плантациях. Одни из лучших биоактивных компостовразработаны С. Мерновым в содружестве с ГК «Биоцентр». Делаются при помощи сложных микробных препаратов на основе активных штаммов, добавляемых в компост, приготовленный из смеси навоза КРС, птичьего помета и отходов производства вешенки. Доза такого компоста в 3 т на гектар по биологической активности равна 15−18 тнавоза.
Применение антибиотиков
В овощеводстве, при заражении базальным бактериозом, как средство «тушения пожара» экономически оправданы антибиотики (фитолавин, стрептомицины, тетрациклины и пр.). Цена обработок — до 2000 руб. на гектар, но иного быстрого «лекарства» пока нет.
Главное о No-Till
Чтобы получать высокие урожаи пшеницы, землю не надо ни пахать, ни дисковать, ни культивировать, ни бороновать, ни лущить, ни прикатывать. Надо только сеять и убирать урожай.
П. Золотарёв, 1969
Теперь поговорим о прямом посеве, он же — Нулевая обработка или No-Till (дословно: никакой обработки).
В Северной и Южной Америке, в Австралии в азиатских странах он стал активно внедряться с начала 90-х. Суть «нуля»: почву держат в абсолютно природном состоянии. Урожай собирают очёсывающими жатками, срезающими только колосья. Высокая стерня остаётся стоять, почва всё время покрыта слоем растительных остатков, любая перемешивающая механическая обработка отсутствует, посев — специальными стерневыми сеялками, делающими лишь тонкие прорезы, не нарушая структуру. То, что такая почва может родить, да к тому же дёшево и хорошо, англичане доказали ещё в середине 60-х. В 1969-м донской агроном Прокопий Золотарёв сказал свою знаменитую фразу, вынесенную в эпиграф, за что был осмеян и снят с работы. Но время всё расставляет на свои места.
Поначалу в No-Till использовали много гербицидов — в основном стараниями химических корпораций. Теперь всем ясно: через несколько лет, при грамотной работе, сорняки почти исчезают. Многие «нулевики» сейчас почти не применяют гербицидов. Самые талантливые, как Рик Бибер из Дакоты, сразу за комбайнами пускают сеялки со смесью покровных культур — и наращивают плодородие, очищая почву от сорняков и заодно развивая животноводство.
Пожалуй, главная трудность при переходе на «нуль» — шаблонность нашего мышления. Всё заманчивое мы пытаемся копировать, не вдумываясь. На самом деле, в разном климате и No-Till разный. К примеру, недавно многие кинулись покупать аргентинские стерневые сеялки, а они дисковые — рассчитаны на сырую почву, на 1000 мм осадков! Оказалось, нам больше подходят австралийские машины. С их помощью австралийцы научились выращивать по 50 ц/га пшеницы на юге, рядом с пустыней, где осадков — ниже 300 мм, как и в наших южных степях. А в Сакском районе Крыма, где весь плодородный слой — до 20 см, а ниже чистый ракушечник, ребята вообще свои сеялки сами делают.
Прямой посев — отказ не просто от пахоты, но от любой обработки почвы, кроме посева. Мир дружно переходит на эту агротехнику, по горло наевшись пахотных проблем. Какие тут сложности? Как их преодолеть? Пожалуй, лучше многих это знают в Казахстане: они первыми внедрили у себя опыт австралийцев. В сети немало статей об этом.
No-Till в зоне сухих степей
Что калмыку хорошая погода, то бразильцу — смерть.
Главный миф агрохимизма — «восполнение выноса питательных элементов» — доживает последние годы. Сегодня все, кто хотел, убедились: высокий урожай может не истощать почву, а наоборот, восстанавливать. Это и происходит при минимальных и нулевых обработках.
Именно благодаря грамотному No-Till страны Южной Америки за последнее десятилетие из бедных потребителей превратились в зерновых экспортёров. И продавцы машин усиленно рекламируют бразильские комбинированные сеялки — они ведь «проверены в деле»!
На самом деле, «дело» Бразилии и Мексики — влажные тропики и субтропики. Поэтому их прекрасная техника может быть бесполезна в России: наши поля — в основном в зоне сухих степей. Здесь нужен совершенно иной подход, особенно к конструированию техники.
Разработка этого вопроса дала несколько интересных открытий. Одно из главных проросло в Зауралье. Тамошние фермеры давно приспосабливаются к засухам. Обкатав бразильскую технику, они быстро поняли: не то. Ездили в Канаду, в Аргентину — везде брали самое полезное, но условия слишком отличались от уральских степей. Поехали в Австралию — и вот тут нашли то, что искали! Именно австралийцы создали и технику, и агротехнологию для условий крайнего и длительного дефицита влаги.
Один из ведущих экспертов австралийского «сухого земледелия» Ян Кин долго работал в Африке как эксперт ООН. Его технологии помогли улучшить земледелие во многих засушливых странах. С 2008-го он не раз приезжал в Костанай по приглашению директора Казахского НИИСХа В.И. Двуреченского. Сделав экспертизу полей области, Кин увидел сильнейшую деградацию почв, и предложил единственный выход — переходить на нулевую обработку (ноу-тилл).
Закупили австралийскую технику. В 2011-м провели опытные посевы в трёх хозяйствах с разными нормами высева. Впервые в этих хозяйствах собрали больше 20 ц/га, посеяв всего 32 и 60 кг/га. По мере восстановления почв урожайность растёт и зерно, выращенное по этой технологии — дешевеет. Процесс пошёл! Ряд хозяйств Казахстана, Курганской области, Башкортостана, применяя его технологию и австралийские сеялки, вышли в 2016 году на урожайность пшеницы более 40 ц/га при их средних региональных урожаях в 12−14 ц/га.
Вот что рассказал Ян (подробности читайте в статье Яна Кина «На пути к «сухому земледелию»»).
Сеялки для суперзасухи
— Что посеешь, то и пожнёшь.— Щщазз! КАК посеешь, так и пожнёшь!
Мы привыкли, что точнее всего копируют поле и высевают дисковые сошники. Но опыт показал: они хорошо работают только на достаточно влажных и рыхлых почвах. На сухих комковатых суглинках их эффективность практически теряется: семена падают на разную глубину. Меж тем именно точность укладки семян по глубине отвечает за дружность и равномерность всходов. Именно здесь скрыта изрядная доля урожая. Глубина должна быть а) правильной и б) одинаковой. Лучше всего её обеспечивает конструктивный параллелограмм. И самый точный способ контролировать глубину высева — свой параллелограмм для каждого высевающего блока. Такая сеялка копирует все неровности поля. Увы, вблизи я этих сеялок не видел, передаю лишь самое главное.
Рис. 22. Сеялка для сухой почвы. Выполнена по австралийской схеме «параллелограмм», которая позволяет тщательно отработать все неровности поля
Перед сошником идёт нож (культер), легко прорезающий стерню. Он жёстко связан с колесом, регулирующим глубину высева.
Сошник — узкий, анкерный, идёт глубоко — по влажному слою. Глубина регулируется от 7 до 15 и даже 20 см — в зависимости от того, как глубоко влага. Сошник прорезает крутостенную канавку, образуя по краям два гребня из сухой почвы. Семена кладутся на дно канавки и прикрываются тонким (2−3 см) слоем почвы.
Рис. 23. Разрез почвы до 20 см (слева) и схема посева в борозду на сухих почвах по австралийской Нулевой технологии (справа)
Сразу за сошником прикатывающее колесо вдавливает семена, приминая укрывшую их почву. Контакт достигается идеальный, прорастают семена одновременно, всходы выровненные. Подобное технологическое решение используется в настоящее время и в Канаде.
Гребни по краям рядков — полезнейшая в сухом климате штука. Во-первых, они притеняют канавку и не дают ей быстро сохнуть. Во-вторых, они сохраняют ростки от тепла, чем помогают кущению (если в узле кущения теплее +15°С, яровые не кустятся). Кроме того, канавка и гребни создают перепад температур. В канавке сохраняется точка росы, и там выпадает от 1 до 5 мм влаги в день. Растения вегетируют в самую лютую засуху. Узел кущения, спрятанный в почву, отлично зимует.
В.И. Двуреченский создал упрощённый сошник по типу австралийского, фиксированный на глубине 8 см. Казахстанцы и южноуральцы давно переделывают свои «Оби» и «Омички», заменяя этим сошником стрельчатые лапы сеялок. Приделывают прикатывающие колёса. Получается «дёшево и сердито»: в 2014-м трёхметровая новая секция с завода стоила 250 тысяч рублей. Сцепка из четырёх секций за миллион — очень бюджетно! Сейчас такие сеялки и сошники производит машиностроительный завод в селе Варна Челябинской области. Там же осваивают производство подобного австралийскому «параллелограмма».
Рис. 24. Сеялка с сошниками В.И. Двуреченского
Второе отличие австралийской «нулёвки» — постоянная, многолетняя технологическая колея. Если сеялка шириной 12 м, то опрыскиватель — 24; если сеялка 18 м, опрыскиватель — 36. Так почва оберегается от уплотнения и разрушения. Так ли нужна эта колея? Австралийцы даже не обсуждают эту тему. Колея — не для обсуждения, а для строгого исполнения, как «Отче наш».
Рис. 25. Проезд техники, чья ширина колеи взаимно не согласована при стандартной технологии (слева). Контролируемый проезд техники, ширина захвата которой взаимно согла-сована (справа)
Третье отличие — низкие нормы высева и широкие междурядья. Кин считает за оптимум для Урала 70 кг/га при междурядьях 30−35 см. Австралийцы сеют 30−60 кг/га, оставляя 40−50 см между рядами. Они получают урожаи за счёт мощных кустов в 6−8 стеблей с глубоко идущей корневой системой.
Рис. 26. Междурядья различной ширины
Логика тут простая: если в засуху пустить на один гектар 10 баранов, а на другой 20 — кому больше достанется? Чем меньше растений, тем больше влаги достанется каждому, и тем мощнее оно будет, и тем крупнее зерно. А увеличенная площадь питания позволяет ему хорошо раскуститься. Насколько? Это оно само решает. По факту урожайности — решает верно.
Кстати говоря, полосной посев — приём Овсинского. И наш высевающий комплекс Р-4,2 «Гуамка», созданный А.К. Еруслановым, сеет как раз полосами, и также 50−70 кг/га. Только семена падают не в узкий рядок, а распределяются по полосе шириной 10 см. И кустятся растения ещё сильнее. Об этой машине я упомяну позже.
Рис. 27. Кущение до 8 при междурядье 35 см (2013 г.)
Междурядья в 35 см — шок для нас, привыкших копировать немцев с их узкорядным посевом. Но у немцев главный дефицит — питание, а у нас и австралийцев — влага. Лучше грамотно уложить на гектар миллион семян, обработанных по полной технологии, и получить достаточно продуктивных стеблей за счет сильного кущения, чем высыпать в почву пять миллионов — и стеблей получить столько же.
Обратите внимание: листовой индекс при таком кущении — 4−5, то есть на 1 м2 поля — 4−5 м2 листьев. Иначе — почва полностью притенена. Нет перегрева почвы — нет пятикратного (!) непродуктивного испарения влаги и жарового стресса у растений.
Это тоже новость для наших агрономов, причём очень грустная: урожай зависит не столько от осадков, сколько от листового индекса! Это исследовал с помощью тепловизоров и наглядно доказал украинский учёный О.А. Войнов.
Снимется вопрос и с анкерным сошником — он, дескать, сильнее разрушает почву. При «узкорядке» — да. Но при междурядье в 30 см — уже нет. Дисковые сошники в «узкорядке» разрушают намного сильнее.
Наконец, для анкера и широкого ряда нужен трактор ниже классом — сопротивление почвы меньше чуть не вдвое. Экономия топлива, запчастей, денег — и польза почве!
* * *
Грамотно перейди на «ноль», живи по «нулёвке» — и «будэшь маты мирку грошей», не тратя лишних денег и нервов. Но мы всё равно будем искать способ вытянуть из гектаров лишние центнеры — да побольше, побольше! Ведь чем выше плодородие, тем эффективнее минералка, так ведь?
Так. Но давайте применять её не тупо, а по-умному — вовремя и через листья.
Николай Курдюмов
Нам некогда ждать милостей от науки
Здесь и далее — взгляд на наше земледелие сверху, как на карту. Видит и комментирует её Александр Харченко — руководитель агрокомитета Национальной технологической палаты, глава ГК «Биоцентр» — агротехнолог нового типа, эксперт по сложным биопрепаратам и восстановительным агротехнологиям. А я сижу в той же гондоле и усердно строчу в блокнот.
Отсюда, с высоты успешного опыта, очевидно: за редким исключением, наша сегодняшняя сельхознаука работает не на производственников. Всё по классике: производственные отношения отстают от производительных сил, надстройка мешает базису. Цель фермеров предельно ясна — 200% рентабельности при высоких урожаях. Но научный маршрут «зелёной революции» привёл нас к низким урожаям и нулевой рентабельности агрокомплекса. Отсюда интересный вопрос: в чём же состояла цель науки?
Ответственно заявляем: и 250% доходности полеводства — не мираж. Эта цель отлично видна, и пути туда натоптаны. Больше того — там уже полно народу. Предлагаю агрономической науке присоединяться. Изучать опыт успешных фермеров, обосновывать его и внедрять в производство — самый полезный на сегодня научный труд.
Именно этим заняты сегодня учёные тех стран, где удалось за последние годы поднять земледелие в несколько раз. Бразилия, Аргентина, Австралия — там смогли сменить научную парадигму, утвердить новые теории. Смогли — и стали крупными экспортёрами зерна.
Знаете, чем их учёные отличаются от наших? Они отталкиваются от реальной доходности фермера. Они знают: рентабельность ниже 100% и урожай 25 ц/га — не норма, а фиаско, нонсенс и стимул к поиску. У нас рентабельность в сельском хозяйстве всё ещё ниже нуля. С господдержкой — около плюс двух процентов. Рентабельность в производстве пшеницы — до 20% в среднем, в некоторые годы — ниже 7%. В 2016-м ряд холдингов в Центральном Черноземье при урожайности 60 ц/га имел нулевую рентабельность. При этом сельхоз кредиты давали минимум под 20% годовых. Для большинства наших учёных эти провальные показатели — норма. Хуже того: научно обоснованная норма. Вам детально докажут, что в почве не хватает того и этого. Внесёте всё что надо — докажут, что виноваты болезни. Сделаете обработки — докажут, что слишком холодно и не вовремя дожди. Видя своими глазами выдающийся успех, они отмахнутся и останутся при своих взглядах.
Агротехнологии 70-х и 80-х были продуктивными — тогда. И звания учёные получали недаром — тогда. Всё это было. Но вот засада: с тех пор ситуация поменялась до наоборот. Почвы вышли на новый уровень деградации и заражённости. Цены на технику и агрохимикаты растут намного быстрее, чем на зерно — а эффективность «химии» при этом падает. Агротехника «химизации и механизации», вошедшая в учебники, по которым до сих пор учат будущих агрономов, стала разорительной.
Концепция агроландшафтного земледелия тоже давно запоздала к внедрению. Она ценна теоретически как модель осмысления системы земледелия на определенном историческом этапе. Агроландшафт — важная составляющая продуктивного земледелия. Но выхода из долговой ямы фермеру не даёт.
Все эти концепции успели устареть, не будучи вовремя внедрены. Сейчас нашему фермеру нечем платить за научную агротехнику колхозно-совхозных 70-х и 80-х.
Все требуют спасать фермера дотациями, как в Европе. Конечно, халявные деньги — это проще: жди подачек, слушайся и ни о чём не думай. Но это — крах агрономии. А для страны — чёрная дыра, коллапс. Соглашаться на такое, когда можно работать с высочайшей рентабельностью?!
Часто слышу: неужели учёным так трудно перейти на новую агрономию? Раньше и сам так думал. Теперь знаю: это примерно то же, что за неделю переделать судостроительный завод на ракетный. Наука — гигантская корпорация, живущая по своим правилам. Авторы агротехнологий, когда-то наработанных в ВАСХНИЛ, теперь академики. Под ними — кабинеты и кафедры, свои школы и направления, авторитет, тьма диссертаций, награды. Они однозначно правы — «неправа теперешняя экономика»!
Другая половина докторов и кандидатов — чиновники Агропрома, Минсельхоза и областных отделений. Под ними — планы, утверждённые госпрограммы… И накатанный бизнес. Сменить взгляды и направление работы — значит, лишиться всего и сразу. Так или иначе, в обозримом будущем Минсельхоз об этом думать точно не будет: до 2020 госпрограмма утверждена. Минсельхоз мне так и ответил.
В общем, это фантастический путь. Реальный — что прилетят инопланетяне…
И всё равно ломаю голову: ну неужели нельзя придумать так, чтобы и технологии менялись, и фермеры богатели, и «полубоги» не страдали? Ответ — вряд ли. Спасение фермера — дело рук самого фермера, причём везде: и у нас, и в Австралии, и в США.
Что мешает нашему фермеру?
Чтобы видеть, надо хотя бы знать, куда смотреть.
Как помочь фермеру, увязшему в долгах, а потому не желающему знать ни о каких биопрепаратах и новых агротехниках? Пока фермер не отдаст кредиты и не заработает достаточно денег, он не будет слушать никаких умных советов — не до того ему! Единственный способ заставить его задуматься — поднять и урожай, и рентабельность, причём за один-два года, и копеечными средствами.
Хорошая новость: сейчас это возможно. Это уже происходит во многих хозяйствах. Агротехнология разработана и работает по всему миру. Самая большая проблема — уговорить фермера применять её. Мозги труднее всего перестроить. Многие даже свою рентабельность не высчитывают!
Так что реально мешает фермеру получать хорошую прибыль?
Дата: 2019-07-31, просмотров: 156.
