4. Принудительное лечение больных наркоманиями

Осознание проблемы, связанной с состоянием наркоситуации в стране, со стороны власти выразилось в принятии закона “О наркотических средствах и психотропных веществах”, который вступил в силу с 15 апреля 1998 года. Он является проявлением борьбы двух существующих в обществе позиций, соответствующих двум мировым тенденциям — двум направлениям в подходах к решению проблемы наркотизации населения. Условно эти направления можно определить как репрессивное и либеральное. И в первом, и во втором случае есть как позитивные, так и негативные стороны. Очевидно неразумным является использование только одного подхода: истина, как всегда, находится посередине. Репрессивный подход к решению проблемы, если репрессии направлены в адрес наркодельцов, на повышение контроля за незаконным перемещением наркотиков, вполне оправдан. Есть все основания считать абсолютно недостаточными усилия, предпринимаемые правоохранительными органами, по выявлению организаторов и лидеров наркомафии. Но ни в коем случае нельзя подменять борьбу с наркоманией борьбой с наркоманами. Наркоманы — не носители проблемы, они ее жертвы.

Несомненно, что определяющим фактором в проблеме употребления наркотиков является формирование спроса, который, в свою очередь, основан на тенденциях в молодежной субкультуре и социально-экономических процессах в обществе. Попытка решать проблему наркомании путем изоляции наркоманов не только не гуманна, но и не прагматична. Довод, что каждый наркоман вовлекает 10-15 человек в течение года в наркотизацию, и вывод о необходимости введения ответственности за любой факт употребления наркотиков, несостоятельны.

Посадив какое-то количество наркоманов в тюрьму, мы не изменим тенденцию в молодежной среде и тем более, не решим проблему самих наркоманов. Оказавшись в условиях ограниченной свободы, они сформируют психологически негативную среду с ориентацией на криминальных лидеров при быстрой криминализации мышления вновь осужденных наркоманов. При этом тюрьмы и лечебно-трудовые профилактории нельзя будет изъять из ментального оборота, и они станут значительным фактором влияния на криминализацию мышления общества в целом. Пример деятельности прежних лечебно-трудовых профилакториев показал всю несостоятельность идеи принудительного лечения от алкоголизма и наркомании. Не требует специальных пояснений очевидная сегодня мысль о том, что принудительное лечение стопроцентно неэффективно.

Нельзя забывать о судьбах сотен и тысяч человек, которые были без должных оснований отправлены в лечебно-трудовые профилактории для алкоголиков и наркоманов.

В настоящий момент мы наблюдаем бурный рост числа действующих программ самопомощи. По всей стране создаются группы АА (Анонимных Алкоголиков), АН (Анонимных Наркоманов) и родственников больных (Ал-Анон), и это удивительно благоприятная “питательная среда” для создания профессиональных лечебных программ, основанных на той же идеологии — идеологии “12 шагов и 12 традиций”, которые при условии их тесной взаимосвязи с группами самопомощи дают поразительный эффект психологического выздоровления от алкоголизма и наркомании. Формируется совершенно уникальное явление — лечебной психотерапевтической среды, которая перерастает в лечебную субкультуру. Наиболее яркие лидеры движения АА и АН становятся профессиональными социальными работниками в наркологической службе, что создает предпосылки к наиболее эффективной деятельности этой службы, возникает множество интересных организационных форм и “психологических мостиков” между профессиональной наркологией и средой существования наркоманов.

Если будут реализованы в жизни продекларированные в законе “принудительные меры медицинского характера”, которые выльются в новые массовые репрессии в отношении наркоманов, как это было в период антиалкогольной кампании, весь этот живой и хрупкий организм лечебной субкультуры будет разрушен. Результатом будет имитация бурной деятельности, вкладывание денег в организацию репрессивной машины, уход проблемы в подполье, и, в конечном итоге, усугубление проблемы.

В этом свете очевиден единственно правильный путь решения проблемы - не столь примитивный, как преследование наркоманов, но в конечном итоге приводящий к позитивным результатам - путь поэтапной реабилитации глубоко продуманной политики влияния на молодежную субкультуру, внедрение идей здорового образа жизни в сознание молодых, растворение идей здорового образа жизни в образовательном процессе, когда тема здоровья и ценностей здорового образа жизни должна будет присутствовать в каждом учебнике, будь то учебник по математике, литературе или любой другой, когда средства массовой информации будут рекламировать здоровый образ жизни, когда в школах без демагогии и дидактики детей будут учить говорить “нет” алкоголю и наркотикам, когда сама проблема детско-подросткового алкоголизма и наркомании не будет вырываться из контекста других проблем, с которыми сталкивается молодой человек, когда будет выстроена грамотная система защиты прав детства в нашей стране, когда будут сформированы комплексные реабилитационные программы, направленные на решение этих проблем, когда на улицах городов появятся уличные социальные работники, когда будет пропагандироваться деятельность безнаркотических дискотек и они будут создаваться в массовом порядке, когда, наконец, государство и общество начнут защищать свое будущее - своих детей, создав систему ювенальной юстиции.

5. Некоторые вопросы законодательства о наркотиках.

Политика государства в сфере законодательства о наркотиках представляет проблему более серьезную, чем сами запрещенные вещества.

Безусловно, резкий рост наркомании представляет значительную угрозу здоровью и жизни многих и, прежде всего, молодых россиян. К наркомании необходимо подходить как к трудно поддающейся лечению болезни, со всей ответственностью и во всеоружии, не забывая, прежде всего, о ее социальном происхождении. Но, судя по тому, что в нашей стране антинаркотическое финансирование обеспечивает в первую очередь и в преобладающей части выделенных сумм лишь полицейские службы по борьбе с наркотиками, а не наркологическую помощь и не профилактику наркомании, власти намерены лечить эту болезнь исключительно силовыми методами.

Сотни тысяч молодых людей помещены за последние два-три года в следственные изоляторы и колонии в основном за приобретение и хранение наркотиков. Большинство этих юношей и девушек не испытывает наркотической зависимости и вообще не нуждается в навязчивой государственной заботе.

Преследует ли государство цель посадить те 3-4 миллиона наркоманов, о которых официально заявляют МВД и Минздрав? В силу каких причин целое поколение томится в пыточных условиях отечественной пенитенциарной системы, умирая от туберкулеза, кончая самоубийством, превращаясь в конченых наркоманов, криминализируясь?

Ответственность за это лежит не только на исполнительной и судебной ветвях власти, но и на законодателе. Именно законодательная власть повинна в издании уголовного закона, допускающего возможность посадить человека на семь лет за тысячные доли вещества — за пыль в кармане. Именно законодатель повинен в принятии закона “О наркотических средствах и психотропных веществах”, ставшего политическим обоснованием происходящих в стране наркорепрессий.

Один из основных авторов закона, заместитель руководителя аппарата Комитета Госдумы по охране здоровья Борис Максимов вынужден был публично признать, что при подготовке законопроекта “МВД выкручивало разработчикам руки”. Результаты выкручивания налицо. Признавая наркоманию психическим расстройством, законодатель применил к ней подход, прямо противоположный медицинской этике, а также гуманным и правовым принципам Закона РФ “О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании”.

Закон “О наркотических средствах и психотропных веществах” можно критиковать по многим позициям. Смешивая воедино две разных проблемы — оборота наркотиков и лечения больных наркоманией, этот документ концептуально порочен. Закон изобилует неправовыми новеллами и нормами, допускающими двойное толкование, а также носит отсылочный характер, передавая практически всю сферу заявленного регулирования Правительству и ведомствам, предусматривая принятие более сорока подзаконных актов. Тем самым узаконены ведомственная закрытость и произвол.

Помимо множества неприемлемых положений (таких как введение понятия “аналогов наркотических средств и психотропных веществ”, разрешение бесконтрольного и неограниченного использования наркотиков в оперативно-розыскной деятельности, запрет на распространение достоверной информации о наркотиках), закон содержит ряд положений, противоречащих Конституции России, вследствие чего должен быть рассмотрен Конституционным Судом.

Необходимость направления соответствующего запроса была очевидна уже в момент принятия закона. Однако условия конституционного судопроизводства делают эту задачу по сей день трудноразрешимой.

Конституцией и законом о Конституционном Суде предусмотрены возможности обжалования законов и других нормативных актов как гражданами, так и другими субъектами, в том числе депутатами Государственной Думы. Что касается граждан, то запрос лица, к которому непосредственно было бы применено одно из антиконституционных положений закона, в принципе возможен. Беда лишь в том, что такие обращения пылятся в высоком суде, как правило, по несколько лет и востребуются лишь с оглядкой на политическую целесообразность. Депутаты обладают большими возможностями, их запросы проходят через суд быстрее. Однако обратиться в Конституционный Суд может либо палата в целом, либо одна пятая депутатского корпуса (не менее 90 депутатов).

Первый путь — голосования на Думе — был перекрыт профильным Комитетом по охране здоровья, принявшим оспариваемый закон. Второй вариант крайне сложен технически: регламент Думы не предусматривает определения воли одной пятой депутатов голосованием на пленарном заседании. Но другого выбора не было. И по инициативе депутата Валерия Борщева подписи под запросом были все-таки собраны.

Возражения 97 депутатов Государственной Думы, представлявших все фракции и депутатские объединения, вызвали следующие положения закона:

1. Согласно ст. 2, перечень наркотических средств, а также изменения и дополнения этого перечня утверждаются Правительством РФ. Такой порядок не соответствует ч.3 ст. 55 Конституции, устанавливающей, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только федеральным законом.

Дело в том, что именуясь законом о наркотиках, закон о том, что такое наркотики, ничего не говорит, отдавая решение Правительству, составляющему такой перечень без гласного обсуждения, в обстановке закрытости. Таким образом, к человеку, подвергающемуся уголовному или иному преследованию, применяется уже не закон, а перечень. Каждого могут подвергнуть наказанию на том только основании, что то или иное вещество будет включено в этот перечень неконституционным путем.

Аналогичные возражения вызвала у депутатов и норма, передающая Правительству утверждение перечня растений, выращивание которых запрещено.

2. Согласно ст. 44 закона, лицо, в отношении которого имеются достаточные основания полагать, что оно больно наркоманией либо потребило наркотическое средство без назначения врача, может быть направлено на принудительное медицинское освидетельствование во внесудебном порядке, по постановлению прокурора, следователя, органа дознания. Однако ч.1 ст. 22 Конституции допускает заключение под стражу и содержание под стражей только по судебному решению.

Насильственное помещение в стационар равнозначно содержанию под стражей, что подтверждается нормами международного права, понимающими под задержанным любое лицо, лишенное личной свободы, и предусматривающими равные меры государственного контроля в отношении всех задержанных и заключенных как в учреждениях пенитенциарной системы, так и в других местах изоляции.

Показательно, что Законом РФ “О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании” недобровольное освидетельствование лица (даже без помещения в стационар) допускается только с санкции судьи, а госпитализация в недобровольном порядке — по постановлению суда.

3. Закон запрещает лечение больных наркоманией в учреждениях частной системы здравоохранения (ст. 55) и не допускает использование наркотических средств в медицинской деятельности частнопрактикующих врачей (ст. 31). Эта норма противоречит ст. 41 Конституции, установившей равенство прав государственной и частной систем здравоохранения и поощряющей деятельность, способствующую укреплению здоровья человека, а также гарантирующей право каждого на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Данное антиконституционное положение не нуждается в подробном комментарии, так как очевидно, что таким образом, помимо других вытекающих из него антиобщественных последствий, закон лишает тысячи страдающих наркотической зависимостью шанса на выздоровление.

Запрос в Конституционный Суд был подготовлен и направлен, прошел стадии предварительного изучения и был признан приемлемым по форме и содержанию. И все же конституционный процесс был сорван.

В феврале 1999 года, через полгода после принятия запроса к рассмотрению судьей Николаем Ведерниковым, 16 из 97 депутатов отозвали свои подписи. А менее 90 депутатов не вправе обращаться в Конституционный Суд.

Отзыв подписей и снятие запроса с рассмотрения — результат совместных усилий председателя думского Комитета по охране здоровья Николая Герасименко, начальника Управления по борьбе с незаконным оборотом наркотиков МВД РФ генерала Александра Сергеева и Минздрава в целом. Дважды, 5 и 15 июня 1998 года, депутатом Герасименко в Думе распространялись обращения с призывами защитить закон от его противников, защищающих, по словам Герасименко, “интересы наркодельцов и наркобизнеса” и “заинтересованных в распространении наркотиков в стране”. “Свою деструктивную деятельность они маскируют под флагом борьбы за права человека”, — писал Герасименко в своих воззваниях. При этом он утверждал, что при рассмотрении закона “против него не проголосовал ни один депутат”, игнорируя тот факт, что две фракции — “Яблоко” и ЛДПР — в полном составе и по принципиальным мотивам не приняли участие в голосовании.

В свою очередь и Конституционный Суд с достойным лучшего применения упорством скрывает данные о 16-ти отказниках, изменивших свое мнение спустя шесть месяцев после подписания запроса. На официальное обращение депутатов с просьбой ознакомить их с этой не содержащей государственной тайны информацией ответил отказом сам председатель суда Марат Баглай.

И все же, несмотря на неудачу, постигшую противников дискриминационного закона, использовавших наиболее перспективный, казалось бы, путь его обжалования, не следует оставлять попытки опротестовать этот документ. Рано или поздно Конституционный Суд вынужден будет вернуться к закону о наркотиках, если хотя бы один из тех сотен тысяч, к кому применяется пресловутый перечень наркотических средств, утвержденный не законом, а Правительством, либо один из подвергнутых принудительному стационарному освидетельствованию без решения суда, либо один из лишившихся возможности лечиться в негосударственной клинике, либо частнопрактикующий врач, лишенный права использовать наркотическое средство в своей работе, обратится в суд с запросом.

Менять нужно не только этот закон. Необходимо изменение государственной политики в отношении наркотиков, ставших сегодня универсальным средством “закручивания гаек” и излюбленной статьей отчетности “борьбы с преступностью”.