Проблемная (а по мнению некоторых ученых – кризисная) ситуация в экономической теории обусловлена двумя группами причин: первая связана с противоречивой логикой собственного развития теории, в том числе противостоянием традиционного мэйнстрима, восходящих институционально-эволюционных и новейших синергетических экономических течений, вторая – с дисфункциями взаимодействия экономической теории, экономической политики и хозяйственной практики[3].

К числу значимых составляющих экономической теории, в наибольшей степени подвергшихся эрозии в последнее десятилетие, относится теория предприятия (или фирмы)2. В общенаучном плане именно на теории фирмы как хозяйствующего субъекта, максимизирующего прибыль, «оттачивали» критические стрелы представители институционально-эволюционного направления – от Р. Коуза до Р. Нельсона и С. Уинтера. Даже целесообразность использования самого понятия фирмы не раз ставилась под сомнение. В качестве субъекта микроэкономики предполагалось рассматривать и межотраслевые комплексы, и финансово-промышленные альянсы, и корпорации.

Позиции теории фирмы среди других экономических дисциплин за последние два десятилетия утратили свою определенность.

В исследовательской практике теория фирмы как самостоятельная дисциплина в 1990-е годы была, по сути, растворена в более общей «теории организации промышленности», а в педагогической практике и вовсе уступила ей место. В системе классификации экономических наук теория фирмы как самостоятельный раздел не выделяется.

К числу внутренних проблем теории предприятия можно отнести: недостаточное внимание к методологическим основам теории, видению предприятия в системе экономических институтов; слабую проработанность критериев эмпирического обоснования выдвигаемых положений и др.

С точки зрения соответствия теории реальной практике довольно рано выяснилось, что неоклассическая концепция персонификации фирмы, опирающаяся на отождествление фирмы с лицом, принимающим решения относительно ее поведения, обладающим устойчивыми предпочтениями и стремящимся к их максимальному воплощению в точно известных этому лицу рамках внешних ситуационных ограничений, не отвечает реальности. Ни наличие инвариантных предпочтений, ни стремление руководства фирмы к их реализации, ни возможность учета информации о существующих ограничениях не имеют убедительного теоретического или эмпирического подтверждения. Да и принцип отождествления «первого лица» и возглавляемого им предприятия вряд ли правомерен с общественной точки зрения.

Что же касается институционального подхода к фирме как «сплетению контрактов», то возможность его использования в качестве универсального базиса теории предприятия также подвергается сомнению.

В частности, в российской экономике, основанной на неформальных личных связях, роль контрактов ограничена, их нарушение не осуждается ни коллективами, ни обществом в целом и фактически входит в систему взаимных ожиданий, так что по крайней мере применительно к российским условиям трактовки фирмы как nexus of contracts является неполной.

В последние десятилетия традиционные концепции фирмы столкнулись с дополнительными проблемами ввиду «явного и существенного расхождения» между этими концепциями и «реальными действиями многих современных корпораций, которые вместе контролируют значительную часть промышленного производства»1.

Между тем необходимость развития концепции и теории предприятия как в структуре общей экономической теории, так и в рамках экономической политики на всех уровнях очевидна.

Явным или неявным образом концепция организации как самостоятельно действующей единицы, объединяющей на систематической основе процессы производства и реализации продукции, а также воспроизводства ресурсов и условий функционирования, входит почти во все разделы экономической теории.

Организация выступает либо в виде объекта регулирования (макротеория), либо в роли действующего лица (микротеория), либо в качестве реципиента или донора институтов (институциональныя теория). Если исключить теорию поведения фирмы из экономической теории, последняя, скорее всего, перестанет существовать как целостность.

В практическом плане теория фирмы должна не только давать прогнозы результативности тех или иных социально-экономических мероприятий, но и предлагать менеджерам фирм управленческие ориентиры и индикаторы.

Дж. Стиглиц, анализируя причины негативных результатов российских реформ указывает, в частности, на неадекватную теорию фирмы, которая была положена в основу приватизации. «Была наивная вера в акционерную теорию предприятия как имущественного комплекса, активы которого, остающиеся после расчета с поставщиками и работниками и уплаты налогов, контролируются акционерами.

Фактически же модель множества основных агентов (то есть теория предприятия как субъекта, находящегося в отношениях взаимной зависимости с множеством заинтересованных лиц, включающим не только акционеров, но и другие лица и организации, в том числе местные власти) представляла лучшую модель фирмы, чем данная. Оставшись за пределами нового распределения собственности, заинтересованные лица реагировали на это недружественными способами (например, путем грабительского поведения местных должностных лиц и «непродуктивных» строптивых рабочих), когда на самом деле для того, чтобы по-настоящему провести реструктуризацию фирм в новых условиях, требовалось их полное сотрудничество»1.

О микроэкономических результатах основанной на неоклассических принципах политики российского правительства, проводившейся в 1990-годы, недвусмысленно говорит первый вице-президент Европейского банка реконструкции и развития Ч. Франк: «Если задуматься, какая самая большая неудача постигла Россию при переходе к рыночной экономике, то без колебания можно найти ответ – структурная реорганизация на уровне предприятий, потому что основным источником всех недостатков российских методов хозяйствования за последние 10 лет стали скромные достижения на этом поприще»2.

В последние годы выявилось, что проблема фирмы актуальна для экономики не только постсоциолистических, но и развитых западных стран, где корпоративные скандалы обнажали пробелы и в теории, и в корпоративном законодательстве, и во всей системе корпоративных и связанных с ними институтов.

Итак, кризис теории организации, как в общеэкономическом плане, так и применительно к переходной экономике России – одна из центральных проблем развития экономической теории и формирования экономической политики. Положение, однако, постепенно начинает меняться.

В статье Я. Корнаи, сформулированы основные черты новой экономической парадигмы, названной «системной». В предлагаемой Корнаи концепции удачно соединяются современные интеграционные тенденции в экономической теории и принципы системного подхода, выдвинутые в 1920 – 1930 годы и активно развивавшиеся вплоть до 1970 – х годов.

Представляется, что данная платформа с учетом результатов в области теории и практики поведения предприятий, полученных в ходе изучения их эволюции и реформирования в России в 1990-е годы может стать базой для создания единой комплексной теории организации, отвечающей запросам сегодняшнего дня1.

Задача данной работы – очертить методологические контуры «системного» направления в теории фирмы, предложить концепцию новой системно-интеграционной теории предприятия, а также представить некоторую «систему координат» для классификации и анализа как существующих, так и возможных вариантов теории фирмы в системе наук.