Соцреалистическая модель в романе Л.Леонова «Соть» связана с наиболее заметными читателю фактами: главный герой – коммунист, руководитель строительства. Сюжетная динамика отражает превращение глухого, заброшенного в лесной чащобе края в индустриальный ценр, производящий бумагу, на которой будет печататься букварь для неведомой маленькой девочки Кати, символизирующей собою «завтрашний день мира» (Л.Леонов. Русский лес). Есть в романе и разоблачаемые героями враги. Есть и финал, в котором преображение края соотнесено с преображением и людей.

«Другой слой» в романе «Соть» связан с системой деталей, не бросающихся в глаза и потому избежавших суровой критики современников и даже в определённой мере потомков. Во-первых, у девочки Кати, символизирующей будущее страны и человечества, есть двойник – девочка Поля. Это реальная, в отличие от выдуманной героем Кати, девочка, которой суждено погибнуть. Когда герой её увидит, он невольно сравнит её со своей мечтой. Так безоблачно прекрасное будущее приобретёт гипотетический оттенок. Оно станет и вовсе сомнительным, если мы вспомним судьбу юноши Геласия. Главный герой видит в Геласии своего преемника, которому нужно ещё расти и учиться, но из которого должен непременно выйти человек в полном смысле этого слова. Геласий получит увечье, уродующее его физический и психический облик. Наконец, процесс строительства комбината для производства бумаги получает в романе формулу перевода леса на БУМАГУ. Так и будущее людей, и будущее планеты приобретают в романе тревожное звучание.

В романе Ю. Олеши «Зависть» сомнения относительно будущего и неприязнь к нему - атрибут отрицательных персонажей: Ивана Бабичева и Кавалерова. Герои эти в финале романа дискредитируются с максимальной яростью: они делят ложе Анночки Прокопович, и это - всё, что может им предложить жизнь. Правда, остаётся ещё одна маленькая деталь, неприятно мешающая полному триумфу победителей.

Как известно, прелестную Валю Бабичеву Кавалеров назовёт «призом». Она и в самом деле прекрасна, как мечта влюблённого в неё Володи о будущем, как прекрасен и сам Володя, входящий с котомкой ранним утром в город. Ах, как все они хороши! Только надолго ли?

Критики, давно заметившие противопоставление в романе братьев Бабичевых, с безразличием относятся к роли женских персонажей: Вали и вдовы Анночки Прокопович. А роль женских персонажей в «Зависти» вполне соответствует распространённой в позе 20-х функции героини символизировать живую жизнь («Разгром» А.Фадеева, «Мы» Е.Замятина и др.).

Парадокс в том, что наиболее лояльный по отношению к идеям социалистической индустриализации роман Олеши вызвал далеко не однозначную оценку критиков, тогда как «Соть» с её предчувствиями экологической и духовной катастрофы однозначно воспринята как явление соцреалистического искусства. ( Судьба производственной литературы в 20 веке. Артур Хейли. Аэропорт. Жанровые возможности производственной литературы, обращённой, подобно зеркалу, неожиданно поразившему нас необычностью нашего изображения)

Роман воспитания, конечно, тоже строится по модели соцреалистического произведения, отражающей механистичный взгляд на природу, в том числе и человеческую. Не случайно появится смешанный тип индустриально-воспитательного романа: «Мужество» Веры Кетлинской. Однако существенным отличительным свойством воспитательного романа является особая система персонажей, иерархия которой обусловлена не только идеологическими признаками героев, но и возрастными: педагог и воспитанники. Но самое главное свойство воспитательного романа, сближавшее его с другой группой произведений –с так называемой молодёжной прозой, – это тематика: «судьба молодого поколения». Вместе с этим литература смогла сохранить романтическую веру в исторические, социальные и - главное – духовные перспективы общества. Виктор Кин. «По ту сторону» Н.Огнёв. «Дневник Кости Рябцева». Г.Белых и Л.Пантелеев (А.Еремеев). «Республика Шкид». Александр Владимирович Козачинский . «Зелёный фургон».1938. В.Каверин. «Два капитана».

Детская литература: Гайдар, Р.Фраерман, Л.Кассиль… Агния Барто. «В театре». Судьба молодёжной прозы в 30 – попасть под прессинг индустриальной литературы, утратив романтический характер идеала, превратившись в казённый катехизис. Но молодёжная проза возродится в конце пятидесятых, чтобы затем вновь повторить движение: а – в андеграунд; б – в казённый ряд.

Самые сегодня опасные тексты этого направления А.С.Макаренко. «Педагогическая поэма», «Флаги на башнях» и, конечно же, жизнеописание советского святого, по определению А.Жида, - «Как закалялась сталь» Н.Островского, «Рождённые бурей». Бетховенский пафос этой личности всегда будет впечатлять читателя.

ИСТОРИЧЕСКАЯ проза

Первоначально обращение к исторической тематике – способ романтизировать современность (Есенин). В дальнейшем – способ расширить узкие рамки модели мира, навязанной артефактом, ввести в качестве т.н. субъекта истории, не только социально охарактеризованного героя, но личность ЧАСТНУЮ.

О последующем ВЫРОЖДЕНИИ и ВОЗРОЖДЕНИИ исторической прозы.

Многие признаки романтической прозы и её более поздних разновидностей (воспитательной, индустриальной, молодёжной…) мы непременно встретим и в других направлениях прозы 20-30-х годов: в философской прозе («Зависть» Ю.Олеши), в онтологической прозе, в которую входит и фенологическая («Журавлиная родина» М.Пришвина).