При рассмотрении субъективной стороны массовых беспорядков и ответственности конкретных участников толпы следует учитывать свободу воли и избирательности поведения конкретного лица. Еще в XIX в. представителями позитивной школы уголовного права была возведена до юридического принципа идея о том, что преступление толпы должно судиться отлично от преступления, совершенного одним лицом.

Между тем вопрос уменьшенной, ограниченной ответственности участников массовых беспорядков по-прежнему остается одним из центральных в определении субъективной стороны состава данного преступления. От его решения во многом зависят полное установление и вменение лицу совершенных им в составе толпы деяний, а, в конечном счете, и тяжесть назначаемого наказания. Надо учитывать при этом общепредупредительное воздействие уголовного закона на поведение граждан. Признание "полуответственностн" лиц, совершивших преступления (иногда самые жестокие) в составе толпы, крайне негативно отразится на эффективности превентивного потенциала соответствующей уголовно - правовой нормы.

Конечно, под влиянием бесчинствующей толпы ее участник утрачивает душевное равновесие, однако не до такой степени, чтобы полностью не осознавать свои поступки. Анализируя подобное состояние индивида, русский юрист Л. М. Зайцев справедливо указывал на "возможность внутреннего противодействия" человека психологическому влиянию толпы. По его мнению, для создания стимула к удержанию данного лица от преступления следует признать необходимость не низшей, а более высокой меры наказания, поскольку лишь значительность такой угрозы может отвлечь субъекта от противозаконных деяний[98].  При установлении субъективной стороны преступления, охватываемого понятием "массовые беспорядки", надо исходить из того факта, что если у индивида отсутствовала свобода выбора способа поведения и он не был в состоянии руководить своими действиями, то нет и основания для уголовной ответственности. Вместе с тем отрицание способности находящегося в толпе человека контролировать и варьировать свои поступки приводит к заключению о неизбежной предопределенности противоправного поведения индивида, оказавшегося в агрессивно настроенной массе людей, и как следствие - к признанию уменьшенной его ответственности. Видимо, с этим согласиться нельзя.

Безусловно, виновным будет такое поведение человека, находившегося в толпе, когда при наличии альтернативных вариантов поведения он все же участвовал в совершении погромов, разрушений. Однако внешняя среда (обстановка), объективные обстоятельства в различной степени и с неоднозначной интенсивностью детерминируют его действия, поскольку здесь многое зависит от индивидуальных свойств личности данного человека.

Б.С. Волков отмечает, что именно субъективные условия предопределяют, "будут ли границы свободного поведения расширены или сужены, будет ли человек следовать требованиям морали и права или своим личным устремлениям, находящимся в противоречии с указанными требованиями. Значительная роль в этом отношении принадлежит мотивам поведения". Учитывая такое мнение, надо иметь в виду, что существенными детерминантами человеческой деятельности являются потребности и интересы, которые и детерминируют мотивацию поведения.

Анализ мотивации участия в массовых беспорядках показывает, что агрессивно настроенная толпа обычно возникает на базе отрицательных эмоций части населения, недовольной определенными условиями жизни. Состояние недовольства содержит в себе возможность трансформации его в ненависть, агрессивность. Это доминирующее чувство и определяет в ряде случаев характер поведения толпы[99].

Действия человека в обстановке эмоционального напряжения толпы тесно связаны с психологической структурой его личности, устойчивыми и ситуативными мотивами, усвоенными с детства стереотипами поведения. Следовательно, возникает необходимость в исследовании и оценке способности субъекта осознавать конкретную ситуацию, руководить своими поступками, предвидеть их последствия. Здесь следует иметь в виду, что снижение уровня контроля и осознанности поведения в рамках вменяемости может быть обусловлено аффективным состоянием[100].

В законе нет указания на мотивы и цели организации массовых беспорядков либо участия в них. Анализ соответствующей практики свидетельствует о том, что такими мотивами наиболее часто являются: недовольство социально-экономическими условиями жизни, деятельностью органов власти и управления; национальная неприязнь; политический экстремизм; хулиганские побуждения; чувства мести, зависти, злобы, самосохранения и т.п.

Необходимость установления конкретного мотива (или мотивов) преступного поведения, питающих его потребностей вызывается существенными различиями мотивации действий субъектов массовых беспорядков. Например, основной мотив их организатора может иметь националистический либо корыстный характер, а действиями других участников бесчинств могут двигать жажда мести, хулиганские побуждения, следование психологическому давлению толпы, страх уклонения от ее стремлений. Различны, как правило, и причины формирования мотивов. Уголовно-правовое значение мотива преступления определяется тем влиянием, которое он оказывает на степень общественной опасности данного деяния и лица, его совершившего. Установление конкретного мотива, побудившего индивида участвовать в преступлении, требуется для назначения справедливого» соразмерного степени вины наказания.