Празднование в 1962 г. 150- летие Отечественной войны 1812 года активизировало деятельность советских историков. Для населения были прочитаны тысячи лекций и докладов, в которых сообщалось о борьбе народов России, о величие подвигов героев 1812 года. Во многих городах действовали выставки и экспозиции, посвященные событиям этой войны.

Экспонирование документов и материалов по истории войны 1812 года, организация выставок, посвященных 150 – летию этого события, представляли не только общественно- политический, но и большой научный интерес. Об этом особенно убедительно свидетельствовала выставка, устроенная Государственным историческим музеем совместно с Главным архивным управлением СССР при участии института истории АН СССР. На выставке демонстрировались более 1000 документов, хранящихся в различных архивах СССР. Многие документы на выставке экспонировались впервые.

На выставке демонстрировались и отбитые у противника материалы: часть переписки Наполеона и его маршалов, письма выдающегося французского писателя Стендаля с описанием Москвы и тяжелого положения французской армии при отступлении к Березине, рапорты начальника генерального штаба наполеоновской армии маршала Л.А. Бертье, сводная ведомость о численности французских войск, участвовавших в войне.1

150 – летний юбилей Отечественной войны 1812 года способствовал активизации публикаторской деятельности историков – источниковедов и архивистов. В 1962 году и последующие годы увидела свет серия документальных сборников, посвященных различным ее аспектам.

Среди документальных сборников в первую очередь необходимо отметить фундаментальную публикацию с народных ополчениях. Здесь впервые в наиболее полном виде было раскрыто значение и роль народного ополчения в борьбе против наполеоновской армии.

Сборник ввел в научный оборот много нового архивного материала. Всего в него включено 462 документа, из них 313 публиковались впервые.

Несмотря на все препятствия, формирование ополчений прошло быстро и организованно. Решающую роль в создании ополчений сыграли патриотическая инициатива и энтузиазм самих народных масс.

М.И. Кутузов высоко оценил участие ратников в сражениях. «Скорое прибытие Московского ополчения к армии, - доносил он Александру I 20 декабря 1812 года. – значащим образом увеличило действующие силы, ибо, помещено будучи в ряды с прочими войсками, во многих сражениях оказывало величайшую пользу.»1

В Тарутинский период ополчения губерний, прилегающих к театру военных действий, образовали блокадное полукольцо. Все попытки Наполеона расширить занимаемую территорию не имели успеха. Особенно отличились Владимирские, Калужские и Черниговские ополчения.

В ходе контрнаступления часть ополчений действовала совместно с регулярными войсками и выполняла важные задачи Главного штаба. Так, показав хорошую боевую выучку, воины Петербургского ополчения, отлично проявили себя в сражении под Полоцком, у Студенки и во многих других.

Командующий отдельным корпусом генерал П.Х. Витгенштейн, которому было передано петербургское ополчение, свидетельствовал : «А С – Петербургское ополчение по приходе его ко мне было разделено по полкам, в каждом по одной дружине, и, к восхищению всех, дрались с таким отчаянием и неустрашимостью, что ни в чем не отставали от своих товарищей старых солдат… Убитыми у нас мало, но раненных довольно, и более того, что не было почти средства останавливать людей, которые калошами кидались с великим ожесточением на неприятельские батареи и окопы.»1

Боевые качества и самоуверенность ратников признавали даже враги. Так, высказываясь против нового сражения при Малоярославце, маршал Ж.- Б. Бесьер на военном совете 13 октября говорил: «Для подобного предприятия у армии, даже у гвардии не хватит мужества… А с каким неприятелем нам придется сражаться? Разве не видели мы поля последней битвы, не заметили того неистова, с которым русские ополченцы, едва вооруженные и обмундированные, шли на верную смерть?»2

В сборнике приведено немало документов, свидетельствующих о беззаветном мужестве, героизме и отваге ратников на полях сражений как в России, так и за ее пределами, что сыграло немаловажную роль в борьбе с великой армией.

Наряду с материалами о действиях ополчения в сборник включены документы о других формах сопротивления народных масс России французским захватчикам. В районах, занятых противником, крестьяне прятали и уничтожали запасы хлеба и фуража, жители покидали деревни и города и создавали партизанские отряды. Так, в Смоленской губернии активно действовал созданный еще в августе партизанский отряд жителей города Поречье. Он насчитывал 64 человека. Командовал им купец Никита Минчиков.3 В составе отряда было 50 мещан, двое дворовых, трое лиц духовного звания, 9 купцов и купеческих сыновей.

Научная общественность высоко оценила сборник. В тоже время рецензент Г.И. Волченков отметил и его недостатки. По мнению Г.И. Волченкова, «составители не смогли собрать достаточного количества материалов, содержащих сведения о подвигах рядовых ратников, слабо отражено участие в войне 1812 года донского казачества, а так же ополчений башкир, калмыков и других национальностей», «мало в публикации документов о действиях ополчения в период изгнания вражеских войск из пределов России».1

Но рецензенты единодушны в том, что сборник заслуживает высокой оценки, что историки получили хорошую публикацию для изучения одной из проблем – истории народного ополчения.

В юбилейном году вышла в свет специальная публикация, посвященная крупнейшему событию войны 1812 года – Бородинской битве. Составители этого сборника поставили перед собой задачу включить в издание важнейшие исторические источники, освещающие подготовку, ходи результаты Бородинского сражения. С этой задачей они успешно справились. Впервые в историографии исследователи получили публикацию источников, отражавшую все аспекты «битвы гигантов».

В сборник помещено 197 документов и материалов, извлеченных составителями из архивов. Наряду с официальными документами в сборник вошли воспоминания и записки современников и участников войны 1812 года и Бородинского сражения.

Многие документы неоднократно публиковались. Но собранные в одном издании они дают возможность проследить в динамике подготовку и ход сражения.

Записка М.И. Кутузова М.Б. Барклаю- де Толли свидетельствует о том, что Кутузов намеревался на следующий день возобновить сражение.2

Что же заставило русскую армию отойти с Бородинского поля, а позже оставить Москву? Ответ содержался в рапорте Кутузова Александру I от 29 августа 1812 года: у русского главнокомандующего не было стратегических резервов.1

Новым и чрезвычайно ценным источником по истории войны 1812 года стала публикация армейских листовок. До выхода в свет этого сборника армейские листовки 1812 года не привлекали специального интереса историков. Лишь некоторые из них, в основном приказы и обращения главнокомандующего, были опубликованы в различных досоветских изданиях.

В сборник «Листовки Отечественной войны 1812 года» вошел 41 документ. Основную часть подборки составляют листовки и небольшие брошюры антинаполеоновского содержания, изданные походной типографией Главной квартиры русской действующей армии.

Архив походной типографии не сохранился. Не удалось обнаружить и документы за 1812 год директора походной типографии. Составители провели тщательное изучение фондов основных центральных, ряда республиканских и областных государственных архивов, а так же отделов рукописей центральных библиотек СССР. Это и позволило им ввести в научный оборот значительное количество ранее не публиковавшихся армейских листовок. В сборнике помещены фотокопии подлинников и рукописных текстов некоторых листовок, а так же газеты «Россиянин». К каждому документы даны развернутые комментарии, которые представляют собой небольшие исследования.

По жанровой природе и целевому назначению включенные в сборник листовки группируются так: воззвания к армии противника и к народам Европы; обращения к населению России, в частности к жителям губерний, временно захваченных в 1812 году наполеоновскими войсками; приказы главнокомандующего, которые в чрезвычайной обстановке 1812 года являлись обращениями командования к солдатам и офицерам русской армии (некоторые приказы этого рода распространялись в качестве обращений и среди гражданского населения); периодические сообщения о ходе военных действий и развернутые описания определенных этапов компании; памфлеты.

Воззвания к неприятельской армии, а также порабощенным Наполеоном народам Европы с самого начала войны занимали важное место в публицистической деятельности русского командования. Уже в июне1812 года оно обратилось с воззванием к немцам, в котором содержался призыв восстать против наполеоновского ига и вступать в немецкий легион, формирующийся в России.1 В сборнике впервые на русском языке публиковались три листовки, адресованные французским солдатам. Они разъясняли бесперспективность войны против России. Авторы пророчески предупреждали: «Не слишком обольщайтесь нашим первоначальным отступлением, вы достаточно знаете русских, чтобы думать всерьез, что они бегут от вас, они примут сражение, и ваше отступление будет нелегким».2

В листовках клеймилась «военная тирания» Наполеона и проводились мысли о несовместимости завоевательной политики с интересами французской нации. «Возвращайтесь мирно на родину, приведите туда с собой узурпатора и потребуйте от него полного отчета о пролитой французской крови и обо всех богатствах, безрассудно растраченных им отнюдь не для блага Франции, а исключительно ради своих выгод и на горе человечеству», - говорилось в листовке, изданной в декабре 1812 года.3

Эти тираноборческие мотивы звучали в обращениях и воззваниях к немецким, итальянским, голландским, испанским и португальским солдатам, завербованным в армию Наполеона. Они переплетались с призывами к национально – освободительной борьбе против наполеоновского господства.

Тысячи и десятки тысяч экземпляров листовок, изданных походной типографией русской армии, распространялись среди войск противника, проникали в Германию, Польшу и другие страны, находившиеся под властью Наполеона. Они оказывали большое моральное воздействие на войска «двунадесятиязычной» армии Наполеона, особенно на насильно мобилизованных солдат. Так, на русскую сторону перешло 3738 испанских и португальских солдат и офицеров «Большой армии».1 Из них были сформированы части, которые боролись против французов на территории Испании. Листовки способствовали и подъему национально – освободительного движения народов Западной Европы.

Самую большую по объему и интересную по своему содержанию группу документов образуют «Известия из армии».они издавались на русском и французском языках и предназначались для распространения среди войск противника и за рубежом, а также внутри страны. За границей «Известия из армии» распространялись с помощью специальной агентурной сети, по дипломатическим каналам и через иностранную прессу (шведскую, английскую, португальскую, польскую и австрийскую).

«Известия из армии» систематически рассылались по губерниям, где они размножались в местных типографиях и распространялись далее а уездах волостях. С помощью партизанских рейдов они распространялись и на оккупированной врагами территории. Листовки были написаны ярким языком, правдиво освещали события войны. Они пользовались широкой популярностью в народе и сыграли большую роль в развитии его патриотических чувств, в развертывании партизанской войны. В «Известиях из армии» освещались не только боевые действия русских войск, но и ополчений и крестьянских партизанских отрядов.

В листовках обобщался и популяризовался опыт партизанского движения. Народная война считалась одной из причин бегства наполеоновской армии из России: «…не усматривая впереди ничего другого, как продолжение ужасной народной войны, способной в краткое время уничтожить всю его армию; видя в каждом жителе воина, общую непреклонность на все его обольщения, решимость всех сословий грудью стоять за любезное отечество… предпринял он поспешное отступление вспять…»1

Трудно переоценить значение многотомной публикации источников по истории международных отношений XIX и начала XX века, предпринятых комиссией по изданию дипломатических документов МИД СССР в конце 50-ых годов. Первая серия этой публикации, охватывающая период с 1801 по 1815 года, содержит материалы кануна и периода войны 1812 года.(т.5,6) и антинаполеоновских войн 1813- 1815 годы(т.7,8). Публикация получила широкое признание советской и зарубежной общественности.2

Документы 5-го тома отражали внешнюю политику России в начальный период дипломатической подготовки к Отечественной войне. Там открывается материалами о ходе мирных переговоров России со Швецией и о вступлении России в войну с Австрией на стороне наполеоновской империи, а завершается документами, относящимися к введению в России нового таможенного тарифа 1810 года, который, как известно, послужил поводом для обострения русско – французских противоречий. Всего в сборник включено 285 документов, большинство из которых публикуется впервые.

Документальные материалы показывали, что отношения с Францией приобретали все большее значение во внешней политике России и отмечались крайней противоречивостью. С одной стороны, документы демонстрировали курс царского правительства на сохранение мира и союза с Наполеоном, принятый в 1807 году в Тильзите, а с другой – показывали дальнейшее обострение разногласий между наполеоновской империей и Россией.

 Помещенные в томе документы представляли внешнеполитическую деятельность царского правительства объективнее, чем в ранее изданных публикациях. В материалах нашли освещение реакционного замысла царизма, связь внешней политики с обострением внутреннего положения в стране. Многие документы показывали, что экспансия Наполеона затрудняла осуществление собственных завоевательных устремлений царского правительства.

Документы раскрыли отношения России с рядом европейских государств, в которых царизм видел потенциальных союзников в будущей войне с Наполеоном.

К 150-летию Отечественной войны 1812 года вышел в свет 6-й том публикаций «Внешняя политика России XIX и начала XX века». В том включено 298 документов. Посвященных деятельности русской дипломатии в 1811-1812гг.

В том были включены неизвестные ранее материалы по истории русско-французских отношений, которые давали возможность проследить как нарастали противоречия между Россией и наполеоновской Францией.

Издание снабжено содержательными комментариями, часть которых представляет собой небольшие исследования, вносящие новизну в изучении проблемы. Отечественная война 1812 года получила широкое отражение в сознании современников.

Уже в первые годы после окончания войны и на протяжении исследующих десятилетий были изданы сотни работ мемуарного жанра: записки, дневники, воспоминания. В последние годы на высоком научном и полиграфическом уровне были переизданы мемуары Н.А. Дуровой, Д.В. Давыдова, Ф.И. Глинки.1

Особый интерес представляет дневник поручика лейб-гвардии Семеновского полка А.В. Чичерина, начатый автором 6 сентября 1812 года и доведенный им до 13 августа 1813 года. В битве при Кульме 17 – 18 августа 20 – летний Александр Чичерин был смертельно ранен. Рукопись дневника была обнаружена в отделе редких книг Государственной публичной исторической библиотеке почти через год после ее написания и опубликована в 1966 году.

Образ благородного юноши, патриота своей родины, проникнутого истинным чувством долга, любви к народу, готовности пойти на любые свершения ради его блага предстает со страниц этого документального свидетельства. Войдя с полком после отступления неприятеля в одну из губерний, он с удивлением отметил в своем дневнике, что «жители этой губернии не разорены. Они добровольно все предоставили французам, устроили для них магазины фуража и продовольствия и большею частью сохранили свои дома и скот». Причина была в том, как отмечал А.В. Чичерин, что «жадные и корыстные помещики остались в своих владениях, чтобы избежать полного разорения, и волей – неволей содействуя замыслам неприятеля, открыли ему свои амбары; проливая неискренние слезы и рассуждая о патриотизме, они верности Отечеству предпочли удовлетворения своего корыстолюбия».1

Немалый интерес для историков представляет «Дневник» П.С. Пущина. Свои записи автор вел с 9 марта 1812 года по 18 июля 1814 год. Основное внимание П.С. Пущин уделяет ходу военных действий, не упуская возможности показать природу, быт, традиции и культуру европейских народов. Он разделяет гуманное отношение русских солдат к побежденным. «Наши солдаты, - констатирует он, - удивительно сердечно относятся к пленным в их печальном положении, делят с ними свою скудную порцию».2 Подборки и обзоры ценных источников, проливающих новый свет на отдельные сюжеты войны 1812 года публиковалась в периодических изданиях.

Таким образом, за сравнительно короткий срок источниковая база истории наполеоновского нашествия на Россию была значительно расширена. Документальные публикации дополняли многие уже изученные вопросы и, что особенно важно, давали возможность осветить новые и решить ряд спорных проблем.

Празднование 150–летия Отечественной войны 1812 года активизировало исследовательскую деятельность наших историков. В юбилейном и последующих годах центральные и местные издательства выпустили в свет большое количество книг, сборников статей, освещающих нашествие Наполеоновской армии. Проблематика войны 1812 года нашла широкое отражение и в исторической периодике. Малоизученные вопросы стали предметом анализа в диссертационных работах, что свидетельствует о научном подходе, глубине изучения темы.

Отличительной особенностью этого периода историографии было то, что исследовались все стороны войны 1812 года – экономическая, военная, политическая и идеологическая.

Важное значение в раскрытии глубинных причин и факторов войны 1812 года имеет изучение ее экономической истории, которая представлена тремя тесно взаимосвязанными проблемами: экономические причины военного конфликта между Россией и Францией; роль экономического фактора в войне; влияние войны 1812 года на социально – экономическое развитие России.

У наших историков нет расхождений по вопросу о том, что данной из главных причин войны 1812 года послужили русско–французские экономические противоречия, а точнее – участие России в континентальной блокаде.

Фундаментальное исследование М.Ф. Злотникова «Континентальная блокада и Россия» заполняет пробел в истории русской экономики и поднимает очень много, никем до него не затронутых, материалов. Им использованы обширные архивные фонды, которые позволили автору составить многочисленные статистические таблицы, раскрывающие различные стороны экономики и экономической политики России в начале XIX столетия.

Автор показал большое значение для России ее торговли с Англией, в которой были заинтересованы и русские помещики, и русское купечество. Разрыв с Англией после Тильзита «ставил под угрозу почти всю русскую морскую торговлю, пока английский флот господствовал на морях.»1

К разработке второй проблемы – роли экономического фактора в войне 1812 года советские историки приступили лишь в 60-ых годах.

Л.Г. Бескровный поставил цель всесторонне показать военные и экономические возможности России, выяснить «материальные основы побед русской армии и поражений армии Наполеона».2 В его книге проанализирован и обобщен значительный фактический материал, в том числе архивный, и показана роль экономического фактора на разных этапах войны».

В исследовании опровергнуто бытовавшее в нашей литературе мнение о том, что в военно–экономическом отношении Россия значительно уступала Франции и ее союзниками не была подготовлена к войне. По некоторым видам производства (железа, меди, орудий, боеприпасов, пороха) русская промышленность превосходила французскую.3

Оценивая состояние вооруженных сил России накануне войны 1812 года, другой советский историк Л.П. Богданов писал: «… русская армия не уступала по численности и подготовке сильнейшим армиям европейских государств».1

По мнению автора, вооружение русской армии в 1812 году «вполне не отвечало уровню того времени».2

За последнее время советские историки поставили и разрешили ряд спорных военно – стратегических вопросов эпопеи 1812 года. Прежде всего это относится к выяснению планов и сил сторон.

В нашей литературе длительное время преобладало мнение о том, что Россия готовилась к войне по плану прусского генерала Фуля. На основе изучения разнообразных источников В.В. Пугачев опроверг это утверждение и показал, что процесс выработки русского стратегического плана был значительно более сложным.3

Наряду с планом Фуля, в котором речь шла об операциях в ходе войны, существовал план подготовки будущего театра военных действий, разработанный военным министром М.Б. Барклаем де Толли. 2 февраля 1810 года этот план был утвержден Александром I.

А.Н. Кочетков привел интересное письмо Барклая Александру I, из которого видно отрицательное отношение военного министра к фулевской затее.4

Эти факты подтверждают вывод В.В. Пугачева о том, что «план Фуля как таковой не сказал серьезного воздействия ни на подготовку к войне, ни на ход военных действий»5.

Но в 12 – томной «Истории СССР», изданной в конце 60- х годов, утверждалось, что «русские войска были обречены действовать по заведомо порочному плану» Фуля, а план Барклая даже не упоминается.6

В советской историографии стратегический план вторжения Наполеона в Россию специально не изучался. Тем не менее, в литературе прочно утвердилось мнение о том, что задолго до вторжения французский полководец принял решение овладеть Москвой. Например, Л.Г. Бескровный писал: «Действительные намерения Наполеона состояли в том, чтобы начать наступление на Москву».1 П.А. Жилин подчеркивал: « С самого начала Наполеон готовился овладеть Москвой»2.

Но как считает Б.С. Абалихин, «такая трактовка первоначального плана Наполеона противоречит историческим фактам. Свою главную задачу Наполеон видел в том, чтобы разгромить русские армии поодиночке в приграничных сражениях и продиктовать России выгодный для него мир»3.

Он ссылается на слова Наполеона, которые он говорил, находясь на острове СВ. Елены: «Я никогда не думал даже, чтобы было возможно составить подобный план (наступления на Москву.-Авт.). Я писал, что русские будут оборонять Литву, и надеялся выиграть сражения, если они примут его».

Такого же мнения придерживается А.З. Манфред: «Ни в одном из официальных документов французского командования начала войны нельзя найти никаких упоминаний о Москве. Мысль о глубоком вторжении, о проникновении в глубь Российской империи первоначально исключалась Наполеоном»4.

Почему же в ходе войны московское стратегическое направление для Наполеона стало главным?

Например Л.Г. Бескровный приводил следующие объяснения: «во–первых, путь наступления проходил через Литву и Белоруссию, где шляхта в своем большинстве была настроена профранцузски. Это сулило возможность создания спокойного тыла. Во–вторых, это выводило к самому важному экономическому и политическому центру страны, каким являлась вторая станица России – Москва. В–третьих, оно не требовало участия морских сил».1

А, по мнению Б.С. Абалахина, московское направление стало для Наполеона основным потому, что к Москве отступали главные силы русских войск.2

Основополагающим принципом своей стратегии французский полководец считал уничтожение живой силы противника в одной – двух генеральных сражениях. «В Европе немало хороших генералов, - говорил Наполеон, - но они видят сразу слишком много целей. Я вижу только одно – массы неприятельских войск. Я стараюсь их уничтожить, будучи уверен, что все остальное рухнет вместе с ними». Преследуя русскую армию до Москвы, Наполеон и видел «массы неприятельских войск». Конечно, при этом он учитывал и роль Москвы в экономической, политической и культурной жизни России.3

Специально следует остановиться на существующем разнобое данных о численном составе войск противоборствующих сторон. В Советской исторической энциклопедии численность русской армии на западном театре определяется в 230 тыс. человек.4 П.А. Жилин считал, что общая численность русских войск перед войной не превышала 480 тыс.5

Л.Г. Бескровный определил общую численность вооруженных сил России в 597 тыс. человек, а в статье «Две стратегии» - 572 тыс. солдат и офицеров.6

Историки по-разному определяли численность «Большой армии» и ее первого эшелона. По подсчетам П.А. Жилина, наполеоновская «Большая армия» состояла из 618 тыс. солдат, из них в первом эшелоне находилось 400 тыс.1

Л.Г. Бескровный в указанной монографии дважды указывал численность наполеоновской армии и каждый раз приводил различные данные.2

Таким образом, советские историки проделали большую работу по уточнению численности русской и французской армий периода войны 1812 года, но к единым показателям не пришли. В литературе по–прежнему приводятся противоречивые данные. Это объясняется различными методами подсчета численности как отдельных частей и соединений, так и армий в целом. Одни ученые учитывают нестроевых солдат, гарнизонные войска, другие – нет; подсчеты ведутся нередко по документам, отражающим состояние войск в разное время, при этом разница достигает одного – двух месяцев.

Как было показано, историки сосредотачивали длительное время свои усилия на разработке второго этапа войны 1812 года и добились в этом значительных успехов. Но первый, самый тяжелый период войны оставался в тени. В 60 – 80-е годы пробел в разработке первого этапа войны в основном был восполнен. Наиболее обстоятельно он освещен в монографиях Л.Г. Бескровного, П.А. Жилина, И.А. Троицкого.

Тема «Москва в 1812 году» по–прежнему привлекает внимание историков. Она нашла отражение как в общих трудах по истории войны 1812 года, так и в специальных работах.

Авторы дают яркую картину жизни Москвы в начале XIX века, показывают ее положение накануне вступления французов, рассказывают о разнообразных формах участия москвичей в войне, в том числе и о их борьбе с французами на улицах и площадях, повествуют о поведении оккупантов, об их тщетных попытках наладить управление в этом огромном сожженном и опустевшем городе.

Как и прежде, много внимания уделяется московскому пожару, выяснению причин его возникновения.

При освещении московского пожара снова выявились разногласия о его причинах. Л.Г. Бескровный поддерживает прочно устоявшуюся за последнее время точку зрения о том, что виновником пожара были Наполеон и его армия. Эту версию подверг резкой критике В.М Холодковский. По его мнению, пожар был невыгоден Наполеону ни в экономическом, ни в политическом, ни в военном отношении.1

Обстановку, сложившуюся в оккупированной Москве, рассмотрел П.А. Жилин. Особый интерес представляют приведенные им данные о втором пожаре Москвы, начавшемся 28 сентября. Его виновником были, безусловно, оккупанты. В вопросе о причине первого пожара П.А. Жилин подчеркивал, что русские уничтожили только военные объекты, а о преднамеренном сожжении Москвы, по его словам, не может быть и речи.2

Н.А. Троицкий привел новые факты и свидетельства участников войны в подтверждении выводов В.М. Холодковского и подчеркнул, что «пожар Москвы с политической и военной точки зрения поставил Наполеона прямо – таки в безвыходное положение».3

Одним из спорных вопросов истории войны 1812 года является ее периодизация. Л.Г. Бескровный делит войну на два этапа, считая рубежом Бородинскую битву.

И.И. Ростунов предложил трехэтапную периодизацию: начало войны до Тарутина, пребывание в Тарутине и переход к преследованию противника до окончательного разгрома наполеоновской армии.4

Из работ данного периода интерес представляет статья А.Г. Тартаковского «Из истории одной забытой политики», в которой рассматривает вопрос о социальной политике Наполеона. Приведенный автором материал показывает, что отношение Наполеона к крепостному праву в различных оккупированных районах было далеко не однозначным. В западных губерниях, где польская и литовская шляхта поддерживала его, он полностью сохранял крепостнические волнения. В центральных же губерниях Наполеон стремился использовать волнения крестьян в своих интересах. Наполеон никогда всерьез не думал об освобождении русских крестьян от крепостного права.1

В 60–80-е годы интенсивно велось изучение дипломатической подготовки войны 1812 года. Советская историография много сделала для объективного освещения международных отношений начала XIX века и дипломатической подготовки войны 1812 года. Авторы показали что от передышки, полученной после Тильзита, выиграла больше Россия, чем Франция. России удалось выйти из состояния частичной изоляции и заключить договоры трех видов: мирный – с Турцией, союзные – с Англией, Испанией и Швецией, неписанные тайные соглашения – с Австрией и Пруссией.

В 60–80 гг. советские историки немало сделали для освещения судеб военных солдат Наполеоновской армии. Этот вопрос рассмотрен в статьях М.В. Любавина, В.Г. Сироткина и Б.С. Абалихина.

М.В. Любавин определил общую численность военнопленных и проследил их судьбу. По подсчетам автора, на 15 февраля 1813 года в России находилось 196 975 пленных генералов, офицеров и солдат. 2

В.Г. Сироткин привел интересные факты об использовании пленных французских солдат в качестве мастеровых в промышленности. Любопытно, что многим из них было предоставлено русское подданство. Часть бывших служащих «Большой армии» осела в поместьях, где обучала дворянских детей французскому языку.3

Говоря об общих потерях наполеоновской армии, авторы приводят противоречивые данные. По мнению В.М. Хвостова и Н.И. Казакова, из 600 – тысячной армии за Неман сумели уйти лишь около 25-30 тыс. человек.1

Н.А. Троицкий считает, что «всего из почти 600 – тысячной «Великой армии» выбрался из России едва ли больше 30 – тыс. человек».2

П.А. Жилин утверждал: «Общие потери вторгшихся на русскую территорию войск составили 570 тыс. человек, включая пленных».3 Если учесть, что общую численность французской армии П.А. Жилин определяет в 618 тыс. человек, то значит спаслось не более 50 тыс.

По подсчетам А.Г. Бескровного, из России вышло более 100 тыс. французских войск.4

Выяснению международного значения войны 1812 года посвящена обстоятельная статья В.М. Хвостова и Н.И. Казакова. Глубокий анализ разнообразных источников и литературы позволил авторам сделать конкретные выводы поэтому важному, но малоизученному вопросу. По их мнению, всемирно – историческое значение разгрома наполеоновской армии на полях России проявилось в следующем. Во-первых, гибель наполеоновской армии в России резко ослабила военную мощь империи Наполеона и тем самым положила предел притязания французского императора на мировое господство. Вторым следствием явилось то, что победа России развеяла ореол непобедимости, которым был до этого окружен Наполеон. Третьим следствием гибели наполеоновской армии было изменение политики правительства стран Центральной Европы. Распад наполеоновской коалиции начался только после поражения Наполеона в компании 1812 года.5

Таким образом, историография войны 1812 года 60 – 80-х годов перешла на качественно новую ступень. Существенно расширилась проблематика исследований. Советские историки поставили и во многом по – новому решили проблемы наполеоновского вторжения. Отвернуты многие ошибочные представления и выводы предшествующих работ. В научный оборот введен значительный корпус новых источников, прежде всего, архивных. Вместе с тем анализ литературы показал, что по некоторым проблемам имеются проблемы, ряд вопросов изучен еще далеко не достаточно полно спорных вопросов. Весьма ограниченно привлекаются иностранные источники и литература. Все это говорит о необходимости дальнейшего всестороннего изучения проблем нашествия Наполеона на Россию.