НИИ общей и педагогической психологии АПН СССР, Москва

К настоящему времени фундаментальные психологические исследования не только экспериментально установили наличие и существование бессознательных психических процессов, но и смогли включить эти проблемы в современную теорию общей (психологии [1; 2; 6; 12]. При разработке этой общепеихологической теории [10] была обнаружена определенная психологическая реальность - установка, которая, не будучи осознанной человеком, выполняет функцию регулятора психической деятельности.

Однако вопрос о природе и механизмах бессознательного в высшей интеллектуальной сфере не может в настоящее время считаться решенным. Разработка закономерностей неосознаваемого компонента мышления является насущной задачей не только психологической науки, но и современной науки вообще. Необходимость раскрытия этих компонентов диктуется, с одной стороны, ролью этих компонентов з творческом мышлении, с другой стороны, теми трудностями, которые возникают при попытке управлять этими процессами. Развиваемый на основе исследований, проведенных в нашей лаборатории, тезис о субъекте мышления как о сложной системе познавательно-личностной саморегуляции позволяет до некоторой степени подойти к его решению. Для раскрытия природы бессознательного, прежде всего, необходимо остановиться на том значении, которое может иметь для психологии понятие субъекта психологической саморегуляции.

При анализе целостной деятельности человек, решающий ту или иную проблему, рассматривается в качестве единого и нерасчлененного субъекта. Этот субъект мышления анализирует различные признаки объектов, составляющих проблемную ситуацию, соотносит условия и требования задачи, принимает решение и т. д. Такой подход, предполагающий нерасчлененность, однородность сознающей и осуществляющей умственные операции личности, может оказаться достаг точным для изучения многих проявлений интеллекта. Вместе с тем существует, по крайней мере, одна форма мышления, анализ которой не согласуется с пониманием субъекта мышления как нерасчлененного целого. Это - продуктивное или творческое мышление, которое состоит в решении новых для человека задач [7; 8; 9; 11].

Известно, что одним из существенных моментов продуктивного мышления является перерыв в деятельности, возникающий после того, как человек перепробовал все известные ему варианты решения сложной задачи и констатировал для себя, что вся совокупность его знаний, (весь арсенал прошлого опыта не позволяет ему решить эту задачу. В том случае, если сложная задача все же оказывается решенной, период перерыва деятельности сменяется пониманием существенных для данной ситуации связей и отношений между составляющими его объектами. Совершенно естественно, что понимание этого возникает у человека не случайно, а является следствием закономерного процесса переработки информации, полученной в ходе анализа ситуации и попыток решения. История открытий и данные психологии мышления свидетельствуют о том, что некоторые весьма существенные звенья этого процесса не осознаются решающим задачу человеком.

Эти звенья не могут быть поняты как звенья целенаправленной поступательной деятельности субъекта мышления, если этого субъекта рассматривать как единое нерасчленеиное целое. Поскольку эти неосознаваемые и весьма важные для творческого мышления процессы все же осуществляются, возникает необходимость рассматривать субъект мышления как сложное системное образование.

Сложный системный характер познающей личности глубоко проанализирован в психологической концепции установки. Согласно этой (концепции, уже в ходе перцептивных процессов формируются такие системы отношений, которые не осознаются воспринимающим субъектом, но которые детерминируют процессы восприятия. Эта принципиальная схема познавательной саморегуляции со своей регулирующей инстанцией, обозначаемой как установка, функционирует и в мышлении.

Вместе с тем в связи с проблемой системности мышления особое значение приобретает нейропсихологический анализ процесса решения задач [3; 5]. Здесь намечаются определенные дифференциации структуры субъекта, обнаруживая, по крайней мере, два уровня мозговой регуляции мышления. Один уровень осуществляет управление целостным поведением, другой - связан с управлением собственно познавательной функции, составляющей основу процесса решения задач.

В наших нейропсихологических исследованиях [7; 8; 9; 11] нам удалось с еще большей определенностью развести целостно-поведенческий и познавательный уровни регуляции мыслительной деятельности.

В экспериментах участвовали больные с опухолью базально-лоб-ных и теменных отделов коры головного мозга. Больным предлагалось решить два варианта пространственно-комбинаторных задач (ситуации игры "5"); а) зрительное решение последовательно усложняющихся, задач и б) решение эквивалентных задач, отличающихся друг от друга исходным и конечным расположением фишек, но предполагающих один и тот же принцип решения.

В результате эксперимента было обнаружено, что больные с различными корковыми поражениями по-разному решали новые для них пространственно-комбинаторные задачи. Особенно интересным, с точки зрения проблемы саморегуляции интеллектуальных вопросов, оказалось (сопоставление решения ситуаций игры "5" больными с базальным и теменным поражениями.

Анализ результатов показал, что больные с базально-лобными поражениями коры, у которых наблюдалось выраженное нарушение личностной регуляции поведения, успешно решали предложенные задачи, в то время как теменные больные при полной сохранности личностной ориентировки и осознанности своего положения не только не могли решать пространственно-комбинаторные задачи, но даже не могли понять, чего добивается от них экспериментатор. Они различали перенумерованные фишки, но не могли связать их между собой, воспринимая фишки всегда дискретно.

Таким образом, с точки зрения интересующей нас проблемы теменные больные дают картину, прямо противоположную той, что обнаружена у базально-лобных больных. Одна группа (больные с базально-лобными поражениями) сохраняет гностический уровень регуляции деятельности при утрате личностной регуляции, другая группа (теменные больные) обнаруживает утрату гностического, познавательного уровня при сохранности уровня личностной регуляции.

Эти нейропсихологические данные свидетельствуют о разных уровнях регуляции различных функций мыслительной деятельности. Именно метод нейропсихологичеекого анализа, давая характеристику корковых уровней регуляции мыслительной деятельности, позволяет тем самым проследить структуру субъекта мышления. Но этот метод не дает возможности изучения уровней мозговой регуляции у здорового человека.

Поэтому для этой группы испытуемых был использован метод реоэнцефалографии (РЭГ). Нами был найден критерий (показатель катакротического отношения РЭГ-волны), который указывал на степень уплошекия пульсации волн и тем самым мог свидетельствовать об активности различных зон мозга.

Цель этого этапа исследования состояла в регистрации различных уровней, входящих в структуру субъекта мышления. Эксперименты позволили обнаружить специфичность реакции уплощения РЭГ-волны относительно предъявляемой нагрузки. Так, например, оказалось, что при специфической нагрузке зрительных систем уплощение волн реоэнцефалограммы наблюдается в затылочной области, а при решении пространствено-комбинаторных задач - в теменно-височной коре.

Совокупность предварительных данных позволила организовать основную серию опытов реоэнцефалографического этапа исследования, в которых исследовалась структура корковой регуляции интеллекта.

Эта серия опытов проводилась при решении интеллектуальных (преимущественно пространственно-комбинаторных) задач при двух отведениях: фронтально-фронтальном и фронталъно-маетоидальном. При этом предполагалось, что первое отведение позволяет наблюдать динамику личностного уровня, а второе - динамику гностического уровня системы интеллектуальной саморегуляции.

Работа каждого из исследованных уровней может быть со значительной долей правдоподобия переведена на психологические понятия. Так, есть все основания утверждать, что сдвиг РЭГ-показателя лобной области означает преимущественное повышение общеличностной напряженности. Примером может служить напряженность испытуемого, впервые пришедшего на опыт по мышлению и предполагающего, что в ходе эксперимента могут быть обнаружены особенности его интеллектуальной одаренности. Именно эта ориентировка на обстановку опыта определяет значительно более высокий уровень напряжения, зарегистрированный в данном случае з лобной области коры.

С другой стороны, испытуемый может быть ориентирован на саму задачу, захвачен процессом ее решения. В этом случае повышается РЭГ-показатель в реограмме, записанной с отведения, захватывающего теменво-височную область. Наконец, возможен случай, когда одновременно имеют место и нелостно-личностное и собственно-познавательное напряжение. В таком случае указанные уровни характеризуются синхронной динамикой.

В решении каладой, более или менее сложной экспериментальной задачи могут наблюдаться смены фаз, когда осуществляется переход от целостно-личностной направленности к гностическим доминантам. Как об этом свидетельствует наш материал, смена таких фраз действительно имеет место при решении задач. Вместе с тем данные показывают, что характер соотношения между уровнями может быт.о устойчив для данного человека и может являться его характеристикой как субъекта мышления.

Все это свидетельствует о том, что субъект мышления является системным образованием, включающим несколько взаимодействующих между собой психологических уровней. Именно такое понимание" субъекта мышления позволяет подойти к функциональному определению сознательной и бессознательной психической деятельности.

Сознательная деятельность возникает в том случае, когда одновременно работают оба крупных блока или уровня психологической саморегуляции-личностный и познавательный, гностический. Если же эти блоки работают раздельно, то в таком случае можно говорить, в основном, о бессознательной психической деятельности. О такой возможности раздельной работы различных зон и уровней коры больших полушарий свидетельствуют данные нейропсихологичеекого и нашего электрофизиологического анализа деятельности методом реоэнцефалографии.

Таким образом, наше понимание бессознательного связано с функциональным взаимодействием различных уровней той целостной системы психологической саморегуляции, какой является содержание работы коры больших полушарий. Кора больших полушарий, будучи регулятором поведения, сама может быть рассмотрена как единая самоуправляемая система. Необходимым условием любого процесса управления является отражение управляемого объекта в регуляторе. Следовательно, модели объектов окружающей среды, создаваемые в гностической области коры, должны быть определенным образом представлены в высшем корковом регуляторе, а для этого необходимо специальное средство представления или специальный язык. Именно на этом языке в определенных кодах осуществляется высшая неосознаваемая мыслительная деятельность человека.

В настоящее время пока нет материалов, позволяющих судить о структуре этого языка. Можно только утверждать, что существование подобного языка следует из самого факта внутрикорковой саморегуляции и что язык этот отличен от обычной речи. В литературе известно [4], что речь может рассматриваться лишь как орудие управления, но не как инстанция, обеспечивающая формирование программы деятельности и команд, реализующих эти программы Однако при нарушении фронтальных участков лобной коры речь теряет свою регулирующую функцию. Следовательно, инстанцию, обеспечивающую высшую регуляцию интеллекта, следует искать не в речевых корковых зонах, а именно в высших отделах лобной доли.

Об этом же свидетельствуют наши эксперименты с влиянием гипноза на интеллектуальную творческую деятельность (Г. И. Ангушев, В. Н. Пушкин, В. М. Фетисов). Важнейшим условием гипнотических воздействий является торможение высших отделов лобной доли загипнотизированного субъекта. Именно отключение этих отделов коры приводит к тому, что субъект полностью теряет собственную активность. Функцию фронтальных зон лобных долей начинает выполнять гипнотизер, который через речевые корковые зоны связывается с различными уровнями мозговой регуляции поведения и вегетативных процессов в организме загипнотизированного [8].

Гипнотический метод позволяет выяснить вопрос о том, в какой степени субъект, функционально лишенный фронтальных областей коры, при перекрестном управлении гностическими полями извне гипнотизером действительно оказывается в состоянии осуществлять интеллектуальное творчество, выражающееся в создании чего-то принципиально нового для данного человека.

В наших исследованиях влияние гаигнотичеакой стимуляции процесса решения задач изучалось на материале постгипнотических воздействий на успешность решения ситуаций игры "5". Для обнаружения границ гипнотического влияния на мышление было организовано две серии опытов.

В первой серии в состоянии гипнотического сна испытуемому на единичных примерах объяснялись принципы решения ситуаций игры "5". После каждого сеанса перед пробуждением проводилось специальное внушение амнезии. После пробуждения проводился контроль забывания всего, что было внушено в гипнозе. Выявлено, что любые ситуации игры "5", несмотря на специальное внушение забывания, решались испытуемыми данной группы существенно успешнее, чем испытуемыми контрольной группы. Характерно, что при этом каждая успешно решаемая ситуация воспринималась субъектом как новая.

Во второй серии экспериментов исследовались границы "чистого" влияния интенцифирующей формулы внушения. Испытуемые этой серии до гипнотического сна решали некоторые ситуации игры "5". В гипнозе они получали лишь общий приказ повысить уровень мыслительной деятельности, успешнее решать задачи. В этой серии также внушалась амнезия относительно задач, решенных ранее.

Опыты показали, что в этом случае в постгипнотическом решении существенно повышались результаты решения лишь тех задач, которые решались испытуемыми до гипноза, но которые были забыты ими и воспринимались как новые в силу внушенной амнезии. Что же касается действительно новых ситуаций игры "5", то при их решении не была зарегистрирована разница по сравнению с деятельностью испытуемых контрольной группы.

Полученные в настоящем исследовании результаты позволяют сделать вывод о том, что гипноз действительно дает возможность повысить уровень интеллектуальной деятельности, но это повышение связано с операциональным, репродуктивным компонентом мышления. Что же касается компонента собственно продуктивного, творческого, то гипноз как способ перекрестного управления психической деятельностью не позволяет получить качественных сдвигов в ее осуществлении. Такой вывод, однако, не исключает принципиальной возможности разработки специальных методов интенсификации функционирования лобных долей и повышения, таким образом, уровня интеллектуальной активности.

Приведенные здесь эксперименты с гипнозом еще раз свидетельствуют в пользу той концепции, о которой было сказано выше, а именно, о системном понятии субъекта мышления. Эта концепция психологической саморегуляции мышления, в частности продуктивного мышления, позволяет подойти к решению проблемы бессознательного - одной из острых и важных проблем общей психологии - с определенной, новой точки зрения, учитывающей не только сознательные, но к глубинные процессы гностической деятельности субъекта, протекающие на уровне бессознательного психического.

Примечание редакции

Публикуя статью В. Н. Пушкина и Г. В. Шавыриной, редколлегия считает нужным отметить следующее.

Авторы статьи утверждают, что по степени уплощения РЭГ-вол-ны можно заключать о функциональном состоянии определенных ограниченных областей коры б. полушарий головного мозга (уплощение, например, этих волн в затыл. обл- при специфической стимуляции зрительных систем и т. д.). Следует, однако, заметить, что представление о возможности такого непосредственного и локального отражения мозговой активности на РЭГ отнюдь не является общепризнанным, и поэтому в пользу обоснованности подобного истолкования авторам следовало бы привести экспериментальные аргументы и статистические данные, которые в их статье, к сожалению, отсутствуют.