Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Мэтью Хопкинс, самая зловещая и печально знаменитая фигура в истории английского ведовства, нашел себе занятие, которое не только выделило его из числа прочих, но и принесло солидный доход. Он называл себя главным охотником на ведьм и, когда власти обратились к нему с вопросом, каков их долг перед ним, ответил, что один фунт с головы за каждое успешное обнаружение (а неудач он не ведал). Помимо Джона Стерна, помощника в охоте на ведьм, и двух женщин, которые обыскивали обвиняемых, он взял с собой еще двоих мужчин для той же цели, и маленькая команда устремилась на просторы Саффолка.
Переходя из деревни в деревню и из города в город, он разоблачал одну ведьму за другой. У большинства его жертв на теле присутствовали какие-нибудь наросты — бородавки, родинки, выросты плоти, — которые можно было принять за ведьмин знак. У многих женщин лишняя грудь обнаруживалась в половом органе и вполне могла быть особенно хорошо развитым клитором. Несмотря на то что прибегать к испытанию водой в восточных графствах было запрещено, «наблюдения» и «выгуливания» было вполне достаточно для доказательства обвинения в ведовстве, в особенности если удавалось вырвать признание. Приговор выносили на основании добытых Хопкинсом доказательств, не прибегая к поддержке независимых свидетельств.
Саффолк оказался особенно богатым полем деятельности. За два-три месяца Хопкинс заполнил тюрьму городка Бери-Сент-Эдмондс двумя сотнями своих жертв, которые ожидали суда. Однако правосудие главного охотника на ведьм вовсе не интересовало, и он продолжил свою деятельность в Норфолке и Хантингдоншире, Кембридже, а также на острове Или и Бекингемшире. Повсюду судебные комиссии принимали его доказательства без тени сомнения и вешали мужчин и женщин по одному его слову. Судьи, роль которых исполняли в то смутное время местные городские чиновники, приходили в такое замешательство при столкновении с этим самопровозглашенным экспертом и внешней бесспорностью его доводов, что не задумываясь выносили обвинительные приговоры и приводили их в исполнение.
Обычно присутствия чего-нибудь, что можно было назвать ведьминым знаком, было достаточно для вынесения смертного приговора без дополнительных доказательств. Однажды возмущенный пекарь по имени Меггс потребовал, чтобы его обыскали тоже. Из-за маленькой бородавки, обнаруженной у него возле пупка, он и угодил на виселицу. Находились и другие, столь же безрассудно требовавшие, чтобы их «окунули»; несмотря на то что центральные власти без одобрения смотрели на эту процедуру и сам Хопкинс ее обычно не использовал, но все же он не видел причины отказывать, если намеченная жертва сама об этом просила.
Добиться желаемого вердикта было несложно, ибо обвиняемого обвязывали вокруг пояса веревкой, концы которой находились в руках мужчин, стоявших на противоположных берегах речки или пруда. Совсем немного изобретательности требовалось, чтобы удержать жертву на поверхности легким натяжением веревки, которое несложно было замаскировать. Судя по всему, Хопкинс показывал властям длинный нос и применял процедуру «окунания», стоило жертве лишь намекнуть.
В каждом расследованном Хопкинсом случае присутствуют упоминания о демонах-помощниках и дьяволе. Один мужчина из Саффолка, отличавшийся, видно, деловой сметкой, продал свою душу дьяволу за ежегодный пансион в 14 фунтов. А одна женщина умудрилась даже продать нескольких помощников. К несчастью, дальновидностью она не обладала, ибо потребовала и получила всего 2 шиллинга за одного и 18 пенсов за другого, а третьего и вовсе отдала сыну, который заявил, что хочет перейти в противоположный лагерь — в то время он был солдатом в армии парламента.
Иногда дьявол появлялся в виде животного, но чаще всего — в облике человека в черном. Одна женщина, которой он явился под видом теленка, вполне естественно, отказалась от его предложения совокупиться с ним, но он тут же превратился в пригожего молодого человека и был с энтузиазмом принят. А другая женщина из Хантингдоншира получила трех бесенят, одного из которых звали Жадные Кишки, в обмен на то, что согласилась побывать в объятиях человека в черном.
Хопкинс был неплохо знаком с литературой своего времени и, вероятно, читал памфлет, в котором описывался случай фавершемских ведьм. В начале 1646 г. одна молодая женщина, которую Хопкинс во время своего визита в прославленный университетский город порекомендовал отправить в Кембриджский замок, рассказала о шабаше, во время которого за столом председательствовал дьявол собственной персоной. До сих пор в истории английского ведовства подобное описание возникало лишь однажды, когда Джоан Кариден исповедовалась мэру Фавершема Роберту Гринстриту. Кажется немного странным, что дьявол счел возможным оказать столь исключительные почести обитателям деревушки Лендалл неподалеку от Кембриджа, причем почти сразу после фавершемской истории, но так и не повторил ничего подобного за все время карьеры Хопкинса.
Однако случалось Хопкинсу и проявить оригинальность: так, в истории шабаша в деревеньке Лендалл упоминается некий колдун, который, летя на сборище на спине черной собаки, пронесся слишком близко от шпиля церкви в Грейт-Шелфорде, зацепился штанами за флюгер и порвал их.
Скорость, с которой передвигался Хопкинс и его команда, воистину удивительна. Не успело наступить 26 июля, как 20 ведьм, разоблаченные им в Норфолке, были уже казнены, причем 5 из них были жительницами Большого Ярмута, куда Хопкинс приезжал по приглашению местных властей и куда наведывался еще дважды в сентябре и декабре. Затем мы встречаем его в Ипсвиче, откуда он двинулся в Альдборо, а затем в Стоумаркет. Эти городки заплатили 23 фунта за его услуги. Оттуда он двинулся в Кингз-Линн и снова в Саффолк, оставляя свою кровавую печать и след горя и несчастья в каждом городе или деревне, через которые проезжал.
Тюрьма в Бери-Сент-Эдмондсе, битком набитая его жертвами, превратилась в серьезную проблему, для решения которой в конце августа была созвана специальная комиссия. Слушания дел завершились 68 смертными приговорами, которые тут же привели в исполнение, и еще множество других обвиняемых остались гнить в тюрьме, условия содержания в которой в те времена были просто отвратительны.
Среди жертв обвиняемого был и один престарелый священник, история которого в конечном итоге и стала причиной падения главного охотника на ведьм. Джону Лоусу, викарию из Брандстона, исполнилось 80, и он занимал свой пост со времен славного царствования Елизаветы, более полувека. С возрастом он стал сварлив, и многие его прихожане чувствовали, что забота о благе их душ ему больше не по плечу. Время от времени ему предлагали уйти на покой, но он каждый раз отвечал на такие предложения недвусмысленным «нет».
Когда в Брандстон явился Хопкинс, рассерженных обитателей деревни посетила прекрасная мысль, как им избавиться от надоевшего священника, — они решили донести на него Хопкинсу, как на колдуна (во всех своих странствиях Хопкинс неизменно пользовался помощью мужчин и женщин, враждовавших между собой). Поначалу старый Джон Лоус категорически отрицал свою причастность к ведовству, но Хопкинс его утверждениям не поверил, а подверг его испытанию; именно жестокое обращение с этим стариком и вызвало первые критические высказывания по поводу методов Хопкинса, а затем и открытое осуждение хантингдонширского пастора.
Хопкинс «выгуливал» Джона Лоуса и не давал ему спать. Более двух столетий спустя епископ Фрэнсис Хатчинсон описал это происшествие. Следившие за Лоусом люди работали посменно и «не давали ему заснуть несколько ночей подряд, гоняли его туда и сюда по комнате, пока он совершенно не выбивался из сил. Тогда они давали ему немножко передохнуть и начинали сначала. И так продолжалось несколько дней и ночей подряд, пока собственная жизнь не надоела ему, и он едва понимал, что говорит и делает».
Неудивительно, что, когда правда об этой пытке стала распространяться по восточным графствам, порядочные люди просто вынуждены были заявить протест. Даже парламентский журнал «Модерат интелиженсер» обратил внимание на опустошения, произведенные одним только главным охотником на ведьм, и указал, что «жизнь — большая драгоценность, и необходимо провести сначала подробное расследование, а уж потом отнимать ее».
Однако члены судебной комиссии Бери-СентЭдмондса — сержант Джон Годболт, местный судья и двое радикально настроенных пуританских священников, Сэмюэл Фейрклот и Эдуард Калами Старший — испытывали слишком сильное предубеждение против ведовства в целом, чтобы обращать внимание на конкретные обвинения. «Едва понимая, что говорит», старый Джон Лоус признал, что пятью годами раньше он вступил в союз с дьяволом. Тот дал ему четверых демонов-помощников, Тома, Фло, Бесс и Мэри, которых он кормил собственной кровью и с помощью которых околдовал обитателей Брандстона и его окрестностей. Одно из предъявленных ему обвинений гласило, что он при помощи ведовства пустил ко дну корабль с командой из 14 человек на борту неподалеку от Харвича. Судьи не пытались найти никаких подтверждений этому, не узнали даже, исчез ли вообще в Харвиче какой-нибудь корабль в день, указанный в обвинительном акте.
Удивительно, что кто-то из тех 200, что угодили в тюрьму Бери-Сент-Эдмондса в соответствии с обвинениями Хопкинса, вообще остался в живых. У старого Джона Лоуса на спасение не было и шанса. Немного оправившись от пыток, он отказался от своих признаний и стал защищаться. Но судьи прервали его на полуслове и вынесли обвинительный приговор. По пути к виселице старик читал заупокойную службу по самому себе, ибо, в отличие от многих осужденных на смерть ведьм, ему отказали даже в священнике.
С приходом нового года другой голос, сильный и бесстрашный, стал раздаваться в восточных графствах, осуждая Хопкинса и его методы самым недвусмысленным образом. Преподобный Джон Гол был викарием в Грейт-Стаутоне, Хантингдоншир, где он воскресенье за воскресеньем обличал главного охотника на ведьм со своей кафедры. Хотя весть о его сопротивлении распространилась по окрестным графствам, он понимал, что его еженедельных выступлений в Стаутоне недостаточно, чтобы повлиять на общественное мнение в такой степени, чтобы оно, в свою очередь, настроило против Хопкинса власти, и потому он изложил свои соображения на бумаге и напечатал их в виде небольшой книги под названием «Избранные случаи угрызений совести касательно ведьм и ведовства». Его аргументы были убедительны, факты неуязвимы, осуждение методов Хопкинса очевидно. Книга произвела именно такой эффект, на который и надеялся автор, и Хопкинс почувствовал, что должен защищаться, и написал «Разоблачение ведьм». Однако его попытки придать собственной деятельности видимость законности были неубедительны, и хотя власти, как обычно, оказались неповоротливы, реакция населения изменилась, и ему стали все чаще препятствовать в работе. Там, где раньше источников информации у него было хоть отбавляй, теперь ему приходилось копать очень глубоко, ибо люди стали бояться быть замеченными в связи с ним.
К апрелю 1646 г. он уже вынужден был действовать крайне осторожно, что заметно по следующему письму, адресованному одному из прихожан Джона Гола в ответ на его приглашение посетить Стаутон.
Мое почтение Вашей милости. Сегодня я получил письмо с приглашением приехать в город, называемый Грейт-Стаутон, для обнаружения людей, питающих злые намерения, коих я называю ведьмами (хотя до меня доходили слухи, что ваш викарий, по своему невежеству, настроен против нас). Тем скорее я намереваюсь приехать, чтобы услышать его необычное суждение об упомянутых персонах. Я знавал одного священника в Саффолке, который также проповедовал против их поисков с церковной кафедры, а потом был вынужден (по распоряжению судебной комиссии) с той же кафедры от своих слов отказаться. Я очень удивлен тем, что находятся люди (к тому же из числа священников), чьей обязанностью является ежедневно напоминать о грозящих ужасах всякому отступнику, который встает на сторону сих злонамеренных людей против истцов короля, вместе со своими семьями и состоянием пострадавших. Я намерен нанести визит в Ваш город неожиданно. На этой неделе я должен поехать в Кимболтон, но десять шансов против одного за то, что я окажусь в Вашем городе раньше, однако не прежде, чем узнаю, много ли у Вас приверженцев такой скотинки и готовы ли жители оказать нам хороший прием и гостеприимство, как и в других местах, где доводилось нам бывать. Если же нет, то я махну на Ваше графство рукой (а я еще ни в какой части его не приступил к делу) и отправлюсь туда, где мне не будут чинить препон, а встретят со словами благодарности и заплатят хорошее вознаграждение. За сим откланиваюсь и остаюсь Вашим покорным слугой.
Мэтью Хопкинс
До Грейт-Стаутона он так и не доехал. Возможно, за приглашением стоял сам Джон Гол.
Вскоре так же неожиданно, как и появился, главный охотник на ведьм исчез. Возможно, учитывая растущую оппозицию, он решил, пока не поздно, уйти на покой. Однако жаловаться ему было не на что, так как по приблизительным оценкам за год своей деятельности он заработал около 1000 фунтов стерлингов одних только гонораров за «разоблачение». Эти деньги составили почти целиком чистую прибыль, поскольку Хопкинс всегда требовал приличного содержания для себя и своей команды. Следует все же отдать дьяволу должное: возможно, он уже тогда заболел чахоткой, от которой год спустя и умер. Последние месяцы его жизни прошли в такой же безвестности, как и начало его существования и карьеры. Однако историй о нем ходило немало. Епископ Фрэнсис Хатчинсон и Сэмюэл Батлер, к примеру, утверждают, что Хопкинс погиб насильственной смертью, захлебнувшись во время «окунания», которому кто-то подверг его самого, однако доказательств этому не существует.
За те 12 месяцев, что он орудовал в Англии, на основании его свидетельств казнили несколько сот мужчин и женщин. Точную цифру установить невозможно, так как не все архивы сохранились, однако стоит вспомнить, что в одном только Бери-Сент-Эдмондсе повесили 68 человек, как любые сомнения относительно размаха его деятельности отпадают сами собой.
После гражданской войны, когда под властью Кромвеля восстановилась политическая стабильность, массовая охота на ведьм стихла, хотя их еще время от времени продолжали привлекать к суду, когда молва возлагала на них вину за какое-нибудь происшествие.
Разоблачение ведьм:
недавно представлено в форме ответов на перечень вопросов судьям на выездной сессии в Норфолке. Ныне публикуется Мэтью Хопкинсом, ведьмоискателем. Ради блага всего королевства. Исход, 22.18: «Ворожеи не оставляй в живых».
Ответы на некоторые вопросы, которые часто задают и впредь будут задавать Мэтью Хопкинсу касательно его способа обнаружения ведьм.
Вопрос 1: Уж не является ли он сам величайшим колдуном, чародеем и волшебником, иначе как бы ему удавалось такое.
Ответ: Если бы царство сатаны разделилось надвое, и одна половина стала враждовать с другой, как бы оно устояло?
Вопрос 2: Пусть он не зашел так далеко, как сказано выше, но все же встречался с дьяволом и обманом выманил у того книгу, в которой записаны имена всех английских ведьм, и теперь, только взглянув на ведьму, может по лицу определить, виновна она или нет, значит, помощь его от дьявола.
Ответ: Если он оказался достаточно хитер, чтобы выманить у дьявола книгу, честь ему и хвала; что до суждения по внешнему виду, то здесь его способности не больше, чем способности всякого другого человека.
Вопрос 3: Каков же источник его искусства? Длительное учение или чтение ученых авторов?
Ответ: Ни то ни другое, а только опыт, который, как бы низко ни ценили его другие, есть вернейший и скорейший способ вынесения суждения.
Вопрос 4: Но где же он набрался такого опыта? И почему его не набрались другие?
Ответ: Ему не пришлось далеко ходить за опытом, ибо в марте 1644 года в городе, где он жил, обнаружилась секта из семи или восьми ужасных созданий, называемых ведьмами. Город этот находится в Эссексе и носит название Манингтри. В округе тоже обитали ведьмы, которые встречались со своими городскими товарками каждые шесть недель по ночам (и всегда то была ночь пятницы) неподалеку от его дома, где торжественно приносили жертвы дьяволу. Однажды обнаружитель услышал, как одна ведьма разговаривала со своими помощниками и велела им отправляться к другой ведьме, которую накануне задержали, обыскали в присутствии женщин, поднаторевших в поиске дьявольских отметин, и нашли на ее теле три соска, каких у честных женщин не бывает. После этого по приказу судьи они не давали ей спать три ночи, ожидая, что помощники придут к ней во время бодрствования, и действительно, на четвертую ночь она перечислила их по именам и рассказала, как выглядит каждый из них, за четверть часа до того, как они пришли в комнату. Первого она назвала:
1. Холт, который явился в облике белого котенка.
2. Фармара, толстый спаниель без ног, про которого ведьма, хлопнув себя ладонью по животу, сказала, что это она его так раскормила своей доброй кровью.
3. Уксусный Том, похожий на длинноногую борзую с бычьей головой, длинным хвостом и широко расставленными глазами, который, стоило обнаружителю заговорить с ним и приказать ему идти в место, отведенное ему и его ангелам, немедленно превратился в четырехлетнего ребенка без головы, обежал не менее двенадцати раз всю комнату кругом и исчез у дверей.
4. Сосун и Сахарок, два черных кролика.
5. Ньюз, черный хорек. Все исчезли, как только ведьма назвала нескольких других ведьм, от которых она этих помощников получила, указала других женщин, у которых были дьявольские отметины, и сказала, в каких местах их следует искать и сколько их там, а также назвала по именам их помощников, которых звали Элеманзер, Пайвакет, Пекин Корона, Гриззель Жадные Кишки, и других, каких имен ни один смертный не выдумает. И точно, когда обыскали и допросили указанных ею женщин, обнаружили у каждой точно такое количество дьявольских меток и в тех же самых местах, на которые она указала, и имена помощников они назвали те же самые, хотя и не слышали, о чем шла речь раньше, и так продолжали друг друга выдавать, пока в одном только Эссексе не набралась сотня женщин, преданных подобным дьявольским занятиям, из которых двадцать девять были осуждены и привезены на казнь в тот самый город, где жил обнаружитель, и даже послали дьявола по имени Медведь убить его в его собственном саду. Вот так, посмотрев, как обнаруживают на телах ведьм противоестественные соски, и повидав сотни их, он и приобрел свой опыт и теперь убежден, что любой человек, обладая таким же опытом, мог бы определять ведьм не хуже, чем он и его помощники.
Вопрос 5: Многих несчастных осудили за то, что на их теле обнаружили какие-то соски, однако всем известно, что немало людей, в особенности в преклонных летах, страдают от бородавок на разных частях тела и прочих естественных наростов, которые происходят от геморроя, деторождения и других причин, и лишь на этом основании один человек в компании одной женщины решает, объявить подозреваемого виновным или оправдать.
Ответ: Те, кто выносит суждение, в состоянии доказать его основательность кому угодно и привести причины, почему такие отметины не только противоестественного свойства, но и не происходят ни от одной из тех причин, которые указаны выше. Что же до решения, которое они якобы принимают с глазу на глаз, то это ложь и неправда, ибо нет ни одного человека, которого осудили бы только на основании обнаруженных на его теле отметин, и каждый раз, когда обыскивают мужчину, делают это в присутствии не менее дюжины самых надежных и здравомыслящих обитателей прихода, а когда обыскивают женщину, то присутствуют опытнейшие женщины и повитухи, и все они, а не только обнаружитель и его помощники, подтверждают подозрительный характер найденных отметин, и все, включая зрителей, выражают свое неодобрительное к ним отношение и соглашаются, что эти знаки не могут происходить ни от одной из упомянутых выше причин.
Вопрос 6: Ни один мужчина и ни одна женщина на свете не могут верно судить о том, что такое эти отметины, ибо они очень близки к естественным наростам, а те, кто их обнаруживает, не могут показать под присягой, что их сосали злые духи, пока не подвергнут обвиняемых противозаконным пыткам, под которыми те признают что угодно, да и кто бы не признал? Хотелось бы знать, как же ему удается отличать противоестественные выросты на теле от естественных?
Ответ: Вкратце способов, при помощи которых он отличает противоестественные отметины от естественных, три, а именно:
1. Необычность расположения сосков, далеко от тех мест, где они бывают, если вызываются естественными причинами. К примеру, если колдун уверяет, что шишка, найденная мною у него на кобчике, геморрой, неужели я должен ему верить, когда знаю, что ничего подобного не бывает; также и другая уверяет, что шишка у нее вылезла после родов, тогда как находится она прямо в противоположном месте.
2. Чаще всего такие наросты нечувствительны к боли, что бы в них ни воткнуть, булавку, иглу, шило или что другое.
3. Форма этих отметин часто колеблется и меняется, что подтверждает истинность обвинений. Ведьмы, за месяц или два услышав о приближении обнаружителя, отваживают от себя своих помощников и отправляют их сосать других, не щадя даже собственных своих новорожденных детей. Когда ведьм обыскивают, то соски у них сухие, сморщенные, почти сросшиеся с кожей. Но если такую ведьму продержать взаперти 24 часа, не спуская с нее глаз, чтобы ни один помощник не проник к ней незамеченным, то ее соски снова набухнут так, что того гляди лопнут. И стоит ее оставить одну всего на четверть часа, как помощник придет и опустошит ее, так что соски снова усохнут.
Probatum est. (Проверено). Что касается применения пыток, то об этом в свое время.
Вопрос 7: Как это может быть, чтобы дьявол, дух, не нуждающийся в питании и поддержке, желал чужой крови? К тому же, будучи духом, он не может сосать никакие такие выступы, ибо у него нет ни плоти, ни костей, его нельзя почувствовать и так далее.
Ответ: Он не ищет их крови, поскольку может жить без этой поддержки, но приходит к ним и берет у них кровь, чтобы усугубить проклятие ведьмы и не дать ей забыть о заключенном договоре. А поскольку он дух и князь воздуха, то он может прийти к ним в любом обличье, которое создает из частичек сконцентрированного загустевшего воздуха, и так принимает облик любого живого существа. Создать же что-нибудь не в его власти, ибо эта способность принадлежит только Богу. Однако для того, чтобы сосать кровь ведьм, дьявол входит в тела настоящих существ из плоти и крови и заставляет эти существа (находясь внутри них) делать то, что ему нужно, приводит в движение органы их тела, в кого бы он ни вошел — в кошку, крысу или мышь, — так что они говорят с ведьмами, и так заключает с ними договор.
Вопрос 8: Когда эти соски находят, но этого мало для осуждения, ведьм пытают, не давая им спать две или три ночи подряд, чтобы они наговорили на себя что угодно; такой способ хорош для приручения диких соколов или лошадей.
Ответ: Когда дело обнаружения ведьм пребывало еще во младенчестве, такой способ считался не только подходящим, но и рекомендовался судьями Эссекса и Саффолка с одним только намерением: если не давать ведьме заснуть, то она скорее у всех на виду призовет на помощь своих бесов, что часто и случалось. Редко, почти никогда ведьмы не жаловались на недостаток отдыха, но после того, как некоторые из них разбили себе в тюрьме головы, судьи запретили такую меру, и с тех пор — а тому уже полтора года — это средство не применялось, никого не держали без сна по указанию суда. Но, может статься, некоторые ведьмы не спят из чистого упрямства, хотя никто их такой возможности не лишает, и даже наоборот.
Вопрос 9: Мало того что им не дают уснуть, так еще и заставляют ходить до тех пор, пока ноги не покроются волдырями, и через эту пытку заставляют многих сознаваться.
Ответ: Такое тоже случалось в самом начале, ведьму заставляли ходить туда и сюда, а смысл этой величайшей жестокости заключался в том, чтобы не дать ей уснуть. А делалось это вот для чего: когда ведьма сидела в кресле или лежала, она начинала засыпать, и тогда те, кто был с ней, заставляли ее вставать и ходить, потому что иначе, стоило дать ей задремать, являлись ее помощники, пугали часовых и подбадривали ведьму. Случалось такое, что, вопреки смыслу этого действия, сельские жители, прослышав, что кто-то признался в ведовстве, злоупотребляли этим способом, доводя обвиняемого до смерти, однако никому еще не удалось доказать, что такое происходило при участии или с согласия обнаружителя. Этим способом он также не пользовался с тех пор, как запретили держать ведьм без сна.
Вопрос 10: Но самое отвратительное, бесчеловечное и немилосердное обращение с этими созданиями заключалось в том, что их связывали и бросали в воду — испытание, запрещенное как законом, так и совестью, которое обнаружитель должен объяснить.
Ответ: Не отрицаю, что многие из тех, у кого были обнаружены соски, подверглись такому испытанию и всплыли, другие, у которых отметин не было, тонули, а причины использования такого способа в следующем:
1. Хитрость дьявола настолько велика, что он убеждает многих из них приходить в суд по собственной воле, говоря им, что их соски совсем маленькие, так что никто их и не заметит, и были такие, которые добровольно проходили пешком по десять-двенадцать миль для того только, чтобы их обыскали, а потом повесили (так было с пекарем Меггсом, который жил в семи милях от Норвича и был повешен во время выездной сессии суда в Норвиче за ведовство). Потом, когда они обнаруживают, что дьявол их обманул, они снова обращаются к нему, и он (как ясно из признаний сорока ведьм) советует им под присягой заявить, что они не ведьмы, а в доказательство требовать испытания водой, и клянется им, что они потонут и будут оправданы. На самом же деле он снова предает их, они всплывают, и его обман становится очевиден.
2. Результаты погружения в воду ни один суд не принимал в качестве доказательства вины.
3. Король Яков в «Демонологии» пишет, что ведьмы, как известно, отказываются от своего крещения, а поскольку вода является единственным элементом оного, то она не принимает ведьм в свое лоно, когда их туда бросают (за то, что эти еретики отвергают крещение), и потому они плавают сверху, как пена морская, которую вода не принимает, а бросает их туда-сюда, покуда не выбросит на берег, где и оставит высыхать.
4. Заметьте также, что нынешние ведьмы, стоит кому из соседей оскорбить их, назвав шлюхой или воровкой, тут же начинают кричать, ломать руки, проливать слезы и бегут с горькими жалобами к какому-нибудь мировому судье, доказывая тем самым свою глупость, ибо, когда их обвиняют в ужасном, гибельном грехе ведовства, виновных в котором отторгает сама природа и стихии, они и глазом не моргнут и слезы не уронят.
Вопрос 11: О! Но стоит этому не брезгующему пытками обнаружителю ведьм вырвать слово-другое признания у кого-нибудь из этих глупых, невежественных, косноязычных, нищих созданий, пусть даже этого не услышит никто, кроме него, он запугает ее виселицей, если она будет молчать, и пообещает отпустить ее домой, если она станет говорить, и так вынудит ее признаться в чем угодно.
Ответ: Он не столь плох, как вы думаете, и чтобы вы лучше поняли его характер, откроется здесь всем и объяснит, какие признания (даже если ведьма показывает против самой себя) он никогда не позволяет, полагает лишенными оснований и не заслуживающими доверия, считал таковыми всегда и будет считать впредь.
1. Он полностью отвергает признание ведьмы, если оно вырвано пыткой или насилием; хотя в результате бессонных ночей, «выгуливания» и испытания водой многие пострадали, однако судьи с большим тщанием и прилежанием обследовали всех обвиняемых, дав им предварительно отдохнуть, и сочли их состояние удовлетворительным.
2. Он полностью отвергает признание ведьмы, добытое лживыми обещаниями, как то: «Сознайся и пойдешь домой, тебя не посадят в тюрьму и не повесят».
3. Он полностью отвергает признание, если в нем говорится о вещах неправдоподобных и невероятных, к примеру о полетах по воздуху верхом на метле и так далее.
4. Он полностью отвергает признание ведьмы, если оно вложено в ее уста допрашивающим в таком, к примеру, порядке: глупую, хотя и злую ведьму спрашивают «У тебя четыре помощника, так?» «Так», — отвечает она твердо. «И они сосут тебя, правильно?» «Правильно», — отвечает она. «А зовут их так-то и так-то?» «Да», — говорит она. «Одного из них ты послала убить моего ребенка, верно?» «Да», — отвечает она, и так весь допрос. Такой допрос не имеет для него никакой цены, и он искренне желает, чтобы все судьи и присяжные задавали обвиняемым вопрос о том, как именно их допрашивали.
Вопрос 12: Если все эти признания он отвергает, то что же тогда он считает признанием, ибо все выше перечисленные виды признаний принимали всерьез и многие через то пострадали, и что же тогда такое для него признание?
Ответ: Да, есть такое признание, которое в его глазах имеет достаточно ценности, чтобы на его основании повесить ведьму. Вкратце оно таково: когда ведьму обыщут и найдут на ее теле противоестественный сосок, заберут ее из дома — с той только целью, чтобы оградить от прежних контактов, — и, неустанно наставляя ее, дадут ей почувствовать весь ужас совершенного ею греха и тяжесть грозящего ей приговора, так что она отчается, познав злобу и тонкий обман дьявола. И вот когда она раскается, опечаленная тем, что так долго союзничала с дьяволом и нарушала священные заповеди Господни, и желание открыться охватит ее, так что она без всяких описанных выше жестокостей или наводящих вопросов, по доброй воле признается, когда и при каких обстоятельствах дьявол явился к ней впервые, и что именно — невежество, гордыня, гнев или зложелательство — владело ею в тот момент, и о чем они говорили, как дьявол выглядел, какой у него был голос, каких помощников и в каком количестве он ей послал, где и против кого она пользовалась их помощью (причем свидетели не должны слышать ее признания), а затем, если показания свидетелей совпадут с ее словами и преступления, таким образом, будут доказаны, такого свидетельства достаточно для ее осуждения, как бы она потом ни отказывалась.
Вопрос 13: Как можно верить, будто дьявол и ведьма, объединившись, получают такую силу, что могут убивать людей, детей, лошадей, коров и прочих; веря в это, мы умаляем силу Господа, Который уж наверное кладет предел могуществу дьявола и ведьмы; и вообще я не верю, будто у них есть какая-то власть.
Ответ: Господь часто попускает, чтобы дьявол творил зло, а дьявол часто обманывает и вводит в заблуждение ведьм, убеждая их, будто они являются причиной смерти такого-то и такого-то, вызванной им с их согласия, тогда как на самом деле ни он, ни они никакого отношения к этой смерти не имеют, и вот почему. Дьявол, как всем известно, существует давно, более 6000 лет, и за это время он успел сделаться лучшим в мире знатоком всех искусств и языков человеческих, а также овладеть познаниями в медицине и искусством физиогномиста, так что он может сказать, какая болезнь владеет телом того или иного человека (то же и со скотиной), едва поглядев на них, ибо таков его опыт. Этот коварный соблазнитель, зная, что такой-то человек вскоре скоропостижно скончается (как ему подсказывает опыт), так как в нем гнездится какая-то болезнь, скажем плеврит, обращается к ведьмам, которые знают этого человека, и сеет между ними и этим человеком раздор, например, говорит, что этот человек грозился вскоре обыскать ведьм и повесить их за ведовство. Ведьмы обращаются к сатане за советом, а тот того только и ждет: «Что вы желаете, чтобы я сделал для вас, дражайшие мои и ближайшие дети, связанные со мной и моей адской лигой договором, который вы подписали своей кровью, сладчайшие мои адские головешечки?» «О, ты, — отвечают они, — тот, кто обещал спасти нас, твоих слуг, от наших смертельных врагов и отомстить и покарать всякого, кто оскорбит и обидит нас и на кого мы укажем. Убей этого несчастного, который грозит разоблачением твоим верным слугам». Он тут же обещает все исполнить. Вскоре разносится слух, что враг мертв, и тогда дьявол является к ведьмам, которые воздают ему всевозможные почести и осыпают его похвалами и благодарностями за его мощь и поддержку, тогда как на самом деле противную сторону свела в могилу болезнь, а вовсе не ведьмы и не дьявол (который единственный знал, какая болезнь гнездилась в покойном), и ведьмы, вступая в связь с дьяволом и выказывая снисхождение к его делам, еще усугубляют свое проклятие и попадают под действие закона. Так сатана обыкновенно обманывает ведьм, однако не всегда, ибо он и ведьмы делают много другого разного зла. Однако мне жаль, что судьи и присяжные, выслушав признание ведьмы в совершении такого-то и такого-то убийства, никогда не спрашивают свидетелей смерти жертвы, не был ли покойный болен какой-нибудь болезнью, которая могла привести к смерти, в то самое время, когда на ведьму пало подозрение, или немного ранее.
Вопрос 14: Этот ведьмоискатель выманивает денежки у честных людей, переезжая из города в город в поисках работы, раздавая обещания направо и налево, а сам ничего не делает, только убеждает жителей разных городов, что среди них столько-то колдунов и ведьм, и таким образом поощряет их принимать его.
Ответ: Все эти обвинения против него напрасны, ибо, во-первых,
1. Он никогда не приезжал ни в какой город или деревню и не предлагал свои услуги, а жители всегда сами посылали за ним гонца или письменное приглашение и каждый раз, как ему казалось, радовались его приезду.
2. Он никогда в жизни не утверждал, будто выследил хотя бы одну ведьму или сказал кому-нибудь: «Ты — ведьма», прежде чем обвиняемую сторону обыскали и получили от нее какие-то признания. Только тогда он, как и всякий другой человек, высказывал свое суждение.
3. И в-последних, судите сами, как он выманивает у честных людей денежки и набивает свою мошну, получая огромную сумму в двадцать флоринов с каждого города, ради чего ему иногда приходится проделать двадцать миль, и получает с каждой такой поездки ровно столько, чтобы хватило добраться туда и обратно, хотя бы он даже оставался в указанном городе неделю и обнаружил там три или четыре ведьмы, а иногда и всего одну, за что вообще много не получишь, и на эту сумму содержит он своих помощников с тремя лошадьми.
Конец.
Лондон, напечатано для Р. Ройстона, у Ангела, в Айви-Лейн. Год 1647-й.
Колдун из Сент-Олбанса
Джону Палмеру из Сент-Олбанса было, наверное, за 80, когда в 1649 г. он признался, что более 60 лет занимался ведовством, и его арестовали. Человек «раздражительного и мстительного нрава», по его собственным словам, он с легкостью согласился на предложение дьявола заключить с ним договор. Когда сделка состоялась, «ему на бок поставили клеймо, или метку, сосать которую приходили два демона-помощника».
Джон Палмер — колдун исключительный, во-первых, потому, что в Англии никто, кроме него, никогда не претендовал на способность менять обличье, а во-вторых, потому, что у него был уникальный помощник. Один был вполне заурядный — собака (по имени Джордж), а вот другой — «женщина по имени Иезавель». Демона-помощника в человеческом облике не знала даже история континентального ведовства, хотя сам дьявол часто приходил к своим слугам, приняв человеческий образ. К сожалению, судей это, видимо, не заинтересовало, так как они не задали Джону ни одного вопроса про Иезавель. А любопытно было бы узнать, как она выглядела и исполняла ли при нем роль суккуба. Последнее особенно важно, ибо хотя к 1649 г. сексуальные отношения с дьяволом вошли в обычай и среди английских ведьм, примеров гомосексуальных отношений между колдунами или колдунами и дьяволом и демонами, давно уже ставших общепризнанной частью ритуала непристойностей во время шабашей на континенте, в Англии не было.
Договор с дьяволом Джон тоже подписывал не как все. «Когда дьявол поставил ему на бок клеймо (чтобы помощники могли сосать), он выдавил немного крови и велел Палмеру собственной рукой написать этой кровью на земле свое имя». Во всех прочих случаях письменный договор между дьяволом и ведьмой составлялся на бумаге или пергаменте, где ведьма и ставила свою подпись.
Одновременно с Палмером арестовали и его родственницу Элизабет Нотт. Палмера обвинили в «соблазнении Элизабет Нотт, сделавшейся пособницей его мерзостных дел, в особенности убийства матушки Перлз из Нортона, которую Палмер отказался убивать без ее помощи».
Как мы вскоре увидим, Джон Палмер имел все причины желать зла миссис Перлз, но вот почему он настаивал на участии Элизабет в этом деле, так и осталось загадкой. Та поначалу отказывалась, но потом согласилась.
И тогда они договорились сделать из глины изображение женщины, которое потом положили в очаг и забросали углями. Пока оно там сохло и крошилось, женщина, которую оно изображало, страдала тяжким недугом. Как только кукла рассыпалась совсем, женщина умерла. И это, признался колдун, он и его родственница сделали из мести, так как женщина выставила его из дома за то, что он задолжал ей за жилье.
В другой раз из чистой вредности, «чтобы ублажить свою злобную натуру», он отправил помощника убить «лошадь мистера Кливера». Элизабет Нотт тоже отыгралась на некоем Джоне Ламене, наслав на его корову порчу с помощью «злого духа в обличье кота». Так она сказала сама, но уверяла, что за исключением миссис Перлз никогда больше не убивала ни человека, ни животное.
В отношениях Элизабет Нотт со своим помощником тоже была одна интересная особенность. «Помощник, которого она кормила, пришел к ней в полночь, недели за три до того, как заболела упомянутая корова, и пообещал дать ей все, чего она пожелает, кроме денег». Именно из-за денег она и наслала порчу на корову Ламена. Миссис Ламен задолжала ей какую-то мелочь и отказалась заплатить, когда та потребовала.
Несмотря на то что испытание ведьм водою было запрещено законом, обвиняемых подвергли этому испытанию. Оба всплыли, а женщина потом заявила, что когда она находилась в воде, она чувствовала, «как помощник сосет ее грудь, но, когда ее вытащили из воды, он исчез».
Тюремщиков, похоже, особенно заботило, что ждет их подопечных, осужденных за ведовство, после смерти. Часто приходится читать о том, как начальник тюрьмы и надзиратели убеждали обвиняемых облегчить свою совесть чистосердечным признанием, чтобы получить Божественное отпущение всех совершенных ими гнусных грехов.
Незадолго до казни он (Палмер) рассказал Сэмпсону Кларку, смотрителю тюрьмы, как однажды, поссорившись с одним молодым человеком, превратился в жабу и уселся у того на дороге. Молодой человек пнул его, у Палмера заболела голень, и в отместку он много лет изводил того человека своими чарами и порчей.
Возникает вопрос, раз уж человек может превращаться во что угодно, то почему же он не воспользовался этим своим умением для того, чтобы избежать ареста? Считалось, правда, что стоит ведьме рассказать о своем союзе с дьяволом, как ее необычайным способностям тут же приходит конец, ибо дьявол немедленно покидает ее, что бы он ни обещал ей раньше. Однако Палмер мог бы спастись еще до прихода констебля или, по крайней мере, до того, как его допросили и убедили сознаться.
Но этим его признания не ограничились. Прежде всего, он сообщил судьям, что некий «Марш из Данстебла возглавляет Коллегию ведьм, то есть ведовское сообщество Англии».
Возможно, Марш и был дьяволом для ведьм, проживавших в окрестностях Данстебла, однако весьма сомнительно. Если так, то он второй после графа Босуэлла дьявол, опознанный на Британских островах за всю историю ведовства. Гораздо более вероятно, что Марш был выдающимся колдуном. Полагали даже, что он и некий «Фрэнсис Марш, скончавшийся 29 мая 1685 года в возрасте шестидесяти одного года, которому вместе с супругой его Ребеккой в Данстеблской церкви поставили памятник с хвалебной надписью», — одно лицо. Джон Обри в своем «Альманахе» (1696) ссылается на старую рукопись, «химическую книгу со множеством рецептов; среди которых был и такой, как при помощи дыма изгнать из дома привидений; у мистера Марша была такая книга, и он очищал нечистые дома».
Как бы там ни было, если Марш из Данстебла, на которого указал Палмер, был тот самый Марш, обличения колдуна ему нисколько не повредили. Похоже, Палмер просто пытался выдать себя за могущественного колдуна. Перед казнью он заявил, что знает двух ведьм в Хитчине, трех в Нортоне и четырех в Уэстоне. Однако ни следа названных имен не обнаружилось ни в местных архивах, ни в приходских книгах.
Матушка Лейкленд из Ипсвича
А вот история матушки Лейкленд из Ипсвича, которую арестовали, судили за ведовство и сожгли на костре в Ипсвиче, Саффолк, во вторник, 9 сентября 1645 г.
Матушка Лейкленд была женщиной верующей, много лет ходила слушать Слово Божье и все же двадцать лет кряду (по ее собственному признанию) была ведьмой. Дьявол впервые явился к ней между сном и бодрствованием и, заговорив глухим голосом, пообещал, что если она согласится служить ему, то ни в чем не будет знать нужды. Она долго колебалась, но потом согласилась; тогда он (после ее согласия) проколол когтем ее руку и кровью написал договор (какова сатанинская хитрость: он не заставлял ее отрекаться от Господа Бога и Иисуса Христа, как заставляет других, ибо знал, что она женщина верующая и, если давить на нее слишком сильно, ничего не получится). После этого он дал ей трех помощников: двух собачонок и крота (как она призналась), чтобы ей служили. Она наслала порчу на своего мужа (как она призналась), отчего он долгое время лежал больной и наконец умер. Потом она послала собачонку к некоему мистеру Лоренсу из Ипсвича, чтобы мучить его и отнять у него жизнь. Другую она послала к его ребенку, чтобы мучить и отнять жизнь у него тоже, что и было сделано с ними обоими. А все из-за того (как она призналась), что он потребовал у нее 12 шиллингов, которые она ему задолжала, и ни по какой другой причине.
Далее она призналась, что посылала своего крота к горничной некоей миссис Дженнингс в Ипсвиче, чтобы мучить ее и отнять у нее жизнь, что и было сделано. А все из-за того, что упомянутая горничная отказалась как-то дать ей взаймы иголку и поругалась с ней из-за шиллинга, который та упомянутой горничной задолжала.
Потом она призналась, что посылала демона к некоему мистеру Билю, который одно время обучал ее внука. Но он не возжелал ее, и тогда она взяла и сожгла новый корабль (ни разу не бывавший в море), хозяином которого мистер Биль должен был стать. К нему она послала своего демона, чтобы тот мучил его и отнял у него жизнь. Но он все еще жив, хотя и болен так тяжко, что все врачи и хирурги, которые пользуют его, в один голос утверждают, что он чахнет и что половина его тела сгнила заживо.
Много еще она натворила такого, за что по закону полагается смерть, и даже смерть на костре, ибо она стала причиной гибели своего мужа, в чем сама призналась. И, согласно закону, на костре ее сожгли.
Но вот какая удивительная, достойная внимания вещь произошла с тех пор: в самый день ее казни похожий на собаку нарост, который появился на бедре мистера Биля, когда она впервые послала к нему своего помощника, и который никакими силами и средствами не могли свести, вдруг отвалился сам собой. И другая непрестанно сочащаяся рана в виде фурункула, которая появилась у него на животе примерно в то же время и которую не могли вылечить никакими способами, тоже начала затягиваться, так что есть надежда на его выздоровление, ибо раны его заживают очень быстро и он с каждым днем набирается сил. От этих болезней он страдал год с половиной, и мучения его были так велики, что все это время он ходил, касаясь головой коленей.
Дата: 2019-05-29, просмотров: 220.