Вопрос о соотношении насилия и этапов личностного развития – ещё один спорный, сложный, далекий от разрешения вопрос в проблематике насилия.

Поскольку каждый человек, так или иначе, сталкивается с насилием в той или иной форме, означает ли это, что все мы тотально страдаем от тех или иных расстройств?

На этот вопрос нельзя дать однозначного ответа.

Вопрос о том, будет ли насилие переживаться как травма в дальнейшем, решается в зависимости от индивидуальных особенностей, условий, в которых протекает жизнь человека, характера воздействия, и многих других факторов.

Вопрос о влиянии насилия на личностное развитие ребенка – это, прежде всего, вопрос о времени, то есть о возрасте, на который «попадает» насилие. Установлено, что только к 4-5 годам физическое развитие ребенка достигает того уровня, когда он становится способным представлять сексуальный интерес для взрослого. Случаи сексуальных домогательств и физических атак по отношению к детям младшего возраста фиксируются достаточно редко, (Е.И.Цымбал и др., 1997.)

Ряд исследований, основывающихся на сведениях, поступающих из кризисных центров, центров помощи пострадавшим от насилия, и подобных учреждений, дает некоторое представление о том, какой возрастной период является наиболее виктимным.

Дошкольный и подростковый возрастные периоды являются «возрастами риска» в отношении сексуального насилия. К 15-17 годам вероятность стать жертвой сексуального насилия снижается в 4 раза, к 18 годам – в 10 раз.

Что же делает подростков и дошкольников такими уязвимыми к насилию? Вероятнее всего, оба этих возраста обладают какими-то общими, объединяющими их признаками. Рассмотрим их поподробнее.

Прежде всего, оба этих периода являются критическими в развитии ребенка (Л.С.Выготский, т.4.), причем с 4 до 16 лет это два основных кризиса, характеризующегося формированием ряда новообразований. Как отмечал Л.С.Выготский, для кризисов развития характерны «редкие сдвиги и переломы в личности», когда за чрезвычайно короткий срок ребенок меняется весь в целом. Не вызывает сомнения, что переживание кризиса, формирование новообразований дисгармонизирует личность маленького человека, делает его более сензитивным, хрупким, виктимным.

Это, во-первых, само по себе может становиться провоцирующими фактором, ведь поведение ребенка к семи годам резко меняется – появляется манерность, капризность, обидчивость.

Подобные по структуре изменения, как известно, происходят и в период пубертатного криза.

Кроме того, жестокое обращение или сексуальная травматизация в этот период, вероятнее всего, окажут куда более разрушительное воздействие, чем в период относительной эмоционально-личностной стабильности.

С дошкольного возраста по подростковый включительно в жизни ребенка начинается новая эра, знаменующаяся изменениями телесного облика и постепенным выдвижением на первый план категории общения.

Можно сказать, что, начиная с 5-6 летнего возраста ребенок как бы делается более яркой, заметной фигурой как внутри семьи, так и вне её. В этот период он особенно нуждается во внимании и одобрении взрослого, и это внимание не всегда носит безобидный характер.

Общими чертами всех возрастный кризисов, по Л.С.Выготскому являются непокорность и непослушание. Глубокие изменения в личности, характере и поведении ребенка, актуализирует стремление взрослого перевоспитать, переделать, исправить.

Это, в частности, те воспитательные установки, которые описываются в работах исследованиях в работах исследователей детских неврозов.

Так, В.И.Гарбузовым описано «воспитание по типу А» или эмоциональное отвержение. Для него характерна манипуляторская позиция родителя, настроенного на «ломку» врожденного типа реагирования, неприятия индивидуальных особенностей ребенка, жесткий контроль, дисциплина, регламентация жизни сына или дочери, навязыванию «единственно верного», с точки зрения родителя, способа поведения.

Другой, не менее опасный, вариант – гипер – социализирующее воспитание, или воспитание по типу Б, характеризуется тревожно-мнительной концентрацией родителя на всех социальных проявлениях ребенка: успеваемости в школе, спортивных достижениях, статус среди товарищей и т.п. Такие родители ожидают успехов ребенка в учебе, стремятся к его всестороннему развитию, его недооценивают или вовсе не учитывают реальные психофизические возможности ребенка.

Опираясь на исследования калифорнийской школы Пало-Альто, Е.Т.Соколова описывает ещё один тип родительского отношения. Это воспитание по типу «маленький и нищий», или инвалидизирующие отношение. В этом случае родитель видит ребенка младше по сравнению с реальным возрастом, его интересы и увлечения кажутся родителю детскими, несерьезными. Ребенок видится не приспособленным, не успешным, открытым для дурных влияний, что приводит к отсутствию доверия и чувству досады у родителя. Подобные воспитательные воздействия, квалифицируемые как психологическое насилие, в период кризиса могут переживая ребенком особенно остро, травмировать особенно глубоко.

Изменившийся телесный облик и поведение ребенка вызывают у родителей стремление немедленно исправлять непослушное чадо, актуализируя те или иные воспитательные установки.

Другие возрастные периоды по статистике являются менее опасными для непосредственного насилия. Вероятно это происходит в силу большей стабильности как раннего детского возраста, так и юношеского. Ранний возраст характеризуется, прежде всего, наличием необходимой для выживания ребенка симбиотической связи с матерью, что, безусловно, снижает вероятность использования его как сексуального объекта другими членами семьи. Поздний подростковый и ранний юношеский возраст, характеризуются значительным возрастанием самостоятельности, независимости, способности защитить себя в трудной жизненной ситуации.

Таким образом, вероятно, можно говорить о «сензетивных к насилию» периодах в жизни ребенка, когда анатомо-физиологические, гормональный, эмоционально-личностные и психосексуальные изменения делают жертву более травматизируемой. Эти периоды являются опасными в отношении как сексуального насилия, так и жестокого обращения с ребенком, тяжких наказаний, и психологического насилия.