Первый день рождения с Джулией
Поможем в ✍️ написании учебной работы
Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

 

 

Впервые за долгие годы, я наконец-то рад своему дню рождению. Со мной человек, которого я люблю и в котором уверен, как в себе самом. Нет, не как в себе самом. В себе я способен сомневаться, а в Джулии – нет. Я знаю, что если я предам себя и весь мир рухнет, она меня не предаст и отстроит мой мир заново. А если рухнет настоящий внешний мир, она не убежит искать лучшей доли и не разрушенные части мира. Она останется жить со мной на развалинах.

Спасибо моей маме за то, что я однажды родился. С днем рождения меня!

 

6

 

Прошло еще две недели, прежде, чем я отважился попробовать погрузиться в информационное поле. К моему счастью и удивлению, ничего плохого и непривычного меня там не ждало. Поле было вполне мне подвластно, и теперь вновь я управлял им, а не оно мной.

 Было странное чувство, будто бы я упустил что-то важное. И даже не упустил, а пропустил. Информационное поле существовало до меня тысячи лет, и я существовал без него почти три десятка лет. Но, было чувство, что не погружаясь в него, я будто бы школьник, который пропускает школьные занятия, и вместо радости от свободы, тревожится о том, что ждет после того, как свобода кончится. И пугает школьника не столько то, что свобода обязательно кончится, а то, что за любое удовольствие по законам взрослых – нужно платить. Придется вернуться в школу и пытаться наверстать весь пропущенный за время болезни материал. Учеба и так дается нелегко, а тут и вовсе нужно впихнуть невпихуемое.


Я никому ничего не был должен, а всех кому я должен – я простил. Так, говорил мой дедушка. Жаль, рядом нет ублюдка соседа, чтобы под воздействием моей воли, он вновь оценил глубину мудрости моего дедушки. Сосед, соседушка. А ведь он был моим первым подопытным кроликом в деле подавления чужой воли. С ним я потерял свою кодовую девственность. Он был моим первым, и думая о нем, я должен рыдать в подушку. А ведь, я даже не позвонил ему утром, я такая стерва.


Поле, поле, поле…


Я никому не был должен, и от не посещаемости меня не выгонят и не отчислят. Вряд ли где-то есть комиссия, которая соберется за круглым столом, и темой обсуждения будет «Этот черт, ссучился, как последняя падла, и уже две недели не посещает наше заведение. Предлагаю его отчислить. А еще лучше пырнуть в бочину ножом», и чей—то властный голос скажет «Так, коллеги, вы знаете, что я против открытого насилия и крови. Давайте, просто задушим его во сне подушкой». И всё.

Заиграет песня Агаты Кристи:
И для меня не будет больше света
Не будет больше неба и земли.

И я пойму, что эта песня про меня. Хотя, с чего бы мне что-то понимать? Я просто умру и все тут. И просто ни света, ни неба, а вот земли по самую крышку гроба. «Крышка», не от крышки ли гроба произошло это выражение?


Поле, поле, поле…

 
Я никому ничего не должен, но думая о том, что я давно там не был, мне кажется, будто бы я у себя ворую.
На западе, где рабочим платят по часам, когда рабочий отдыхает или бездельничает, в глазах хозяина своим бездельем рабочий ворует его деньги. Вот только рабочий не чувствует себя виноватым, а я чувствую. Будто бы мне дан великий потенциал, а я его не реализовываю.
Странно, имея две руки и две ноги, мы не чувствуем, что тратим время не на то, смотря на калек.
Мы имеем два здоровых глаза, и смотрим явно ни туда, куда при наличии зрения, смотрели бы слепые. Имея два здоровых уха, мы слушаем сплетни и дегенеративные песни, тогда как глухой, слушал бы природу и… И откуда мне знать, что слушал бы глухой, куда смотрел бы слепой, куда шел бы безногий и кого в переулке тискал бы безрукий. Будь бы у них все это, они были бы обычными, и жили бы обычно. А будучи теми, кто они есть, они бы променяли глухоту на бесконечные чужие сплетни, слепоту на окно с видом на помойку, а имея ноги и руки, сидели бы в интернете и обсуждали бы лак для ногтей.
«Хоть что-то», лучше, чем «ничего».
Может евнух и не стал бы седыми волосами на головах матерей прекрасных дам, но точно был бы рад вернуть свое былое естество.
Наверное, я становлюсь зависим от информационного поля и иного мира. Наверное, это не плохо, но, наверное это и не хорошо. Лишь бы не упустить реальную жизнь, всё ведь хорошо, когда оно в меру. Крайности, это всегда плохо.
Девочка Василиса, всю жизнь, прожившая в книгах, мальчик Жора, ни разу не бравший книг в руки. Обоих круче Виталя и Виолета, читавшие и жившие в меру.

 

 

Поле, поле, поле…

 

Может дело вовсе не в поле, просто мне чего-то не хватает, может быть просто забытая мечта, засев в подсознании, убивает своей несбыточностью. Может быть, я просто боюсь, что однажды уже не смогу вернуться в информационное поле, не смогу пройтись по своему внутреннему миру. А ведь, я точно так же боюсь не вернуться во внешний мир. Я еще не встретил Джулию, я еще ничего не знаю о ней, и все же, в мире в котором по окончанию детства, давно «больше» нечего ловить, я все же всегда ношу с собою удочку и червячка, чтобы при удобном случае, быть во всеоружии.

«А жизнь длиннее не становится
и что нам делать?
застрелиться?
Кайф на удочку не ловится
мы не герои
и не убийцы
и жизнь длиннее не становится

Глеб Самойлов»

Помню, когда нам было лет по двенадцать, мы ходили на хлебный завод, который частично находился в лесу. Мы пробирались через лес, чтобы дойти до задней части огромного кирпичного забора, который кончался железными воротами, которые никогда не бывали открытыми.
Ворота, как и весь забор, были обвязаны колючей проволокой, но мы все же пробирались на заднюю часть двора завода.
Однажды, в очередной раз убегая с хлебного завода от бегущих за нами рабочих, я прыгнул с забора, и повис в куртке на проволоке. Дешевая куртка под тяжестью моего веса разорвалась пополам. Я не помню, что сказал маме, но помню, что жизнь меня ничему не учила, и я вновь и вновь лез с ребятами на территорию хлебного завода. Зачем?
 А затем, что в мусорки выкидывали производственный мусор, целые контейнеры из пакетов с кремом, который был выжат не до конца, овсяное печение, пирожные плохой формы. Все это выкидывалось, но упаковывалось в бумагу, чтобы после смены рабочие могли забрать.
И мы, получается, воровали не производственный мусор, а заначки рабочих кондитерского отдела. Возле мусорок летом летали стаи ос, но мы не боялись, ни ос, ни охраны, ни рабочих. Мы шли за своим «куском пирога», и мы его получали. А еще получали от родителей за порванные об проволоку вещи. Получали от рабочих, если они успевали нас ловить. И ведь, ходя туда своей компанией, мы наверняка были не одни такие.
К чему я это?
Да к тому, что не так давно, облизать пакет от торта – было счастьем и пределом мечтаний. Сегодня банкет оплачен, причем оплачен не мной. А я сижу в этой деревне, стараясь не высовываться, стараясь не привлекать к себе внимание. Я еще не знаю, что встречу Джулию, и томление души уйдет. С приходом Джулии уйдет и тяга к излишним тратам, и с её подачи мы станем вести в меру аскетичный образ жизни. А пока, одна радость – мой внутренний мир.

 

***

 

Очень странно однажды находить давно забытого себя. В те две недели, пока я воздерживался от посещения информационного поля и своего внутреннего мира, я провел в чтении и изучении своего дома. Дом был небольшим, всего две комнаты и чердак. И вот на чердаке я и нашел давно забытого себя.
Старая тетрадь исписанная от руки. Я вел её, когда отсиживался здесь в первый раз, мне было тогда чуть больше двадцати лет.

Перечитывав свои старые записи и плавая в остатках болезни и безделья, я вдохновился исписать свежую тетрадь. Надо было куда-то выплеснуть пережитый в полях опыт.

 


« В мире есть всё необходимое, чтобы сделать его идеальным для всех.
Говоря иначе, для постройки совершенного общества, есть все необходимые стройматериалы и инструменты, есть техника и специалисты по данному вопросу. Но, отчего-то все мы живем, как жили, стремясь обогатиться, поесть и поспать, ну еще зрелищ и вина неплохо бы.
Наверное, это нормально, наверное, так должно быть. Хотя нет, так должно было бы быть, если бы все, что я перечислил, было бы единственным путем развития человечества, но это ни так.
Это ни так, поскольку были в свое время писатели и поэты, философы и ученые. Но, общество ни стало благоразумней. Они есть и сейчас, но общество все равно не становиться благоразумней. Весь процент развитых людей, всегда перевешивается процентом глупых людей. Процент вообще не меняется, почти.
Вроде бы советский режим перестрелял всех умных, и остались одни дураки. Так нет, советский режим вырастил новые умы. Погасла одна звезда, взошла другая. Но, все же дальше «восстановления процента», дело не пошло.
И вроде изобрели интернет с его неограниченными возможностями и неограниченными запасами знаний. Можно скачать любую книгу, любой научный труд, и получить любую профессию интеллектуального жанра, не выходя из дома, не лазая по библиотекам и не платя тонны денег за обучение.
Но, дав возможности развиваться, интернет в противовес, породил огромную индустрию развлечений и добивания зачатков интеллекта в юном мозгу.
И, как и раньше, люди опять стали по разные стороны баррикад. Одни читают книги, другие читают анекдоты. Одни играют в интеллектуальные игры повышающие память и развивающие мозг, другие играют в зомби фермы, не понимая, что зомби это они.
Одни вычитывают, как правильно собрать адронный коллайдер в дедушкином подвале, другие вычитывают, как правильно развести девушку на секс, улучшить материальное положение посредством репоста денежной картинки, развода лохов и прочей ереси.
Одни читают, как умножить свои умственные способности, другие, как уменьшить свой вес не переставая жрать на ночь, не занимаясь спортом и все это за неделю.

Интернет напоминает величайшую библиотеку мира. Интернет напоминает шабаш нечисти на лысой горе. Интернет толкает к знаниям и развитию. Интернет толкает к прожиганию жизни и саморазложению. Но, это вина не интернета. Тем же занималось и телевиденье. Тем же занимались и книги, тем же занимались все былые поколения. Одни создавали, другие пользовались созданным. Одни готовили, десятки ели. Один убирал, сотни мусорили, один писал, миллионы не читали.

Мы бы получили другое общество, если бы заключенным в тюрьмах, вместо невыносимых условий существования предлагали бы альтернативный способ время провождения за стенками тюрьмы. Далее пример того, что есть, и того, что может быть:

То, что есть: Сравним заключенного с собакой. Он родился и рос в мирных условиях. Но, в один из дней, оступился, поманился запахом куриного филе, и стащил окаянный курицу с хозяйского стола. Его нашли под диваном, сытым но напуганным. Его отлупили, но он быстро забыл чувство боли и страха, поскольку, это было единожды. Может это была случайность, может еще что-нибудь. Но, спустя пару месяцев, пес опять провинился перед хозяевами, и они решили его жестоко наказать, и из нормальных условий в которых был просторный дом и вкусная еда, его отдали в жестокий питомник, где на десять квадратных метров было по двенадцать собак, где собачники лупили псов за лай, за сон, за все подряд. Псы часто дрались, стаями нападали на новеньких собак, отнимали еду. А еды и так было впритык, да и невкусна она была. И часто вспоминался дом.
И вот однажды собаку возвращают домой, но она уже не помнит, как вести себя дома, ее слишком долго не было. Она привыкла прятать украденное, кусаться и лаять, бояться и так далее.
Вряд ли она сможет опять жить дома, как и прежде, скорее всего опять вернется в уже привычный питомник.
Так же и человек, не исправляется, а лишь ожесточается либо полностью ломается.
Тюрьма это место, где жестоких людей делают более жестокими, воров более изворотливыми и т.д.
Тюрьма это наказание за провинность. Но, ведь тюрьма называется исправительным учреждением. Как, место, которое дает человеку худший из миров, может его исправить?
А чему учит тюрьма, я понял не из собственного опыта, не из фильмов и книг, а из одной фразы одного из глупых людей. Да, один из самых глупых людей, которых я когда-либо знал, сказал фразу, которая ответила на вопрос, что дает человеку тюрьма. Когда этот человек в очередной раз вышел после годовой отсидки, я спросил его, что он понял за это время, прибавилось ли у него ума, и понял ли он, что сегодня деньги проще заработать, чем украсть, и знаете, что он ответил? Он, ответил мне на вопрос, чему научила его тюрьма. Думаете, она научила его, что людям нельзя доверять? Или, что миг блаженства не стоит года мук? Нет, тюрьма научила его не попадаться! – Тюрьма научила меня не попадаться. Это главная мораль, которую он вынес от годовой отсидки. Быть внимательнее и делать грязные дела осторожней. Тщательней продумывать пути отступления, пути наступления и сам грабеж. Тщательно думать, бить ножом в сердце, не имея возможности проломить им ребра или все же ударить в бок, чтоб наверняка. И так, тюрьма не исправляет, тюрьма учит быть хитрее и делать зло умнее.

А, что могло бы быть: Вывести человека из мира, в котором ему нужно бороться за жизнь посредством насилия. Построить более просторные тюрьмы для более уютной обстановки. Заменить темные тона стен, на зеленые, для успокоения нервной системы. Заставить каждого заключенного, помимо физических работ, ухаживать за домашним растением, прививая им заботу над кем-то и ответственность. Пусть это будет лишь растение, но за ним нужно следить, оно не предаст и не огорчит. Жив цветок, - получи свою порцию еды, засох, разбился, тогда минус половина дневного рациона и новый цветок.
Обязать читать заключенных по три-пять часов в день. В список читаемой литературы включить общеобразовательные книги, философию, науку, историю. Для досуга русскую и мировую классику и современную художественную литературу.
Одно заставит развиваться, другое покажет, что есть более прекрасный мир, чем мир, который они строили - воруя и убивая.
Ну, и конечно, лучше проводить досуг - читая, чем строя очередной план потасовки во время обеда и плана мести после выхода на свободу.
При тюрьме держать психолога, который раз в неделю будет проводить курсы по управлению гневом и эмоциями. Разбить тюрьму на несколько условных групп, и в определенном помещении, при условии что каждый из членов группы вел себя примерно в течение  недели, показывать раз в неделю документальные фильмы о природе, космосе, научных открытиях, и раз в две недели показывать художественные фильмы.
Конечно, все это при условии, что это не тюрьма, в которой заключенные живут лучше, чем дома, имея телевизор в каждой камере и мобильные телефоны.
Тогда будет стимул измениться, чтобы получить бонусы в виде досуга и еды.
Ко всему должен быть стимул. А сажать человека в яму, засыпать песком в надежде, что когда человека достанут из ямы, он будет любить кидальшиков, глупо.»


« Ты не посчитал нужным умыть свои глаза, но посчитал нужным видеть мир грязным сквозь немытые глаза. И конечно же ты прав, когда с немытым ртом осуждаешь то, как видят мир люди с ясными глазами.
И конечно же, если ты видишь во всём и во всяком лажу, это не говорит о том, что лажа в тебе.
И конечно, если весь мир говорит тебе, что ты идиот, то это мир идиотов, а ты умничка.
И конечно, если миллион людей делает глупость, то глупость перестает быть глупостью, ввиду количества её совершающих.»

« Если в корабле под названием жизнь есть пробоина, то нужно брось все силы на устранение неполадок, а не на скорейшее достижение ближайших берегов. Ты может и успеешь доплыть, но корабль утонет.
Начиная великие дела, не забывай о мелочах. Идя на большое дело, не забудь сходить по маленькому.
Время истекает по капле, рубль состоит из копеек, корабль утонет от сантиметровой трещины.»

« Мы живём в мире дальтоников, которые делят жизнь на белые и чёрные полосы. Мы живём в мире людей, не знающих о существовании других цветов.»


« Перед тем, как дать человеку разрешение на хранение огнестрельного оружия, человек должен, как минимум доказать, что он психически здоров.
В то же время, человек свободно может завести ребенка, и ему не нужно доказывать, что он психически уравновешен.
 «Мы не дадим тебе разрешение на хранение огнестрельного оружия, если у тебя есть ярко-выраженные психические отклонения, поскольку ты можешь убить человека».
«Мы не дадим тебе разрешение на оружие, если ты был судим».
«Мы не дадим тебе разращение, если ты…»
и целый список, почему нет.
Но, никто не скажет нет, человеку, если он потенциально опасен для общества, и при этом хочет завести ребенка.
А жаль.»


« Большинство людей, мне представляются просто кусками мяса. Эдакие, ходячие мертвецы. И наверное об этом понятии куска мяса в человеческом обличии, и имеет смысл поговорить.
Кусок мяса не возьмет умную книгу в руки, не потому что эта книга какая-то особенная, и автор мнит себя чем-то недоступным и не понятным простому обывательскому уму. Вовсе нет. Просто кусок мяса не будет добровольно брать в руки книгу, в основе которой, не лежит цель развлекать кусок мяса.
Куску мяса незачем читать, не зачем расширять границы своего разума, и узнавать для себя что-то новое.
У куска мяса есть определенная (практически генетически) заложенная программа: Кусок мяса рождается для того что бы вставать по утрам, ходить на работу, приходить с работы, развлекать себя, и идти спать, чтобы на утро вновь повторить этот бессмысленный круговорот своей мясной жизни. Между дел, если куску мяса повезло, он успевает время от времени вступать в интимные отношения с другими кусками мяса, и плодить себе подобные кусочки, которые под опекой двух мясных кусков, обречены повторить жизнь своих создателей.

Считаю ли я себя не куском мяса? Нет, себя я тоже считаю куском мяса, но с одним важным отличием: Куском мяса я являюсь не на постоянной основе. То есть, пока моя жизнь не ограничивается работой, рутиной, и желанием выжить, я являюсь не только куском мяса. Я являюсь одушевленным куском мяса, которого можно назвать человеком.
Так вот: как только я, по определенным причинам, теряю интерес к жизни, к настоящей жизни, включающей в себя познания бесконечности мира, размышлений о чем-то большем, чем, что мне сегодня поесть, и как бы затащить очередную девицу в мою уютную темницу. Пока, идея моей жизни заключается в чем-то большем, чем просто родиться и умереть. Чем просто проснуться и скорее лечь. Пока, есть в моей жизни дыхание жизни, а не бесконечное вязкое болото апатии и рутины. Вот до этого момента я человек. Как только я теряю интерес к жизни, как только я тону в рутине, забыв о иных формах существования. Вот в тот момент, на определенный период, я становлюсь обычным куском мяса.
Можно было бы возразить, что не смотря на оторвоность от высоких материй и великих дум, я все равно продолжаю чувствовать боль, холод, обиду, гнев, и тд. Но, кусок мяса, пока он жив, тоже чувствует и боль, и холод, и страх, а иногда и обиду. Но это самые низшие формы чувств, то есть это базовый набор чувств и инстинктов присущих практически любому представителю животного мира. В то время, как более высокие формы чувств, животным не доступны.

Говорю ли я, что человек сам виноват, в том, что загнан в рамки обязанностей, походов на работу и прочего? Нет, я не могу столь категорично отзываться обо всех живущих на земле, ибо так устроена жестокая и бесчеловечная система, в которой мы живем. И человек не всегда имеет возможность шагнуть за рамки этой системы. А многие из тех, кто имеют такие шансы, их шаги часто оказываются одноразовыми, и быстро возвращают человека обратно, туда откуда он пришел. И это в лучшем случае, в худшем, выход за рамки системы грозит человеку попаданием в жизненный и денежный минус, для погашения которого, после человеку потребуется еще больше работать, и быть еще большим куском мяса.

Тогда зачем я напоминаю о том, что мы являемся кусками мяса, и подтверждаю мнение о том, что без приложения титанических усилий, на которые многие из нас не способны, человек обречен пожизненно быть белкой в колесе?
Все просто: Даже в бесконечной рутине, и попытке выжить, человек обязан иметь хотя бы час в день, в котором будет нечто большее, чем просто существование. Хотя бы час, который будет оправдывать своим существованием, все остальные не на жизнь потраченные часы.
Потому как, в попытке просто выжить, и просто работать, человек целиком теряет настоящего себя, а именно превращается в кусок испуганного мяса.»

 

« Порой так сильно устаешь от самого себя, что искренни, не понимаешь, как тебя вообще могут терпеть другие люди. Как кто-то может с тобою дружить, как кто-то может тебя любить.
Но, твой близкий друг, столько о тебе знает, столько лишнего и личного, но отчего-то ты все еще дорог ему. И твои недостатки превращаются в достоинства.
Отчего же есть люди, которые так хорошо тебя знают, но всё равно с тобой? Наверное, оттого что, что бы ты ни делал, люди видят твой поступок, но никто не знает, какие мысли стоят за этим поступком, а ты то знаешь.
Ты знаешь, где ты гад, где ты лицемер, где соврал, где украл.
Ты знаешь столь много о себе, что любое плохое мнение о тебе, даже самое преувеличенное, можно спокойно помножить в разы.
И ты живешь с самим собой 24 часа в сутки. Никто не живет с тобой так долго. Даже если ты женат, работаешь дома, и всю свои жизнь проводишь с женой, всё равно ты знаешь себя на десяток-другой лет дольше, чем она.
Но, все люди таковы. Все люди устали сами от себя, устали носить им не идущие маски.
Отчего люди боятся одиночества? Нет, они могут без других людей, они не могут сами с собой.
Хорошо ушедшему в горы в гордое одиночество, он там привыкает к одиночеству, а ты даже если привык, слегка выходя из этого состояния, опять учишься жить в одиночестве.
Всего одна приятная встреча, всего один час, когда можно быть услышанным, и ты уже не одинок. Но, этот час пройдет, и захочется новый, и новым станет для тебя одиночество. Это как одна сигарета, после длительного перерыва, она так пьянит, что ты опять хочешь упасть в её чарующий плен, опять не можешь без нее.
Но, люди не сигареты, их не купишь, их не спрячешь. Хотя, с сигаретами можно расстаться навсегда, но люди все же окружают тебя, и от них не спрячешься, не зароешься в одиночество по самые нёба.
Хотя и количество курильщиков вокруг, не дадут тебе забыть о никотине, дым везде и всюду, и если ты бросил, он тебя раздражает и запах его противен, противно и то, что ты от этого отказался, пусть и в свою пользу, но все же они имеют эту гадкую радость, а ты нет.
И люди, люди вокруг не одни, и это гадко, тебе противны их нежности, их совместная радость, их внешняя гармония.

Ушедший в горы, свободен от бесконечного информационного мусора.
Он не читает газет, не сидит сутками в интернет-сообществах, комиксах, мемах, дебильных пабликах, и в меру умных пабликах.

Он может найти настоящего себя, он может стать максимально приближен к чистому разуму, нирване, гармонии внутри себя.
На это уйдет не один день, но каждый день будет отличаться от прошлого.
Люди не доверяют добровольным отшельникам. Отшельники пугают людей. Отшельник безумен для людей. Но на деле он прошел процесс очищения через одиночество, и он на метр выше всей прочей массы людей.

Воистину мы боимся того, чего не понимаем. Воистину, мы ненавидим то, до чего не доросли, будь то чужое богатство или духовное развитие.

Мы так же боимся уйти в уединенное место на долгий срок, думая, что узнаем себя. Мы боимся быть наедине с собой, мы боимся сойти с ума со скуки и одиночества.
Но нам бы всего на месяц уехать в другое место, всего месяц прожить без людского вмешательства, всего месяц побыть наедине с природой, всего месяц не получать информационную дозу, не читать глупые заметки и скандальные статьи, всего месяц не лезть в чужое грязное белье, а залезть в свою душу, о мы бы изменились, мы бы частично отчистились.

Перестать смотреть телевизор, перестать читать ленту новостей. Жить здесь и сейчас, а не в чужом городе и чужими происшествиями.
Бродить по чужим мирам посредством книг, а не дебильных комиксов и анекдотов.
Перестать бы бояться расстаться со своей убогостью и среднестатестичностью, заглянуть за рамки построенные пропагандой, какая жизнь настала бы тогда.
И поняли бы мы, что мы ни столь ужасны и безнадежны.»

« Твое счастье и настроение зависит оттого, где ты находишься и кто рядом с тобой?
Поздравляю, ты зависим от внешних обстоятельств.
Чем это плохо? Да всем!
Стоит одному конкретному человеку пропасть из твоей жизни, ты погаснешь как свеча.
Стоит одному продукту пропасть из твоего каждодневного рациона, ты ощутишь сильную пустоту внутри себя.

По настоящему счастлив тот, кто счастлив несмотря ни на что, вопреки всему, и независимо от кого-либо.

Мы так долго планируем, когда и при каких обстоятельствах в один из дней начнем быть счастливыми, и что нам для этого нужно - что забываем, что могли бы начать быть счастливыми прямо здесь и сейчас. Не вставая с дивана, или не уходя с рабочего места, не имея машины, не имея 23-го айфона, не имея шпагу во всю штанину.

Для счастья человеку нужен лишь он сам, у него уже есть орган отвечающий за счастье – это мозг.
Счастье начинается с этого органа, остальные органы и то с чем эти органы способны соприкасаться физически и зрительно, являются лишь побочными радостями и дополнениями к уже существующему полноценному счастью.

И все же, при учете, что можно и нужно быть счастливым везде и всегда, не смотря на погоду и лица вокруг состояние кошелька и внешних данных, все же есть вещи, которые имеют свойство портить настроение.
Нет, они не лишают счастья, они просто кусают от него куски, стараясь оставить на душе несущей свет, как можно больше дыр, и не для того, чтобы счастье светило сквозь дыры и им, а скорее для того, чтобы сквозь дыры и щели счастье убежало от вас.
 Надо уходить от таких людей, выкидывать такие вещи и менять такие места.
Ну, а если нельзя, по той или иной причине, тогда учитесь латать дыры и замазывать щели, дабы демоны не победили в величайшей борьбе, дабы не могли испить исконно вашего.
Не держитесь за людей не приносящих радости и мира, не держитесь за вещи гнетущие и мешающие.
Иной раз лучше прибегнуть к рукоблудию или заплатить проститутке, чем ради соития терпеть выносящую мозг дуру. Лучше вызвать мастера, чем унижаться перед мужем в борьбе за вбитый гвоздь. Лучше зарабатывать меньше и работать больше, чем тратить себя на работу, убивающую вашу душу и самоуважение.»

***

 

Покопавшись еще немного на чердаке, я нашел то, о существовании чего, я даже не подозревал.
Это были машинописные листы, подписанные именем «Юрий Бесчастнов». Так звали моего отца.

Отец давно погиб, заблаговременно уйдя из семьи. Перед смертью отец оставил мне дом в деревне. Впрочем, это вы уже знаете.

Я долгие годы был зол на отца, поскольку я рос без него. Да, он был в моем детстве, но когда я перестал «ходить на горшок», он покинул нас с мамой. Он изредка объявлялся, но я отталкивал его от себя. Я был обижен на него. А потом он умер, и забылась былая обида за то что он ушел. На её месте появилась новая обида за то что на этот раз он ушел навсегда.
Была обида даже за то, что я стал домушником. Он не имел к этому прямого отношения, но если бы он занимался моим воспитанием, этого могло не произойти. Если бы он не умер молодым, у меня был бы настоящий друг.
Когда его не стало, я изначально обиделся на себя. Да, на себя. За то что отталкивал его, когда он искал встречи. В итоге, я ненавидел и его и себя.

Но, я живу в его доме, я его плоть и кровь. И вот в моих руках его печатные записки. Могу ли я не прочесть их?

 










































































































Дата: 2019-05-28, просмотров: 195.