Названия, связанные с иностранными революционерами и деятелями мирового коммунизма
⇐ ПредыдущаяСтр 8 из 10Следующая ⇒
Поможем в ✍️ написании учебной работы
Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Значительное число топонимов в нашей стране связано с так называемыми «деятелями мирового коммунистического и рабочего движения», а также с теми, с кого большевики брали пример — иностранными революционерами и террористами прошлого. Эти лица разумеется, не имеют никакого отношения к российской культуре и государственности. Если, конечно, не считать ущерба, принесенного стране в ходе широкомасштабного прикармливания зарубежных компартий за счет культурных ценностей и природных ресурсов России. Так что присутствие их имен на географических картах после очевидного краха коммунистической химеры представляется уж вовсе курьезным.

 

Бебель

Август Бебель (1840–1913), один из наиболее известных деятелей германской социал-демократии, родился в семье прусского унтер-офицера. В 13 лет осиротел и был вынужден поступить учеником к токарю. В 1858–1860 гг. странствовал по Южной Германии и Австрии в поисках работы. В германском рабочем движении он начал участвовать с 1862 г.; занимал разные административные должности и в 1867–1869 гг. стал председателем постоянного бюро союза немецких рабочих союзов.

Бебель в начале своей политической карьеры примыкал к крайне левому крылу либералов, а в 1865 г. под влиянием В. Либкнехта (отца Карла Либкнехта) переходит на позиции революционного марксизма. В 1869 г., на съезде в Эйзенахе, Бебель вместе с В. Либкнехтом организует германскую социал-демократическую партию, которой он руководит до конца жизни.

Социал-демократическая рабочая партия Германии под водительством Бебеля до конца XIX в. способствовала реализации идей всемирной коммунистической революции. Бебель выступал в поддержку Парижской Коммуны. В 1867 г. был впервые избран в германский Рейхстаг и потом неизменно переизбирался депутатом вплоть до самой кончины. Во время франко-прусской войны Бебель как и Либкнехт, воздержался от голосования в пользу военного займа, а после провозглашения во Франции республики голосовал против займов и протестовал против аннексии Эльзас-Лотарингии. Он был приговорен в 1872 году к двум годам тюрьмы по обвинению в государственной измене, подвергался репрессиям много раз и провел в общей сложности 6 лет в заключении. Будучи самым влиятельным вождем II интернационала, неоднократно подавлял «крамолу» в его рядах. В период действия исключительного закона против социалистов (1878–1890 гг.) Бебель укреплял партию в подполье.

В германском и международном рабочем движении Бебель отстаивал ортодоксально-марксистскую линию. Он написал несколько литературных произведений, из которых наибольшим успехом пользовалась книга «Женщина и социализм».

Бебеля высоко оценивал Ленин считавший, что он опытный политик, чуткий к запросам революционной борьбы социалист пользующийся авторитетом в международном рабочем движении. Благодаря такой оценке, на карте нашей родины появились названия, связанные с именем Бебеля. В Москве есть три улицы Бебеля.

 

Вильгельм Пик

Вильгельм Пик (1876–1960) был сыном личного кучера семьи ландсрата. Отец отдал его учиться на столяра. А до этого Вилли посещал народную школу. Напротив школы была тюрьма и Вилли часто глазел на арестантов — воров, смутьянов, убийц. «Держись от них подальше!» — твердили юноше отец и учителя. Но его тянуло к ним.

По окончании профобучения молодой столяр-подмастерье отправился искать работу. На дороге встретился ему попутчик, такой же подмастерье-горшечник. Он-то и сбил парня с пути. Не успев стать рабочим, Вилли примкнул к профсоюзу деревообделочников, платившему бродячим подмастерьям по два пфеннига за пройденный километр с тем, чтобы они привлекали встречных в члены профсоюза. Он вступил в рабочий певческий кружок, а затем и в социал-демократическую партию.

В 1895 г. в Марбурге, где великий богослов Лютер спорил с Цвингли, предрекая победу капитализма, атеист Вилли приобщился к учению, обещавшему капитализм похоронить. Через четыре года его избирают руководителем районной парторганизации г. Бремена. Здесь Пик задержался на целых 14 лет. В 1904 году он участвовал в съезде СДПГ под руководством Бебеля, Либкнехта, Цеткин. Раздавались призывы к беспорядкам, возбуждались низменные инстинкты. Умеренные призывали к примирению классов, но их шельмовали радикалы. Последним в 1906 году удалось прибрать к рукам местную газету «Бремер Бюргер Цайтунг» и красная пропаганда обрела новые возможности. Широко освещался русский опыт пресненских нападений на полицию и войска.

Летом 1906 года Пик добился выдвижения на освобожденную (платную) должность — стал секретарем городской парторганизации. «В руках Пика сосредоточились все организационные нити, в своей работе он расставлял акценты в духе радикалов и в их пользу» — пишет немецкий историк К. Э. Моринг. На съезде в Нюрнберге в 1908 г. Пик рьяно защищает от «умеренных» Розу Люксембург — уже тогда прослывшую «кровавой» за призывы к убийствам классовых врагов. В 1910 г. его выдвигают в секретариат СДПГ заведовать образованием.

Настал 1914 год, ура-патриотизм охватил и социалистов. Фракция СДПГ в Рейхстаге одобрила военные кредиты. Большинство призывало к гражданскому миру перед лицом врага. А Пик с радикалами, по примеру большевиков, требовали мировую войну превратить в гражданскую: «Главный враг — в собственной стране!»

Пику удалось сагитировать 2000 женщин на антиправительственные беспорядки перед Рейхстагом. За это его сначала посадили в тюрьму Моабит, затем хотели отправить на фронт, но Пик пристроился телефонистом. В июле 1917-го за отказ отправиться на фронт он получает срок — полтора года тюрьмы, но друзья-адвокаты добиваются оправдательного приговора. Пик вместе с сыном скрывается в Амстердаме, распространяя подрывной журнал «Борьба».

В конце октября 1918 г. начались восстания моряков на немецком флоте, в ноябре в городах образуются советы рабочих и солдат. Пик к началу революционных событий поспевает в Берлин, где идет вооруженная стачка. Из тюрьмы освобождена «кровавая Роза», Либкнехт провозгласил социалистическую республику. И: прозвучал клич: «Контрреволюционеры — среди вас!» Пик не смущаясь помогал ликвидировать бывших товарищей. «Союз Спартака» подвергся чистке, была учреждена компартия. Но Германии повезло больше, чем России. Главарей восстания отловили и без долгих проволочек казнили. Пик не захотел разделить их участь, благо держал в кармане фальшивый паспорт. Поймали его только через полгода, но в ноябре 1919-го Пик снова бежал.

На следующий год, в условиях Веймарской республики, легализовался — по спискам КПГ стал четвертым на выборах в Рейхстаг. Но красные набрали тогда только 1,7 % голосов и в депутаты попали лишь Цеткин и Леви, председатель КПГ. Потом к коммунистам примкнуло левое крыло «Независимой» СДПГ и группа Тельмана. Красных стало 300 тысяч.

Пик развил бурную деятельность по захвату власти в партии. Главное — скомпрометировать председателя. В дело идут пасквили: «Против врага партии Леви» и др. Последний боролся против путчизма в политике, за что и был исключен под улюлюканье экстремистов. Съезд ОКПГ направляет Пика и Геккерта в Москву, к Ленину. Вождь одобрил чистки в братской компартии. Пик встретился с Калининым, Дзержинским, Луначарским. Завязались прочные связи на будущее. Стал Пик и председателем ЦК Международного общества помощи борцам революции (МОПР). В 1923 году по Германии в связи с двумя попытками государственного переворота: коммунистической (7 ноября) и нацистской (8 ноября), вновь прокатилась волна красного террора, возбудив террор коричневый. Наученные предыдущим опытом, власти быстро разгромили путчистов.

Пик, обвиненный в «люксембургианстве», вынужден был передать свой пост в партии Тельману. Пробыв полгода вне власти, он удостоился лишь должности окружного партсекретаря. Но друзья в Москве не оставили в беде опального экстремиста, включили его в состав исполкома Коминтерна. В 1931 году Пик введен в Президиум ИККИ (Исполнительного комитета Коминтерна) и представляет в нем КПГ.

Пришедшие к власти коричневые социалисты не потерпели конкуренции красных и Пик бежит в Париж, а затем в Москву. С началом войны понижен до роли вербовщика, работает с военнопленными. После войны направлен в Германию, вести агитацию в оккупационных зонах западных союзников, но оттуда его выдворили. В советской же оккупационной зоне он в октябре 1949 г. становится президентом Германской демократической республики (ГДР). На ее территории из остатков КПГ и СДПГ создается Социалистическая единая партия Германии (СЕПГ).

17 июня 1953 г. в ГДР начались забастовки и митинги вылившиеся в восстание против советской оккупации, за объединение Германии. Восстание было подавлено советскими танками, которые и сохранили Вильгельму Пику президентское кресло. В нем он просидел до смерти в возрасте 84 лет, бессильно наблюдая за массовым бегством своих подданных на Запад и старательно выполняя все приказы московских хозяев.

Улица Пика есть в Ростокинской управе Москвы.

 

Димитров

Лидер болгарских коммунистов Георгий Димитров (1882–1949) с ранней юности отчаянно сражался за социалистическую мечту не только в Болгарии, но и во всей Европе. Он неудачно пытался поднять у себя на родине восстание, сидел в тюрьмах и еще до II мировой войны сделал впечатляющую карьеру в коммунистическом движении, войдя в состав руководства Коминтерна и в дальнейшем став его лидером.

Димитров едва ли бы стал кумиром советской пропаганды, если бы 9 марта 1933 г. не подвергся в нацистской Германии аресту по обвинению в поджоге Рейхстага. (Главным обвиняемым был голландцем Ван дер Люббе). Проходивший в Лейпциге судебный процесс Димитров использовал для коммунистической пропаганды. «Я — за пролетарскую революцию и диктатуру пролетариата, но категорически против индивидуального террора!» — гремел он со скамьи подсудимых. Веских доказательств против болгарина нацисты не нашли и он был оправдан. Впрочем, его тут же арестовали вновь, как коммуниста, но под давлением Советского Союза выслали в Москву. Освобождение Димитрова принесло ему славу как человеку, который переиграл нацистов.

Но такая слава в сочетании с независимостью характера сыграла с Димитровым злую шутку. После освобождения Болгарии от немецких войск, он принялся строить у себя на родине социализм, совместив посты генсека компартии и премьера правительства.

Устранив, как принято у коммунистов, всех политических противников, в частности социал-демократов, не побрезговав при этом репрессиями, он стал проводить индустриализацию и коллективизацию. И вдруг обнаружил, что начинает превращаться в марионетку сталинского режима. Ему приходилось согласовывать с Москвой все более или менее важные назначения на партийные и государственные посты. Да еще поставлять в Советский Союз товары по сильно заниженным ценам. Как отмечает американский исследователь П. Марер, в 1945–1953 гг. размеры некомпенсированных потоков ресурсов из Восточной Европы в СССР составили 14 миллиардов долларов. Это была по тем временам огромная сумма, за счет чего Советский Союз во многом и восстановил разрушенное войной хозяйство. (Для сравнения, сумма поставок в СССР по ленд-лизу в годы войны составила 11 миллиардов долларов).

Димитров решил, по крайней мере, существенно ослабить накинутую на него удавку. Он попытался осуществить идею конфедерации стран «народной демократии» с включением Греции, объявил об этом журналистам и получил поддержку своего заместителя по правительству Трайчо Костова. Такого самоуправства Сталин потерпеть не мог. Он заставил Дмитрова униженно каяться. Но тот не успокоился и сделал попытку заключить союз с Югославией, для чего в августе 1947 г. тайно посетил Белград, обещав лидеру этой страны — Тито уступить часть болгарской территории.

Сталин возмутился. Вызвав к себе Димитрова и посланца Тито — Карделя, он исступленно орал в своем кабинете на болгарского лидера: «Вы зарвались, как комсомолец!.. Нечего удивлять своими дурацкими заявлениями весь мир!». Снова Димитрову пришлось каяться, что-то бормоча о своей недальновидности. В июле 1948 г. Димитров подвергся ожесточенной травле на пленуме ЦК своей собственной партии, получившей соответствующую директиву из Москвы, после чего слег с сердечным приступом. А Костов был брошен в застенок службы безопасности и в декабре 1948 г. умер от побоев.

Покаяния Димитрова в советской печати не освещались: его слава была слишком велика. Но от политики он был отстранен и в феврале 1949 г. отправлен на лечение в санаторий в Барвихе под Москвой, где умер по не вполне понятным причинам в июле того же года.

Как и Ленин, Димитров был долго лишен погребения: для него в Софии был выстроен мавзолей. В освободившейся от коммунизма Болгарии ни от мавзолея, ни от почитания Димитрова не осталось и следа. А у нас его именем по-прежнему названы крупный город в Симбирской губернии (бывший Мелекесс), курорт в Кисловодске, города в Донецкой и Кировоградской областях Украины. В Москве улице Димитрова возвращено ее старинное имя Якиманка, а в других городах России, в том числе в Петербурге и Твери, имя Димитрова до сих пор красуется на уличных табличках.

 

Карл Либкнехт

Карлу Либкнехту (1871–1919), сыну социалиста Вильгельма Либкнехта, друга Бебеля, Маркса и Энгельса, нетрудно было выбрать революционный путь (хотя две его сестры и четыре брата по этому пути не пошли).. Карл успешно учился в гимназии Николаи и не был очень воинственным, хотя отец и учил его: «На каждый выпад врага нужно отвечать двумя!» Затем была успешная учеба в Лейпцигском университете, а с 1891 г. — в Берлинском.

Карл с детства мог получить ответы на любые вопросы от светил марксизма. Но он не был теоретиком. По оценке Троцкого, «он не вырабатывал самостоятельной оценки исторического развития, не занимался теоретическим предвидением завтрашнего дня, но его неподдельный и глубоко революционный инстинкт всегда направлял его на правильный путь». В 1893 г. юношу призвали в гвардейские саперы в Потсдам, где он «познал муштру». Вильгельм II, навещавший своих саперов, не возбудил у Карла верноподданнических чувств. Наоборот, Либкнехту показалось, что кайзер боится. Боится революции! И он почувствовал себя героем.

По окончании службы он долго скитался по Вестфалии в поисках работы. Лишь в 1899 г. снова закрепился в Берлине, устроившись в адвокатскую контору старшего брата Теодора. Защищает Либкнехт, в основном, красных, одновременно воюя с ревизионистами: Карла не устраивает их отказ от диктатуры пролетариата и обязательной революционной борьбы. Его устраивает только смерть врагов — как учил отец. В Кенигсберг Карла приглашают защитить эмигрантов из Российской империи, которых время от времени немецкие жандармы выдворяли восвояси. Вся колония русских отщепенцев дружила с Либкнехтом — мастером уводить людей от административной ответственности. Рейхсканцлер Бюлов однажды в парламенте выступил с разоблачением антиобщественной деятельности социалистов. Либкнехт требовал «самого резкого» отпора. В ответ правительство выслало еще 6 русских «студентов». Карл сделал из проводов политическое шоу. «Кенигсбергская „защита“» принесла ему известность.

Карл, несмотря на то, что у него было много детей, вел бродячий образ жизни. Хотя от такого воспитателя и впрямь стоило держать детей подальше, именно молодежи домогается Либкнехт организуя красный «Юнгштурм». «У кого в руках молодежь — у того в руках армия». В марте 1907 года начало действовать Международное юношеское бюро социалистов, у руля которого стоял Либкнехт. Книга «Милитаризм и антимилитаризм в свете международного молодежного движения» была воспринята властями как проповедь измены родине и Либкнехта посадили на полтора года в Глацкую крепость. Выйдя на волю, он еще неистовей носится по стране, пьет ночи напролет с молодежью, съехавшейся на Лейпцигский съезд социалистов, пытаясь вбить им в головы кровавый дух парижской коммуны.

В январе 1912 г. Либкнехта избрали в Рейхстаг. Депутат яростно борется на улицах за «мир». Уличные демонстрации Либкнехт чередует с перепалками в парламенте. С началом войны Либкнехт, как и Ленин выступает за поражение своей страны. Много друзей Карла было арестовано, а его самого забрали в армию. Но он заболел, был комиссован и 31 декабря 1915 г. вместе с Розой Люксембург приступил к формированию «Группы Спартака».

«Гражданская война вместо гражданского мира!» — взывали спартаковцы. Но в более капиталистической, чем Россия, Германии масса крепких частных собственников имела большое влияние. Перевес явно складывался не в пользу спартаковцев. Тем не менее они выступили, воспользовавшись фактическим отречением кайзера. Начались побоища на улицах, погромы и поджоги. 9 ноября 1918 г. Либкнехт провозгласил с балкона кайзеровского дворца советскую республику. Два месяца длились беспорядки в крупных городах. В январе Либкнехт со товарищи формируют компартию. Но кольцо сторонников порядка сжимается. Спартаковцы терпят поражение. Белая гвардия Германии ведет поиск изменников, социал-демократы тоже не поддерживают отколовшихся «бешеных». Друзья-большевики присылают из Москвы Радека, но его роль в восстании остается неясной. Розу и Карла арестовывают на конспиративной квартире и ведут в тюрьму, но по дороге разгневанная толпа отбивает их у конвоя и устраивает над ними самосуд. Большевики в России расстреляли множество заложников под предлогом мести за убитых и постарались «увековечить» их память: долго еще щеголял ржавыми боками вспомогательный крейсер «Карл Либкнехт».

Ленин писал о Карле Либкнехте: «Это имя есть символ действительно искренней… беспощадной борьбы с капитализмом». Именем ˝беспощадного борца˝ названы город в Донецкой области (Карло-Либкнехтовск — попробуй, выговори!) поселок в Курской области (бывший Пены), улицы в Новосибирске, Москве, Брянске, Пскове, Екатеринбурге, Мурманске и других городах.

 

Клара Цеткин

 

Клара Цеткин (1857–1933) родилась в семье сельского учителя Готфрида Эйснера, пропагандировавшего среди жителей своей деревни идеи социального равенства. Ее мать Жозефина, несмотря на свое дворянское происхождение, учила троих детей петь «Марсельезу» и регулярно посещала собрания Союза немецких женщин. Под таким влиянием девочка Клархен в пять лет сообщила родителям, что намерена стать Яном Гусом. Отличавшуюся с детства блестящими способностями Клару бесплатно взяли учиться в знаменитую лейпцигскую женскую семинарию Августы Шмидт, и на выпускном балу г-жа Шмидт вручала 18-летней Кларе диплом со словами: «Наша семинария всегда будет гордиться тем, что здесь обучалась фройляйн Эйснер — восходящая звезда немецкой педагогики!»

Но через месяц после выпускного бала восходящая звезда начнет посещать тайные собрания «партии цареубийц» (так называли тогда в Германии социал-демократов), еще через месяц станет усердным слушателем лекций в Союзе просвещения рабочих, а через полгода на тихом семейном ужине гордо выложит на стол зелененький билет члена СДПГ. Такое превращение объяснялось тем, что на собраниях социалистов Клара влюбилась в Осипа Цеткина, народовольца из России, бежавшего в Германию. Она выходит за него замуж и уезжает с ним в Париж. В прощальной записке родителям Клара объясняет, что отряхивает со своих стоп груз буржуазного прошлого, так как должна призвать рабочих к оружию.

В 1889 г. Осип умирает от туберкулеза спинного мозга. Потеряв мужа, Клара полностью посвящает себя революционной работе. Ее юношеское увлечение «сексуальным феминизмом» дополняется пропагандой женского равноправия. В 1889 г. в Париже, выступая на Учредительном конгрессе II Интернационала, она заявляет, что главной целью современной женщины должно стать участие в революционной борьбе: «Когда семья перестанет существовать как хозяйственная единица и ее место займет семья как моральный союз, женщина сможет развивать свою индивидуальность как равноправная соратница мужчины, занятая той же работой, имеющая те же цели, идущая вместе с ним вперед, и одновременно она сможет наилучшим образом выполнять свои задачи как супруга и мать». Устранение хозяйственной зависимости женщин от мужчин должно было, по мысли Клары, предоставить слабому полу возможность свободной смены сексуальных партнеров.

В 1907 г. Цеткин вышла замуж за художника Фридриха Цунделя, бывшего на 15 лет моложе ее, заявив: «Мы молоды, пока нас любят». Для молодого повесы (позже беззастенчиво бросившего свою жену) это был брак по расчету: Клара была состоятельной женщиной.

В 1910 г., на конференции женщин-социалисток в Копенгагене, по предложению Клары Цеткин было принято решение ежегодно отмечать женский день 8 марта. Клара умела воздействовать на своих слушательниц. Вот образец ее красноречия: «Дыхание алчущего человечества исходит от нашего женского дня… Над клокочущей, восстающей массой, подобно буревестникам, реют требования женщин: мира, хлеба, свободы, уравнения в правах» (К. Цеткин. «8 марта — шаг к мировой революции»),

В брошюре «Женский вопрос и социализм» Цеткин пишет о противоречии между выполнением женщиной одновременно профессиональных и семейных обязанностей и видит преодоление этого противоречия в участии женщин в революционной борьбе. По призыву Цеткин в ноябре 1918 г. сторонницы социалистического феминизма устраивают праздники свободной любви для коммунистических боевиков. В 1920 г., во время советско-польской войны, Цеткин заявляет с трибуны Рейхстага: «Ни один вагон с оружием… для польских войск, со станками для военных заводов, построенных в Польше капиталистами Антанты, не должен пересечь границу Германии». Для этого мобилизуются «сознательные пролетарские женщины», предлагающие свою любовь любому «сознательному рабочему», отказывающемуся участвовать в выполнении военных заказов.

Выступления Цеткин привлекли к ней внимание советских лидеров. Ей организуют поездку по стране «победившего социализма», ее тепло принимают в Кремле Ленин и Крупская. Поездки в СССР становятся регулярными. Возвращаясь в Германию, Цеткин публикует в левой печати восторженные отчеты о жизни в советской России. Она участвует в ряде попыток вооруженного захвата власти в Германии агентами болыпевиц-ких спецслужб, руководит переговорами с различными революционными группами (от СДПГ до нацистов) с целью привлечь их к вооруженному террору против Веймарской республики. Демократическая печать Германии открыто называет Цеткин «агентом ГПУ», но это не мешает ей продолжать подрывную работу.

В это время Цеткин — член Исполкома Коминтерна, возглавляет организованный в его рамках Международный женский секретариат. С 1925 г. Цеткин-председатель ЦК Международной организации помощи борцам революции. (МОПР). Но главное — Клара по-прежнему один из наиболее ярких журналистов левого толка. С 1892 г. она руководила выпуском газеты «Равенство», но в 1917 г. руководство СДПГ уволило ее с этого поста за осуждение политики правительства. После этого она издавала «Лейпцигскую народную газету» и опубликовала в общей сложности 952 статьи в различных изданиях. Меринг как-то в шутку заметил, что «Клара Цеткин и Роза Люксембург — единственные мужчины в нашей хлипкой партии».

Соратники по партии недаром звали Цеткин «дикая Клара». Она была чуть ли не единственной среди немецких социал-демократов, кто поддержал ленинские методы революции. Это и поссорило ее с большинством бывших соратников и фактически вынудило под конец жизни переехать в СССР. Но и отсюда не постеснялась написать гневную отповедь Паулю Леви, возмутившемуся показательным расстрелом 413 коммерсантов во время красного террора: «Вы не точны в фактах, — писала она. — Начать следует с того, что расстрелянных было 402. И давайте для начала вспомним великие строки Киплинга: „В час возмездья сожми мою руку, мой друг, будет хладной она, как клинок“».

С 1925 г. Цеткин постоянно жила в СССР, в правительственном санатории Архангельское. Ее мучили страшные удушья и почти невыносимые боли в ногах. Но она не прекращала диктовать статьи. Даже в последнюю минуту жизни ее мысли были обращены не к собравшимся у постели родственникам, а к боевым соратникам — Розе Люксембург и Карлу Либкнехту.

Похоронена на Красной площади у Кремлевской стены. Именем Клары Цеткин названы улицы в Москве (целых две!), Казани и многих других городах.

 

Ле Зуан

Ле Зуан (1907–1986) с юношеских лет включился в борьбу против Франции. В возрасте 21 года вступает в Товарищество революционной молодежи Вьетнама, в 1930 г. становится членом Коммунистической партии Индокитая.

Ле Зуан не раз подвергался тюремному заключению. Выйдя на свободу в 1936 г. он избирается секретарем Коммунистической партии Индокитая в Центральном Вьетнаме, в 1939 назначается членом постоянного комитета ЦК КПИК. В 1940–1945 гг. он вновь находится в тюрьме.

С победой коммунистов на севере страны в августе 1945, Ле Зуан приступает к политической работе на юге. Он становится представителем КПИК в Южном Вьетнаме. Умелая пропаганда вьетнамской компартии, построенная на ценностях мира, демократии и национального единства, привлекала на ее сторону многих, кто разным причинам не любил сайгонский режим. Но под привлекательной маской скрывался режим сталинско-маоистского толка.

После победы революции, следует борьба за сохранение ее завоеваний, и партия сразу же взялась за искоренение политических конкурентов: умеренных конституционалистов, политико-религиозных сектантов, правых интеллектуалов. 29 августа 1945 г. центральные газеты опубликовали призыв создавать в во всех кварталах и деревнях «комитеты уничтожения предателей».

Лига борьбы за независимость Вьетнама — Вьетминь, создала «Комитет штурма и уничтожения», проводивший уличные шествия. Его члены, навербованные из городских низов, устроили 25 сентября 1945 г. французский погром, после которого на улицах валялись десятки трупов. Вьетнамки, сожительствовавшие с французами, подвергались систематическим нападениям, большинство из них были изуверским способом убиты. Всей кампанией репрессий заправлял центральный аппарат партии, в том числе и один из главных ее идеологов Ле Зуан. Только за два месяца 1945 года были истреблены тысячи человек и десятки тысяч подверглись арестам. Впоследствии КПИК высказывала сожаление, что недостаточно активно уничтожала «врагов».

Тема ненависти к врагу — классовому или внешнему — становится ключевой. В своих речах Ле Зуан неоднократно подчеркивал необходимость перевоспитания классовых врагов в тюрьмах: «Мы превратим тюрьмы в школы!». С 1951 года Ле Зуан становится членом Политбюро и секретарем ЦК, руководит созданием партизанских отрядов в Южном Вьетнаме, которые отличались особой жестокостью.

С 1960 года Ле Зуан занимает пост первого секретаря партии. Сподвижник Хо Ши Мина, он был главным идеологом страны, автором ряда работ по вопросам деятельности партии и социалистического строительства. Он писал, что для доведения дела революции до полной победы «…решающим первостепенным условием является установление и неуклонное укрепление диктатуры пролетариата, претворение в жизнь и непрерывное развитие права трудового народа быть коллективным хозяином. Для этого необходимо ликвидировать частнокапиталистическую собственность, и установить две формы собственности: общенародную и коллективную». Как же воплощались в жизнь эти директивы?

Во Вьетнаме сельская элита традиционно поддерживала победителей — в данном случае Вьетминь. Тем не менее способы проведения аграрной реформы полностью совпадали с китайской моделью, когда следовало соблюдать квоту репрессированных — определенный процент от общего числа жителей села или района. Осужденных ожидали либо смерть, либо тюрьма с полной конфискацией имущества. Как и в Китае позору подвергалась вся семья репрессированного.

В итоге чисткам было подвергнуто более 100 тысяч человек. Влажный климат, грязная вода, отсутствие питания привели их почти к поголовной гибели в лагерях. Ле Зуан же со свойственным коммунистам цинизмом, утверждал, что «Новый образ жизни получил широкое распространение, отношения между людьми развиваются в обстановке сердечности, дружбы, сплоченности и взаимных симпатий».

В мае 1959 года, в разгар гражданской войны между коммунистическим севером и капиталистическим югом, партия принимает тайное решение расширить военные действия и отправить на Юг своих солдат, какого бы напряжения это ни стоило населению Севера. К этому времени уже несколько лет шла гражданская война между коммунистическим Севером и «капитлистическим» Югом. СССР помогал Северному Вьетнаму военной техникой и специалистами, а американцы оказывали подобную помощь южанам.

После смерти Хо Ши Мина в 1969 г., в соответствии с его завещанием, Ле Зуан продолжал курс на «освобождение Южного Вьетнама». В 1969–1972 гг. создается НФОЮВ (Народный Фронт освобождения Южного Вьетнама). Война с американцами, поддерживавшими южан, закончилась в январе 1973 года подписанием Парижских соглашений и выводом американских войск, а потом и падением южно-вьетнамского режима 30 апреля 1975 г.

В 1976 г. состоялся IV съезд Компартии Вьетнама, на котором Ле Зуан был избран генеральным секретарем ЦК КПВ, объединяющей Север и Юг. На «перевоспитание» жителей Юга было отправлено 200 тысяч по официальным данным правительства, на самом же деле намного больше. Все преступления против человечности, совершавшиеся в ходе этой акции, проходили с одобрения Ле Зуана и только после его смерти 9 июля 1986 года, большинство политзаключенных были освобождены. Реформы в стране стали возможны также только после смерти диктатора.

В Москве, в Ясенево на пересечении Литовского бульвара с улицами Айвазовского, Ясногорской и Тарусской расположена площадь Ле Зуана.

 

Лонго

Луиджи Лонго (1900–1980) вступил в Социалистическую партию в 1920 г. в Турине, а в 1921 г. стал членом образовавшейся тогда Итальянской коммунистической партии (ИКП). В 1921–1928 гг. Лонго — член руководства Коммунистического союза молодежи Италии (КСМИ). В 1922 г. он избран членом городского комитета компартии в Турине. Был делегатом IV конгресса Коминтерна и III конгресса Коммунистического интернационала молодежи (КИМ, 1922). В 1924–1926 гг. Лонго — член Секретариата КСМИ, редактор его центрального органа — газеты «Авангуардия» В 1926 г. на III съезде ИКП он был избран в ее ЦК; тогда же направлен в Москву в качестве представителя КСМИ при Исполкоме КИМ и вскоре он был избран членом Исполкома КИМ. Лонго участвовал в работе VI конгресса Коминтерна и V конгресса Коммунистического интернационала молодежи (1928). Затем руководил партийной работой среди итальянских эмигрантов в Швейцарии, работал в Заграничном бюро ИКП во Франции, в 1931 г. избран в Политбюро ИКП. В 1932 г. стал представителем ИКП при Исполкоме Коминтерна (в Москве) и был избран кандидатом в члены ИККИ. В 1935 г. уехал во Францию, где был уполномоченным ЦК ИКП по работе среди итальянских эмигрантов.

С начала гражданской войны в Испании Лонго едет туда и становится (под именем Галло) одним из виднейших агентов Коминтерна, организатором и генеральным инспектором создаваемых там интернациональных бригад.

После поражения коммунистов в Испании бежит во Францию. Здесь он был интернирован. В 1941 г. выдан французскими властями правительству Италии и до 1943 г. находился в тюрьме и в ссылке на острове Вентотене. Освобожден американцами. В 1943–1945 гг. он сколачивает коммунистические партизанские отряды, надеясь после победы союзников над Германией с благословления Сталина прийти к власти.

В ноябре 1943 г. в Мончиеро в Пьемонте состоялось одно из совещаний, определивших тактику будущих действий партизан. На совещании, руководимом Луиджи Лонго было решено, что самым эффективным способом укрепления влияния их организации — «корпуса волонтеров свободы» — будет провоцирование и немцев, и итальянских фашистов на репрессии против итальянского народа. Чтобы вызвать такие репрессии, обостряющие ненависть к противнику, следовало убивать немецких солдат и фашистских функционеров. Это должно было повлечь за собой акты возмездия, которые, в свою очередь, будут возбуждать ответную ненависть. С той же целью следовало взрывать мосты и другие объекты независимо от того, имеют они какое либо стратегическое значение.

На V съезде Итальянской компартии (январь 1946) Лонго был избран заместителем генерального секретаря. В августе 1964, после смерти П. Тольятти, он стал генеральным секретарем, а с 1972 г. — председателем ИКП.

В Москве в управе Аэропорт есть улица Луиджи Лонго.

 

Марат

«Я считаю себя первым, а может быть и единственным политиком во Франции, предлагающим после революции установить власть диктатора» — заявил под гром аплодисментов в сентябре 1793 г. в парламенте — Конвенте — известный деятель французской революции Жан-Поль Марат (1743–1793).

Возможно именно по этому (среди прочего), Марата при советской власти пропаганда стала воспевать как одного из излюбленных героев. Его именем были названы мощный линкор и улицы ряда городов, а многие одурманенные этой пропагандой родители принялись называть Маратиками своих сыновей.

Теперь Марат героем уже не считается: это неудобно в условиях декларируемой у нас демократии. Впрочем, демократом до революции был и он сам, когда получил гуманнейшую профессию врача. «Я был крайне враждебен деспотизму» — подчеркивал Марат в своей книге «Цепи рабства», опубликованной впервые в Англии в 1774 г. и вышедшей на французском языке двумя десятилетиями позже. В этой книге он делает заявление, сближающее его с либералами, отрицающими, как известно, руководящую и направляющую роль государства в обществе. «Поддержание царства справедливости и свободы тем успешнее, чем меньше государства».

Впрочем, в своих теоретических изысканиях о политике Марат показал себя порядочным путаником. Эта путаница, в конце концов, и превратила его из сторонника свободы в глашатая диктатуры. В начале французской революции он был сторонником монархии, правда ограниченной. Но летом 1791 г. он проклял идею монархии и добился вместе со своими друзьями якобинцами казни короля в январе 1793 г.

К тому времени Марат окончательно отбросил свободолюбивые взгляды. Это было результатом его сумбурных и примитивных представлений об обществе. Он был, например, сторонником сумасбродной идеи, что «торговля — антинациональная сила» и решительно требовал «установления равенства, в области пользования жизненными благами». Но упразднить торговлю без применения насилия — немыслимо. А поскольку в ходе развития революции обнаружилось, что многие ее участники, конституционалисты и жирондисты, решительно отвергают такие взгляды, то он объявил их врагами и антипатриотами, которых необходимо истребить.

Особенно привлекала Марата, как врача, машина для отрубания голов. Сарай, где она испытывалась на овцах, был расположен по соседству с типографией этого пламенного сторонника народного счастья. Следует «отрубить головы министрам и их подчиненным, всем командирам батальонов — антипатриотам», — требовал он в издаваемой им газете «Друг народа».

Машина была пушена в ход, но к народному счастью это не привело, что побудило бывшего отчаянного сторонника свободы выдвинуть идею, что «ради общественного блага следует пожертвовать всеми законами». Сторонника неограниченного беззакония 13 июля 1793 г. заколола кинжалом монархистка Шарлотта Корде. Террор, к которому призывал дошедший по полного безумия Марат, вполне естественно настиг и его самого.

 

Маркс

Карл Маркс (1818–1883) родился в Трире в семье адвоката. Отец Карла, Гиршель Маркс, чтобы избежать налагаемых на евреев в Пруссии ограничений, принял лютеранство и стал Генрихом. Карл был крещен в возрасте шести лет в евангелической церкви Трира. Позже он отверг религию заявив, что она «опиум народа». Во время учебы в гимназии и университете юный Карл не скрывал своего происхождения, но и не подчеркивал его. Позднее в переписке с Энгельсом он неоднократно высказывал явно антисемитские взгляды.

В 1835 г. Карл поступил на юридический факультет Боннского, университета, спустя год перешел в Берлинский университет. Здесь его увлекает философия, история и политэкономия. Он отстранился от семьи и, несмотря на просьбы заболевшего отца, отказался навестить дом весной 1838 г. На похороны отца он тоже не приехал, считая дорогу из Берлина в Трир слишком длинной. В юности он писал стихи с сатанинским уклоном. В одном из них есть фраза: «Приняв мое учение, мир глупо погибнет».

В апреле 1842 Маркс получил степень доктора философии за диссертацию о различиях между взглядами Демокрита и Эпикура, посвятив ее своему покровителю Людвигу фон Вестфалену. В 1843 г. Маркс женился на его дочери Женни. Маркс считал эту партию очень выгодной. Семья жены была богата и принадлежала к высшей аристократии. А будущий друг пролетариата уже не мог вообразить своего существования без личного секретаря, отдыха на респектабельных курортах, учителей музыки и танцев для детей. Даже если ради этого приходилось в очередной раз нести в ломбард фамильное серебро жены.

Всю свою жизнь Маркс отличался расточительством и славился умением занимать деньги. Обычно он просил помощи у кого-нибудь из состоятельных родственников. Однажды он отправил жену просить помощи у своего голландского дяди Филиппа Маркса, разбогатевшего на торговле. Дядя выдал 100 талеров (их хватило примерно на два месяца). Филипп помогал Карлу и в дальнейшем. (Его фирма процветает до сих пор, превратившись в компанию «Филипс»). Работая над «Капиталом», Маркс жаловался, что этот труд не окупит даже сигар, которые он при этом выкурил. Так и получилось вначале: первые пятьсот экземпляров законченного в январе 1859 г. «Капитала» расходились с трудом, но в Америке удалось продать 5 тысяч пиратских копий, поскольку в рекламе говорилось: эта книга объясняет, откуда берется прибыль.

Свой труд Маркс не обязательно рассматривал как науку. В одном из писем Энгельсу он говорит: «Каковы бы ни были недостатки моих произведений, из них, взятых в совокупности, встает художественное целое…» Маркс был большим поклонником английской литературы. Поэтому в Капитале обнаруживаются заимствования из модных тогда Диккенса, Стерна и, особенно, Свифта, книги которого постоянно лежали у Маркса на рабочем столе. Современники будут отмечать, что «Капитал» — сатирическая утопия в духе Свифта. Главное в этом труде — мрачная игра воображения. Труд Маркса полон силлогизмов, парадоксов, метафор, иронии и карикатур. Люди у Маркса лишены воли, его полнокровные действующие лица — товары, зарплаты, цены и доходы, которые манипулируют людьми.

В молодости Маркс пытался работать одним из сотрудников и редакторов «Новой Рейнской газеты». Но газета приносила убыток, а цензура вымарывала каждый выходивший в свет номер, и нападки Маркса на прусское государство не доходили до читателей. Маркс тяжело переносил эту работу, не приносившую ни денег, ни авторитета в революционных кругах. «Противно быть под ярмом… противно действовать булавочными уколами, вместо того чтобы драться дубинами», — писал он.

Переехав в Англию, Маркс живет главным образом благодаря помощи Энгельса, занимавшегося прибыльным текстильным делом. За всю жизнь Маркс лишь несколько раз сумел заработать небольшие суммы, пописывая статьи для американских газет. Карл Маркс был гениально неприспособлен к службе. За три десятка лет он предпринял две попытки устроиться на работу и получать жалованье, чтобы содержать семью. Один из проектов касался поставок в Америку некоего чудодейственного лака, но из этого ничего не вышло. Спустя десять лет Маркс попробовал устроиться клерком на железную дорогу. Ему было отказано из-за плохого почерка. Однако неограниченный кредит, предоставленный ему Энгельсом, давал возможность играть на бирже. Он писал Энгельсу в 1864 г.: «Я, что Вас должно сильно удивить, поспекулировал — частично на американских акциях, но, главным образом, на английских… Заработал таким способом более 400 фунтов… Этот сорт сделок отнимает мало времени, а рискнуть имеет смысл, если вы таким образом отнимаете деньги у своего классового врага.» Но чаще биржевые спекуляции Маркса заканчивались фиаско.

Со студенческих лет Маркс сохранил любовь к вину и разгульной жизни. Посылая жену просить деньги у родственников, он предавался любовным утехам со служанкой Хелен Демут. Только в 1962 г. немецкий историк Блюменберг обнаружит документы, подтверждающие старые слухи: у Маркса был внебрачный сын Фредерик Демут. Вскоре после рождения его отдали приемным родителям. Маркс отказался общаться с сыном. Позднее Фредерик Демут стал токарем и активистом лейбористской партии.

Впечатления ранней юности сделали Маркса немецким националистом, что особенно ярко проявится по отношению к евреям и славянам. Маркс будет насмехаться над своими оппонентами еврейского происхождения, называть Фердинанда Лассаля «еврейским негром». В опубликованной в феврале 1844 г. статье «К еврейскому вопросу» Маркс писал: «… мы обнаруживаем в еврействе проявление общего современного антисоциального элемента», — и доказывал, что «эмансипация евреев в ее конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства». Другим объектом ненависти Маркса были славяне, особенно те, что жили в Австрийской империи. В одном из писем он прямо называет их «недочеловеками». Не меньше Маркс ненавидел и царскую Россию и либеральную Англию, страны, мешавшие, по его мнению, объединению Германии. Институт марксизма-ленинизма изъял антирусские пассажи из полного собрания сочинений Маркса и Энгельса. Работа Маркса «Разоблачения дипломатической истории XVIII в.» была полностью вычеркнута из его литературного наследия, поскольку в ней история России представлена как череда «реакционных преступлений», а Англия объявлена сообщником, благодаря которому над Европой нависла «русская опасность».

Дважды, в 1859 г. и в 1871 г., немецкие эмигранты обвиняют Маркса в сотрудничестве с прусской тайной полицией, но Маркс пользовался тем же приемом в борьбе против своих политических соперников в революционном движении, в частности против Бакунина, чуть было не оттеснившего Маркса от руководства Интернационалом. В 1872 г., на Гаагском конгрессе Интернационала его Генеральный Совет фиктивным большинством исключил из своего состава Бакунина и его сторонников. Далее марксисты пошли на фактический роспуск Интернационала и перенос его Генерального Совета в Нью-Йорк, где в то время не существовало рабочих организаций, которые могли бы контролировать Совет.

В последние годы жизни Маркс играет роль «вождя мирового пролетариата»: он усиленно следит за своим внешним видом, пытаясь подражать бородатым античным мудрецам. 17 мая 1883 года Карл Маркс был похоронен на кладбище Манчестера. Его провожали в последний путь 11 соратников. Одна из европейских газет, сообщая о смерти Маркса, написала, что на его могиле можно написать: «Здесь лежит Карл Маркс, человек без паспорта и гражданства. Германия изгнала его и грозила арестом, Франция держала под подозрением, Великобритания отвергла просьбу о гражданстве».

Карл Маркс бесспорно стоит в ряду тех мыслителей, чьи труды изменили мир. Он выявил действительные аномалии капиталистического общества ХІХ века, но дал им слишком грубые объяснения и предложил способы лечения социальных болезней, до основания разрушавшие общественный организм. Разрушение ему удавалось намного лучше, чем созидание. В учении Маркса человеку и его свободной воле отведено самое последнее место. Современная социал-демократия продолжает считать Маркса одним из своих главных учителей, но многие его суждения подверглись серьезной ревизии. В России же наоборот учение Маркса было еще более ужесточено Лениным, Бухариным и Троцким и превратилось в страшное оружие политического, экономического и нравственного насилия над десятками миллионов людей, идейным обоснованием для разрушения исторической государственности, массовых репрессий и агрессивной внешней политики.

Тем не менее Россия хранит память «основоположника». Улицы и площади его имени есть повсюду. Немало и статуй бородатого философа украшает городской ландшафт. В Москве, правда, древней улице Охотный Ряд возвращено прежнее название, но марксистские улица, переулок и метро «Марксистская» в Москве остаются. Поселок Карло-Марксово есть в Донецкой области Украины, а город Баронск, переименованный в Марксштадт во времена Республики немцев поволжья, носит имя Маркс до сего дня.

 

Парижская Коммуна —

революционный режим, установленный в Париже 15 марта 1871 г. и продержавшийся до 28 мая. В результате поражения Франции во Франко-прусской войне император французов Луи-Наполеон (Наполеон ІІІ) оставил престол, и для решения судьбы страны в Бордо собралось избранное демократическим образом Национальное собрание. Большинство из 630 первоначально избранных депутатов (около четырехсот) объявили себя сторонниками восстановления во Франции конституционной монархии Орлеанской ветви Бурбонов. Главой исполнительной власти Национальное собрание избрало популярного политика умеренно республиканских взглядов — А. Тьера. Большинство населения Парижа, настроенное лево-радикально, не согласилось с таким выбором.

15 марта Тьер прибыл в Париж и отдал приказ городской Национальной гвардии, созданной для обороны столицы от прусаков, разоружиться. Гвардия, набранная в основном из бедного населения, составлявшего большинство горожан, отказалась подчиниться приказу. Направленные для принудительного разоружения войска правительства Тьера сами частично перешли на сторону гвардии. Командовавшие войсками генералы Леконт и Тома были захвачены восставшими и через три дня расстреляны. После этого Тьер покинул Париж и из Версаля, где заседало Национальное собрание, стал готовиться к покорению восставшей столицы.

В это время парижане на городских выборах сформировали собственное собрание коммуны (Генеральный совет), которое действовало совместно с ЦК Национальной гвардии. Эта объединенная власть избранного Генерального совета и ЦК, и получила название Коммуны. Её сторонники называли себя федератами, так как выступали за конфедерацию независимых коммун, которую планировалось создать взамен унитарного государства. Французы называли сторонников коммуны коммунарами.

Коммуна сразу же объявила себя продолжателем якобинской диктатуры 1793 года. Коммунары отвергали христианскую религию, отменили владение крупной собственностью, восстановили республиканский календарь и заменяли трёхцветное знамя на красное — символ социальной революции. Они поставили своей целью революционизировать всю Францию, а имевшиеся среди них сторонники Интернационала призывали к всеевропейской социальной революции в духе идей радикала Бланки, который сам был одним из коммунаров.

Столкнувшись с сопротивлением верных Тьеру войск и получив известие о неудаче вооруженных революционных выступлений в других городах (Лионе, Тулузе, Лиможе, Марселе, Нарбонне), коммунары ввели принцип заложничества и арестовали священников, офицеров, жандармов и монахов, просто зажиточных граждан. Было объявлено, что за каждого убитого федерата будут казнить трех заложников. В случае штурма города коммунары угрожали предать Париж огню.

Когда 21 мая верные Тьеру войска под командованием генерала Галифе вошли в западные предместья Парижа, коммунары исполнили свои обещания — заложников начали расстреливать, а дворцы, храмы, здания государственных ведомств и богатые дома поджигать. Среди прочих были расстреляны архиепископ Парижский Дарбуа, президент Бонжан, множество жандармов священников, Аркейльских монахов-доминиканцев. Коммунары сожгли Ратушу, Дворец Юстиции, Королевский дворец Тюильри, Министерство финансов, Счетную палату, несколько храмов и множество частных домов. Только отважный рейд кавалеристов генерала Галифе спас от гибели кафедральный Собор Парижской Богоматери, который коммунары уже заполнили дровами, пропитанными керосином.

21-28 мая в Париже шли ожесточенные уличные бои. В истории Франции эти семь дней получили имя «кровавой недели». Ожесточение и федератов и правительственных войск было ужасным. Множество взятых в плен коммунаров было расстреляно на месте. Погибло, по приблизительным подсчетам около 25 тысяч национальных гвардейцев. 40 тысяч сторонников Коммуны было взято в плен. Обвинительных приговоров было вынесено более 9 тысяч. Казнили немногих. Большинство осужденных отправили на каторгу в колонии или в ссылку. Остальных оправдали и отпустили.

Французские рабочие и низшие городские слои восприняли поражение Коммуны как свое поражение в борьбе с буржуазией. Глубокий раскол общества был характерен для всей ІІІ Республики (1871–1940) и, в частности, парализовал руки французского правительства, когда российские белогвардейцы ждали от него помощи в борьбе с коммунистами. Окончательно изгладился этот раскол только через 90 лет после Парижской Коммуны, во время президентства генерала де’Голля, т. е. в 1960-е годы.

Кровавые дни Парижской Коммуны марксисты объявили первой попыткой создания «свободного пролетарского общества». Злодеяния Коммуны приветствовали Маркс и Энгельс. А Ленин и Сталин критиковали коммунаров за слабость их террора — он, по их мнению, должен был быть более жестоким, чтобы никто не осмелился сопротивляться революционной власти. «Парижские коммунары были слишком мягки в отношении версальцев, за что их с полным основанием ругал в свое время Маркс» — писал Сталин в «Вопросах ленинизма». Большевики сполна «исправили ошибку» коммунаров.

Демонстрируя «пролетарскую солидарность» и желая повторения Коммуны в мировом масштабе, советские коммунисты широко использовали имя Парижской Коммуны, называя им конфискованные фабрики, линейные корабли Русского Императорского флота, улицы в захваченных ими городах России. Когда в конце 1930-х гг. Сталин переориентировал идеологию своей партии с интернационализма на «советский патриотизм», имя Парижской Коммуны перестало быть столь популярным, но во многих городах остались улицы, названные в ее память, заводы «Коммунар» и «Коммунарка». В Нижегородской области есть поселок «Имени Парижской Коммуны».

 

Робеспьер

Внушавший ужас в период кровавой сталинской вакханалии термин «враг народа» был изобретен не в то страшное время, а почти за полтора столетия до того — во время французской революции. Его пустил в обиход лидер радикальной революционной партии — якобинцев Максимилиан Робеспьер (1758–1794).

«Во Франции имеются лишь две партии: народ и его враги. Кто не за народ, тот против народа», — объявил он на заседании Якобинского клуба 8 мая 1793 г. И через три недели, захватив власть после изгнания с политической арены своих конкурентов — жирондистов, якобинцы принялись рьяно претворять в жизнь эту установку своего вождя.

Все, кто знал Робеспьера в молодости, испытывали при упоминании его имени, страх в сочетании с недоумением. Ибо в то время, когда во Франции никто не мог и помыслить о возможности революции, этот малорослый, щуплый, близорукий человек с тихим и скрипучим голосом, не проявлял признаков кровожадности. Он адвокатствовал в городе Аррас, любил повеселиться в компании сверстников и сочинял сентиментальные стихи. Но он отличался склочностью и нетерпимостью к взглядам, которые не разделял — качествами, переросшими затем в лютую жестокость по отношению к противникам.

Впрочем, уйдя после начала революции в политику, Робеспьер довольно долго был демократом, отстаивал политические свободы. Он требовал гарантий от чрезмерного усиления исполнительной власти, введения отчетности должностных лиц перед избирателями и даже отмены смертной казни! По мере развития революции его претензии на власть усиливались, а приверженность демократии уходила, пока не исчезла напрочь. Когда якобинцы установили однопартийную систему, Робеспьер предложил Конвенту декрет о том, чтобы «поставить террор в порядок дня». И дал идее теоретическое обоснование: «Основой политики революционного правительства, — заявил он в Конвенте 5 февраля 1794 г., — являются одновременно добродетель и террор, без которого добродетель оказывается бессильной».

И уничтожение «недобродетельных» началось. В Лионе и Нанте людей расстреливали сотнями из пушек картечью. При малейшем подозрении в принадлежности к сторонникам короля и запрещенным политическим партиям людей волокли на гильотину. Казнили также за неосторожные высказывания, за критику режима, поводов для которой было предостаточно; установление низких государственных цен на потребительские товары привело к их острому дефициту, а рабочим запрещалось требовать повышения зарплаты. Впрочем, Робеспьер возводил бедность в добродетель. «Я хочу быть бедным», — прямо заявил он на пленуме якобинцев. Он жил в Париже в маленькой комнатке в доме столяра Дюпле и яростно уничтожал политических противников.

Когда с королевской семьей и аристократией было покончено, Робеспьер стал говорить, что нужно истреблять среднее сословие, а также писателей, «продажность» которых мешает просвещению народа: «Надо объявить в опале писателей, как опаснейших врагов отечества». Люто ненавидел Робеспьер и католическое духовенство, которое считал контрреволюционным «от начала» и уничтожал беспощадно. В июне 1794 г. Робеспьер представил закон, по которому всякий гражданин обязан был донести на заговорщика и арестовать его (кто является заговорщиком, гражданин определял сам). Судопроизводство было крайне упрощено, наказание предлагалось одно — смерть.

Далее Робеспьер стал требовать «очистить от врагов» сам Конвент, в котором ему тоже виделись заговоры против революции. Обвинения были настолько неопределенны, что уже никто из членов Конвента не был уверен в безопасности собственной жизни.

Сначала он отправил на гильотину более радикальных, чем он, якобинцев во главе с Жаком Эбером, считавшим размах террора недостаточным. Потом по его приказу отрубили головы приверженцам идеи смягчения диктатуры — Жоржу Дантону, Камиллу Демулену и другим известным вождям революции. Как заметил тоже казненный Робеспьером жирондист Поль Верньо, революция стала пожирать своих детей.

А Дантон прокричал с телеги, на которой его везли к месту казни 5 апреля 1794 г.: «Робеспьер, я жду тебя, ты последуешь за мной!». Это пророчество сбылось 27 июля, когда обретшее мужество большинство Конвента отправило на казнь и его.

Русские большевики весьма почитали своего предтечу; набережная Робеспьера есть в Петербурге, есть улицы его имени и в других городах.

 

Роза Люксембург

Роза Люксембург (1871–1919) родилась в польском городе Замостье в буржуазной еврейской семье. Еще в гимназии познакомилась с социалистами, помогала им в нелегальной работе и вступила в группу «Пролетариат» Большая часть молодых людей повзрослев оставляла опасные политические игры, но Роза решила сделать революционную деятельность своей основной профессией. Напрасно родители пытались уберечь ее от этого, наняли учителя музыки в надежде, что девочка увлечется искусством. Но она не могла оставить своих честолюбивых планов. Физический недостаток — врожденный вывих бедра — способствовал развитию комплекса неполноценности и желанию стать «необыкновенной», превзойти всех. После ареста лидера «Пролетариата» Марцина Каспрчака, опасаясь за себя, Роза уехала в Цюрих.

В 1889 г. она изучает в местном университете юриспруденцию и общается с эмигрантами-социалистами, съезжавшимися в Швейцарию со всего света. В 1897 г. Роза завершает учебу диссертацией «Промышленное развитие Польши». В Цюрихе Люксембург знакомится с Лео Иогихесом, он же «Тышко», завязывается бурный роман, приведший к созданию польской социал-демократической партии. Вместе с другими поляками Роза и Лео затевают конфликт с ранее существовавшей польской социалистической партией, который ни Энгельс, ни Плеханов не одобряют. В 1898 г. Розу приглашают в свой предвыборный штаб немецкие социал-демократы и она в Силезии агитирует польских горняков.

Занимая крайне левую позицию в партии, Люксембург резко выступает против «ревизиониста» Бернштейна и «министериалиста» Мильерана. Вскоре ее подругой становится Клара Цеткин. В 1900 году на похоронах Вильгельма Либкнехта Роза тесно сходится с сыном покойного — Карлом. В 1901 в Германии первая встреча с Лениным, первое восхищение идеями красного террора. С началом революции 1905 г. в России, Люксембург тайно проникает в Варшаву, участвует в уличных беспорядках. Попав в руки правосудия, пытается отрицать свою вину. От Сибири ее спасает фиктивный брак, давший ей прусское подданство. Она едет в Германию, где несколько лет преподает политэкономию в социалистической партийной школе, публикует работу «Накопление капитала». В 1907 г. на Штутгартском конгрессе II интернационала Люксембург вместе с Лениным отстаивает идею использования военных трудностей для свержения «буржуазных» правительств.

По ряду вопросов Люксембург занимает более радикальную позицию, чем Ленин. Она резко выступает против Каутского, когда тот еще был в фаворе у Ленина, громит любые проявления ревизионизма. По ее инициативе из партии изгнали Карла Радека — будущего сподвижника Ленина и жертву Сталина. Не менее активно она проповедует феминизм. Завела роман с сыном своей подруги Клары Цеткин, аполитичным Костей, будучи старше него на 15 лет. «У меня нет личной жизни — только публичная» — любила говорить она. В 1911 году подруги Люксембург вывели на демонстрацию немецких проституток, подключая их к «революционной борьбе».

На начало мировой войны приходится пик деятельности пламенной Розы. Взбешенная голосованием фракции СДПГ в Рейхстаге за военные кредиты, она клеймит позором своих коллег, призывает народ к уличным беспорядкам, публикует антиправительственные статьи в наспех созданном журнале «Интернационал». В апреле 1915 терпение властей иссякло, и Розу посадили в женскую тюрьму. «Социализм или варварство!» — взывала она оттуда, — «Будущее повсюду принадлежит большевизму!». Соратникам удалось снова добиться освобождения «агента Юниуса» (так Роза подписывала свои брошюры). Выпущенная на свободу, она организует в подполье «Группу Спартака». «Долой систему наемного труда!»; «Ликвидация нынешнего способа производства и торговли!»; «Безумный бред верить, что капиталисты добровольно откажутся от своей собственности, прибыли, привилегий!»; «Все это должно быть сломлено железным кулаком, с беспощадной энергией!»; «Обрушить молот на голову господствующих классов!» — таковы лозунги этой группы.

Роза снова оказалась в заключении, но и там продолжала формулировать призывы:

«Чего хочет Союз Спартака?

— Разоружение всей полиции, всех офицеров, а также непролетарских солдат, всех, принадлежащих к господствующим классам;

— Конфискация всего наличного оружия и боеприпасов, а также военных предприятий;

— Создание из пролетариев Красной гвардии;

— Введение революционных трибуналов;

— Немедленная конфискация продовольствия;

— Упразднение всех отдельных государств;

— Устранение всех парламентов и общинных советов;

— Конфискация всех состояний…

Вот чего хочет Союз Спартака — социалистическая совесть революции».

По Германии пошла кровавая смута, подкрепленная успехом переворота Ленина в России. «Их октябрьское восстание было не только спасением русской революции, но и спасением чести интернационального социализма» — пишет Роза.

В борьбу с бесчинствующими спартаковцами вступила Белая гвардия Германии — гвардейская кавалерийская дивизия и примкнувшие к ней части добровольцев. Офицеры задержали красных главарей Люксембург и К. Либкнехта и настаивали на свершении правосудия, но толпа требовала мести за кровь родных и близких, пролитую в уличных стычках, спровоцированных спартаковцами. Кольцо офицеров едва удерживало людей от самосуда. В этот момент рабочий Рунге прикладом винтовки дотянулся до Розы, которая однажды заставила его под дулом пистолета участвовать в забастовке. Тут же толпа запросто смяла конвой и народная расправа свершилась. Труп Розы бросили в Ландверский канал. Большевики умыли руки, гневно осудили убийство и назвали множество улиц и ткацкую фабрику Жиро «Красной Розой». В Москве улица ее имени есть в Косино и по сей день.

 

Рот Фронт

Спросите любого на улице, что такое «Рот Фронт»? — скажут шоколадка, кондитерская фабрика, а происхождение названия вряд ли кто вспомнит. Редкий старожил расскажет, что так назвали комиссары безобидную фабрику купцов Леновых. А ведь названьице-то весьма зловещее. Так в Германии приветствовали друг дружку в двадцатые годы XX века красные террористы. «Рот Фронт!» — и поднимались вверх сжатые кулаки, символ борьбы классов.

Сжатый кулак в истории человечества никогда не был знаком добра. В нем прятали камень, бритву, склянку с ядом, норовя при случае вероломно пустить в ход. Или демонстрировали кулак сугубо для устрашения, угрожая ударить. Благородные рыцари напротив, протягивали встречному открытую ладонь, демонстрируя мирные намерения.

Прямая правая рука со сжатым кулаком, поднятая над головой, была символом мятежников, сепаратистов, неправого меньшинства, ненавидящего правое большинство и его устоявшееся миропонимание. «Да, смерть!» — трактовали этот символ первые красные. Смерть ради своей победы, но не обязательно своя собственная смерть (вспомните миллионы уничтоженных коммунистами людей!). «Розовые» (умеренные) трактовали мягче: жест подразумевает не стремление нести смерть, а победу над миром и над собой через осознание опасности смерти, готовности к ней. Коммунисты Тельмана в Гамбурге вздымали кулаки как знак единения рабочих в единый трудовой фронт: «Красный фронт!»

Любители сжатых кулаков хорошо отметились в истории. Спартаковцы не брезговали политическими убийствами. Кровавый ноябрь 1918 г., бесчеловечный октябрь 1923 г. в Германии, погромы, насилия, убийства… Красная зараза расползалась по миру. Многострадальная Россия, Испания, Китай, Корея, Камбоджа, Куба, Боливия, Эфиопия, Чили. Все эти че-гевары, фидели, пол-поты, ким- ир-сены действовали в рядах единого «Красного Фронта»

Бывший ефрейтор баварского пехотного полка глядя на коммунистов, с завистью думал: «Всего два коротких слова, а какая сила, какое единство, какая решимость! Этим можно опрокинуть все на свете!» Подлечив в госпитале последствия газовой атаки, тот ефрейтор окунулся в мир своих страстей — в стихию политических митингов, заговоров, путчей и скоро придумал свои два слова: «Зиг Хайль!».

В целом эти две пары слов стоят друг друга. Их объединяет человеконенавистничество, страсть к насилию. И уж очень неприлично произносить их вслух в обществе, тем более читать на шоколадках, ибо у интеллигентного человека они могут вызвать лишь чувство омерзения. Но как объяснить детям?

 

Сакко и Ванцетти

Николо Сакко и Бартоломео Ванцетти — итальянцы, иммигрировавшие в Америку в 1908 г., были революционерами-анархистами. Они прибыли в США независимо друг от друга, но оба попали под влияние философа-анархиста Луиджи Галлеани.

Однажды, в апреле 1920 года, кассир обувной компании «Слейтер энд Моррил» в Саут-Брэйнтри, штата Массачусетс в сопровождении охранника вышел из конторы с большой суммой денег. Ему нужно было доставить на фабрику, находящуюся в нескольких кварталах, 16 000 долларов для выплаты недельной заработной платы рабочим. Вскоре двое смуглых мужчин остановили кассира и охранника, выхватили саквояж с деньгами, и открыли беспорядочную стрельбу. В результате охранник погиб на месте, а кассир через несколько часов скончался в больнице. Третий участник нападения появился в момент, когда первые двое уже собирались скрыться с деньгами.

Бандиты сели в темно-синий «бьюик», который спустя несколько дней был найден без номеров в лесу неподалеку от города. Рядом оказались следы шин автомобиля поменьше. Полиция обратилась к владельцам гаражей в районе к югу от Бостона с призывом обращать внимание на смуглых иностранцев, возможно итальянцев. 5 мая в Бриджуотере (местечко недалеко от Брэйнтри, где было совершено ограбление) хозяину одного из гаражей и его жене показались подозрительными один человек на мотоцикле и двое других, шедших по улице к гаражу. О них сообщили в полицию. Ближе к одиннадцати часам вечера, в трамвае были арестованы двое подозреваемых: 29-летний сапожник Сакко и 32-летний разносчик рыбы Ванцетти. У обоих при себе было оружие и оба уклончиво отвечали на вопросы о цели пребывания в тот вечер в Бриджуотере. Вспомнить, где они находились днем 15 апреля, они «не могли». Нашлись свидетели ограбления, которые опознали Сакко как одного из нападавших, Ванцетти опознал только один из свидетелей. Пять месяцев спустя Сакко и Ванцетти было предъявлено обвинение в двойном убийстве.

Поначалу все отрицавшие, подследственные позже признали, что в тот вечер искали машину, чтобы избавиться от компрометирующей литературы. Факт ношения оружия, уклончивые ответы, первичное опознание свидетелями — этого было достаточно для вынесения обвинения в вооруженном нападении и совершении убийства. Вначале под судом оказался Ванцетти, позже состоялся второй суд над обоими обвиняемыми, который подтвердил предварительный вердикт — виновны. Одной из главных улик обвинения были пули, выпущенные из пистолета, изъятого у Сакко. Доказать, что оружие, найденное у Ванцетти, принадлежало убитому охраннику, не удалось. В течение последующих лет защита подавала несколько ходатайств, пытаясь добиться пересмотра дела, но все они были отклонены.

Обвинительный приговор вызвал сильный резонанс как в США, так и в других странах: левые круги утверждали, что обвинительный приговор вынесен не за совершенное преступление а за анархические убеждения, и связан с «истерией» по поводу большевицкого переворота в России.

23 августа 1927 г. Сакко и Ванцетти были казнены на электрическом стуле. По воспоминаниям очевидцев Сакко перед смертью крикнул по-итальянски: «Да здравствует анархия!», Ванцетти воскликнул: «Я не виновен!». Весть о казни вновь разожгла выступления по всему миру. Прокатились они и по СССР, где два анархиста тут же были объявлены героями, пострадавшими за дело рабочего класса и в их честь стали называть улицы. Например, в Воронеже 18 октября 1927 года в память об этих двух людях была переименована улица Большая Девиченская. Так в порыве интернационализма исчез поэтичный воронежский топоним. Называли их именем и фабрики, и корабли.

Американский писатель Фрэнсис Рассел, с середины 1950-х гг. изучавший материалы дела, считал, что Сакко виновен, а Ванцетти нет. Более того, Сакко мог избавить своего товарища от смерти, сказав правду, но это было бы предательством анархистского движения. В ноябре 1982 г. Рассел получил письмо от сына последнего из членов Комитета защиты Сакко и Ванцетти, Джованни Гамберы. Старший Гамбера перед смертью признался сыну, что каждый анархист в Бостоне знал, что Сакко виновен, а бедняга Ванцетти нет. Но кодекс молчания, который стоил Ванцетти жизни, нарушить было нельзя.

 

Сальвадор Альенде

Когда в сентябре 1970 г. президентом Чили стал Сальвадор Альенде (1908–1973), провозгласивший задачу построения в этой стране социализма, в брежневском Политбюро воодушевились вдвойне: новый лидер Чили объявил что будет идти к этой цели при сохранении демократических свобод. Открылась возможность пополнить сокровищницу марксизма-ленинизма идеей ненасильственного перехода от капитализма к самому передовому общественному строю, и сгладить обвинения в адрес приверженцев мировой революции, которых постоянно уличали в потворстве политическому экстремизму.

Альенде поддерживал блок под названием «Народное единство», в который входили коммунисты и еще четыре левых партии. Этот блок, не собирался — во всяком случае сразу — строить в Чили жесткую административно-командную систему по примеру Советского Союза, он начал создавать нечто похожее на ленинский НЭП.

Альенде национализировал около сотни крупных предприятий, в том числе медные рудники и частные банки, стал отбирать землю у крупных латифундистов, раздавая ее крестьянам, заодно объединяя их в производственные кооперативы, и устанавливать произвольные цены на различные виды продукции.

Программа «Народного единства» предусматривала создание экономики, состоящей из трех секторов: частного (объединяющего мелкие и средние предприятия), смешанного и государственного, которому отводилась главная роль. Правительство рассчитывало получать крупные прибыли от экспорта меди, которой богаты недра Чили, и преобразованного сельского хозяйства, а затем перераспределять их в другие отрасли экономики и на социальные нужды.

Сведущим в экономике людям, которым не нашлось места в «Народном единстве», с самого начала было ясно, что эксперимент обречен на провал, что вскоре и произошло. Ибо хозяйственная модель Альенде была заведомо менее эффективной, чем существовавшая в стране рыночная экономика, пусть изрядно деформированная государственным вмешательством и наличием монополий.

Дело в том, что государственные предприятия практически всегда либо менее эффективны, чем частные, либо вообще убыточны. Владельцы частных предприятий, испытывающих давление конкуренции, должны все время искать пути повышения эффективности производства, чтобы не обанкротиться. У директоров госпредприятий такого стимула нет: им всегда в случае чего из бюджета дадут кредиты, которые можно не возвращать. Так что у них нет никакой нужды внедрять новую технику, улучшать управление производством и вообще предаваться лишним хлопотам.

С госпредприятиями в Чили произошло неизбежное. Как горестно жаловался в конце 1978 г. член руководства компартии О. Мильяс, «госсектор, ставший ядром экономики, нерентабелен при общей сумме убытков в 1 миллиард эскудо». И это при том, что этому сектору выделялись огромные средства из бюджета. Ничего не вышло и с кооперативами в сельском хозяйстве, что тоже было. Как показал мировой опыт, такие кооперативы редко способны вести дела рентабельно. В результате проблемы в экономике нарастали, как снежный ком. По мере падения эффективности экономики, государство выделяло ей все большие субсидии, что привело к росту бюджета уже в 1972 г. до 25 миллиардов эскудо или 2/3 всех доходов. С целью предотвращения инфляции правительство устанавливало низкие цены на потребительские товары, что приводило к недостачам. Для их ликвидации время от времени приходилось все-таки цены резко повышать: например, в августе 1972 г. набор потребительских товаров из 33 наименований вздорожал в 2,6 раза. Помогло это ненадолго, ибо не обеспеченные ничем деньги продолжали накачиваться в экономику. Недовольство населения росло, правительство готовило репрессии.

Попытки оппозиции растолковать Альенде, что его действия безрассудны, успеха не имели: тот только отмахивался. И кончил он вместе с «Народным единством» плохо. Во время военного переворота 11 сентября 1973 г. при штурме президентского дворца Ла Монеда в Сантьяго Альенде застрелился. Пришедший к власти генерал Аугусто Пиночет запретил все партии блока и призвал из США молодых экономистов-рыночников «чикагской школы», которым за несколько лет удалось восстановить хозяйство Чили. Полтора десятка лет спустя их реформы послужили образцом для реформ в Восточной Европе.

Советское руководство всячески поддерживало эксперимент Альенде, а после его гибели стремилось сохранить память о нем. В Москве именем чилийского президента-коммуниста названа улица в управе Сокол.

 

Тельман

Эрнст Тельман (1886–1944) родился в Гамбурге, в семье хозяина кабачка. В 1888 г. отец Тельмана был арестован за перепродажу краденого. После окончания начальной школы Эрнст скитался без работы, ночуя в ночлежках злачного района Санкт-Паули. В 1906 г. был призван в армию, в 1907 г. уволен по состоянию здоровья. Нанявшись на океанский пароход «Америка», совершил три рейса кочегаром, после чего покинул корабль. Пытался наняться рабочим к американскому фермеру, но в 1908 г. вернулся в Германию. Поработав грузчиком и транспортным рабочим, Тельман стал профсоюзным активистом. В 1915 г. был мобилизован и направлен на Западный фронт. Демобилизовавшись в 1919 г., он не смог найти постоянную работу.

Взгляды Тельмана становились все более левыми. Он был избран депутатом гамбургского парламента и председателем гамбургской организации Независимой социал-демократической партии Германии (НСДПГ), которая в 1920 г. соединилась с Коммунистической партией Германии (КПГ). Постепенно Тельман выдвинулся в КПГ на первые роли, в 1923 г. стал членом ее ЦК. В том же году участвовал в подготовке вооруженного коммунистического переворота в Германии: руководил на севере страны созданием «групп Т» — небольших террористических отрядов, предназначенных для деморализации армии и полиции. В ночь на 23 октября 1923 г. Тельман вместе с присланными из СССР военными советниками (Л. Рейснер, Д. Ламадзе и А. Бубновым) попытался с оружием в руках захватить власть в Гамбурге. Это выступление сопровождалось грабежами и убийствами жителей «буржуазных» кварталов. Попытка провалилась, на Тельмана было заведено уголовное дело, и лишь депутатская неприкосновенность (Тельман был избран в Рейхстаг) не дала довести его до суда.

Тельман — один из ведущих деятелей Коминтерна: с 1924 г. он был членом Президиума ИККИ и одним из заместителей его председателя. С 1925 г. возглавлял «Союз красных фронтовиков»; в этом же году побывал в Москве и познакомился со Сталиным, который высоко оценил его деятельность. Вернувшись в Германию, Тельман возглавил борьбу за «большевизацию» КПГ, означавшую ее полное подчинение советской разведке. Осенью 1925 г. он был избран председателем партии и сразу же обвинил в оппортунизме ее прежних лидеров (Фишер и Брандлера), которым до этого публично клялся в преданности. Под руководством Тельмана КПГ перешла на советское финансирование. Ежегодно немецкие коммунисты получали от сотрудников советских представительств в Германии 150 000 марок (что составляло половину бюджета партии). Кроме того, регулярно выделялись большие суммы для специальных мероприятий. Например, в 1926 г. КПГ получила 120 000 марок на организацию референдума о конфискации имущества бывшей элиты империи, 100 000 марок на организацию Конгресса трудящихся и т. п. На советские деньги были созданы Военная организация КПГ и ее курьерская служба, готовились фальшивые паспорта и теракты. Часть денег расхищалась партийной номенклатурой. Так, в 1927 г. «пропали» 3000 марок, выделенные на «покупку продуктов для голодающих советских детей». Тельман запретил партийной печати комментировать подробности этого дела, но оно было предано огласке «буржуазной» печатью.

При попустительстве Тельмана руководителями партячеек часто становились уголовники. Один из них, Эрих Мильке, приговоренный в 1931 г. к смертной казни за убийство двух полицейских, был переправлен Тельманом в СССР, где закончил школу Коминтерна и позднее стал министром госбезопасности ГДР. С 1929 г. Тельман проводил в КПГ регулярные «чистки», исключая всех, кто пытался противодействовать партийной коррупции или устанавливать контакты с социал-демократами. «Мы откроем в Германии ворота социализму. Мы хотим, чтобы марксистское учение не только в Советском Союзе, но и в Германии в самом скором времени привело к созданию нового социалистического общества», — объявил Тельман в 1932 г. на Гамбургской партконференции. Регулярно бывая в СССР, он прекрасно видел, какое будущее он готовит немецкому народу. Однако в 1931 г. на пленуме Исполкома Коминтерна (ИККИ) Тельман объявил «лживыми» распространившиеся сведения о преследовании религии и принудительном труде в СССР.

В 1928 г. VI конгресс Коминтерна объявил социалистические партии главным врагом мирового коммунистического движения. При этом Коммунистической партии Германии было запрещено создавать политические объединения с социал-демократами. Тельман покорно исполнил волю Коминтерна, что стало одной из причин успеха национал-социалистов на выборах в Рейхстаг 1932 г. (Сталин проявлял заинтересованность в приходе Гитлера к власти, поскольку это означало скорую оккупацию германскими войсками европейских стран. А это, в свою очередь, открывало возможность и давало повод для вторжения Красной армии в эти страны под предлогом их освобождения).

Осенью 1932 г. КПГ организовала в Пруссии совместную с нацистами забастовку против социал-демократического правительства. Тельман разрешил проводить ее под общим красным флагом, на котором в свастику были вплетены серп и молот. Совместная забастовка закончилась отстранением правительства от власти; но тем не менее нацисты в феврале 1933 г., после «поджога» Рейхстага, компартию запретили. Тысячи коммунистов перекочевали в партию Гитлера. Вскоре Тельман был арестован; заключение отбывал в берлинской тюрьме Моабит (1933-37), затем в тюрьмах Ганновера (1937-43) и Бауцена (1943-44). В августе 1944 он был доставлен в концлагерь Бухенвальд и там расстрелян.

Улица Тельмана есть в Петербурге, площадь и памятник — в Москве рядом с метро Аэропорт. Поселки в Еврейской автономной области, в Донецкой области Украины, Ташаузской области Туркмении, административный район в Карагандинской области Казахстана также носят его имя.

 

Тольятти

Пальмиро Тольятти (партийные клички — Альфредо, Марио Корренти, Родериго и др.; 1893–1964) родился в Генуе в семье крестьянина. Закончил юридический и философский факультеты Туринского университета, в 1914 г. вступил в Итальянскую социалистическую партию. В 1919 г. вместе с А. Грамши основал журнал «Ордине нуово» («Новый строй»), где печатал статьи Ленина и призывал повторить в Италии опыт октябрьского переворота (позже совместно с Грамши основал газету итальянских коммунистов «Унита»). Тольятти и Грамши решили обновить свою партию на основе марксизма-ленинизма. В мае 1920 г. они объявили своей целью «завоевание пролетариатом политической власти путем установления диктатуры пролетариата и создания Советов».

На II съезде компартии Италии (1922) Тольятти был избран в её ЦК. В 1924 г. он участвовал в работе V конгресса Коминтерна и стал членом ИККИ, а в 1928 г. вошел в его Президиум. После ареста Грамши (1926) Тольятти занял пост генерального секретаря Компартии Италии. Полиция признала Тольятти «опасным подрывным элементом»; в 1923–1925 гг. он дважды подвергался аресту и заключению, а затем уехал из страны и возглавил заграничный центр КПИ во Франции.

Не оставлял Тольятти и работу в Коминтерне. В 1935–1943 гг. (вплоть до роспуска этой подрывной организации) он входил в Президиум и Секретариат ИККИ. Вместе с Г. Димитровым разрабатывал тактику Народного фронта, участвовал в подготовке VII конгресса Коминтерна (1935) и сделал на нем один из основных докладов. С июля 1937 г. представлял Коминтерн в Испании. В 1939 г., после поражения испанских красных в гражданской войне возглавил парижский комитет, который отправлял испанских беженцев в СССР. В том же году Тольятти был арестован французскими властями и до 1940 г. находился в заключении. В 1940–1944 гг. жил в СССР: руководил Заграничным бюро ЦК своей партии в Москве, вел под псевдонимом пропагандистские передачи на московском радио (вещание на Италию).

В марте 1944 г. Тольятти вернулся на родину. В течение последующих двух лет он занимал в итальянских правительствах посты министра юстиции и заместителя премьер-министра, с 1948 г. возглавлял парламентскую группу коммунистов. Умер в Крыму, куда приехал на отдых; похоронен в Риме.

Существует мнение, что Тольятти был «либеральным» коммунистом, не признающим террористических методов. Но факты говорят о другом. Как и все лидеры Коминтерна, Тольятти участвовал в сталинских чистках, одобряя их от имени «международного коммунистического и рабочего движения». В частности, он санкционировал арест около 200 итальянских коммунистов, включая своего родственника П. Роботти. Супругов Петерманов, немецких коммунистов, бежавших в СССР от нацизма, Тольятти объявил «гитлеровскими агентами» — только потому, что они поддерживали переписку со своими семьями в Германии.

Уже после смерти Сталина, на Совещании представителей коммунистических и рабочих партий (Москва, 1957), Тольятти, как и все прочие, проголосовал за смертный приговор организатору венгерской антикоммунистической революции 1956 г. Имре Надю, и тот был повешен.

В годы II мировой войны в советском плену оказались десятки тысяч итальянских военнослужащих; представитель компартии Италии при ИККИ пытался привлечь внимание Тольятти к их бедственному положению. Но тот отвечал: «Если большое число военнопленных погибнет вследствие существующих тяжелых условий, я абсолютно не вижу в этом повода для разговора»; «итальянский народ отравлен… идеологией фашизма». В результате около 27 тыс. соотечественников Тольятти погибло в лагерях.

После смерти лидера компартии Италии в 1964 г. город Ставрополь-на-Волге, где при содействии итальянской фирмы «Фиат» был построен Волжский автомобильный завод, был переименован в Тольятти.

 

Дата: 2019-05-28, просмотров: 285.

⇐ Предыдущая12345678910Следующая ⇒
fb
inst
tw
vk
Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. © 2018 - 2024