Хрущевская «оттепель» и XX съезд КПСС, успех западногерманских реформ и «экономическое чудо» в ФРГ не устраивали сторонников "холодной войны" в Восточном Берлине и Москве. Удар был нанесен снова в Берлине. Ультимативное требование Хрущева сделать. Западный Берлин «вольным городом» было признано на Западе неприемлемым, а угрозы военного нажима вызвали ответную реакцию, вплоть до применения атомного оружия.

Новый острейший кризис в центре Европы, в Берлине, подогреваемый нажимом В. Ульбрихта на Хрущева, завершился возведением 1 августа 1961 г. Берлинской стены. Она должна была отделить наглухо соцлагерь от ФРГ и остановить нараставший поток беженцев из ГДР на запад. Стена стала символом кульминации раскола Германии и Европы. Признаком силы, но и слабости тоже. Исподволь признавался проигрыш в экономическом, и политическом соревновании с капитализмом.

Берлинский кризис и его итоги, когда у Бранденбургских ворот ствол в ствол стояли друг против друга советские и американские танки, а враждебная риторика достигла немыслимых масштабов, означал кульминацию «холодной войны» в Европе, но вместе с тем впервые именно в это время как бы прозвучали звуки новой увертюры. Зашедшая в глухие тупики бессмысленная борьба явно выдыхалась.

Бонну требовалось улучшать отношения с СССР во имя главной цели - воссоединения. Москве нужно было налаживать отношения с ФРГ в интересах экономического, технологического сотрудничества и безопасности. И тут, и там имелись ответственные люди, понимавшие это. Но проблема была отнюдь не только «германской», но и глобальной. Возведение Стены было также результатом неудачи переговоров Хрущева с Кеннеди в Вене и военно-политического нажима советского лидера на США путем серий мощных ядерных испытаний, увенчавшихся взрывом 57-мегатонного устройства на Новой земле. Это было и формой демонстрации силы, дабы таким путем оградить союзника на другом конце света - Кубу - от новых попыток вторжения.

Так, пишет В. Фалин - одно из главных действующих лиц драмы - в последние 10 дней октября 1961 г. он ощущал «теснейшее соприкосновение с реальностью войны в центре Европы, впервые после 1945 г. 200 метров и железные нервы отделяли нас от непоправимого»[13].

Но до войны, конечно, не дошло. Берлинский блеф и силовая демонстрация разрешились обменом письмами между Кеннеди и Хрущевым по германским проблемам, включая западноберлинскую. Теперь основой новых отношений признавался баланс интересов. В советском ответе Кеннеди впервые для своего времени признавалось необходимым «преследовать общечеловеческие цели, военное соперничество заменить экономическим соревнованием двух систем, заявить обоюдную готовность отказаться от применения силы».

Тем временем германская социал-либеральная мысль все более утверждалась в понимании того, что на путях непримиримой конфронтации с СССР невозможно достигнуть воссоединения, что гибкая политика компромиссов и гуманитарного проникновения на Восток принесет гораздо больший эффект. Эгон Бар, советник В.Брандта, говорил теперь о новой германской политике. Его стратегия «поворота путем сближения» покоилась на мнении, что «воссоединение - это не одноразовый акт, который будет осуществлен одним историческим решением в один исторический день на одной исторической конференции, но процесс со многими шагами и многими остановками». И представляется «...более реалистичным усиливать ГДР экономически, чем исключать из дискуссии»[14]. Это и стало новым политическим стартом, ведущим к эрозии тоталитарной системы. Обе стороны пускались, сначала осторожно, потом все активнее в опасное плавание, финиш которого состоялся через четверть века. Но не будем забегать вперед. На выборах осенью 1969 г. побеждает социал-либеральная коалиция во главе с В. Брандтом и В. Шеелем.