Задачи работы и подходы к анализу материала

Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

Имидж автора в публицистике

(роль сленговых и иных заимствований, маркированных как "чужое слово")

В. В. Шаповал

1999

I. Введение

1.Что рассказал о себе автор слогана "Курение опасно для вашего здоровья"?

"Воздействие журналистского слова на формирование мировоззрения читателя" было и остается главной целью всех средств массовой информации, независимо от того, идет ли речь об идеологических, эстетических или потребительских представлениях той или иной социальной группы читателей или, шире, адресатов средств массовой информации.

Сложный процесс формирования и развития системы ценностей, жизненных ориентиров и порой неосознаваемых предпочтений зависит от множества факторов. И не секрет, что далеко не всегда результат в данном коммуникативном процессе прямопропорционален непосредственному воздействию. За примером далеко ходить не надо. Минздрав (вполне авторитетный адресант сообщения) с каждой пачки сигарет и с каждого рекламного плаката предупреждает курильщика о том, что "курение опасно для здоровья", однако есть все основания утверждать, что эффективность данного сообщения оказывается не слишком высокой.

Среди многих факторов, объясняющих столь низкую эффективность надписи, может быть предположительно назван и один языковой. Заметим, что автор предпочел всем прочим эквивалентам слово опасно. Если вдуматься в слово опасно, то сразу вспомнятся многочисленные надписи предупредительного характера: "Под стрелой крана стоять опасно", "Через железнодорожные пути ходить опасно", "Сырую воду пить опасно" и т.д. Весь наш социальный опыт говорит нам о том, что в таких случаях элемент риска оказывается весьма умеренным. С учетом данного опыта и эта надпись прочитывается как очередная информация об относительно небольшом элементе риска, присутствующем в процессе курения. Эта информация, в неявном виде заложенная в подтекст сообщения, воспринимается нами по крайней мере на подсознательном уровне. В иных случаях можно увидеть ту же предупредительную надпись в альтернативной редакции: "Курение вредно для Вашего здоровья". Понятно, что вторая версия более адекватно ориентирует курильщика. Более того, и устная традиция (курить - здоровью вредить, курить - вредно) не знает слова опасно. Его даже нет среди синонимов слова вредный (вредный, нездоровый, вредоносный; и близкий ряд: губительный, гибельный, пагубный, погибельный) [Словарь син.-I: 175-6, 261].

Однако вернемся к автору первой редакции. Ведь в настоящей работе нас интересуют те языковые средства, которые создают имидж автора сообщения, конкретно говоря, имидж публициста как создателя текста, предназначенного для широкой аудитории. Что же можно сказать об авторе рассмотренной выше предупредительной надписи? Прямо ни одна буква текста не говорит ничего об авторе. Но кое-что можно все-таки заключить.

Безымянный автор этой формулировки предстает перед нами как профессионал высокого класса. Быть может, несколько поверхностно решающий для себя проблемы профессиональной этики. Он сумел очень удачно совместить формальный заказ на предупреждающую по своему содержанию надпись и соблюсти (скрытые) интересы табачной промышленности. При этом были учтены тонкие семантические различия между синонимами опасно и вредно и особенности массовых представлений аудитории (дорогу переходить на красный свет тоже опасно, но нарушают это правило практически все). Формально основной переводной эквивалент английского dangerous выбран правильно, это опасный, а не вредный. Ведь надпись эта создавалась вслед за Европой и была переводом некоторого "импортного" образца. Так что выбор слова опасно можно было обосновать. Но, что самое важное, умысел в данном случае доказать абсолютно невозможно. Хотя почва для этических сомнений, безусловно, есть. Вот почему общий вывод напрашивается такой: автор - человек, видимо, достаточно циничный, хотя и высокий профессионал.

Возрастные признаки

Каждое поколение имеет свои речевые особенности, по которым и происходит социальная идентификация представителей одного поколения. Однако, во-первых, эти особенности оцениваются в комплексе с социальными особенностями человека. Причем последние преобладают. А во-вторых, более или менее доступные описания существуют только для молодежного сленга [Запесоцкий и др., Лурье и Файн, Макловски и др., Митрофанов и Никитина]. Вот почему, опираясь на существующую литературу, мы можем более или менее определенно говорить о речевых особенностях молодежи, проявляющихся в качестве черт, формирующих имидж публицистов телепрограмм и публикаций, адресованных подростковой и юношеской аудитории.

Такой дисбаланс глубоко закономерен. Именно молодежь во все времена старалась как-то выделиться, в том числе и речью на фоне других групп общества.

Рассмотрим информационный материал о футбольном гении Рональдо. Вольдемар Кыш назвал его "Зубастое счастье "Интера"" [Я - молодой. 1998. № 44-45. С. 3]. Такой комплимент внешности звезды кажется странным. Однако уже выбором названия автор заявляет о своей принадлежности к молодому крылу тусовки, в котором весьма ценятся погремки (псевдонимы) вовсе не комплиментарного свойства: Хряк, Свинья, Крыса и проч. очень популярны на Арбате. В статье также представлено довольно много жаргонизмов. Эти слова анализируются ниже (см. III.3).

Например, яркие черты молодежного сленга сознательно культивируются в речи ведущих и корреспондентов юношеской программы "Башня" (РТР) или в речи "тусовочного персонажа" Артема Троицкого, но невозможно представить себе, чтобы ведущая программы "Герой дня", ориентированной на широкий возрастной охват телеаудитории, Светлана Сорокина вдруг стала бы уснащать свою речь сленговыми словечками. Это было бы неуместно при беседе с гостями, пришедшими сыграть свои "взрослые" социальные роли политиков, бизнесменов, комментаторов и т.п.

Социальные признаки

"Социальные особенности речи выявить труднее," - констатировали специалисты в 1977 году [Леонтьев и др.: 12]. Сложность определения социальных параметров личности автора текста связана с тем, что в отличие, например, от отклонений в орфографии или грамматике, или диалектных фонетических и лексических особенностей речи, до конца не изживаемых и периодически проявляющихся бессознательно, социальные признаки речи усваиваются и контролируются человеком более или менее сознательно в процессе усвоения определенных социальных ролей. "Таким образом, речевые особенности человека прямо и непосредственно связаны с выполняемыми им социальными ролями. Это - во-первых, но, во-вторых, в речи человека отражается и более постоянная его характеристика - социальный статус (место, которое он занимает в обществе). В понятие социального статуса входит профессия человека, уровень его культуры и т. п.

Все эти компоненты социального "портрета" человека отражаются в его речи: в уровне ее "литературности", в выборе (в широте выбора) слов и выражений, в умении строить фразу и находить более (или менее) удачные слова для выражения разных состояний. Иначе говоря, даже выполняя одну и ту же социальную роль, разные люди могут говорить (и говорят) по-разному.

Третье, что связано с социальными особенностями речи человека, - это так называемые "социальные диалекты" [Леонтьев и др.: 15]. После десятилетия перестройки, когда в общенародный русский язык и в язык средств массовой информации хлынула волна модных слов из различных социальных диалектов, отдельные лексические элементы жаргонного происхождения встречаются в самых разных публицистических жанрах и теряют или во всяком случае ослабляют свою прежнюю жаргонную маркированность: нал (наличные деньги), совок (советский человек, негативное), лимон (миллион, встречающееся в художественных произведениях 1920-х гг.) [Русский язык ХХ: 81-82, 119, 135, 145-6, 200-1].

Таковы, например, заимствования из криминального арго: наезд (проявление враждебности), навар (доход), стукач (доносчик), травка (наркотик для курения), шестерка (человек на побегушках);

из компьютерного сленга: зависнуть (задуматься, стать в тупик перед чем-то), файл (по-английски просто "папка");

из сленга представителей искусства: сюр (от сюрреализм), хит;

из молодежного сленга: тусовка и производные: тусня, тусовщик и др., фанат [Вольдемар К. Зубастое счастье "Интера" // Я - молодой. 1998. № 44-45. С. 3] и др.

В составе социальных особенностей речи выделяются профессиональные особенности, которые порой получают права гражданства в тестах, ориентированных на массовую аудиторию. Так, пищевка в телеинтервью политика Геннадия Селезнева или оборонка в статье Екатерины Титовой (оборонная и пищевая промышленность) - это профессионализмы по происхождению.

Или, например, представители правоохранительных органов с экрана телевизора говорят "возбуждено уголовное дело", "осужденный по статье такой-то", однако тележурналисты, специализирующиеся по теме криминала обычно следуют литературной норме.

При всей относительности социально значимых параметров речевой характеристики личности, всегда существует некоторое количество модных, ходовых словечек, которые по мнению большинства читателей и зрителей характеризуют тот или иной социальный слой. Например, "упал - отжался" - это из речи военных, точнее говоря, этой репликой в массовом сознании включается образный ряд, связанный с поведением и мировоззрением, приписываемым большинству военных. Соответственно, когда по просьбе журналистки генерал Лебедь во время интервью начинает показывает, как надо отжиматься от пола, он работает на разрушение стереотипа и выступает в качестве соавтора, активно влияя на ситуацию общения со зрителем. Равным образом, когда экс-премьер Кириенко, начиная фразу словами "Я его уважаю за то, что он не сдал своих людей...", вдруг прерывает ее вставной конструкцией "слово сдал я здесь беру в цитату", мы понимаем, что он на ходу корректирует свой образ. В принципе никого не удивляет уже, что словцо из карточной терминологии (сдавать карту), перешедшее в семидесятые годы в жаргон фарцовщиков (сдать в значении "продать") и в криминальный жаргон (сдать в значении "предать"), в наше время стало популярным в политических играх. Но сама попытка дистанцироваться от социальной маски, связанной с этим словцом, безусловно была оценена частью аудитории позитивно.

Национальные признаки

Национальные признаки в речи - это прежде всего акцент на фонетическом уровне. Он, как правило, полностью не изживается. Национальные признаки в печатном тексте оставляются или по недосмотру (тогда это небрежность), или же специально (тогда это прием создания имиджа автора текста). Так, образ автора-иностранца создается такими ошибками: S неким чувством страха я отправился в Преображенский рынок, на территории которой располагается гостиница <...> [Столица. 1997 (10 янв). № 0. С. 88] Наличие особого кода сигнализируется латинским S в качестве буквицы. Ошибки намеренно сгущены в начале материала (см. выделения), периодически они встречаются и далее: в форме пирамидных кучек, разетка, еще на две недельки смогу протянуться, удостоверяющий меня как иностранный гражданин.

3.Имидж: "речевые маски" и языковая игра

Важно учитывать то, что имидж - это не портрет. Даже в рамках одного материала автор может (в том числе и имеет право) менять речевые маски, прятаться за цитаты и за чужие мнения, намекать и провоцировать читателя на неверные ожидания, чтобы потом более эффективно показать ему другую сторону явления и "перекрестить в свою веру". Всё это порой предполагает и оправдывает и эмоциональную разноголосицу, и стилистический полифонизм, и неоднозначность образа автора. Разумеется, если это идет от понимания своей коммуникативной задачи и путей ее достижения, а не от небрежности в стилистической правки.

Эффективность публицистических текстов в последнее десятилетие часто искусственно создается тонкими или грубыми приемами языковой игры [Баранов 1997; Буй 1995: 298]. Привлечение жаргона не только позволяет автору создавать эффект "превращенной реальности" [Баранов 1994], но и прятаться за (порой несвойственную ему в жизни) речевую маску. Иногда это вызвано требованиями рынка: если "пипл", как говорится, "хавает чернуху", то кому-то приходится с видом знатока писать о наркотиках, оставляя, быть может, истинное лицо для домашнего употребления. Например, во фразе "Именно поэтому кокаин так популярен среди воров, бандитов и проституток" [Каменченко П. Берегите нос // Столица. - 1997 (12 мая). - № 6. - С. 59] ощущается почти анекдотический конфликт между формой и содержанием. Ясно, что автор по своему речевому имиджу невероятно далек от упомянутых им социальных групп. Но это имидж близок его потенциальным читателям, которые не то чтобы больше, чем прежде, стали интересоваться криминалом. Просто о нем стали больше писать. И здесь возникает вопрос о том, "кто заказывает музыку". Где ныне находится источник социального заказа на крутой журналистский имидж? Может быть, он во всеобщем страхе перед будущим?

Элементы жаргонов и сленгов

Прежде всего отметим, что та часть словарного состава русского языка, которая является стилистически нейтральной, лишь в незначительной степени участвует в формировании речевого имиджа публициста. Наиболее ярко эта функция проявляется у слов, обладающих ярко выраженной коннотацией. Таковы, например, слова из сленга, в общем известные большинству читателей молодого и среднего возраста.

Рассмотрим две публикации, в которых обсуждаются (не осуждаются) попытки заставить классиков "ботать по фене".

Дмитрий Писаренко озаглавил свой материал "Ярославна - клёвая шкирла" (Ярославна - красивая девушка) [Аргументы и факты. Нояб. 1998. № 45(942). - С. 8]. Анна Амелькина опубликовала отчет о своей одной (из тысячи и одной) встрече под названием "Мне жить в ломы, где пащут за ништяк" (Мне жить неприятно, где работают за огрызок) [Комс. правда. 4 дек. 1998. № 228(21963). - С. 22]. Оба заголовка являются цитатами из обсуждаемых текстов на сленге или жаргоне. Явная ориентация на молодежную аудиторию определила и особенности авторской речи, которые мы анализируем ниже (см.: IV.3)

В материале о футболисте Рональдо [В. Кыш. Зубастое счастье "Интера" // Я - молодой. 1998. № 44-45. С. 3] довольно много жаргонизмов, которые не касаются футбола. Эти слова призваны создать образ автора: Рональдик стал косить под Буратино (прогуливал уроки); чемпионство получил на халяву (даром); бабки и башли (деньги); хрена с два и др.

Цитаты и парафразы

Цитатность текстов средств массовой информации в наши дни находит параллели и в словесном художественном творчестве, где в соответствии с постулатами постмодернизма порой создаются произведения, представляющие собой многослойные нагромождения цитат. "Поэтика постмодернизма исходит из предположения (вполне справедливого), что в литературе все уже сказано, все слова - чужие и поэт может только комбинировать и обыгрывать осколки хорошо знакомой читателю классики" [Гаспаров-II: 83]. И, как указывает далее автор, тексты такого рода представляют собой довольно сложный объект для анализа, благодаря цитатности, размывается и образ автора, его позиция.

Другая параллель - это довольно распространенный стиль шутливого общения, в котором практически нет места личному началу, обмен репликами носит автоматический характер и весь смысл состоит в жонглировании репликами-цитатами из популярных фильмов, песен, рекламы и др. текстов массовой культуры. В известной мере этот материал отражен в словарях [Елистратов 1994; Белянин и Бутенко 1993].

В качестве примера запланированного стилистического понижения посредством "неверного" распознавания цитаты можно привести следующий эпизод из телеинтервью с Б.Березовским примерно годичной давности. На просьбу прокомментировать заявление А.Лукашенко, назвавшего Б.Березовского "козлом отпущения" (библеизм), последний сказал: "Что тут сказать? За козла, как говорят, ответишь". Такой каламбурный перевод библейской цитаты на уровень полууголовной трактовки был принят аудиторией с оживлением.

Рассмотрим некоторые примеры цитат и трансформированных цитат в заголовках с точки зрения того, как их выбор позволяет охарактеризовать автора текста:

Ненцы идут по аналогии с "Русские идут" (название фильма долго было на слуху) [Голованов В. // Cтолица. - 1997. - N 6 (12 мая). - C. 62-67: 67]; Красиво умереть не запретишь с заменой жить на умереть [Метелица Катя // Cтолица. - 1997. - N 6 (12 мая). - C. 80-81]; Нет в жизни счастья [Мостовщиков С. // Cтолица. - 1997. - N 6 (12 мая). - C.44] - фраза фольклорного происхождения (текст татуировки).

От авторов, цитирующих уличные источники, отличаются авторы "новоинтеллигентского" журнала "Компьютерра" (1999. № 3-4): Осетрина первой свежести " (М.А.Булгаков: ...второй свежести); Ну, что вам рассказать про Байконур (В.С.Высоцкий: ...про Магадан), но и здесь встретилось "Особенности национальной игротеки" (названия фильмов: ... охоты, рыбалки). Как видим, здесь источниками цитат выступают как культовые тексты и авторы прежних десятилетий, так и сегодняшние СМИ.

Весьма любопытно, что в журнале академического и традиционно интеллигентского направления "Наше наследие" (1989. V), выбранном и просмотренном наугад, не встретилось ни одного цитатного заголовка. Видимо, эта избирательность цитат и вообще злоупотребление цитатами как черта речевого имиджа является социально значимой, но для окончательных суждений у нас пока мало материала.

Еще один пример игры с заголовками. Заголовок: Восемь томов, которые потрясут мир.

Текст: Московское издательство "Олимп" подготовило сенсационную восьмитомную серию<...> Краткие пересказы литературных жемчужин всех времен и народов.

[Уткин А. // Столица. 1997 (10 янв.). № 0. С. 13] Заголовок вызывает в памяти читателя старшего поколения ассоциации с книгой репортажей Джона Рида "Десять дней, которые потрясли мир" о событиях октября 1917 года в Петрограде. Таким образом, автор предстает перед нами как человек, сформировавшийся в советское время и, следовательно, знакомый с набором ходовых цитат того времени. Вряд ли современному школьнику, очень далекому от набора советских текстов, это название напомнит что-нибудь. Между тем в материале речь о восьмитомнике, адресованном не в последнюю очередь ленивому читателю. Цитата "всех времен и народов" стала оживать в годы перестройки в связи возобновившейся критикой сталинизма (Сталин - вождь всех времен и народов), а затем стала ходовой.

V. Заключение

Мы далеки от мысли, что те немногочисленные примеры, которые мы смогли отобрать, как и их анализ, весьма субъективный по вполне понятным причинам, исчерпывают проблему. Мы лишь попытались приложить некоторые теоретические сведения к нашим личным ощущениям от публицистических текстов. Ясно, что авторы с другими социально-возрастными параметрами, да и просто другие авторы увидят за теми же примерами несколько иные черты творческой личности и, может быть, дадут им свою, также субъективную интерпретацию.

Поскольку автор часто не проявляется прямо в тексте, для того, чтобы "выявить" черты его образа, приходится обращаться к анализу подтекста. Под термином подтекст обычно понимается "передача информации не путем открытого выражения, а путем использования потенциальных значений синтаксических форм"

Роль верной "дешифровки" читателем образа автора при интерпретации подтекста чрезвычайно важна. Пока мы не представим, читая текст, кто же его написал, мы не можем адекватно оценить сообщение. И это вполне закономерно. Всякое произведение диалогично по своей сути.

На активное восприятие текста читателя провоцирует вопросно-ответная композиция текста. "Восприятие вопросно-ответного построения текста напоминает решение задачи" [Муравьева 1978: 148]. В вопросах, скрытых в тексте, в полной мере отражается личность автора.

При воссоздании речевого имиджа автора текста необходимо основывать выводы не только на анализе внешних (словесных) сигналах, но и на внутренней логике развития идей в тексте. Именно этот подход развивается современной наукой.

Опираясь на существующую литературу, мы можем более или менее определенно говорить о речевых особенностях лишь одного возрастного слоя общества: молодежи. Эти особенности проявляются в имидже публицистов телепрограмм и публикаций, адресованных подростковой и юношеской аудитории. Например, яркие черты молодежного сленга сознательно культивируются в речи ведущих и корреспондентов юношеской программы "Башня" (РТР) или в речи "тусовочного персонажа" Артема Троицкого.

Краски для создания речевого имиджа публициста можно найти на любом структурном уровне языка: всюду, где есть альтернатива, где есть стилистический выбор, где возможно использование одной из минимум двух функционально взаимозаменяемых единиц с разной коннотацией и экспрессией.

При всей важности роли лексических и фразеологических средств, нельзя упускать из виду и единицы других парадигматических уровней: от фонем и ударений, до средств связи между предложениями и более крупными композиционными частями текста, играющих важнейшую роль в создании "единства стиля" [Муравьева 1980: 11]. В результате анализа материала выявлено, что: явления фонетического уровня используются сознательно довольно редко, в последнее время довольно часто обыгрываются графические отступления от нормы; аномалии морфологического уровня обычно выступают в качестве социальных характеристик автора; словообразовательные окказионализмы и авторские неологизмы довольно широко представлены в заголовках; явления лексического и фразеологического уровня играют важнейшую роль в формировании имиджа публициста.

Цитатность текстов средств массовой информации (использование фрагментов из популярных фильмов, песен, рекламы и др. текстов массовой культуры) имеет глубокие социальные корни. Узнавание своего происходит по целому комплексу речевых особенностей. Не последнюю роль в системе сигналов типа "я свой" играют ходовые цитаты и парафразы из авторитетных для данного коллектива текстов.

Общий уровень компетентности публициста и уровень его компетентности в рассматриваемом вопросе в значительной мере доносится до читателя речевыми средствами демонстрации компетентности.

Одним из средств демонстрации своей компетентности в выбранной сфере является использование профессионализмов.

Имидж автора может строиться на разных принципах. В частности, можно заключить, что вовсе не обязательно маскироваться под "своего", чтобы заинтересовать читателя.

Таковы некоторые общие выводы, полученные нами в результате рассмотрения некоторых немногочисленных, но характерных примеров, которые мы смогли отобрать в текущей периодике и телепрограммах. Мы еще раз подчеркиваем, что наш анализ лишь выявляет некоторые проблемные точки роста, но, по вполне понятным причинам, исчерпывают проблемы. Мы лишь попытались приложить некоторые общие теоретические положения к нашим собственным ощущениям от публицистических текстов. Вопрос о составляющих чертах творческой личности и имидже, создаваемом речевыми средствами в текстах конкретного автора, может быть, остается одним из сложнейших в нынешней ситуации сдвига объективных оценок и, как никакой иной, допускает субъективную интерпретацию.

VI. Указатель важнейших примеров

амор

бабки

башли

бинарные оппозиции

ботать по фене

Боян подбивает бабки

вертухайный

водою

возбуждено

вредно

въездняк

Дни Рождения!!!

домкратом

За козла ответишь

завязать

короче

косить

Красиво жить не запретишь

латинское S

лимон

на халяву

навар

наезд

нал

Ненцы идут

Нет в жизни счастья

Ну, что вам рассказать про

облегчениев

обман ожидания

оборонка

образ автора-иностранца

опасно

Осетрина первой свежести

Особенности национальной

осужденный

оттянись

пищёвка

повтор

погремки

Поехали дальше

Понял?!

разетка

Русские

сегоднячко

смо[х]

совок

стукач

сюр

тилизрютюлёчки

травка

тусовка

файл

фанат

хрена с два

шестерка

шило

шта-а

Я что, собственно, хотел?

Список литературы

[Аноним.] С неким чувством страха я отправился в Преображенский рынок // Столица. - 1997 (10 янв). - № 0. - С. 88.

Альбац Е. Болезнь совести // Новая газета. - 1999 (1 марта). - № 8. - С. 4.

Амелькина А. Мне жить в ломы, где пащут за ништяк // Комс. правда. - 1998. - 4 дек. - № 228(21963). - С. 22

Голованов Василий. Ненцы идут // Cтолица. - 1997. - N 6 (12 мая). - C. 62-67: 67.

Гулин В., Лепин И. Дас ист фантастиш // Столица. 1997 (22 февр). № 1. С. 19-21

Каменченко П. Берегите нос // Столица. - 1997 (12 мая). - № 6. - С. 59.

Колонка главного редактора // Столица. - 1997 (10 янв). - № 0. - С. 1.

Кыш Вольдемар. Зубастое счастье "Интера" // Я - молодой. - 1998. - № 44-45. - С. 3.

Метелица Катя. Красиво умереть не запретишь // Cтолица. - 1997. - N 6 (12 мая). - C. 80-81.

Мостовщиков С. Нет в жизни счастья // Cтолица. - 1997. - N 6 (12 мая). - C.44.

Наше наследие. - 1989. - V.

Писаренко Д. Ярославна - клёвая шкирла // Аргументы и факты. - 1998. - Ноябрь. - № 45(942). - С. 8

Свинаренко И. Moscowские новости // Столица. - 1997 (8 дек.). - № 22. - С. 35.

Тарощина Слава. Сага о вертухайной реальности // Новая газета. - 1999 (1 марта). - № 8. - С. 10.

Титова Е. Москва нашла союзника для реформирования оборонки // Вечерняя Москва. - 1999 (2 марта). - № 41 (утр.). - С. 3.

В небесной канцелярии // Вечерняя Москва. - 1999 (2 марта). - № 41 (утр.). - С.1.

Туторская С. Инсулин вприглядку // Новая газета. - 1999 (1 марта). - № 8. - С. 18.

VIII. Использованная литература

Аванесов Р.И. Русское литературное произношение. - М., 1984.

Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. - М., 1969.

Бабкин А.М., Шендецов В.В. Словарь иноязычных выражений и слов, употребляющихся в русском языке без перевода. В 3-х т. - СПб, 1994.

Баранов А.Н. Жаргон в контексте постмодернизма // Юганов И., Юганова Ф. Словарь русского сленга. Сленговые слова и выражения 1960 - 90-х годов. - М., 1997. - С. 283-302

Баранов А.Н. Язык как игра: жаргон и превращенная реальность // Юганов И., Юганова Ф. Русский жаргон 1960 - 90-х годов. Опыт словаря. - М., 1994. - С. 283-302

Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. - М., 1975.

Бахтин М.М. Проблема автора // Вопросы философии. - 1977. - № 7. - С. 148-160.

Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М., 1979.

Белянин В.П., Бутенко И.К. Толковый словарь современных разговорных фразеологизмов и присловий. - М., 1993.

Брагина А.А. Лексика языка и культура страны. - М., 1986.

Буй. Василий Русская заветная идиоматика (веселый словарь крылатых выражений). - М., 1995.

Виноградов В.В. Исследования по поэтике и стилистике. - Л., 1972.

Виноградов В.В. О теории художественной речи. - М., 1971.

Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. - М., 1981.

Гаспаров М.Л. Избранные труды. - Т. I-III. - М., 1997.

Елистратов В.С. О таиноречии // Риторика. - 1995. - N 1. - С. 56-61.

Елистратов В.С. Словарь московского арго: материалы 1980-1994 гг. - М., 1994

Запесоцкий А.C., Файн А.П. Эта непонятная молодежь... Проблемы неформальных молодежных объединений. - М, 1990.

Кайда Л.Г. Эффективность публицистического текста. - М., 1989.

Клюев Е.В. Речевая коммуникация. Учебное пособие для университетов и институтов. - М., 1998.

Комлев Н.Г. Словарь новых иностранных слов. - М., 1995.

Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе. - М., 1968.

Кравченко А.И. Введение в социологию. - М.: Изд-во "На Воробьевых", 1995.

Крысин Л.П. Иноязычные слова в современном русском языке. - М., 1968.

Леонтьев А. А., Шахнарович А. М., Батов В. И. Речь в криминалистике и судебной психологии. - М., 1977.

Лурье В., Файн А. Все в кайф. - СПб., 1991. - C. 90-167: словарь.

Макловски Т, Кляйн М, Щуплов А. Жаргон-энциклопедия московской тусовки. Научное издание. - М., 1997: Т. I (А-М); Т. II (Н-Я).

Марузо Ж. Словарь лингвистических терминов. - М., 1960

Митрофанов Е.В., Никитина Т.Г. Молодежный сленг. Опыт словаря. - М., 1994.

Мнацаканян Сергей. Турнир поэтов // Московский комсомолец. - 1995. 18 июня. № 112-А. - C. 3

Муравьева Н.В. Лингвистическое выражение связности газетной речи. - М., 1980.

Муравьева Н.В. О некоторых средствах, усиливающих воздействие публицистической речи на аудиторию (к вопросу о связности публицистической речи) // Проблемы современной советской печати. - Свердловск, 1978.

Одинцов В.В. Стилистика текста. - М., 1980.

Прохоров Е.П. Введение в теорию журналистики. - М., 1995.

Розанов В.В. Опавшие листья // Наше наследие. - 1989. - I (7). - С. 78-84.

Русский язык конца ХХ столетия (1985-1995). - М., 1996.

Словарь иностранных слов /Изд. 6-е. - М., 1964.

Словарь литературоведческих терминов. - М., 1974.

Словарь синонимов русского языка. В 2-х т. - Л., 1971.

Социология / Под общ. ред. проф. Э.В. Тадевосяна. - М.: Знание, 1995.

Шмелев Д.С. Русский язык в его функциональных разновидностях. - М., 1977.

Юганов И., Юганова Ф. Словарь русского сленга. Сленговые слова и выражения 1960 - 90-х годов. - М., 1997.

Имидж автора в публицистике

(роль сленговых и иных заимствований, маркированных как "чужое слово")

В. В. Шаповал

1999

I. Введение

1.Что рассказал о себе автор слогана "Курение опасно для вашего здоровья"?

Задачи работы и подходы к анализу материала

Этот пример понадобился нам для того, чтобы подойти к важному тезису, давно уже ставшему общепринятым в лингвистике и других смежных областях гуманитарного знания: устная и письменная речь каждого из нас настолько индивидуальна, что буквально на всех структурных уровнях тщательный анализ текста позволяет выявить целый комплекс индивидуальных личностных и социальных особенностей автора сообщения.

Задолго до появления социолингвистики и стилистики художественной речи эту взаимосвязь между личностью автора и его произведениями интуитивно почувствовал и образно выразил А.С. Пушкина в стихотворении "Ex ungue leonem" (По когтю [узнают] льва, лат.):

Недавно я стихами как-то свистнул

И выдал их без подписи своей;

Журнальный шут о них статейку тиснул,

Без подписи ж пустив ее, злодей.

Но что ж? Ни мне, ни площадному шуту

Не удалось прикрыть своих проказ:

Он по когтям узнал меня в минуту,

Я по ушам узнал его как раз.

Весьма важно подчеркнуть, что, несмотря на то, что громадное большинство говорящих проявляет свои индивидуальные речевые параметры бессознательно и практически безальтернативно, для профессионала такая роскошь оказывается просто непозволительной. И, следовательно, профессиональная оценка впечатления от своего и любого другого сообщения должна включать сознательный анализ индивидуальных признаков его автора (и, в конечном счете, воссоздание его предполагаемого образа). Вот как пишет об этом профессионал: "...хочется поразмышлять о самих письмах. Ведь многие из наших корреспондентов даже не подозревают, насколько исповедальны обращения в редакцию со стихами. Да не покажется преувеличением следующее мое утверждение: конверт, в который вложена записка и три стихотворения, говорит о человеке, может быть, гораздо больше, чем хотел бы рассказать о себе написавший письмо человек. Практически все. Как подписан конверт, как он запечатан, как оформлена поэтическая подборка и авторская врезочка к ней, почерк человека, его манера писать прямо ли, наискосок, размер вложенных в конверт листков, то, как они сложены или разорваны (на две, допустим, или четыре части), дают потрясающую в своей полноте характеристику автора. Наверное, линии ладони не скажут столько хироманту, сколько несколько листков, отправленных в редакцию. Каждое письмо - запечатленный образ. Поверьте, это не преувеличение" [Сергей Мнацаканян // Московский комсомолец. 1995. 18 июня. C. 4]. В этом рассуждении профессиональный журналист в большей степени обратил внимание на внеязыковые параметры имиджа автора. Речь-то шла о впечатлении от стихов, возникающего до их чтения. Но все же были упомянуты и характеристики текста: почерк, элементы композиции (врезочка, распределение материала по страницам).

Публицист (как и любой другой общественный деятель) должен понимать, какие особенности его устной и письменной речи формируют его профессиональный имидж, и сознательно предугадывать, какое впечатление данные особенности произведут на ту или иную аудиторию. Неумение или нежелание считаться с ожиданиями аудитории приводит к ослаблению эффективности коммуникации и даже к коммуникативным неудачам.

Так, например, лекторская манера речи политиков Гайдара и Явлинского (усвоенная в молодости и реализуемая, надо полагать, бессознательно) не является удачной, так как предполагает известную дистанцию с аудиторией, эмоциональную сдержанность и допускает довольно сложные синтаксические конструкции. Примерно о тех же проблемах говорит (и пишет в "Московских новостях") В.Шендерович, однако выбранная и культивируемая им форма подачи материала отличается диаметрально: условно говоря, не "коллеги", а "ребята"; не "аргументы", а "эмоции" - так можно очертить его (речевой) имидж по контрасту с двумя ранее упомянутыми.

Однако все эти соображения основаны на целостном и в общем поверхностном восприятии личности автора публицистических текстов. И они еще требуют поверки методами стилистического анализа. Мы заранее можем предполагать, что в явном виде (т.е. по пунктам и аргументированно) ни один автор свой творческий образ, журналистский имидж ни в одном тексте, ни во всех своих текстах не раскрывает. То есть отдельные черты имиджа публициста приходится вычитывать из текста или даже угадывать за текстом.

Дата: 2019-05-28, просмотров: 166.

12 3 4 Следующая ⇒