При рассмотрении данного вопроса нельзя не коснуться исторического характера права человека. Раскрытие исторического характера прав человека – процесс сложный, довольно емкий и требующий отдельного монографического рассмотрения. В практическом плане это означает, прежде всего, изучение прав человека не только на первоначальном этапе их зарождения и развития, но и на всех последующих этапах, вплоть до современного. Это рассмотрение прав человека применительно к конкретным историческим, политическим, социально-экономическим и иным условия жизни общества и государства. Это выявление тенденций и закономерностей развития прав человека на всем протяжении существования общества и государства, а кроме того – установление элементов их общности и их преемственности, особенностей на различных этапах эволюционного и революционного развития общества и государства.

Процесс возникновения того или иного «набора» прав и свобод человека, включающий в себя процесс их осознания и последовательного формирования. Это не одномоментный, а весьма длительный и весьма напряженный исторический процесс, зачастую начинающийся в пределах одной формации и завершающийся принятием формально-юридического акта, официально фиксирующего эти права и свободы, в рамках другой или других формаций.

Формально-юридическая фиксации – это всего лишь заключительная стадия, завершение процесса формирования, но отнюдь не весь процесс, который может начинаться в одной формации или цивилизации, а заканчиваться в другой, более поздней формации или цивилизации.

Несмотря на справедливость и обоснованность в целом тезиса о соответствии того или иного «набора» прав определенной формации или цивилизации, его не следует абсолютизировать, а тем более фетишизировать. Между правами и свободами, с одной стороны, и соответствующими формационными и цивилизационными рамками их возникновения и функционирования – с другой, не существует жесткой связи. Она всегда относительна и нередко весьма условна. Степень и характер этой связи и зависимости тех или иных прав и свобод от конкретной формационной и цивилизационной среды в каждом отдельном случае определяется конкретными историческими условиями.

Кроме того, говоря об относительном, а порою и весьма условном характере связей и зависимостей права и свобод человека от той или иной формации, весьма важным представляется иметь в виду не только межформационную историческую среду, но и внутриформационные, зачастую весьма противоречивые условия, при которых возникают и реализуются те или иные права.

Многие авторы, занимающиеся вопросом исторического характера прав человека, указывают на вечность и незыблемость законов природы, а вместе с ними и естественных прав. Это с одной стороны, а с другой – указание на «бесконечное увеличение» и постоянную изменчивость принимаемых законодателями разных стран «позитивных» законов выстраивает одну модель исторического характера отношений позитивных и естественных прав человека.

Естественное право при этом рассматривается как постоянная, раз и навсегда данная, «природная» основа, на которой создается и по мере развития общества и государства соответственно видоизменяется и позитивное право.

Естественное право, подмечал в свое время американский просветитель Т. Пейн, лежит в основе права гражданского (позитивного).

В отличие от данной, исторически доминирующей модели отношений позитивного и естественного права и, соответственно, позитивных и естественных прав, в научной литературе параллельно развивается и другая, в значительной мере отличающаяся от первой модель.

Суть ее заключается, во-первых, в том, что во взаимоотношениях позитивного и естественного права в качестве переменных величин рассматривается не только характер отношений между ними и позитивное право, но и само естественное право как моральная основа позитивного права. [2] А во-вторых, в том, что при рассмотрении процесса взаимосвязи и взаимодействия позитивного и естественного права авторы исходят из того, что между ними существует не однородная связь и, соответственно, влияние естественного права на позитивное, а двухсторонняя связь и обоюдное их воздействие друг на друга. Исследователям, занимающимся данными проблемами, не свойственно, как справедливо отмечает М. Тэтчер, «стремление порассуждать отвлечено о естественных правах, или правах человека, которые возникли раньше конкретных законов и не зависят от них», что «было характерно для революционной Европы».[3]

1.3 Эволюция взглядов на права человека под воздействием глобализации

Несмотря на то, что в настоящее время процесс глобализации охватывает в основном экономическую, финансовую, коммуникативную и некоторые другие сферы жизни общества, значительное влияние его сказывается и на социальной сфере, а также на правах человека.

Одна из особенностей современной, отражающейся на эволюции прав человека и на их теории среды заключается в том, что если на ранних этапах развития общества она ограничивалась в основном национальными (внутригосударственными) рамками и, соответственно, права человека и их теория формировались в основном под влиянием внутринациональных факторов, то в настоящее время значительное воздействие на этот процесс оказывает не только, а иногда не сколько национальные, сколько наднациональные, глобальные факторы.

В условиях глобализации, когда права индивида неизбежно связываются с «правами всего человечества (планетарного сообщества)», «планетарные вызовы обусловили серьезные затруднения в действии практически всех основных прав, в связи, с чем права человека приобрели значимость самостоятельной глобальной проблемы, занимающей специфическую нишу в расширенном каталоге глобальных проблем».[4]

При этом не подлежит сомнению тот очевидный факт, что глобализация мировых процессов, внося много нового «в подходы к правам человека», не меняет их общих отправных принципов, которые определили «высшую ценность этого явления, подтвержденную столетиями развития».[5]

Разумеется, необходимость и потребность «корректировки» некоторых подходов к правам человека и переосмысления ряда сложившихся положений и представлений о правах и свободах человека – это отнюдь не только и даже не столько вызов или результат воздействия глобализма на право и на всю общественно-политическую жизнь. Это лишь очередная, хотя и весьма важная стадия непрерывного исторического развития как самих прав и свобод, так и непосредственно касающегося их и отражающего данный феномен учения.

На каждом этапе развития общества, с появлением нового поколения прав и свобод, возникала объективная необходимость и естественная потребность их глубокого изучения, осмысления, а позднее – переосмысления.

Так было с первым поколением прав и свобод человека, которые возникли в результате осуществления ряда буржуазных революций и охватили собой преимущественно личные и политические права. Среди них – право голоса, право на участие в ведении государственных дел, свобода слова, совести (мысли) и вероисповедания, равенство всех перед законом и др.[6]

Эти и им подобные права и свободы, получившие название первого поколения прав и свобод, теоретиками права и практиками традиционно рассматривались как «негативные» по отношению к государству феномены. Они формировались, осмыслялись, а позднее переосмыслялись не как форма, а точнее – средство взаимосвязи и взаимодействия человека и гражданина с государством, а как средство защиты от государства. Они «обязывали государство воздерживаться от вмешательства в сферу личной свободы и создавать условия участия граждан в политической жизни».[7]

В отличие от первого поколения прав и свобод, в основе которого лежали традиционные либеральные ценности и постулаты защиты человека и гражданина от государства, полной свободы и независимости их от государства. Второе поколение прав и свобод, существование которого ограничивается хронологическими рамками конца XIX – первой половины XX в., формируется и покоится в основном на их ценностях и постулатах. А именно – на неолиберальных воззрениях на государственно-правовую жизнь вообще и гражданина в частности.

Основной упор во втором поколении прав и свобод делается не на индивидуальных и политических правах и свободах, а на социальных, экономических и культурных. Это такие права и свободы как право на труд и свободное распоряжение своими способностями к труду, право на образование, право на участие в культурной жизни общества, доступ к культурным ценностям и др.[8]

Второе поколение прав и свобод, в отличие от первого поколения «негативных» прав и свобод, именуется «позитивными» правами и свободами».

При этом подразумевается, что последние, в отличие от первых, не только противопоставляются государству, но, наоборот, предполагают его активное и разностороннее участие в обеспечении этих прав и свобод.

Такого рода радикальное переосмысление прав и свобод в связи с их отношением к государству произошло, естественно, не сразу и не без весьма весомых причин, приведших, в конечном счете, едва ли не к полной замене в этом вопросе «минуса» на «плюс» и наоборот.

Таким образом, для радикального переосмысления первого и глубокого осмысления второго поколения прав и свобод существовали весьма важные, обусловившие процесс дальнейшего развития теории и практики реализации данных юридических феноменов, условия и причины. Причем не только внутренние, но и внешние.

Появление во второй половине XX в. третьего поколения прав и свобод, получивших название коллективных, в общетеоретическом плане стало результатом осмысления нового этапа их развития, ассоциирующегося с процессом глобализации, соответственно, переосмысления предыдущих этапов их эволюции.

К данному поколению относятся такие права, как право наций и народа на самоопределение, право на мир, на экономическое развитие, право на здоровую окружающую среду и др.

Появление третьего поколения прав – это свидетельство осознания как человечеством в целом, так и отдельными общностями солидарных интересов, пренебрежение которыми может прервать нормальное развитие человечества, народа, социальной группы. Это ответ на вызов исторического развития, «когда войны приносят неисчислимые бедствия человечеству, разрушают устойчивое развитие международного сообщества, государства и народов».[9]

Осмысление и переосмысление прав и свобод человека вплоть до современного, «глобалистского» этапа их развития важно не только в связи с их «разнесением» по отдельным поколениям и «привязкой» к тому или иному этапу развития общества и государства, но и по другим основаниям.

Наряду с общей теорией прав человека и механизмов обеспечения и защиты этих прав определенной «корректировки» под воздействием процесса глобализации требуют и другие теоретически и практически важные положения, касающиеся прав человека. В частности это относится к традиционно сложившемуся представлению о соотношении таких явлений и категорий, как права и свободы человека, с одной стороны, и равенство носителей этих прав и свобод – с другой.

В «эпоху глобализма», в отличие от прежних этапов развития общества, свобода как «способность человека к активной деятельности в соответствии со своими желаниями»[10], а вместе с ней и равенство как «равное положение людей в обществе, выражающееся в одинаковом отношении к средствам производства и в пользовании одинаковыми политическими и гражданскими правами»[11], ассоциируются и предопределяются все в большей степени по мере развития процессов глобализации не только национальными государственными, социальными, экономическими и иными факторами, но и наднациональными институтами и процессами.

Что касается равенства как явления и категории, то в отличие от свободы здесь нет, каких бы то ни было формальных ограничений, но практически во всех сферах жизни общества всегда существовали и существуют его фактические ограничители.

Глобализация, как об этом свидетельствуют исследования, отнюдь не решает проблему социального, а тем более материального равенства людей. Скорее, наоборот. Она не только консервирует старые проблемы социально-экономического, а вместе с ними, как следствие, - политического и фактически правового неравенства, но еще больше усугубляет их, нередко доводя возникающие при этом противоречия до крайности.[12]

Выводы по первой главе

Говоря о невозможности достижения полного материального, социального или иного равенства, нельзя упускать из виду не только возможность, но и необходимость установления и поддержания в современном обществе формально-юридического равенства, равенства перед законом. Равно как и нельзя допускать крайностей в области материального или иного неравенства, как это имеет место в постсоветской России, где узкая группа субъектов владеет, пользуется и распоряжается целыми отраслями «приватизированной» госсобственности, а десятки миллионов добропорядочных граждан находятся на уровне биовыживания.

Подобная ситуация, порожденная глобализацией, наряду с другими аспектами теории и практики прав человека, несомненно, заслуживает к себе особого внимания, более глубокого изучения и осмысления, а вместе с тем – отдельного рассмотрения.