ет необходимости подробно рассказывать о жизни М. В. Ломоносова: со школьной скамьи каждый знает о том, как этот сын рыбака-помора тайком от родителей ушел с обозом в Москву, претерпел тяжкую нужду и лишения, но наук не оставил, а стал первым русским академиком, основал Московский университет и, по меткому определению А. С. Пушкина, “сам был первым нашим университетом”. Это был ученый энциклопеди­ческих знаний, один из основоположников современного есте­ствознания, физик, химик, астроном, геолог, историк, поэт и лингвист.

Появление такого гиганта науки, как Ломоносов, в условиях крепостной России нельзя объяснить простой случайностью, капризом природы, прихотью судьбы. Предшествовавшее разви­тие русского общества подготовило великие достижения XVIII в., когда русская наука, освобождаясь от пут средневе­ковья, переживала своеобразное Возрождение. Ф. Энгельс ха­рактеризовал Возрождение как эпоху, “которая нуждалась в титанах н которая породила титанов по силе мысли, страсти и характеру, по многосторонности и учености”[2]. Русская наука XVIII в. тоже нуждалась в таких титанах, и не случайно именно в Российской академии прославили свои имена открытиями мирового значения физик и химик Ломоносов, математики Эй­лер и Бернулли.

Исследования ученых-иностранцев, приглашенных в Петер­бургскую академию, способствовали развитию русской и миро­вой науки. Но не их грудами и не усилиями “просвещенной монархини” была создана русская наука. Она создавалась рус­ским народом, людьми “разного чина и звания”. Крестьяне М. В. Ломоносов и М. Е. Головин (математик), солдатские дети И. И. Лепехин, С. П. Крашенинников и В. Ф. Зуев были в числе первых русских академиков; токарь Навигацкой школы А. К. Нартов, гидротехник и строитель калмык М. И. Сердюков, первый русский теплотехник, создатель “огнедействующей ма­шины”, солдатский сын И. И. Ползунов, “нижегородский посад­ский человек”, механик Академии наук И. П. Кулибин — вот подлинные творцы науки и новой техники в крепостной России.

Значительны были достижения русской научной мысли, и среди них особенно выделяются гениальные догадки и откры­тия М. В. Ломоносова. Опираясь на живую практику, на опыт, материалистически оценивая все явления окружающего мира, Ломоносов стремился к глубоким теоретическим обобщениям, к познанию тайн природы. Он развил атомно-молекулярную ги­потезу строения вещества и стал одним из родоначальников химической атомистики и физической химии. Универсальный закон сохранения материи и движения, открытый Ломоносо­вым, имеет огромное значение для всего естествознания, равно как и для материалистической философии. Труды Ломоносова в области геологии дали правильное объяснение причин подня­тия материков и горообразования, вековых колебательных дви­жений Земли; ученый заложил основы сравнительно-историче­ского метода в геологии. От глубоких недр Земли, “куда рукам и оку досягнуть возбраняет натура” и куда приходится “прони­кать разумом”, Ломоносов обращается к далеким звездам; ми­ровое пространство, “обширность безмерных мест” влечет его к себе и как ученого и как поэта. Открытие Ломоносовым одним из первых атмосферы на Венере привело к созданию новой нау­ки — астрофизики; изобретенная им “ночезрительная труба” получила в наши дни применение в мире морских биноклей и прожекторных труб.

М. В. Ломоносов выступил в качестве ученого-новатора так­же и в области наук общественных. Он не был профессионалом-историком, но его исторические труды по праву занимают вид­ное место в русской науке. Он боролся с теорией Байера и Миллера о норманском происхождении Руси, на основе критического изучения исторических источников создал обобщающий труд “Древняя Российская история”, в котором писал, что не с призвания варягов начинается история нашей Родины, а что русский народ и язык простираются в “глубокую древ­ность”[3]. Русская история дана Ломоносовым на фоне истории всеобщей.

Реформа русского стихосложения, начатая В. К. Тредьяковским, завершена Ломоносовым, который тесно связывал вопросы поэзии с развитием русского языка. Им созданы учеб­ники по риторике и грамматике, он подготовил реформу рус­ской стилистики, осуществленную впоследствии А. С. Пушки­ным. Ломоносов много сделал и для развития русского искус­ства. Он возродил забытое с XII в. искусство мозаики, способствовал выдвижению таких видных художников и скульп­торов, как Ф. С. Рокотов и Ф. И. Шубин.

Труды Ломоносова намного опередили его время; все вели­чие научного подвига этого “архангелогородского мужика” было осознано в полной мере значительно позже. Но и при жизни Ломоносова труды его получили известность за грани­цей, он был избран членом Шведской и почетным членом Болонской академий наук. Великий математик Л. Эйлер назвал его “гениальным человеком, который своими познаниями де­лает честь настолько же академии, как и всей науке”.

Ломоносов не был одинок. Открытия ряда русских ученых составили золотой вклад русской науки в мировую. Основопо­ложник русской минералогической школы, сын придворного музыканта В. М. Севергин много сделал для развития идей Ло­моносова в минералогии и геологии. Трудами русских ученых в XVIII в. была исследована Сибирь. “Описание земли Кам­чатки” С. П. Крашенинникова было переведено на четыре европейских языка. Имена С. И. Челюскина и братьев Лап­тевых навечно остались на географических картах Севера на­шей Родины. Исследования выдающегося натуралиста, путе­шественника и этнографа И. И. Лепехина открыли для рус­ской науки богатства Поволжья, Урала и Сибири. Кратка, но выразительна характеристика из его жизнеописания: “Ума был быстрого, в суждениях тверд, в исследованиях точен, в наблюдениях верен”.

Академия наук в 60—70-х годах провела пять экспедиций, обследовавших огромные территории. Для того чтобы яснее представить себе деятельность этих экспедиций и их значение для науки, остановимся на одной из них, руководимой акаде­миком И. И. Лепехиным. В 1768 г. экспедиция направилась по течению Волги в Астрахань, обследовав Оренбургские степи, повернула к северу вдоль Уральского хребта, проникла в район Вычегды, на Северную Двину и добралась до Архангельска. Пройдя по побережью океана, она через Олонецкий край в де­кабре 1772 г. вернулась в Петербург.

Экспедиция вела тщательные записи, которые легли в осно­ву “Дневных записок” Лепехина. Мы находим здесь описание животного и растительного мира, рудников и заводов, досто­примечательностей городов и сел, обычаев и быта народов. Свое исследование Лепехин снабдил рисунками. Имя академи­ка Лепехина сделалось известным не только в России, но и за границей. В 1767 г. он получил ученую степень доктора меди­цины в Страсбургском университете, в 1776 г. стал членом Берлинского общества испытателей природы. “Записки” Ле­пехина были, не в пример многим другим научным сочинениям того времени, написаны на русском, а не на латинском или немецком языке. Лепехин занимался и педагогической деятель­ностью. В течение 16 лет он состоял инспектором академической гимназии и отдавал много времени и сил заботам о ее учениках. Разрабатывая материалы своей экспедиции, Лепехин в то же время исполнял в Академии наук ряд других обязанностей: он был членом комиссии для издания переводов, вел академическое издание сочинений Ломоносова, участвовал в составлении этимологического словаря.

Во второй половине XVIII в. закладываются основы науч­ной биологии в России. В 1793 г. вышел первый в России медицинский журнал — “Санкт-Петербургские врачебные ведо­мости”.

Вторая четверть XVIII в. является временем становления исторической науки в нашей стране. Начинается собирание и издание исторических источников. Крупнейший дворянский историк этого времени В. Н. Татищев работает над своей “Исто­рией Российской”, в которой делает попытку связно изложить события русской истории с дворянской точки зрения. Работой Татищева пользовался в уже упоминавшейся “Древней Россий­ской истории” М. В. Ломоносов, из нее исходил и М. М. Щер­батов, создавая в 70-х годах XVIII в. свою “Историю Россий­скую от древнейших времен”. “История” Щербатова проникнута стремлением возвеличить дворянство, оправдать крепостное право и дворянские привилегии. Напуганный Крестьянской войной под предводительством Е. И. Пугачева, автор осуждает народные движения, хотя и понимает неизбежность их. Дру­гой дворянский историк — И. Н. Болтин, вдумчивый и прони­цательный ученый и критик, занимался историей не только дворянства, но и купечества, духовенства, ремесленников. В своих трудах он возвеличивал крепостнический строй, само­державную власть царя и власть помещиков над крепостными.

Наука в России XVIII в. развивалась как часть науки ми­ровой. Русские ученые не только творчески воспринимали достижения западноевропейских ученых, но и сами оказывали все возрастающее влияние на мировую научную мысль. Общий уровень развития науки в России был ниже, чем в Западной Европе, но тем большее значение приобретает каждое новое ее достижение. Издания Российской Академии наук были извест­ны ученым других стран. За рубежом внимательно следили за научной жизнью Петербурга. Когда трагически, от удара мол­нии, погиб русский физик Г. В. Рихман, в Германии, Англии и Франции появились отклики на его смерть с описанием опы­тов покойного.

Почетными членами Петербургской академии были избраны выдающиеся деятели зарубежной науки — философ-материа­лист Д. Дидро, французский естествоиспытатель Ж. Бюффон, американский ученый и революционер В. Франклин.

Однако успехи русского просвещения и науки не стали до­стоянием трудовых масс. Массы были оторваны от достижений культуры, жили далекими от нее интересами. Самодержавие боялось распространения знаний. “Черни не должно давать образования, поелику она будет знать столько же, сколько вы да я, то не станет повиноваться нам в той мере, в какой пови­нуется теперь”,— писала Екатерина II фельдмаршалу П. С. Сал­тыкову.

Свои общественно-политические взгляды и художественные представления народ выражал в устном творчестве и приклад­ном искусстве.

2 Русская литература и искусство

Творчество трудового народа

ятежное поэтическое творчество неизменно сопутствует на­роду на протяжении всей его истории, являясь художествен­ным откликом на крупнейшие события действительности. В различные эпохи народное творчество принимало разные фор­мы. Для XVIII в. характерно возникновение новых тем и об­разов, вызванных к жизни изменившимися историческими условиями.

Центральное место в устном народном творчестве XVIII в. занимают песни и предания о Пугачеве. Недаром А. С. Пушкин ценил в них “печать живой современности”. Эти песни создава­лись в ходе боев восставших с Царскими войсками. Народ ви­дит в Пугачеве не “государственного вора, изверга, злодея и самозванца”, как именовали его царские манифесты, а народ­ного царя, крестьянского заступника и мстителя. В народных преданиях Пугачев — богатырь, герой-полководец, кровно свя­занный с народом и противостоящий дворянству; он стал во главе восставших, которые

...задумали дело правое,

Дело правое, думу честную:

Мы дворян господ — на веревочки,

Мы дьяков да ярыг — на ошейнички,

Мы заводчиков — на березоньки.

Народ не поверил даже смерти Пугачева — настолько ве­лика была уверенность в его силе. Подвиг Пугачева воспет не только русскими: башкиры, мордва, татары, удмурты видели в нем выразителя народных чаяний. Вместе с Пугачевым в баш­кирских песнях прославлен и его соратник Салават Юлаев.

Кроме песен о Пугачеве, в XVIII в. пользовались популяр­ностью ранее созданные песни о Разине, о “добрых молодцах, вольных людях”. Такова знаменитая песня “Не шуми, мати зеленая дубравушка”.

В XVIII в. продолжали широко бытовать традиционные жанры народного творчества — былины, сказки, пословицы, по­говорки, бытовые песни и т. д. Нельзя считать случайностью, что в XVIII в. были записаны пословицы, отражающие пред­ставление о воле: “воля господину, а неволя холопу”, “воля неволи не хочет”, “в поле-воля”.

В рукописную демократическую литературу XVIII в. про­никли произведения народного творчества, которые не могли быть напечатаны из-за цензурных рогаток. Таков “Плач холо­пов”, который выразительными сравнениями раскрывает “сви­репство” бар и подневольное положение крепостных. “Куда бы ты ни сунься — везде господа”, — горестно восклицает неизвест­ный автор “Плача”; смерть — вот единственное избавление от тяжелой судьбы. Трудная жизнь голодающих дворовых отрази­лась в крестьянской “Повести пахринской деревни Камкина”. То жалоба, то горький смех сквозь слезы слышатся в рукопис­ных пародиях на официальные документы. В “Глухом паспор­те” автор с горечью говорит о невозможности беглому кре­стьянину найти работу; нищета толкает его на путь грабежа и разбоя. Тяжкая солдатская служба ярко описана в рукопис­ных повестях солдатского происхождения — в пародийной челобитной к богу и в “Горестном сказании”. Народная сатира проникает и в лубочные листы — такова картинка “Бык не захотел быть быком”, где в иносказательной форме выражают­ся мечты народа о социальной справедливости.

Основные мотивы устной народной драмы — резкое обличе­ние царя-злодея (драма “Царь Максимилиан”), насмешка слу­ги над разорившимся дворянином (“Мнимый барин”), призывы к расправе над дворянами (“Лодка”). Этот жанр устного на­родного творчества отразил в доходчивой игровой форме клас­совые противоречия того времени.

Русский демократический театр XVIII в. также показывал дворян и церковников в их истинном неприглядном виде, сати­рически разоблачал глупость судейского чиновника, алчность и невежество чужеземного доктора-шарлатана, дурость и спесь барина-тунеядца. Для народного театра характерны резкий гротеск в обрисовке характеров, выразительность жеста и диа­лога, частая импровизация текста с использованием общеполи­тических и местных житейских тем. Эти народные представ­ления послужили одной из национальных основ русской быто­вой и сатирической драматургии второй половины XVIII в.

Художественные вкусы трудового народа находят яркое во­площение в произведениях прикладного искусства. В творениях народных мастеров встречаются изображения народного быта, сатирические зарисовки представителей правящих классов, сказочные образы, растительный и геометрический орнамент.

Украшались резьбой или росписью прялки, ткацкие станки и т. д. Расписные детские игрушки XVIII в. в гротескной фор­ме высмеивают жеманную, изнеженную барыню, самодовольно­го купца, модника-вельможу. Изображения животных и птиц (петуха, сокола, коня, лебедя и т. д.) можно найти на всевоз­можных предметах бытового обихода, мебели, пряничных дос­ках и т. п. Бедна была посуда крестьянина, но как любовно расписаны глиняные и деревянные чаши и ковши, какой тонкой резьбой покрыты берестяные туеса и деревянные шкатулки, сколько строгого вкуса вложено в узорные ткани, тонкие круже­ва и красочные вышивки!