Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Фальсификация протокола судебного заседания
Протокол судебного заседания - важнейший документ, без которого порой бывает невозможно установить истину. Однако, подавляющее число писем, в которых идет речь о несогласии с приговором, содержат жалобы на то, что протокол судебного заседания не соответствует тому, что происходило в суде на самом деле. Причем, речь идет в основном о двух способах таких искажений.
Первый способ - наглядный. Фальсификация протокола происходит у всех на глазах во время судебного заседания. Судья дает определенный знак секретарю, какие слова нужно заносить в протокол, а какие пропустить. Периодически судья не ограничивается знаками, а буквально диктует секретарю, что нужно записать. Присутствуя на судебных заседаниях, мы имели возможность лично убедиться, что такое слаженное взаимодействие судьи и секретаря действительно существует.
Второй способ - изощренный. Речь идет о фальсификации протокола уже после суда. Дело в том, что кассационные жалобы подаются обычно через суд, вынесший приговор. Некоторые осужденные или их защитники, знакомившиеся с протоколом дважды, до подачи жалобы и после, обнаружили, что имеющийся в деле текст отличается от первоначального. Причем, изменения были внесены как раз с учетом замечаний, содержащихся в жалобе. Вот таким изощренным способом некоторые судьи, оставаясь неприкосновенными и непогрешимыми перед законом, заметают свои огрехи, лишая осужденного малейшей возможности оспорить приговор.
Оба описанных метода преступны, но для искоренения такой фальсификации мы даже не знаем, что и предложить кроме более строгого и тщательного подхода к подбору кандидатур в судейский корпус.
На сегодняшний день, не все судьи, к сожалению, действительно являются принципиальными и независимыми служителями Фемиды. Не всех из них можно назвать и профессионалами. Вновь обращаясь к мнению С.А.Пашина можно сказать, что некоторые из них "не столько правоведы, сколько, в лучшем случае, специалисты по технологии конвейерной работы". Трудно подобрать более точное определение.
Кассационная и надзорная инстанции
Судебные ошибки, связанные с осуждением невиновного исправляются в 850 раз реже, чем ошибки, связанные в оправданием виновных, т.е. если вынесен оправдательный приговор, то шансы на его отмену составляют примерно 40%, если же вынесен обвинительный приговор, то шансы на его отмену составляют 0,05%.
(Из интервью Ирины Смирновой с заслуженным юристом России Сергеем Пашиным. Журнал "Правозащитник" N2-2000)
Среди 4180 человек, написавших нам с 1995 года, только трое сообщили о том, что были оправданы после обжалования обвинительного приговора.
Об оправдательном решении в суде первой инстанции нам не написал никто. Зато практически вся корреспонденция, в которой идет речь о несогласии с приговором, содержит жалобы на кассационную и надзорные инстанции. Ответы из этих инстанций иначе как отписками не называют. И действительно, из тех жалоб и ответов, с которыми нам довелось познакомиться, мы сделали вывод, что далеко не всегда вышестоящие инстанции знакомятся с делом в полном объеме, а зачастую пишут отказы, вообще не вызывая дело для ознакомления.
Целесообразно привести несколько типичных примеров, взятых из писем и собственной практики:
· Гражданин К. был осужден Серпуховским судом на 7 лет лишения свободы за изнасилование. Виновным себя не признал. На суде один из свидетелей, который ранее по этому делу тоже привлекался в качестве подозреваемого, отказался от первоначальных показаний и подтвердил невиновность К. Тем не менее, обвинительный приговор был вынесен со ссылкой на первичные показания этого свидетеля. Осужденный и его защитник прошли все инстанции обжалования и отовсюду получали однотипные ответы, со ссылкой все на те же показания единственного свидетеля. В конце концов, мама К. записалась на личный прием к зам. председателя Верховного Суда РФ. Ходатайство о принесении протеста в порядке надзора она привезла заранее, чтобы ко дню приема с ним успели ознакомиться. Беседа длилась не более двух минут. Судья Верховного Суда РФ А.Н.Климов сказал: "Ваша жалоба оставлена без удовлетворения". Мама осужденного попросила выслушать ее доводы, прежде чем принять решение, недаром же она записалась на прием. Но судья пояснил, что у секретаря она получит письменный ответ, и там отказ будет обоснован. В ответе же было написано, что "жалоба рассмотрена и оставлена без удовлетворения по основаниям, изложенным на личном приеме". Причем имя и отчество осужденного были указаны другие. Изучал ли судья Верховного Суда России материалы дела? Больше похоже, что он и жалобу-то полностью не читал.
· Гражданина Ф. осудили на 12 лет лишения свободы в колонии особого режима. Виновным себя он не признал. Наша организация, выступавшая в качестве защитника Ф., направила в Президиум Мособлсуда ходатайство о принесении протеста в порядке надзора. Председатель Мособлсуда затребовала дело, но оказалось, что в данный момент оно находится в областной прокуратуре по жалобе Ф. Областной прокурор обнаружил, что Ф. незаконно присужден особый вид режима, и опротестовал приговор в этой части. Есть основания полагать, что в полном объеме дело он не изучал, так как при внимательном рассмотрении невозможно было не заметить грубых нарушений процессуального законодательства. Президиум Мособлсуда протест рассмотрел и удовлетворил, режим был заменен на строгий. А про нашу жалобу забыли! Когда же мы о ней напомнили, то получили ответ, что согласно УПК, одна и та же инстанция не может рассматривать жалобу, если один раз это дело в порядке надзора уже разбиралось. Ответ соответствует требованиям закона, но кто-то ведь не выполнил свою обязанность, раз жалоба, пришедшая в суд раньше прокурорского протеста, осталась без рассмотрения. Но ничего не поделаешь, пришлось смириться с потерей инстанции и обращаться за опротестованием приговора в Верховный Суд. Ответ не заставил себя долго ждать. В нем сообщалось, что жалоба оставлена без удовлетворения, так как вину Ф. подтверждают все материалы имеющиеся в деле. Дальше перечислялись фамилии потерпевших, которые в действительности таковыми не являлись, а проходили свидетелями. Но самое интересное то, что, как выяснилось, дело Верховным Судом даже не запрашивалось! Как иначе можно назвать такой ответ, если не фальсификацией?
· Заслуживает внимания и следующий пример:
Как писал нам гражданин Л., он был приговорен городским судом к 10 годам за убийство без отягчающих обстоятельств. Виновным себя не признал и написал кассационную жалобу. Областной суд приговор отменил и направил дело на дополнительное расследование. Никаких новых доказательств вины Л. не выявилось, но городской суд вновь вынес обвинительный приговор с тем же сроком наказания. Областной суд отменил и этот приговор по тем же основаниям. Опять доследование, суд, и все тот же приговор, хотя по-прежнему в материалах дела ничего не изменилось. Неизвестно, сколько еще продолжалась бы такая перепассовка, если бы областной суд не сдался. С третьей попытки приговор вступил в законную силу и теперь Л. тщетно пытается пробиться к истине, штурмуя надзорные твердыни.
Таким образом, проанализировав все письма, в которых идет речь о несогласии с приговором, следует сделать вывод, что в России очень легко оказаться осужденным чрезмерно строго, или не за то преступление, которое совершил, а зачастую - и вовсе без вины. Но оспорить судебное решение - проблема практически непосильная для рядового гражданина, тем более, если у него когда-то уже были нелады с законом. Иными словами, объективностью и строгим соблюдением всех процессуальных норм наше правосудие не характеризуется.
Искоренить эту порочную практику круговой поруки, предвзятости, халатности и репрессивной направленности возможно только путем коренного реформирования системы уголовного правосудия.
· Одним из направлений этой реформы должен стать строгий пересмотр критериев при подборе судейского корпуса
· Необходимо строго следить за тем, чтобы в кассационной инстанции суд проверял законность и обоснованность приговора, проверяя дело в полном объеме.
· Обязать надзорные инстанции при рассмотрении ходатайств о принесении протеста, если в них указаны конкретные нарушения со ссылками на материалы дела, запрашивать дело для проверки в обязательном порядке.
Правда о праве на защиту
"Адвокат не вправе отказаться от принятой
на себя защиты подозреваемого или обвиняемого".
(УПК РСФСР ст.51 ч.6)
"Адвокат обязан в своей деятельности точно и
неуклонно соблюдать требования действующего
законодательства, использовать все предусмотренные законом средства и способы защиты прав
и законных интересов граждан и организаций,
обратившихся к нему за юридической помощью".
(Закон "Об адвокатуре", ст.16)
Мы уже писали о конституционном праве каждого гражданина на получение квалифицированный юридической помощи, а в случаях, предусмотренных законом, на ее получение бесплатно.
Теперь на основе анализа писем проследим, как это право реализуется нашими гражданами в действительности.
Мы уже рассказывали, что люди, даже материально обеспеченные, не всегда имеют возможность воспользоваться услугами адвоката с первых минут уголовного преследования.
Мы также отмечали в первом разделе брошюры, что большинство наших клиентов не имеет материальной возможности заключить договор с адвокатом на платной основе, в результате чего их право на защиту с помощью квалифицированного адвоката зачастую нарушается.
Теперь рассмотрим более благоприятную ситуацию, когда работники правоохранительных органов выполнили добросовестно свои обязанности, и у подозреваемого, обвиняемого или подсудимого появился адвокат, обязанный защищать его бесплатно в соответствии со статьей 49 Уголовно-процессуального Кодекса. Так вот, более 70% таких граждан, которым повезло, все-таки жалуются, что их защитники отнеслись к своим обязанностям формально, и ощутимой помощи они так и не получили.
Приведем отрывки всего из двух писем:
· " …Теперь по поводу адвоката, я даже не знаю его фамилию, хотя и видел его несколько раз, но при каждой встрече он пытается уговорить меня, чтобы я от него отказался, говорит, что все равно делать ничего не собирается. Не могу даже выслать вам копию моего обвинительного заключения, оно находится у адвоката, он его взял у меня еще на первом заседании суда, 24 февраля 2000г. и забыл отдать. Когда меня привезли на суд в очередной раз, то он сказал, что опять забыл обвинительное заключение дома.. Уже даже по этому можно представить с какой "серьезностью" он относится к моему уголовному делу и лично ко мне. А ведь вы сами понимаете, что решается моя судьба и не хочется сидеть за то, чего я не совершал. Обвиняют меня по тяжелой статье 162 ч.3 УК РФ и мне грозит от 8 до 15 лет лишения свободы, в случае если грамотный защитник не поможет мне доказать свою непричастность к преступлению.
Убедительно прошу вас позвонить в серпуховскую адвокатскую контору и узнать, кто является защитником Алиева Олега Тельмановича, 1977 года рождения. Надеюсь на вашу поддержку и помощь.
С уважением к вашей организации, Олег, г.Серпухов СИЗО 49/3".
Мы узнали фамилию адвоката, который таким образом "обеспечивает" Олегу Алиеву его конституционное право на получение квалифицированной юридической помощи. Называть его не будем, потому что суждения подзащитного могут быть субъективными, и только по этим суждениям обвинить человека, мягко говоря, в безнравственности, мы не имеем права. Однако, Олег не одинок. Когда речь идет о бесплатной защите по уголовному делу, то довольно часто у подзащитных остается ощущение, что исход их дела адвоката особенно не волнует.
· Второе письмо отражает проблему еще нагляднее:
"Уважаемое СОППУ. Обращаясь к Вам, надеюсь, что Вы не откажете мне в посильной помощи или дадите необходимую консультацию по проблеме, которую я не в силах разрешить сама. Причиной тому моя юридическая безграмотность и беззащитность перед теми, в чьих руках в данный момент моя судьба.
Меня обвиняют по статье 162 ч.2 (разбой, наказывается от 7 до 12 лет). Вину свою не признаю, так же не признала ее женщина, проходящая со мной по данному делу.
Перед судебным заседанием к нам приходили адвокаты с уже готовыми заявлениями об отказе от их услуг, т.к. мы лишены возможности оплатить работу защитников.
Мы пытались объяснить им, что не сможем обойтись без их помощи, но во время разговора начали понимать, что наши объяснения - просто пустая трата времени. Никому без денег ты не нужен, а если настоишь на присутствии адвоката, то все равно никакой защиты не жди. Что и произошло впоследствии. Первое заседание проходило без прокурора и адвокатов. Затем дело было направлено на дополнительное расследование. И снова суд. Перед началом заседания адвокат нам опять приносит заявление об отказе от защитника, и я его подписала, и в заседании на вопрос судьи есть ли у подсудимых ходатайства, мы в один голос заявили, что отказываемся от защиты. Причина? Отсутствие материальных возможностей. Судья отклонил наше ходатайство, и адвокаты вынуждены были остаться.
Давно не секрет для всех подследственных, что адвокат, услуги которого не оплачиваются, практически никакой защиты вести не будет, и его присутствие в процессе - лишь чистая формальность. А затем при разборе кассационной жалобы, суды, очевидно, обращают внимание на наличие защиты в судебном заседании, и не учитывают их пассивности. Адвокат был, значит, ничего противоправного происходить не могло.
Итак, наше ходатайство отклонили, защиту "обеспечили". Оба адвоката просидели весь процесс за своим столом, и не думаю, что испытывали симпатию к своим подзащитным, будучи практически насильно оставленными в зале судебного заседания.
Продолжение слушания нашего дела 13 ноября 1998 года. Надеюсь, Вы не оставите мое обращение без внимания.
Заранее благодарна Вам за все, что Вы сделаете для меня.
Марина К-ва. Г.Серпухов, учр. ИЗ-49/3."
К сожалению, подобные письма приходят к нам из разных городов в массовом количестве.
Письмо Марины мы получили слишком поздно, буквально за два-три дня до суда.
Обратились за помощью к адвокату консультации "Защитник" С.М.Кротову. Адвокаты этой консультации зачастую выручают нас, беря на себя защиту неимущих клиентов. Не отказал нам Сергей Моисеевич и на этот раз.
Но оказалось, что в суде первой инстанции слушание дела Марины и ее подельницы практически подошло к концу, оставалось только зачитать приговор.
Адвокат пришел к женщине в СИЗО, объяснил ей ситуацию и пообещал, что после решения суда, если ее приговор будет несправедливым, он обязательно подключится к ее защите на стадии кассационного обжалования.
После суда мы получили второе письмо Марины:
"Уважаемое СОППУ! Еще раз здравствуйте!
Это мое второе письмо, адресованное Вам. Письмо, в котором я хочу выразить свою признательность и благодарность за Ваше участие в моей судьбе. Душевное Вам спасибо.
…на душе становится легче от сознания того, что есть еще добрые люди, которые не остаются безразличными к судьбе таких как мы. По приговору Серпуховского гор.нар.суда меня приговорили к 12 годам лишения свободы в колонии строгого режима . Надеюсь, что с помощью адвоката, рекомендованного Вами, все-таки добьюсь отмены данного приговора. Это жестоко и несправедливо. Но чем бы не закончилась эта тяжба, я всегда буду с особой благодарностью помнить о Вашей заботе и участии. Дай Бог, чтобы Ваше Общество росло и процветало, всегда находились люди готовые помочь этому процветанию…"
Таким же приговор суровым и остался, кассационная жалоба оставлена без удовлетворения. Это еще раз доказывает, что на эффективную защиту чаще всего следует рассчитывать на стадии первой инстанции, позже шансов становится значительно меньше. Подсудимый, получивший срок при чисто формальном участии защитника, проигрывает дважды. Первый раз его фактически оставляют беспомощным во время следствия и суда. В дальнейшем его жалобы теряют шансы на успех, так как считается, что его законные права и интересы оберегал защитник, значит особенно копаться в деле не имеет смысла. Складывается типичная для России ситуация, ведущая от красивых деклараций в неисполняемый тупик. Конституция гарантирует своим неимущим гражданам бесплатную защиту в случае уголовного преследования. В то же время она гарантирует каждому гражданину вознаграждение за его труд. Кстати, профессия адвоката во всех развитых странах - одна из самых высокооплачиваемых.
Исполнение своих гарантий государство возлагает на адвокатов, практически не расплачиваясь с ними за ту работу, которую они выполняют, защищая неплатежеспособных клиентов. Число таких клиентов довольно велико, и адвокаты вынуждены бесплатно терять немало времени. Для компенсации этих потерь им приходится или удорожать тарифы, заключая договора об оплачиваемых услугах, или всячески сводить на минимум услуги бесплатные.
Получив клиента, которого приходится защищать бесплатно, большинство адвокатов, за редким исключением, особенно не воодушевляются, и это понятно. Объяснять им, что помимо гонорара существует и профессиональный долг, бесполезно. Того, кто это не прочувствовал душой, переделать с помощью нравоучений невозможно.
Кто от этого страдает? В первую очередь подзащитные, т.е. люди, оказавшиеся лицом к лицу с уголовным преследованием, и больше всего - неимущие. Государство, как всегда, остается в стороне.
Чья обязанность осветить этот вопрос объективно, назвав вещи своими именами и открыв оборотную сторону продикларированного права на защиту? Мы полагаем, что, прежде всего, это должны сделать сами адвокаты, т.к. функции качественной, всесторонней защиты государство возложило на них. Но они предпочитают молчать в то время, как их неимущие клиенты зачастую вынуждены запоздало разочаровываться в своих ожиданиях на полноценную юридическую помощь.
Может ли врач умирать с каждым умершим больным? Может ли адвокат переживать срок наказания подзащитного как свой собственный? Извечные вопросы, скорее риторического плана.
Но сделать для своего клиента все необходимое - профессиональный долг и врача, и юриста.
Самое обидное, что, поднимая эту проблему, мы пока даже не знаем, что же можно предложить для ее разрешения.
ИСПОЛНЕНИЕ НАКАЗАНИЙ
Из общего числа полученных за исследуемый период писем около 80% написаны уже из колоний.
По-прежнему большинство осужденных жалуется на неправомерность приговора. Мы же в этом разделе остановимся на тех письмах, в которых речь идет о проблемах исполнения наказаний. Проблемы эти чрезвычайно важны, ибо именно от атмосферы, в которой осужденный проведет срок своего наказания, в значительной мере зависит, каким он выйдет на свободу. К сожалению, жизнь доказывает, что неволя тем более длительная, никогда не оказывала на человека благотворного влияния. Поэтому система исполнения наказаний должна быть устроена так, чтобы оказавшийся в ней человек (и осужденный и сотрудник) не искалечил свою психику, не потерял здоровье, сохранил человеческое достоинство. Только в таком случае его адаптация после освобождения пройдет менее болезненно, и он почувствует себя не изгоем, а полноценным членом общества. Так должно быть.
А теперь посмотрим, как устроена система исполнения наказаний на самом деле, и какие дополнительные проблемы, возникли в связи с кризисом, переживаемым всей страной.
Разумеется, экономические факторы нельзя не учитывать, поскольку безработица, голод, холод, болезни, разруха - ничто не проходит бесследно, но мы построим изложение этого раздела в той последовательности, в какой осужденный проходит свой путь после вступления приговора в законную силу, т.е. направление к месту отбывания наказания, пребывание в колонии и освобождение.
1. МЕСТА ОТБЫВАНИЯ НАКАЗАНИЯ
Этой норме посвящения 73 статья уголовно-исполнительного кодекса. В ней совершенно резонно устанавливается правило направлять осужденных отбывать наказание в колонии соответствующего вида режима, расположенные в том регионе, где осужденный жил и совершил преступление. Смысл такой установки заключается, прежде всего, в том, что за время разлуки с родными, осужденный не должен утратить связь с семьей, у него должна быть возможность реализовать свое право на свидание с родственниками. Мы уже писали, что малообеспеченная часть населения составляет подавляющее большинство обитателей колоний, поэтому поездки на свидания на далекие расстояния их родным не под силу. Да и посылку не каждый в состоянии регулярно отправлять по почте, это требует немалых расходов. Казалось бы, все предельно ясно, и обсуждать тут нечего.
Но как свидетельствуют письма и конкретные примеры из собственной практики, предписания УИК выполняются далеко не всегда. 10% написавших нам осужденных взрослых мужчин, находящихся на общем и строгом режимах, были отправлены отбывать наказание более чем за 500, а то и 1000 километров от своего места жительства. Из них 92% просят помочь им с переводом ближе к семье.
Мы учитываем, что колонии особого режима, тюрьмы, женские колонии и воспитательные учреждения для несовершеннолетних имеются не в каждом регионе, поэтому эти категории осужденных не всегда удается оставить близко к дому, и волей-неволей приходится отправлять туда, где есть соответствующие учреждения. Говоря о 10% осужденных, разлученных со своими семьями не только колючей проволокой, но и сотнями километров, мы имеем в виду только тех, кто мог бы без особых осложнений остаться отбывать наказание в своем или хотя бы в близлежащем регионе. Мы не берем во внимание и те случаи, когда кого-либо пришлось этапировать далеко из соображений его собственной безопасности.
Нам могут возразить, что не всегда есть места в том или ином регионе. Это возражение безосновательно, т. к. мы анализировали проблему с этой точки зрения. Оказалось, что примерно, в одно и то же время осужденного в Архангельской области этапировали в Красноярский край, а осужденный в Московской области отправляется в Архангельскую. Аналогичные результаты получены и по другим регионам.
Вся пагубность такой практики станет еще наглядней, если мы приведем несколько конкретных примеров:
Осужденный К. совершил преступление в Московской области. Тут же жил он и его родители. За время нахождения в СИЗО у него резко обострился туберкулез, болезнь приняла тяжелую форму. Пришлось удалить левое легкое, оставшееся правое так же поражено очагами, которые не удается зарубцевать. По результатам освидетельствования МСЭК установила К. вторую группу инвалидности. По приговору суда, получив наказание 7 лет лишения свободы, К. был отправлен отбывать наказание в республику Татарстан в учреждение для туберкулезно больных. В настоящее время его состояние не внушает оптимизма, организм крайне истощен, при росте 1 метр 80 сантиметров он весит 58 кг. Родители могли бы ежемесячно передавать ему передачу, но посылать их на такое расстояние у них нет возможности.
На протяжении длительного времени мы тщательно пытаемся добиться перевода К. ближе к семье. Мы получаем от руководства ГУИН ответы, в которые не хочется верить.
Такие отписки, к сожалению, не новость, и схема ответа типичная. Как правило, пускается в ход ссылка на 81 статью УИК, в которой сказано, что осужденный должен отбывать весь срок наказания в одном учреждении. Таким образом, сначала человека в нарушение 73 статья УИК отправляют за 1000 км от дома, потом строго соблюдают 81 статью и не смеют восстановить право осужденного и перевести его в другой регион. Эти ответы всегда казались нам издевательскими, но такой бездушный формализм в отношении тяжело больного человека поразил нас окончательно. В ответе по поводу перевода К. было, как и в остальных подобных ответах сказано, что действующее уголовно-исполнительное законодательство не препятствует содержанию К. в республике Татарстан, и что в близлежащих к Московскому регионах нет учреждений для содержания и лечения туберкулезнобольных осужденных. Данная информация является, мягко говоря, неточной, поскольку такие учреждения есть в Тульской, Владимирской и Тверской областях.
После приведенного ответа мы для себя сделали вывод, что к словам сотрудников ГУИН о их самоотверженных усилиях в борьбе с распространением туберкулеза следует относиться с определенной долей недоверия.
А вот совсем свежий пример. Осужденный Б. житель города Серпухова, страдает олигофренией в стадии дебильности, из родных имеет только мать. По приговору Серпуховского суда получил четыре года лишения свободы в колонии общего режима. В связи с амнистией оставшийся срок должен был быть сокращен вдвое. В августе 2000 года Б. был направлен из Серпуховского СИЗО в учреждение Мурманской области. От имени матери было срочно подано обращение в Генпрокуратуру и ГУИН. В обращении указывалось, что Б. пока находится в Туле, ждет этапа, и что еще не поздно исправить нарушение и оставить его в Тульской области или отправить в другой близлежащий регион. Обращение, адресованное в ГУИН, мама Б. отвезла лично. Ей велели ждать ответа. Из Генпрокуратуры также пришла открытка, что и они переправили ее обращение в ГУИН. С тех пор прошло два месяца, ответа нет до сих пор, а сына в конце октября все-таки этапировали в Мурманск. Теперь мать сомневается, что ее мальчик, страдающий слабоумием и слабой волей, после освобождения благополучно не доберется домой.
Нам и на этот раз могут возразить, что все колонии ближе Мурманска забиты до отказа. С этим нельзя согласиться, т.к. в связи с амнистией из колоний, особенно общего режима, идет массовое освобождение осужденных.
Последствия такого подхода к выбору места для отбывания наказания очевидны, но мы считаем целесообразным их перечислить:
· Осужденные и их близкие теряют возможность поддерживать друг с другом тесные связи, встречаться во время свиданий.
· Многие осужденные лишаются возможности получать регулярно посылки. В условиях полуголодного существования поддержка из дома тем более необходима.
· В одном и том же учреждении осужденные оказываются в неравном положении. Одни могут реализовать свое право на свидание и передачи, а другие такой возможности лишены.
· Уголовно-исполнительная система тратит громадные бюджетные средства на бессмысленные перевозки заключенных по всей России.
Необходимо в 73 статье УИК РФ четко перечислить конкретные обстоятельства, при которых допускается направлять осужденного отбывать наказание в регион, значительно удаленный от места жительства, причем, желание или согласие осужденного должно быть обязательным условием.
2. ПРИЧИНЫ КОНФЛИКТОВ МЕЖДУ ОСУЖДЕННЫМИ И АДМИНИСТРАЦИЕЙ КОЛОНИЙ
Большинство осужденных, описывающих свою жизнь в колонии, жалуются на условия содержания, хвалебных писем - единицы. Жалобы самые различные, мы попытались сгруппировать их по однородным признакам, и получилась следующая картина:
· Материально-бытовое и медико-санитарное обеспечение;
· Безработица и производственные проблемы;
· Жестокое обращение;
· Необоснованные запреты;
· Необоснованные взыскания;
· Бездействие администрации;
· Бездействие надзорных инстанций;
· Проблема УДО;
· Подготовка документов к освобождению.
На каждой из перечисленных групп остановимся отдельно, попытаемся проанализировать причины жалоб и конфликтов и подумаем над возможностью их устранения.
Материально-бытовое и медико-санитарное обеспечение
Проблема чрезвычайно актуальная, вызывает массовое количество жалоб, и что самое главное, чревата пагубными последствиями для здоровья, а порой и для жизни осужденных.
Оставим в стороне рассуждения об экономическом кризисе, переживаемом всей страной. Совершенно ясно, что всеобщий упадок не мог не коснуться пенитенциарной системы. Бюджетных средств, выделяемых на ее нужды, действительно катастрофически не хватает.
Мы считаем необходимым, учитывая все объективные трудности, найти и внутренние причины, которые их усугубляют, и попытаться их ликвидировать.
Какие выводы сделали мы в результате проведенного анализа?
Нормативы по условиям отбывания наказания в колониях существенно отличаются в зависимости от вида режима. Если в колонии общего режима осужденный, находящийся в обычных условиях, имеет право получать шесть посылок или передач и шесть бандеролей в течение года, то на строгом режиме их количество сокращается до четырех, а на особом - до трех. Неужели в зависимости от режима учреждения меняется потребность организма в питании? С учетом тяжести и рецидива преступления избирается срок наказания, но на здоровье эта разница отражаться не должна.
Мы предлагаем ввести в уголовно-исполнительное законодательство нормы получения осужденными посылок и бандеролей, не зависящее от назначенного приговором вида режима исправительного учреждения.
Учитывая особую актуальность проблемы, вынуждены повториться и еще раз заострить внимание на недопустимости выбора места отбывания наказания, удаленного от места жительства осужденного и его семьи.
Во-первых, значительно теряется возможность продуктовой и вещевой помощи осужденным со стороны родственников.
Во-вторых, этапирование на дальние расстояния съедает значительную часть средств, которые можно было бы потратить на нужды материально-бытового или медико-санитарного обеспечения.
Дата: 2019-05-28, просмотров: 213.