События предшествующего периода были временем формирования миропонимания японской нации. Основой этого убеждения являлась власть императора. Именно она была критерием легитимности того или иного сёгуна. Законодательное оформление традиционная точка зрения на императора получила в ходе т.н. «Реставрации Мэйдзи» и последующего принятия первой японской конституции.

Обещание созвать в 1890 г. парламент, прозвучавшее в императорском указе от 12 октября 1881 г., заметно оживило политическую обстановку в стране. В самые кратчайшие сроки были сформированы политические партии — либеральная и конституционных реформ. Они отражали в основном интересы помещиков, средней части буржуазии, мало связанных с правительственными сферами и надеявшихся добиться хоть небольшой, весьма умеренной либерализации существовавшего строя, при котором в правительстве доминировала клика выходцев из княжеств Сацума и Тёсю. Примечательно, что, в отличие от европейских стран, политические партии в Японии были сформированы не после, а до появления парламента.

В 1882 г. за рубеж была отправлена правительственная миссия во главе с одним из наиболее консервативных деятелей Ито Хиробуми для изучения конституционного опыта европейских стран. Через полтора года Ито вместе со спутниками вернулся на родину и, затворившись на своей загородной вилле, в полном секрете от общественности начал работу над проектом Конституции Японии[32].

Он исходил из принципа, что, так как в Японии нет «объединяющей религии», подобно западному христианству, то центром конституционного правления должна стать императорская династия, олицетворяющая государство и нацию. За образец им был выбран самый реакционный вариант — Конституция Пруссии. Но прежде чем проект был предложен на рассмотрение правительства и императора, пришлось провести некую подготовительную работу, чтобы исключить возможность хотя бы малейшей радикализации планируемого парламента.

Во-первых, либерализм выборной нижней палаты было решено изначально ограничить безусловным консерватизмом верхней, назначаемой. Для этого в 1884 г. в стране был создан институт пэров и установлены аристократические титулы (князь, маркиз, граф, виконт и барон), которыми наделялись бывшие даймё, придворная знать и некоторые наиболее ревностные сторонники трона.

Во-вторых, произошла реорганизация правительства по европейскому образцу. Первый кабинет министров Японии, возглавленный Ито Хиробуми, состоял из 10 человек — премьера и 9 министров (8 из них были выходцами из консервативных кругов). Кроме того, из Токио власти выслали около шестисот представителей оппозиции. Наиболее радикальные из них были посажены в тюрьму[33].

Подготовка Конституции Мэйдзи была закончена лишь к 1888 г. Проект решили не выносить на широкое обсуждение, как этого добивалась оппозиция, а рассмотреть на Тайном совете, созданном при императоре и состоявшем из 12 представителей бывшей феодальной аристократии, в основном из княжеств Сацума, Тёсю, Тоса и Хидзэн. Тайный совет возглавил все тот же Ито Хиробуми, отказавшийся ради этого от поста премьер-министра. Около полугода Тайный совет за закрытыми дверями занимался шлифовкой текста Конституции. Наконец в ноябре 1888 г. она была зачитана императором во дворце в присутствии членов правительства, высших сановников и иностранных представителей. И лишь 11 февраля 1889 г. во исполнение обещания император «дарует» своим подданным Конституцию, отменить или изменить которую мог только он сам[34].

Дата для этого была выбрана не случайно. 11 февраля Япония отмечала Кигэнсэцу — памятную, но весьма условную дату восшествия на престол в 660 г. до н.э. легендарного императора Дзимму. Само появление в Японии Конституции, предусматривавшей открытие парламента, конечно же, можно рассматривать как событие почти революционное. Хотя при ближайшем рассмотрении оказалось, что если император и поступился своими правами в пользу народа, то крайне незначительно. Основным принципом, пронизывающим всю систему Конституции Мэйдзи, является принцип суверенитета династического монарха (династия «непрерывна на вечные времена») — императора, имеющего божественное происхождение (статьи 1, 3, 4). В Конституции император был провозглашен священным и неприкосновенным. Он наделялся важными прерогативами, руководил Вооруженными силами, устанавливал мир и объявлял войну, распускал нижнюю палату парламента для выборов, имел право введения чрезвычайного положения, при котором его приказы, минуя парламент, становились законами. А вот права подданных, например свобода слова, переписки, печати, собраний и союзов, были прописаны в Конституции гораздо скромнее, с постоянной оговоркой: «...в пределах, установленных законом»[35].

Столь же урезанными были и возможности, открывшиеся перед будущими парламентариями. По своей структуре парламент был определен двухпалатным. Верхняя палата пэров состояла из членов императорской фамилии, титулованной аристократии и финансовой знати. Влиятельность ее была гораздо выше, чем у нижней палаты представителей. По избирательному закону право выбирать в нижнюю палату предоставлялось мужчинам старше 25 лет, платившим не менее 15 иен прямого налога и проживавшим в своем округе не менее полутора лет. То есть вводились цензы половой, возрастной, имущественный и оседлости. Это открывало допуск к избирательным урнам лишь для одного из каждых ста жителей страны. Конституция определила также права кабинета министров и назначаемого императором Тайного совета, ответственных только перед троном и никак не зависящих от парламента[36].

Они могли собираться на заседания не по собственному усмотрению, а лишь по повелению императора. За парламентом не признавалось право проводить расследования или давать оценки ответам правительства на парламентские запросы. Император мог издавать обязательные для исполнения указы по любому поводу, не консультируясь с парламентом. Нижняя палата имела право законодательной инициативы. Ее согласие требовалось для принятия бюджета. При неполучении согласия мог действовать бюджет предыдущего года, что говорит о слабости влияния этой ветви власти. О силе императорской власти говорит отсутствие в Конституции понятия «вотум недоверия».

Конституция ограничила компетенцию судов общей юстиции рассмотрением гражданских и уголовных дел, то есть административные дела были вне их компетенции.

Конституция предусматривала создание Тайного совета — высшего консультативного органа при императоре[37].

Иными словами, в Японии сохранялась традиционная самодержавная монархия. 1 июля 1890 г. в стране прошли первые парламентские выборы. Несмотря на существование различных цензов и ограничений, более половины из 300 избранных в нижнюю палату депутатов принадлежали к антиправительственной оппозиции — Либеральной партии и Партии конституционных реформ. В палату пэров было назначено 250 ее постоянных и временных (на срок 7 лет) членов[38].

Конституция Мэйдзи определила более чем на полстолетия основные принципы правления Японией, лейтмотивом внутренней политики стало полное подчинение императору. Установленная в результате победы императора в гражданской войне 1863-1867 годов она не могла быть иной. Наличие острейших противоречий между уровнем развития общества и существующими формами его организации диктовали необходимость принятия такого документа.

Из-за постоянной тяги к сохранению традиционной организации общества время для планомерных - "мягких" - преобразований было упущено. Соответственно требовались кардинальные изменения практически во всех сферах - экономической, социальной и политической.

И здесь уже имеет место специфика - не попытка изменения существующей системы, а укрепление существующего строя, структур власти при регулировании и регламентации их связей с новыми явлениями и формами в жизни общества. Особо следует отметить, что лозунгом реформ был "возврат к старине", к временам начала династии (довольно типичный для Японии случай, когда переход к новому опирается на традиционное). Однако в эту систему не на первый взгляд не вписывается цель реформ времен Мэйдзи - "модернизация". Реально же потребность в этом была вызвана необходимостью скорейшего усиления страны с целью сохранения независимости Японии. Таким образом, опять же возникает типично японский вопрос о "традициях", стремлении "не потерять лицо"[39].

Конституция эпохи Мэйдзи, во всяком случае, внешне, во многом была обусловлена стремлением как можно быстрее догнать Запад. Представляется возможным утверждать, что реформы проводились ради сохранения основ социума, во имя поддержания традиций. При таком подходе к вопросу можно говорить, что и вся в целом "модернизация жизни" во времена Мэйдзи состояла, прежде всего, в активнейшем формировании (как по необходимости, так и из искреннего стремления) нового общества ради сохранения базовой сущности его устоев. Это был призыв к эволюции ради опять же возврата к "золотому веку", но на качественно новом уровне, причем в данном случае речь шла о ценностях куда более древних (не о XVII веке). Скорее здесь имела значение традиционность как таковая, подчеркивалось значение "корпоративного" социума, корпорации-социума для Японии[40].

Таким образом, конституция 1889 г. носила формальный характер при чрезмерном значении императора. Крайняя консервативность сочеталась в ней с крайней прогрессивностью. Восприятие "западного" парламентаризма было инновацией, но и с оборотной стороной. Было пожертвовано малым и найдена возможность компромисса, не уступив при этом в главном: сохранив национальные традиции, специфику - своего рода средство для усиления влияния страны в новом, изменившемся мире.