«Сиэтл был ближе всего»: переселенцы.

Хотя Сиэтл и его окрестности можно назвать местом зарождения гранжа, многие из известных представителей жанра были выходцами из других частей Соединенных Штатов, прежде чем решили поселиться в городе дождей.

Мэтт Дентино: Ким Тайил, Хиро Ямамото, Брюс Пэвитт и я выросли в Парк Форест, Иллинойс – это пригород Чикаго. Я впервые встретил Кима в Малой бейсбольной лиге где-то в 1972, и мы подружились, когда вместе поступили в экспериментальную альтернативную школу. Правда, меня вскоре оттуда выгнали – для них я был слишком альтернативным. Я все еще верю, что гранж зародился там, в Парк Форест.

Ким Тайил: Том Зутот, будущий менеджер Mötley Crüe и Guns N’ Roses, был ровесником Брюса Пэвитта, они были на год меня старше. В нашей школе была своя радиостанция, и я время от времени работал там. Зутот управлял всем на этой радиостанции.

Брюс Пэвитт: Когда я был ребенком, моей любимой игрушкой был радиоприемник. Все свои дни я проводил, слушая музыку. Все карманные деньги тратил на пластинки. Моя жизнь изменилась, когда мне стукнуло семнадцать: я начал встречаться с девушкой, и четверо ее братьев были очень увлечены музыкой. Они в итоге переехали в Чикаго в 1977 году и там присоединились к панк-сцене. С ними у меня появилась возможность ходить на концерты и слушать импортные пластинки из Британии сразу же, как только они выходили.

Хиро Ямамото: Ким Тайил и я познакомились в школе, он был на год старше меня. Уже в те времена он был тем еще спорщиком [смеется]. Любил подискутировать о чем-нибудь и был всегда очень углублен в свои мысли. Он был увлечен философией. Постоянно размышлял о том, каково его место в мире, в чем смысл жизни и что все это значит.

Ким Тайил: Когда я жил в Чикаго, у нас была маленькая тусовка фанатов панк-рока. Моя первая группа сформировалась в 1977, она называлась Bozo and the Pinheads. Мы играли на конкурсах школьных талантов. Разучивали каверы Ramones, Devo, и песни, которые я написал.

Бен Шеперд: Я родился в Японии, а потом мы переехали в Техас. Когда мне было три года, мы переехали сюда, и я был отделен от Сиэтла водой. Вообще я никогда особо не жил в Сиэтле до недавнего времени. Мой папа играл на гитаре; первой песней, которую я услышал, была «Big River» Джонни Кэша. Потом, когда мне было 8 лет, я впервые послушал Raw Power [альбом Игги Попа и The Stooges, 1973 год]. И понял: это оно. У меня были старшие братья и сестры, и благодаря им я прошел длинный путь в своем увлечении музыкой, от Earth Wind & Fire и Eartha Kitt до Сида Барретта и Кэптейна Бифхарта. Мы чертовски бедно жили, но музыка у нас была всегда.

Чед Ченнинг: Я родился в Санта Розе. Мы часто переезжали – мой отец был диск-жокеем на радио. В Вашингтон мы переехали в 1978. Вскоре после этого я познакомился с Беном Шепердом, в четвертом классе. Благодаря Бену я стал постепенно узнавать все о панк-роке, о таких группах как The Dead Kennedys, The Clash, The Sex Pistols, The Circle Jerks. Вообще я был увлечен футболом в детстве, пока не получил травму. Очень сильно повредил ноги. И после этого уже полностью окунулся в музыку.

Мэтт Кэмерон: Я родился в Сан Диего, Калифорния. Начал играть в группах, когда мне было тринадцать лет. У нас с соседскими ребятами была группа, игравшая каверы на песни KISS. К своим шестнадцати или семнадцати я успел побывать в куче групп и уже начать играть на настоящих концертах. Я думаю, музыкальная карьера сама выбрала меня. А в Сиэтл я переехал в 1983 году.

Джон Лейтон Бизер: Все, кто серьезно относились к своей карьере, уезжали из Сиэтла в ЛА. Джефф Амент, наверное, был первым человеком в мире, который, наоборот, из Монтаны приехал в Сиэтл.

Джефф Амент: Я ходил в колледж в Миссуле в течение двух лет. Где-то в середине моего второго курса мы с друзьями отправились на концерт The Clash и The Who в Сиэтле. До нас доносились слухи, что будущей весной там откроется новый панк-рок-клуб, которым в итоге оказался клуб Metropolis. В своем колледже я учился на графического дизайнера, и в середине моего второго курса учебная программа поменялась – теперь все было сконцентрировано на изучении изящных искусств. Все это – будущее открытие этого нового клуба в Сиэтле, наличие у меня там друзей и нескольких новых знакомых, которых я встретил в той поездке, - подтолкнуло меня к идее переехать в Сиэтл, пожить там год, а потом уж вернуться к учебе. Но я к ней так и не вернулся, вместо этого стал работать в ресторане и проработал там шесть или семь лет.

Брюс Фейрвезер: Я вырос на Гавайях. Уехал оттуда в 1981 и поступил в университет Монтаны. Там я познакомился с Джеффом Аментом в первый же день учебы, он катался на скейте. У него были шорты с надписями «Sex Pistols» и «999». Мы в итоге стали часто тусоваться и кататься вместе; он не играл на инструментах, а я играл. Было то ли Рождество, то ли Пасха, Джефф увидел выступление Who Killed Society в Миссуле и был в полном восторге от этой группы, так что вскоре, буквально в следующий понедельник он сказал: «Мы должны создать свою группу!» Он купил бас-гитару, нашел барабанщика и организовал группу Deranged Diction. Мы успели сыграть несколько концертов, выпустить одну запись, поменять несколько вокалистов и барабанщиков [Брюс играл на гитаре]. К 1983 году мы втроем – я, Джефф и Серджио Авенья, наш барабанщик, решили двигаться дальше. Сиэтл был для нас ближе всего.

Джефф Амент: Весной 1982 года мы впервые записались в студии, и потом записывались еще несколько раз в 1983 и 1984. Я сделал компиляцию из наших песен, которую продал, и торговал другими нашими записями через журналы Flipside и Maximumrocknroll. Когда я решил поехать в Сиэтл, никто не хотел ехать со мной. И потом в последнюю минуту Серджио тоже вдруг решился. Мы загрузили в мою машину его барабаны, мою гитару и бас, и у каждого из нас было по чемодану. У нас не было никаких денег – лично у меня было, может быть, двести баксов, при этом сотню нужно было потратить на бензин, чтобы добраться до Сиэтла. Мой друг, Рэнди Пеппрок, с которым я познакомился в Миссуле, работал там, и он разрешил мне поспать у него на полу пару недель. Как раз в то самое время открылся клуб Metropolis. Где-то спустя месяц моего пребывания там, весной 1983 года Брюс Фейрвезер, который все еще был в Миссуле, расстался со своей девушкой и тоже захотел уехать. Я начал искать кого-нибудь, кто мог бы петь, или играть на гитаре и петь. Так я познакомился с Родом Муди.

Род Муди: К тому времени я пел и играл вместе с The Dead Kennedys и Black Flag, писал панк-песни сам, так что я прекрасно мог играть тот ультра-быстрый трэш, который делали Deranged Diction. У них уже была пластинка, она называлась No Art, No Cowboys, No Rules. Когда я слушаю ее сейчас, то понимаю, что это был довольно обыкновенный хардкор, но в то время я думал – «Вау, я теперь в хардкор-группе!» Джефф был очень увлечен хардкором в то время, такими группами как SS Decontrol, Void, Faith и так далее. И уже тогда он был очень целеустремленным. Начал сам вести музыкальный журнал – правда, только один выпуск вышел; ходил на все концерты, дружил с музыкантами и их менеджерами, сам делал постеры и лелеял мечту выпустить полноценный альбом. Мы играли с Hüsker Dü, Butthole Surfers и еще некоторыми местными группами. Чаще всего мы выступали в клубе Met, а еще в Munro’s Dance Palace и в Центре искусств имени Линкольна. Еще мы как-то однажды играли в ужасном быдло-баре в Такоме, и там был первый и последний раз в моей жизни, когда я видел, как люди танцуют свинг под хардкор.

Наш барабанщик был тот еще чудак, совершенно отбитый. Когда Грант Харт, барабанщик Hüsker Dü, у которого были длинные лохматые волосы, сделал нам комплимент после нашего выступления у них на разогреве, Серджио, не зная, кто это такой, сказал ему: «Заткнись, сраный ты хиппи!» А однажды был раз, когда мы играли в Ванкувере, и охранник спросил нас, есть ли у нас какое-нибудь огнестрельное оружие в машине. Так Серджио ответил ему: «Нет, зато у нас там куча героина и кокаина спрятано под запасным колесом!»

Джефф Амент всем руководил в нашей группе. В какой-то момент ему стали нравиться KISS и Bad Company, и это тут же повлияло на нашу музыку - мы начали делать ее более медленной. Марк Арм [солист Mudhoney] как-то сказал, что мы из самой быстрой группы в Сиэтле превратились в самую медленную. Не помню, почему Diction распались, но уверен, что это было в 1984 году.

Тэд Дойл: Я вырос в Бойсе, штат Айдахо, и жил там первые 26 лет моей жизни. Там всего 250 000 народу. В тот период, когда я оттуда уехал, численность населения все время уменьшалась - многие бросали этот город и уезжали. Я учился какое-то время в колледже, был помощником мясника, а потом переехал в Сиэтл, чтобы заниматься музыкой. Я часто ездил в Сиэтл на концерты. Для меня это стоило того, чтобы проехать 500 миль. А когда я переехал туда окончательно, пришлось потратить немало времени на поиски работы. Я занимался самыми разными вещами, в том числе ландшафтным дизайном, потом снова был мясником, потом работал в Kinko’s несколько лет.

Стив Фиск: Я из Калифорнии. В какой-то момент я очень заинтересовался синтезаторами. С ними тогда все было очень сложно, нужна была кассетная дека, чтобы сделать что-то с синтезатором, так что я научился работать с кассетной декой. К своим 27 годам я занялся звукозаписью, начал записывал разные начинающие группы, и делал это из рук вон плохо. Я подошел к этому с неожиданной стороны, ведь все мои друзья изучали всё о микрофонах и прочем в колледже. А я не имел никаких теоретических знаний, просто действовал методом проб и ошибок. Я переехал в восточный Вашингтон в 1970-х, а потом в Олимпию в начале 1980-х.

Стив Тернер: Я из Техаса, Хьюстон. Но в Сиэтле я оказался, когда мне было два года. Мы переехали в пригород, остров Мерсер. У меня никогда особо не было интереса к рок-н-роллу, я был скейтером, и в 1979 году все скейтеры слушали панк-рок. Катались под Devo и The Clash. Devo были первой группой, на концерт которой я попал. Потом играли Black Flag, и на них я тоже пошел.

Джонатан Поунман: Я родился в Толедо, Огайо. Вырос там, а затем в 17 лет переехал в Вашингтон вместе с моей тогдашней девушкой. Там я занимался тем, что умел лучше всего – работал на автозаправке. Мы жили в Беллингеме несколько лет. Затем ей исполнилось 21, она смогла начать ходить в бары, и сказала: «Я люблю тебя и желаю тебе всего наилучшего, но думаю, сейчас самое время нам с тобой расстаться». Тогда я переехал в Сиэтл и в течение нескольких лет играл в разных группах, стал работать в клубе Paramount Theater. В тот период я еще и пытался учиться в колледже.

Стив Тернер: Меня чуть не выгнали из школы – я был немножко чересчур увлечен панк-роком [смеется]. Я был единственным панком-маргиналом среди детей в округе. Все люди, которые были так же увлечены этим, как я, уже закончили школу, поэтому я чувствовал себя одиноко. Я был несчастен. Потом мои родители сжалились надо мной и перевели меня в частное учебное заведение – Северозападную школу искусств. И в первый же год моей учебы там я познакомился со Стоуном Госсардом.

Брюс Пэвитт: Я переехал в Олимпию в 1979, поступил в Колледж Вечнозеленого штата. Местная музыкальная сцена была очень интересной, у них было свое радио, KAOS, которое специализировалось на независимой музыке. Там была огромная коллекция панка, нью-вейва, всяких инди-пластинок. Был еще журнал под названием Op, в нем выпускали рецензии на инди-альбомы.

Ким Тайил: Op разделился на два журнала - Sound Choice и Option. Было радио KAOS, и куча интересных групп - The Beakers, The Blackouts. Брюс начал присылать нам эти синглы, записи, копии журналов. Это и стало причиной, почему мы захотели переехать в Сиэтл. Это казалось романтичным: наконец-то была доступная музыкальная сцена для школьников или студентов-музыкантов. Думаю, Хиро тогда было лет 20, а мне – 21. Мы загрузили все свои шмотки к Хиро в машину, сложили одежду, гитары, все деньги, что у нас были, и выехали. Так сложилось, что именно к тому моменту у каждого из нас развалились группы, в которых мы тогда играли, и наши девушки бросили нас [смеется]. Мы переехали в 1981. Это был серьезный шаг для ребят, которые вылетели из колледжа, не знали, что дальше делать, и не имели абсолютно ничего [смеется].

Чарльз Питерсон: Я встретил Кима Тайила в колледже, меня с ним познакомил Брюс Пэвитт. Мы пошли в дешевый китайский ресторан, сели там и развернули многочасовую философскую дискуссию.

Бен Шеперд: Мой старший брат, Генри, переехал из Кингстона и жил в Сиэтле, и познакомился с этим парнем, Кимом. Они были друзьями, и он привел Кима в наш дом. Мне было где-то 14.

Ким Тайил: Мы переехали в Сиэтл по множеству причин – хотелось самостоятельной жизни, хотелось уехать из Чикаго, хотелось приключений, получить образование. И отдельной, особенной целью была, конечно, музыка.