В послевоенный период человечество вступило в эпоху, которую принято называть научно-технической революцией. В эпоху НТР наука окончательно превращается в непосредственную производительную силу, оказывающую влияние на все сферы жизни социума. Кроме того, определённую роль в появлении этого феномена сыграла и холодная война, расколовшая мир и составившая, пожалуй, основное содержание международных отношений конца 1940 – начала 1990-х гг. Холодная война повлекла за собой гонку вооружений, немыслимую в новых условиях без широчайшего и даже приоритетного использования достижений науки и техники в военных целях. Однако наибольший эффект от научных разработок в области военных технологий был достигнут в странах Запада, которые в большей степени, чем СССР и его союзники, смогли переориентировать их на социальные нужды. Добыча полезных ископаемых, чёрная металлургия, автомобилестроение и судостроение становились убыточными, так как стоили меньше, чем разработка высоких технологий, и были направлены на получение и потребление колоссального количества энергии и ресурсов. Переход же к производству, основанному на высоких технологиях, требовал возрастания концентрации капитала и ресурсов. Кроме того, корпорации-гиганты могли использовать преимущества не только научной организации производства, внедрения высоких технологий, но и колоссально возросшего международного разделения труда. Это возрастание было обусловлено совершенствованием мировой инфраструктуры и развернувшимися после окончания Второй мировой войны процессами деколонизации – освобождения зависимых стран, протекторатов и колоний. Освободившиеся страны объективно встали перед проблемой модернизации. В этом им могли помочь только индустриально развитые государства. Страны «третьего мира» продолжали находиться, таким образом, в теснейшей зависимости от стран, относившихся к модернизированному лагерю капитализма или лагерю социализма. В основном государства, освободившиеся от колониальной зависимости, проводили модернизацию под эгидой первого лагеря. Поэтому индустриально развитые страны «первого мира» получили возможность строить производства в странах «третьего» мира. Ибо последние были заинтересованы в том, чтобы провести индустриализацию и получить, пусть и ограниченный, доступ к новым технологиям. Размещая производство высоких технологий в традиционно развитых индустриальных странах, корпорации этих государств теперь могли производить сборку готовой продукции и осуществлять производство «не ресурсосберегающих и неэнергосберегающих элементов» в менее развитых государствах. Эти государства являлись привлекательными для них в силу дешевизны сырья и рабочей силы, а также как отличный рынок сбыта для произведённой тамже продукции. С этим связаны и социально-экономические проблемы в странах «третьего мира». С их внутренними интересами монополии Запада не слишком считались. Кроме того, в этих государствах возникла проблема оптимального сочетания модернизационных институтов и традиционных цивилизационных ценностей. Их взаимное приспособление далеко не всегда проходило гладко. Например, прозападная модернизация в Иране, проводившаяся во второй половине XX столетия, привела к торжеству исламского фундаментализма. Это была своеобразная негативная реакция общества на недостаточный учёт цивилизационной и национально-культурной специфики страны. Тем не менее, мир постепенно превращался в своеобразный конвейер. Страны торговали между собой в основном уже не готовыми изделиями, а отдельными узлами и деталями. В результате так называемые транснациональные корпорации и транснациональные банки , обслуживающие их в финансовом отношении, стали доминирующей силой мировой экономики. Под воздействием НТР стала меняться социальная структура общества. Уменьшалась доля лиц наёмного труда, связанных с сельскохозяйственным производством. В результате процессы урбанизации и повышения концентрации городского населения продолжали нарастать. Уменьшалось и количество лиц наёмного труда, связанных с неперспективными отраслями экономики. Падала доля рабочих, занимавшихся физическим трудом, и в целом численность неквалифицированной и малоквалифицированной рабочей силы. Зато закономерно возрастал удельный вес и росло благосостояние высококвалифицированных рабочих, особенно лиц интеллектуального труда – инженеров, программистов, учёных, занятых в основном в сфере производства высоких технологий. Росла и численность служащих – управленческого персонала разного рода и уровня. Особенно значительной стала роль высшего управленческого звена ТНК и ТНБ. Именно с «революцией» менеджеров связан постепенный переход управления крупными монополиями из рук фактических собственников в руки управляющего персонала. Обладая колоссальным опытом и знаниями, менеджмент может более эффективно, нежели крупные акционеры и представители мелких, управлять производством и сбытом. Проводя гибкое, откликающееся на малейшие нюансы рынка планирование производства, прогнозирование потребительского спроса на базе маркетинга, обеспечение экономического взаимодействия между структурными подразделениями корпораций, поднимая на должную высоту кадровый менеджмент, управленцы наряду с учёными начинают составлять новую общественную элиту – элиту, чьей базой являются знания. Хотя и предпринимательские слои населения своей роли элиты ни в коей мере не утрачивают. Это особенно верно для представителей бизнеса, производящего высокие технологии и торгующего ими. В силу того что НТР привела к непрерывному расширению номенклатуры потребительских товаров, на базе всё возрастающих массовых потребностей росла и доля лиц, занятых в сфере обслуживания населения. Государство в соответствии с доктриной «кейнсианства» и концепцией социального реформизма вмешивалось в этот период и в сугубо экономические процессы. Целью этого вмешательства было следующее. 1. Уменьшение опасности и ликвидация последствий экономических кризисов путём государственного регулирования конкуренции. 2. Содействие технической модернизации и развитию производства организацией перспективного индикативного государственного планирования; регулированием экономики налогово-кредитными рычагами, находящимися в руках государства; государственной поддержкой инфраструктуры, а также разработки и процесса внедрения наукоёмких технологий; национализацией или мощной государственной финансовой поддержкой убыточных для бизнеса, но важных для экономики в целом отраслей. 3. Поддержка социальной стабильности и повышение покупательной способности населения путём уменьшения безработицы и её негативных последствий, организации социальных программ, направленных на борьбу с бедностью, создание государственной системы финансирования образования и здравоохранения с целью сделать их доступными для подавляющего большинства населения и т.д. Однако финансовый и энергетический кризис начала 1970-х гг. выявил ахиллесову пяту социального реформизма и «кейнсианства». Она заключалась в том, что политика мощного государственного регулирования социально-экономических процессов не создавала достаточных стимулов и возможностей для структурной перестройки экономики на базе информационных, энергосберегающих и ресурсосберегающие технологий. А без этого преодоление экономических трудностей и дальнейшая модернизация была невозможна. Переход на новые рельсы экономического развития требовал ослабления государственного регулирования экономики, более широкого использования рыночного механизма и личной инициативы. Политика социального реформизма сменилась неконсервативной политикой. В рамках нового курса неоконсерваторы провели следующие мероприятия. 1. Уменьшение государственных инвестиций в экономику, отказ от финансирования убыточных предприятий и передача их частному бизнесу. 2. Реприватизация ранее национализированных. 3. Уменьшение налогообложения частного бизнеса, готового модернизировать производство. 4. Сокращение социальных расходов, стимулирование самостоятельного поиска работы безработными. 5. Ущемление и ограничение прав профсоюзов. 6. Жёсткое регулирование денежного обращения с целью недопущения инфляции. «Неконсервативная волна» в целом достигла своих целей. Кризисные, застойные явления в экономике были преодолены. Запад смог вплотную приблизиться к постиндустриальной цивилизации. Однако такая политика, в свою очередь, породила достаточно многочисленные социальные проблемы. В обществе появились новые маргинальные слои, ставшие жертвами не только минимизации государственных социальных программ, направленных на борьбу с бедностью, и уменьшения налогового бремени частного бизнеса, но и структурных изменений в экономике, исчезновения целых отраслей и профессий, не востребованных в информационном обществе. С новой силой заявила о себе и проблема социального расслоения. Эти обстоятельства поставили под сомнение универсальность неоконсервативных «рецептов» экономического развития. Они сделали актуальным дальнейший поиск в области политического регулирования новых социально-экономических проблем.