С семилетнего возраста моего я жил под солдатскою палаткой, при отце моем, командовавшем тогда Полтавским легкоконным полком, — об этом где-то было уже сказано. Забавы детства моего состояли в метании ружьем и в маршировке, а верх блаженства — в езде на казачьей лошади с покойным Филиппом Михайловичем Ежовым, сотником Донского войска.
Как резвому ребенку не полюбить всего военного при всечасном зрелище солдат и лагеря? А тип всего военного, русского, родного военного, не был ли тогда Суворов? Не Суворовым ли занимались и лагерные сборища, и гражданские общества того времени? Не он ли был предметом восхищений и благословений, заочно и лично, всех и каждого? Его таинственность в постоянно употребляемых им странностях наперекор условным странностям света; его предприятия, казавшиеся исполняемыми как будто очертя голову; его молниелетные переходы, его громовые победы на неожиданных ни нами, ни неприятелем точках театра военных действий, — вся эта поэзия событий, подвигов, побед, славы, продолжавшихся несколько десятков лет сряду, все отзывалось в свежей, в молодой России полной поэзией, как все, что свежо и молодо.
Он был сын генерал-аншефа, человека весьма умного и образованного в свое время; оценив просвещение, од неослабно наблюдал за воспитанием сына и дочери (княгини Горчаковой). Александр Васильевич изучил основательно языки французский, немецкий, турецкий и отчасти италианский; до поступления своего на службу он не обнаруживал никаких странностей. Совершив славные партизанские подвиги во время Семилетней войны, он
182
узнал, что такое люди; убедившись в невозможности достигнуть высших степеней наперекор могущественным завистникам, он стал отличаться причудами и странностями. Завистники его, видя эти странности и не подозревая истинной причины его успехов, вполне оцененных великой Екатериной, относили все его победы лишь слепому счастию .<...>
Если вся жизнь этого изумительного человека, одаренного нежным сердцем, возвышенным умом и высокою душой, была лишь театральным представлением, и все его поступки заблаговременно обдуманы, — весьма любопытно знать: когда он был в естественном положении? Балагуря и напуская на себя разного рода причуды, он в то же время отдавал приказания армиям, обнаруживавшие могучий гений. Беседуя с глазу на глаз с Екатериной о высших военных и политических предметах, он удивлял эту необычайную женщину своим оригинальным, превосходным умом и обширными разносторонними сведениями; поражая вельмож своими высокими подвигами, он язвил их насмешками, достойными Аристофана и Пиррона. Во время боя, следя внимательно за всеми обстоятельствами, он вполне обнимал и проникал их своим орлиным взглядом. В минуты, где беседа его с государственными людьми становилась наиболее любопытною, когда он, с свойственной ему ясностью и красноречием, излагал ход дел, он внезапно вскакивал на стул и пел петухом либо казался усыпленным вследствие подобного разговора; таким образом поступил он с графом Разумовским и эрцгерцогом Карлом. Лишь только они начинали говорить о военных действиях, Суворов, по-видимому, засыпал, что вынуждало их изменять разговор, или, увлекая их своим красноречием, он внезапно прерывал свой рассказ криками петуха. Эрцгерцог, оскорбившись этим, сказал ему: «Вы, вероятно, граф, не почитаете меня достаточно умным и образованным, чтобы слушать ваши поучительные и красноречивые речи?» На это Суворов возразил ему: «Проживете с моих лет и испытаете то, что я испытал, и вы тогда запоете не петухом, а курицей». Набожный до суеверия, он своими причудами в храмах вызывал улыбку самих священнослужителей.
Предводительствуя российскими армиями пятьдесят пять лет сряду, он не сделал несчастным ни одного чиновника и рядового;
183
он, не ударив ни разу солдата, карал виновных лишь насмешками, прозвищами в народном духе, которые врезывались в них, как клейма. Он иногда приказывал людей, не заслуживших его расположения, выкуривать жаровнями. Кровопролитие при взятии Измаила и Праги было лишь прямым последствием всякого штурма после продолжительной и упорной обороны. <...>
.. .когда и по сию пору войско наше многими еще почитается сборищем истуканов и кукл, двигающихся посредству одной пружины, называемой страхом начальства, — он, более полустолетия тому назад, положил руку на сердце русского солдата и изучил его биение. Он уверился, вопреки мнению и того и нашего времени мнимых наблюдателей, что русский солдат, если не более, то, конечно, не менее всякого иностранного солдата, причастен воспламенению и познанию своего достоинства, и на этой уверенности основал образ своих с ним сношений. Найдя повиновение начальству — сей необходимый, сей единственный склей всей армии, — доведенным в нашей армии до совершенства, но посредством коего полководец может достигнуть до некоторых только известных пределов, — он тем не довольствовался. Он удесятерил пользу, приносимую повиновением, сочетав его в душе нашего солдата с чувством воинской гордости и уверенности в превосходстве его над всеми солдатами в мире, — чувством, которого следствию нет пределов.
Прежние полководцы, вступая в командование войсками, обращались к войскам с пышными, непонятными для них речами. Суворов предпочел жить среди войска и вполне его изучил; его добродушие, доходившее до простодушия, его причуды в народном духе привлекали к нему сердца солдат. Он говорил с ними в походах и в лагере их наречием. Вместо огромных штабов он окружал себя людьми простыми...
<...> Он стремился к одной главной цели — достижению высшего звания, для употребления с пользой необычайных дарований своих, которые он сознавал в себе. Он мечтал лишь о славе, но о славе чистой и возвышенной; эта страсть поглотила все прочие, так что в эпоху возмужалости, когда природа влечет нас более к существенному, нежели к идеальному, Суворов казался воинственным схимником. Избегая общества женщин,
184
развлечений, свойственных его летам, он был нечувствителен ко всему тому, что обольщает сердце. Ненавистники России и, к сожалению, некоторые русские не признают в нем военного гения; пятидесятитрехлетнее служение его не было ознаменовано ни одной неудачей; им были одержаны блестящие победы над знаменитейшими полководцами его времени, и имя его до сих пор неразлучно в понятиях каждого русского с высшею степенью военного искусства; все это говорит красноречивее всякого панегирика.
Предвидя, что алчность к приращению имения может увеличиваться с летами, он заблаговременно отстранил себя от хозяйственных забот и постоянно избегал прикосновения с металлом, питающим это недостойное чувство. Владея девятью тысячами душ, он никогда не знал количества получаемых доходов; будучи еще тридцати лет от роду, поручил управление имениями своим родственникам, которые доставляли его адъютантам, избираемым всегда из низшего класса военной иерархии, ту часть доходов, которая была необходима для его умеренного рода жизни. <...>
Список использованной литературы
1. Берхгольц Ф. В. Дневник 1721-1725 гг. СПб., 1857-1860.
2. Документы ставки Е. И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений 1773-1774 годов. М., 1975.
3. Домострой. М., 1990.
4. Житие протопопа Аввакума. М., 1960.
5. Записки о московских делах С. Герберштейна. СПб., 1908.
6. Иностранные известия о восстании Степана Разина. М., 1975.
7. Иностранцы о древней Москве. М., 1991.
8. История в лицах. М., 1997.
9. Карамзин Н. М. История государства Российского. М., 1988. Т. 1.
10. Крижанич Ю. Политика, М., 1965.
11. Материалы по истории СССР. Вып. 5. М., 1989.
12. Мережковский Д. С. Собр. соч. Т. 2. М., 1990.
13. Москва. Иллюстрированная история. М., 1984. Т.1.
14. Орлов А. С, Георгиев В. А., Георгиева Н. Г. и др. Хрестоматия по истории России. М., 2003.
15. Памятники русского права. М., 1953.
16. Повесть временных лет. М.—Л., 1950.
17. Полное собрание законов (ПСЗ). СПб., 1830.T.V,VI,XIII,XV-XVIII, ХХ-ХХП.
18. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. 10-17. М., 1962.
19. Реформы Петра I. M., 1937.
20. Российское законодательство Х-ХХ вв. М., 1984.
21. Синщына Н. Третий Рим. Истоки и эволюция русской средневековой концепции (XV-XVI вв.). М., 1998.
22. Соборное уложение 1649. М., 1961.
23. Судебники XV-XVI веков. М.-Л., 1952.
24. Тихомиров М. Н. Пособие для изучения «Русской правды». М., 1953.
25. Хрестоматия по истории России. Т. 2. Кн. 1. М., 1995.
26. Хрестоматия по истории России. Т. 2. Кн. 2. М., 1997.
27. Хрестоматия по истории СССР / под редакцией М. Н. Тихомирова. М., 1960.
28. Чернова М. Н. Личность в истории. Россия век XVII. М., 2006.
29. Чернова М. Н. Личность в истории. Россия век XVIII. М., 2005.
30. Чтения в Императорском обществе истории и древностей Российских. 1884. Кн. 4. М., 1885.
Содержание
От составителей............................................................................................................ 3
К читателям................................................................................................................... 5
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ДРЕВНЯЯ РУСЬ . VI - IX вв .
Дата: 2019-03-05, просмотров: 221.
