Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Понятие «справедливость» произошло от слова «право» (правый, правда), а в латинском языке justitia (справедливость) — от jus (право). От своих истоков, от Вед и Упанишад, от Гесиода и Гомера справедливость трактовалась как «сущий миропорядок», духовная основа истории. Заметим, что в данном случае справедливость истолковывалась как некая матрица природных процессов и человеческих свершений. В понятии справедливости, взятой в ее мировоззренческом отношении, как бы заключен вопрос: может ли мир и общество быть совершенным, возможна ли в них надлежащая пропорция, соразмерность и упорядоченность? Справедливость в глазах древних выступала как мера, закон и принцип. Богиня Дике полагается как начало и носитель права, правды и справедливости.
Противоположностью справедливости выступает несправедливость, разрушение порядка, преступление, деструкция существующего. Когда же справедливость выражает достигнутую для данного исторического периода гармоничность, оптимальность человеческих отношений, сознание ее не фиксирует. И в этом плане она созвучна свободе.
Право есть мера реализации свободы и в то же время есть норма политической справедливости. Другими словами, право есть нормативно закрепленная справедливость. Право покоится на идее справедливости. По мнению Г. Гегеля, право не есть добро без блага. Справедливо то, что выражает право, соответствует праву и следует духу права.
Античные философы относили справедливость к высоким моральным качествам человека. Платон в произведении «Государство» связывает справедливость с идеей блага. По мнению Платона, справедливость является единством трех добродетелей: мудрости, мужества и умеренности.
Со времен Аристотеля выделяют два вида справедливости: распределяющую и уравнивающую. Распределяющая справедливость как принцип означает деление общих благ по достоинству, соразмерно и пропорционально вкладу и взносу того или иного члена общества, здесь возможно как равное, так и неравное наделение соответствующими благами (властью, почестями, деньгами). Критерием уравнивающей справедливости является арифметическое равенство. Сфера применения этого принципа — область гражданско-правовых сделок, возмещения ущерба, преступления и наказания и т.п. Принцип справедливости гласит: не всем одно и то же, а каждому свое (по достоинству), ибо для неравных равное стало бы неравным.
Философ Нового времени Дж. Локк в произведении «Два трактата о государственном правлении», описывая свою концепцию права и общественного договора, подчеркивал, что справедливость — это договор о подчинении закону и достижении гармонии между личными и общественными интересами.
И. Кант акцентировал внимание на расхождении этической и правовой справедливости и на основе этого делал вывод о том, что «суд справедливости» содержит в себе противоречия и состоит, образно говоря, из двух судов: «суда совести», который относится к этической справедливости, и «суда права», который выражает правовую справедливость.
В свою очередь французский философ П. Прудон считал справедливость основным понятием моральности. В работе «О справедливости в революции и церкви» он подчеркивал, что первым признаком справедливости и ее началом служат чувства собственного достоинства, взаимоуважения и гармонии личных интересов.
К. Маркс и Ф. Энгельс, трактуя справедливость, исходили из материалистического понимания истории и общественных отношений. Они рассматривали социальную справедливость как сложное моральное, социально-экономическое, правовое и политическое явление, которое зависит от развития общественного бытия и общественного сознания. Вершиной справедливости согласно учению К. Маркса и Ф. Энгельса было построение бесконфликтного коммунистического общества на основе такого принципа справедливости: «от каждого по способностям, каждому по потребностям».
В современной правовой аксиологии широкое распространение получили либеральные концепции справедливости. Так, американский философ Дж. Ролз в книге «Теория справедливости» рассматривает два основополагающих принципа справедливости современного демократического общества:
· 1) каждый человек должен иметь равные права в отношении наиболее обширной схемы равных основных свобод, совместимых с подобными схемами свобод для других;
· 2) социальные и экономические неравенства должны быть устроены так, чтобы от них можно было бы разумно ожидать преимуществ для всех и доступ к положениям {positions) и должностям был бы открыт всем.
Таким образом, Дж. Ролз подчеркивает, что справедливость фиксирует в первую очередь реальное положение личности в обществе: степень удовлетворения экономических, политических и духовных потребностей человека на основе действующего права.
Современные трактовки понятия «справедливость» предполагают несколько смысловых моментов. Во-первых, сосуществование людей на почве взаимного признания прав и свобод представляет собой такой порядок, который может быть назван справедливым, или «справедливостью». Именно справедливость выступает основой идеи права, выражает его сущность, а особый акт признания определяет как справедливость, так и феномен права в целом.
Во-вторых, справедливость выступает критерием классификации иных ценностей, мерой их равновесия и субординации. Справедливость является особым механизмом, поддерживающим меру равновесия правовых ценностей и одновременно определяющим началом при конфликтном столкновении этих ценностей.
В-третьих, современная эпоха с ее процессами глобализации и глокализации требует постоянного межкультурного диалога по обоснованию содержания, принципов и критериев универсальной справедливости. В содержание универсальной справедливости, как правило, включают:
· • требование равенства («действовать одинаково в одинаковых условиях»), которое формулируется как требование непредвзятости и запрет произвола;
· • идея взаимосвязи содеянного и расплаты, которая нашла воплощение в «золотом правиле»;
· • требование равновесия между утратой и приобретением («справедливого обмена»), которое имеет смысл не только для хозяйственной деятельности.
Универсальную справедливость характеризует прежде всего признание таких правовых ценностей, как жизнь, собственность, доброе имя («честь»), которые воплощаются в признании прав человека.
Итак, общий принцип, который можно выявить, анализируя различные воплощения идеи справедливости, состоит в том, что по отношению друг к другу люди имеют право на определенное относительное состояние равенства или неравенства, в соответствии с которым распределяются обязанности или блага. Назначением справедливости традиционно считается поддержание и воспроизведение равновесия или равной меры. Она применима как для критической оценки поведения человека с позиции определенных правил, так и для критики самих этих правил и их применения.
Два аспекта справедливости (содержательный и формальный) отражают две стороны проблемы справедливости в праве, касающиеся критерия оценки справедливости или несправедливости закона, с одной стороны, и его применения в конкретных делах — с другой. Но независимо от того, одобряем мы или нет содержательную концепцию справедливости, на которой базируется закон, мы можем и должны рассматривать правовую систему с точки зрения формальной справедливости. Суть формальной справедливости заключается в последовательном, беспристрастном и объективном применении правил.
Общим и безусловным моментом всех современных концепций справедливости является идея прав человека, т.е. признание одинакового обращения с людьми и отказ от привилегий и иммунитета, связанных с национальными и религиозными признаками.
В соответствии с двумя измерениями социального бытия — персональным и институциональным — существуют и два понятия справедливости: а) справедливость как характерная черта личности, которая относится к четырем главным добродетелям человека наряду с рассудительностью, мужеством и мудростью; б) справедливость, которая касается социальных институтов (семья, хозяйство, школа), а также политическая справедливость, которая касается права, государства и политики. Их можно также обозначить, как «субъективная» и «объективная» справедливость.
Без справедливости как качества личности, без соответствующих ценностных ориентаций не может функционировать и справедливая правовая система. Для поддержания этих ценностных ориентаций на справедливость правовые институты должны быть соответствующим образом организованы.
Какому же из этих компонентов справедливости следует отдать приоритет в условиях современных трансформаций? Как при недостаточной развитости, соответствующих установок личности, так и недостаточной воплощенности принципов справедливости в политико-правовых институтах невозможно достичь социальной гармонии и прогресса. Только сочетание личного и институционального измерений справедливости будет способствовать ее воплощению.
Таким образом, если понимать справедливость как высший принцип человеческой жизни и основу проявления человеческой социальной сущности, то особого внимания заслуживают три аспекта понятия «справедливость», которые были выделены О. Хёффе: а) справедливость имеет природу моральной обязанности; б) справедливость относится к ценностям, которые признаются добровольно и стоят выше простого принуждения; в) мера справедливости заключается в дистрибутивной пользе — справедливым является полезное каждому человеку[1].
В зависимости от принятия или непринятия этих элементов справедливости существуют теории, которые скептически относятся к идее справедливости, и теории, которые разделяют эту идею. Современные теории справедливости относятся к типу договорных теорий. Они ориентируются на теорию Иммануила Канта.
Основаниями для обоснования критериев справедливости являются представления о природе человека и сущности политического идеала общества. Именно образ человека во многом определяет выбор концепции справедливости. Современные концепции справедливости содержат в себе образ человека как существа, одновременно способного к самосовершенствованию, так и существа автономного, т.е. разумного и способного к самоограничению. Поэтому наиболее адекватным будет такой принцип справедливости, который обеспечит наилучшие условия для самореализации и автономии личности, меру соотношения свободы и равенства. Институциональная защита человека как субъекта правоотношений основывается на признании человеческого достоинства и запрете его унижения как неотъемлемом праве человека.
26. Основные вопросы правовой антропологии. Философское обоснование прав человека.
Наряду с обоснованием права вообще как особого нормативного порядка важнейшей проблемой правовой антропологии является обоснование идеи прав человека, то есть ответ на вопрос: почему правовой порядок подразумевает соблюдение прав человека? Этот вопрос включает три момента: а) описание феномена прав человека как такового (аналитическая задача); б) выяснение статуса прав человека (легитимационная задача); в) обоснование идеи прав человека (нормативная задача).
Права человека с позиций философии права являются одним из видов прав вообще, с понятием которых связаны некоторые благоприятные, позитивно оцениваемые состояния их владельца. С позиции одной из двух альтернативных теорий — теории воли (свободы) — права дают преимущества воле их владельца над волей другой стороны, находящейся с ним в конфликте, с позиции другой теории — теории интереса — права служат защите или осуществлению интересов их владельца.
Понятия «права» и «обязанности» имеют столь огромное значение для раскрытия феномена права, что они могут быть названы модусами права. Как известно, модус — это есть единичное проявление субстанции, поэтому права и обязанности являются не чем иным, как непосредственным проявлением идеи (смысла) права.
Что же значит «иметь право» и «иметь обязанность»? Когда говорится «я имею право», то подразумевается, что «я могу», то есть эти высказывания относятся к модальности возможности, или свободы. Когда говорится «я обязан», то подразумевается, что «я должен», то есть этот тип высказываний относится к модальности долженствования.
Правовой модус «правомочия» имеет место лишь там, где имеется ему противовес в модусе «обязанности». Это говорит о дополнительности прав и обязанностей, хотя эта дополнительность и предполагает нормативный приоритет модуса «право-обязанность».
Из всех видов прав философа прежде всего интересуют права человека — те, которые принадлежат человеку как таковому, или субъективные права, на обладание которыми может претендовать каждый человек вне зависимости от обстоятельств. Они находятся в центре политического проекта современности, суть которого выражается в изначальной и исключительной связи власти и справедливости, то есть в такой организации публичной власти, чтобы подчиненность ее принципам справедливости не оставалась на усмотрении власть предержащих7.
Идея прав человека имеет нормативно-критический характер. Представляя собой «опосредующие принципы справедливости» и «нравственные критерии, которыми должен руководствоваться правопорядок»8, права человека не могут рассматриваться в качестве лишь одного из юридических понятий. Они оказываются в кругу основных концептов современной практической философии (моральной, правовой, политической).
По своему смысловому содержанию права человека очерчивают пространство, которое обеспечивает каждому человеку условия его самореализации, то есть пространство его личностной автономии.
Со времен Просвещения права человека именовались «прирожденными», «священными», «неотчуждаемыми». И в этом выражалось представление о самоценности и безусловной значимости прав человека. Натуралистический термин «прирожденные» фиксировал понимание прав человека как таких индивидуальных правомочий, которые существуют до и независимо от любых человеческих установлений, от всей практики положительного права; выражение «священные» имеет следующий светский смысл: «безусловные», «неоспоримые», или, на юридическом языке, «сверх-» или «надюридические»; аутентичный смысл, который вкладывается в понятие «неотчуждаемых прав», заключается в том, что, они «неотъемлемы», то есть никто и никогда не может у человека их отобрать, в том числе и сам человек не может от них отказаться9.
Традиционно в либеральной перспективе права человека понимаются как такие права индивидов, которые дают им возможность защищаться от посягательств на их свободу со стороны структур государственной власти. В формуле «гражданин против власти» выражается антиавторитарный смысл прав человека, или, по сути, негативный смысл, как выражение «свободы от», и их строгое обеспечение является безусловным требованием современной эпохи.
Однако права человека и право в целом приобретают еще и позитивный смысл, они сами выступают в качестве силы, которая наполняет смыслом общественное пространство. Только благодаря праву возможно включение людей как атомов в определенную систему отношений. Благодаря правам человека право выступает как условие участия каждого в общественных делах. Следовательно, права человека служат необходимыми условиями человеческого существования и коммуникации.
Смысл прав человека определяет их особый статус как до-политических, безусловно значимых и неотъемлемых оснований современной государственности, или принципов легитимации. Это значит, что права человека рассматриваются в качестве независимых стандартов, благодаря которым могут критиковаться законы, деятельность правительства и иных политико-правовых институтов, то есть в качестве критериев легитимации.
Классические правопорядки находили форму своей легитимации в различных конструкциях общественного договора. Современные правопорядки имеют иную структуру и модус значимости легитимации, ибо они основываются на субъективных правах. Эти права предоставляют правовому лицу законное поле действий для достижения своих потребностей и интересов. Действуя в границах праводозволенного, человек освобождается от необходимости нести моральный отчет о своих действиях, не обязан давать им публичные оправдания. Тем самым разводятся мораль и право.
Права человека институциализируют коммуникативные условия для формирования разумной политической воли. Это значит, что легитимными признаются лишь те регулятивы, которые могли бы быть приняты всеми возможными заинтересованными лицами. В целом личная и публичная (гражданская) автономии взаимно дополняют друг друга, однако при этом нормативный приоритет находится на стороне личных прав.
Значение прав человека как важнейшего легитимационного принципа современного правопорядка требует более глубокого погружения в основания этих прав, то есть перехода к нашей непосредственной задаче — философско-антропологическому обоснованию идеи прав человека, или выяснению истоков этих прав, откуда эти права у человека и каковы они.
С позиций современной правовой антропологии, которая является частью политической антропологии, или же концепции, основанной на принципе интерсубъективности, мы должны идти дальше простой констатации безусловной значимости врожденных, священных и неотъемлемых прав человека, выражающих современную концепцию гуманизма, и рассматривать их в сущностном аспекте — как условия собственно человеческого действия.
Для этого необходимо различать максимальную и минимальную антропологию. Первая делает акцент на способности человека к изменениям и реформаторству. Вторая — на необходимости оставаться человеку самим собой.
Максимальная антропология пытается выяснить, что является оптимальной формой бытия человека, она ориентируется на образ человека в возвышенном смысле, но, как правило, оказывается безразличной к праву и правам человека. Таким был образ человека у Ницше, Хайдеггера, романтический образ человека у славянофилов, да, пожалуй, и в марксизме (концепция «всесторонне развитой личности»).
Минимальная антропология отказывается от всякой телеологии, то есть от учения о целевом предназначении человека. То, каким должен быть человек, зависит от решения самого человека. Собственно человек определяется по минимальным условиям того, что необходимо человеку, что делает человека человеком. Именно такой смысл придает правам человека французский философ А. Глюксман: «Идея прав человека обретает свой определенный контур не потому, что мы знаем, каким должен быть идеальный человек, каким он должен быть по природе или в качестве совершенного человека, нового человека, человека будущего и так далее. Нет, идея прав человека обретает определенность потому, что мы очень хорошо представляем себе, чем человек не должен быть...». Поэтому правовая антропология переносит акцент в определении человека с того, к чему человек стремится — счастью, самореализации или осмысленному существованию, на начальные условия, делающие человека человеком. Эти моменты «прирожденные», неотделимые от человека и поэтому носят антропологический характер. Они являются условиями возможности человеческого существования (трансцендентальными условиями). Что же касается прав человека, то они являются принципами обеспечения этих условий.
Основной принцип обоснования прав человека с антропологических позиций выражается в следующем: «человек как человек должен иметь право». Это право он должен иметь для того, чтобы не погрязнуть в трясине повседневности. При этом он должен иметь его как человек — не как «богоподобное существо», не как «сверхчеловек», а именно как человек, а следовательно, существо несовершенное, «приземленное», занимающее среднее положение между «совершенством добра» и «низостью зла», между святым и зверем. Это право отнюдь не обеспечивает ему гарантированное движение к новому, а лишь не позволяет опуститься ниже определенного предела, за которым заканчивается человеческое. Поэтому это спасательное (а не спасительное) средство, наподобие «спасательного жилета» или страховки альпиниста. Права человека имеют антропологическую основу во внутренней мере стремления человека к риску и новациям, которая заключается в стремлении сохранить себя, свою экзистенцию. В моральном плане это стремление сохранить себя оказывается выше, чем достигнутые успехи в освоении все новых и новых жизненных вершин.
Из положения о кооперативно-конфликтной природе человека вытекает то, что, с одной стороны, человек — «позитивное социальное существо» и это означает: люди способны помогать друг другу и дополнять друг друга. Он живет не только «для себя», но и «для других», способен устанавливать порядок во взаимоотношениях с другими людьми. В то же время в ситуациях, где воплощается позитивная природа человека, права человека оказываются ненужными. Поэтому следует учитывать, что, с другой стороны, человек — это «негативное социальное существо», своим противостоянием несущее в себе угрозу другим людям. Из этой опасности, которая возникает в силу конфликтной природы человека, и следует необходимость прав человека.
Из этой угрозы, которую один человек представляет для другого, вытекает возможность того, что человек одновременно является и потенциальным преступником, и потенциальной жертвой одновременно. Проблема прав человека оказывается весьма серьезной, как об этом говорит Р. Дворкин, и вполне оправданным оказывается пафос, связанный с институтом прав человека. Права человека выступают как бы результатом обмена отказа от насилия на приобретение безопасности, при этом соотношение между отказом и приобретением является примерно равноценным.
Ситуация выбора выражается в следующей дилемме: что человек предпочтет — быть одновременно и преступником, и жертвой, или ни тем, ни другим? Поскольку нельзя выбрать что-то одно — либо насилие по отношению к другим, либо опасность насилия по отношению к тебе самому, человек выбирает отказ от насилия. И в этом выборе проявляется фундаментальный антропологический интерес — сберечь свое Я, свою экзистенцию. Человек как человек может действовать на основе отказа, самоограничения. Из общего отказа убивать, грабить или преследовать друг друга возникает право на жизнь, собственность и свободу.
В этих трех основополагающих правах человека, выражающих фундаментальный антропологический интерес — сохранение собственного Я, проявляются трансцендентальные интересы, то есть такие, от которых человек не может отказаться: интерес сохранить единство тела и жизни как условия выживания человека, сохранения собственности — как условия более качественного выживания и, наконец, свободы — как выживания еще большего качества.
Таким образом, можно заключить, что самым фундаментальным человеческим стремлением является стремление сберечь свое Я, свою экзистенцию, свою идентичность. И это стремление представляет собой главный антропологический интерес. В качестве минимального условия осуществления этого интереса выступает требование отказа от насилия. Реализация этого требования является минимальным условием, делающим человека человеком, что означает требование признания права другого, его ценности и достоинства.
27.Основные механизмы формирования правовой личности.
Формирование правового человека — процесс, заключающийся в воспитании правовых качеств и приобретении правовых знаний, навыков, умений. В самом общем виде этот процесс протекает под влиянием двух факторов: социальных (внешних по отношению к отдельному человеку) и личностных (внутренних). Поэтому формирование правового человека состоит из двух процессов: интернализации, понимаемой как правовое воспитание, и правовой социализации.
Интернализация происходит на основе общественной потребности в регулировании и координации деятельности членов сообщества. Быть правовым существом — значит в субъективной форме отражать (сознанием) и выражать (действиями) объективную взаимообусловленность общества и человека. Общество создано деятельностью людей, которая постоянно нуждается в регуляции и координации. Эта нужда выступает и как социальная необходимость, и как потребность общества. Средство интернализации — это система правовых норм, ориентирующих человека на конкретные образцы поведения и одновременно ограничивающих его деятельность определенными рамками. Подкрепляя формы поведения санкциями (поощрением или принуждением), общество воспитывает человека в правовом отношении.
Нормы права — общеобязательные правила поведения членов общества независимо от того, соответствуют ли такие правила интересам, потребностям и взглядам отдельного человека или нет. Поэтому существует дисгармония общественных и личных интересов, а также устанавливаются санкции в отношении нарушителей принятых норм.
Нормы права определяют модель должного, нормативного поведения, которая обязывает поступать так, а не иначе, делать то, но не делать этого. Степень усвоения норм и следования их требованиям характеризует человека как правовое существо.
Однако правовое регулирование и воспитание правового человека не исчерпывается воздействием на него общества (государства) через системы норм и оценок. Правовые нормы нельзя конкретизировать до каждой уникальной ситуации, и человек вынужден сам принимать решения в рамках общепринятого деления справедливо — несправедливо, законно — незаконно. Еще раз подчеркнем, что, конечно, нормы программируют поведение, так как человек руководствуется ими в своих поступках. Но у человека есть свои потребности, свои интересы, а они не всегда совпадают с интересами государства. Поэтому гармонизация общественных и личных интересов зависит, прежде всего, от того, как человек понимает диалектику прав и обязанностей.
Человек как правовое существо обладает определенными правами и обязанностями, которые должны гармонично сочетаться. Обязанности без прав — это рабство, деспотизм, права без обязанностей — беспредел, анархия. Общество не может нормально развиваться, а человек быть правовым существом, если люди свободны от обязанностей и лишены прав.
Соотношение прав и обязанностей предопределяется характером собственнических отношений, господствующих в обществе. Там, где власть предержащие воруют, где процветает коррупция и правит криминал, где население делится на «элиту» и «чернь», неизбежна дисгармония прав и обязанностей. Там одним «закон не писан», а другие бесправны и не защищены от произвола.
Важный регулятор деятельности человека и средство его воспитания как правового существа — правовые отношения. Их формирующая роль — во включенности человека в систему правоотношений, которая сложилась в данном обществе, государстве. Эти отношения обусловливают права и обязанности своих субъектов на основе предъявляемых к людям — как к исполнителям тех или иных социальных ролей — требований. Эти требования предусматривают систему контроля за их выполнением.
Но не только общество (государство) формирует правового человека. Вторая «сила», превращающая человека в правовое существо, — социализация.
Под социализацией понимается процесс усвоения социальных норм, ценностей, идеалов, стереотипов поведения, благодаря которому человек становится полноправным членом общества или социальной общности, способным действовать по установленным в данном обществе правилам.
В социально-психологическом плане социализация осуществляется по двум направлениям — интериоризация и экстериоризация.
Первое — это перевод внешних требований социальной среды во внутренний мотив действия (интериоризация). Социализирующее воздействие правовой среды реализуется через следующие механизмы:
· информационно-образовательный: организованная деятельность по распространению и внедрению в сознание (индоктринация) правовой информации — законов, требований, должных стереотипов действия и т.п.;
· стимуляционный: материальное и духовное поощрение, побуждающее человека к определенной деятельности;
· регулятивно-контролирующий: система правовых эталонов, ориентиров, норм, предписаний, как деонтических (императивных, предписывающих), так и недеонтических (неимперативных, «привлекательных», стимулирующих, воодушевляющих) ;
— организационно-регулирующий: он основан на социализирующем воздействии прав, обязанностей и полномочий человека в коллективе. Эти права, обязанности и полномочия следуют из общественного положения человека и выполняемых им функций.
Первые три механизма социализации связаны с усвоением правовых знаний, формированием правовых убеждений и ценностных ориентации. В результате усвоения требования социальной среды приобретают личностный смысл и значение. Взаимодействие человека с правовой средой образует субъективные феномены, а именно — личностные качества человека как правового существа. Последний механизм ориентирован на получение человеком опыта правового поведения.
Второе направление социализации заключается в объективации внутреннего мира человека в его деятельности, восхождении от личностных мотивов, установок, потребностей, интересов, целей, ожиданий к практическим действиям по их реализации (экстериоризация).
Основные личностные системы правовой экстериоризации таковы:
· система индивидуальных правовых потребностей и интересов, которая является основой правовой активности человека: потребность осознается и превращается в интерес, а интерес формирует у человека стремление;
· система правовых ориентации и позиций, или совокупность целей, установок и оценок, которые порождают соответствующие предпочтения и поведение для удовлетворения правовых потребностей и интересов человека. Внутреннее содержание этой системы — аксиологический (ценностный) и де-онтологический (нормативно-долженствовательный) аспекты, формирующие установку человека, т.е. его активное отношение к правовым нормам и ценностям;
· система организации поведения, приводящая поступки человека в соответствие с потребностями, нормами, оценками и мобилизующая его на реализацию целей, интересов и потребностей;
· система правовой деятельности, играющая наиважнейшую роль в социализации человека. По сути это практическая реализация потребностей, интересов, мотивов, целей в поведенческих актах.
Таким образом, формирование правового человека идет как бы «извне» — через механизмы воспитания и «изнутри» — через механизмы социализации. Содержание, способы и методы формирования зависят от уровня экономического, политического, правового, культурного развития конкретного общества (государства), традиций и обычаев народа и от многих других факторов. Учесть их все невозможно, поэтому нельзя дать окончательное определение «правовому человеку», нельзя описать все разнообразие правовых характеристик и качеств. Еще Ф. М. Достоевский писал, что человека нельзя понять до конца, ведь человек — это тайна. Немецкий философ Э. Кассирер выразил ту же мысль более научно: человека нельзя описать путем перечисления объективно присущих ему свойств и качеств.
Тем не менее, можно идти путем выделения интегрального правового свойства. В философско-правовом смысле это дисциплинированность.
Дисциплинированность — умение (способность) человека строго и точно выполнять установленные в обществе правовые (писаные и неписаные) правила, нормы и требования. Степень дисциплинированности — показатель того, насколько человек является правовым существом. Объективный критерий человека как правового существа — в соответствии его поступков, качеств, интересов, потребностей, идеалов коренным общественным интересам и одновременно собственной природе как свободной и равноправной личности.
ВЫВОДЫ
1. Фундаментальным разделом философии права является правовая антропология, которая занимается исследованием гуманистических оснований права. Возможность правовой антропологии обусловлена тем, что в структуре человеческого бытия могут быть выделены моменты, которые во внешнем выражении дают правовые отношения и в самом праве — такие моменты, без которых совместное человеческое сосуществование оказалось бы невозможным.
2. Представляя собой моральные критерии, которыми должен руководствоваться правопорядок, права человека очерчивают пространство, которое обеспечивает каждому человеку условия его самореализации, то есть пространство его личностной автономии. По своему статусу права человека выступают в качестве независимых стандартов для критики законов и иных политико-правовых институтов, то есть в качестве критериев легитимации. Основной принцип обоснования прав человека заключается в том, что человек, чтобы оставаться человеком, должен иметь право на сохранение самого себя, собственной экзистенции. Отказ от насилия по отношению к другому означает признание за ним права на жизнь, собственность и свободу как универсальные условия человеческого существования.
3. За конструкцией субъекта права следует усматривать особое измерение человека — правового человека как носителя способности признания, адекватной формой социального бытия которого выступает личность.
28. Юридические обязанности. Проблема повиновения закону.
Субъективное право и юридическая обязанность составляют основное содержание правовых отношений.
Субъективное - означает принадлежность права конкретному субъекту, как участнику правоотношения, субъективное право выступает как производное от объективного. Норма в абстрактном виде (это позитивное право), она конкретизируется для конкретного человека, и конкретной ситуации (это уже субъективное право). Субъективное право возможно использовать по-своему усмотрению, от него можно отказаться (в отличие от юридической обязанности).
Юридическая обязанность - предусмотренная нормами права мера необходимого, должного поведения субъектов в правоотношении. Обязанность есть гарантия осуществления субъективного права. Без неё последнее превратиться в фикцию.
От юридической обязанности нельзя отказаться (иначе возникает основание для юридической ответственности). Юридическая обязанность также является мерой поведения в правоотношении. Её основой является социальная необходимость. Юридическая обязанность порождается как публичным (военный долг, налог), так и частным правом (купля-продажа). Право и обязанность в лице должностных органов совпадают, и образуют полномочия должностных органов. Юридическая обязанность в зависимости от действий предусмотренных в диспозиции нормы может быть: а) активной б) пассивной.
Юридическая обязанность, являясь обратной стороной субъективного права, имеет следующую структуру (элементы юридической обязанности):
Необходимость совершения определённых действий (активная ЮО) или воздержания (пассивная ЮО).
Необходимость отреагировать на, обращённые к нему, законные требования управомоченного.
Понести юридическую ответственность за неисполнение этих требований.
Не препятствовать обладателю субъективного права пользоваться тем благом, на которое тот имеет право.
Различия между субъективным правом и юридической обязанностью:
если субъективное право призвано удовлетворять собственные интересы лица, то юридическая обязанность – чужие интересы (управомоченного лица);
если субъективное право – мера возможного поведения (реализация его завичит от усмотрения управомоченного лица), то юридическая обязанность – мера необходимого поведения (от её реализации отказаться нельзя).
Вместе с тем рамки (мера) и возможного поведения (субъективного права), и необходимого поведения (юридической обязанности) должны быть чётко очерчены в законодательстве.
Юридическая ответственность – связана с возложением новой дополнительной юридической обязанности, это разновидность государственного принуждения. Существуют осуществляемые на основе и в рамках права и другие виды государственного принуждения:
Мера защиты – связана с выполнением обязанностей субъекта
Мера пресечения – направлены на обеспечение нормального производства по делам
Принудительные меры воспитательного воздействия - не характеризуются карой
Принудительные меры медицинского характера - применяются к душевно больным в целях их излечения и предупреждения совершения деяний.
Реквизиция – применяется в исключительных случаях.
Нас интересует юридическая ответственность только как ретроспективная реакция государства. Исходя из такого понимания юридической ответственности, можно выделить следующие её признаки:
Она всегда связана с государственным принуждением, которое может быть реальным, либо потенциальным.
Она наступает только за правонарушения, она не может быть применена за иные общественно вредные деяния.
Она всегда связана с наложением на субъекта дополнительных обязанностей или с ограничением его прав и свобод. Там, где государственное принуждение не связано с этим, юридической ответственности нет.
Дата: 2019-02-25, просмотров: 468.