Правительство стремилось сократить численность административно-управленческого персонала в народном хозяйстве СССР. И до войны, и после нее Совнарком специальными постановлениями запретил производить какие-либо реорганизации управленческого и хозяйственного аппарата, создавать новые организации и учреждения, изменять должностные наименования и должностные оклады без разрешения Государственной штатной комиссии (ГШК). Этот специально созданный государственный орган при правительстве СССР проводил большую работу по пересмотру штатов учреждений, организаций и предприятий всех общесоюзных и союзно-республиканских министерств и ведомств, что позволило сократить численность управленческого и подсобного персонала в J947 г. на 778 тыс. человек, в 1948 г. - на 441 тыс. человек. Одновременно пересматривались штаты управленческого аппарата организаций республиканского и местного подчинения. В 1946 г. специальным постановлением Совмина СССР аннулировал вакантные должности управленческого персонала, в результате чего было закрыто в целом по стране 730 тыс. должностей.

Еще одним способом борьбы с ростом низового бюрократического аппарата было введение типовых штатов: если до войны действовало только три типовых штата, то в начале 1950 г. - 357. Штаты массовых организаций (больниц, роддомов, поликлиник, школ, библиотек, машинно-тракторных станции и пр.) были почти полностью типизированы.

Если нижние этажи учрежденческого организма народного хозяйства страны можно было сравнительно легко очищать от излишка бюрократической массы, то в центральном аппарате министерств и ведомств дело обстояло по-иному. Во-первых, их руководящий состав сам входил в основную номенклатуру ЦК КПСС, т.е. по существу, они являлись проводниками политики партии (директив Центра) в жизнь. Следовательно, они были неуязвимы как основной с точки зрения управления социальный слой; перемещения и увольнения, касавшиеся отдельных (пусть даже высших) фигур, не затрагивали их интересов как правящего социального слоя. Их перемещали - в сталинское время нередко вплоть до физического устранения, - но их же растили и берегли. Во-вторых, верхушка госаппарата имела собственную номенклатуру должностей, что давало им серьезные шансы в борьбе с очередным «крестовым походом» Центра против бюрократии. Иными словами, борьба с бюрократией проводилась руками самой же бюрократии и потому не могла иметь победного завершения. В докладе заместителя председателя ГШК Кузина «О работе по усовершенствованию и удешевлению государственного и хозяйственного аппарата», направленном Сталину в феврале 1950 г., отмечалось, что общая численность штатов центрального аппарата министерств и ведомств СССР составляла 101,5 тыс. человек (без МВС, МВД и МГБ) против 87 тыс. человек в довоенный период, т.е. увеличилась на 17% за десять лет.

Несмотря на рост образовательного уровня в стране, советским народным хозяйством по-прежнему управляли люди, не имевшие соответствующей профессиональной подготовки: по данным 31 министерства и ведомства СССР, из 18,4 тыс. экономистов и инженеров, работавших в центральном аппарате к январю 1950 г., половина не имела высшего образования.

Идеологическая подготовка кадров

Задача профессиональной подготовки и переподготовки чиновников воспринималась как очень актуальная. Особо серьезное значение придавалось руководством страны идейно-политическому (идеологическому) воспитанию партийно-советских работников государственного аппарата. Всего к 1950 г. в системе партийного просвещения занималось около 5 млн коммунистов и свыше 2,5 млн беспартийных. Среди работ, обязательных к изучению, были «Краткий курс истории ВКП(б)» и «Иосиф Виссарионович Сталин. Краткая биография». Общий тираж первой книги составил за 1938-1953 гг. 43 млн экземпляров на 67 языках, а второй - 17 млн экземпляров. «Краткий курс», согласно партийному постановлению, представлял собой «официальное, проверенное толкование основных вопросов марксизма-ленинизма, не допускающее никаких произвольных толкований». По мнению главного партийного идеолога тех лет А.А. Жданова, «Краткий курс» должен был способствовать тому, чтобы «овладели большевизмом не только кадры пропагандистов, но и кадры советские, кадры хозяйственные, кооперативные, учащаяся молодежь...которые имеют непосредственное отношение к управлению государством».

В министерствах и ведомствах действовали, как правило, краткосрочные курсы переподготовки, на которых изучались та кие общественные дисциплины, как история ВКП(б) и политэкономия, диалектический и исторический материализм. Хотя нередко обучение носило для многих чиновников формальный характер, оно достигало своей главной цели - массированной, постоянной идеологической обработки населения, в том числе государственного аппарата, служащих.

2 августа 1946 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О подготовке и переподготовке руководящих партийных и советских работников», в котором ставилась задача в три—четыре года охватить партшколами и курсами по переподготовке партийных и советских работников основные руководящие республиканские, краевые, областные, городские и районные партийно-советские кадры. Для работников областного, краевого и республиканского масштаба организовывалась Высшая партийная школа (ВПШ) на базе действовавшей Высшей школы парторганизаторов при ЦК ВКП(б). Для подготовки теоретических кадров партии образовывалась Академия общественных наук (АОН) при ЦК ВКП(б) с 3-годичным сроком обучения аспирантов, а также девятимесячные курсы для переподготовки преподавателей общественных наук.

Успехи Сталина в борьбе с аппаратом и бюрократией казались таковыми лишь на первый взгляд. Политические идеалы вождя, воплощенные в его последних работах и практических делах, принуждали советское общество решать нереальную задачу. Борьба СССР за роль мирового лидера все больше разводила в разные стороны народ и власть. Последняя не могла справиться даже со своими внутренними проблемами: ликвидация Сталиным многих крупных фигур из своего ближайшего окружения вела к постепенному «осереднячиванию» правящей элиты. Сохранялась довоенная модель экономического развития страны, основанная преимущественно на принуждении, ручном труде, количественных методах, непрофессионализме управленцев, число которых непрерывно росло. Особым свойством системы было то, что любое начинание в разных областях жизни страны сопровождалось (а часто только этим и ограничивалось) непременным ростом бюрократического аппарата. Так было в годы «культурной революции», когда особенно быстрыми темпами рос административный персонал социально-культурных учреждений, и в годы сплошной коллективизации, когда руководящий персонал на селе вырос почти в пять раз по сравнению с годами НЭПа. Так было и после войны, когда в ходе восстановления народного хозяйства происходил рост числа предприятий и Государственная штатная комиссия только за два года утвердила штаты административно-управленческих работников, почти 40 тыс. новых предприятий и организаций.

Как один из главных создателей советской государственной машины, Сталин реально представлял механизм ее функционирования, знал ее сильные и слабые стороны. Он имел полную информацию о людских и материальных ресурсах, их потерях, связанных с войной, о расшатанной финансовой системе и невиданном со времен НЭПа росте рыночной торговли в стране, которая угрожала основам советской экономики, знал об огромных размерах административного аппарата и укоренении системы кормленчества во всех его звеньях, что грозило системе невиданным социальным взрывом, знал о настроениях населения и надеждах на смягчение режима. Тем не менее он сделал ставку не на реформы, а на дальнейшее укрепление государственной машины. Он избрал репрессии в качестве главного средства воздействия на людей.

Политика десталинизации. Содержание. Итоги.

Десталинизация — процесс преодоления культа личности и ликвидации политической и идеологической системы, созданной в СССР в период правления И. В. Сталина. Этот процесс привёл к частичной демократизации

общественной жизни, называемой «оттепелью». Термин «десталинизация» употребляется в западной литературе с 1960-х годов.

По мнению историка Михаила Гефтера, элементы десталинизации существовали и при Сталине — в виде личного сопротивления режиму (поэтическое творчество Осипа Мандельштама или борьба биолога Иосифа Рапопорта с «лысенковщиной»).

Стихийная десталинизация, по мнению Михаила Гефтера, происходила во время Великой отечественной войны. «Вера в непогрешимую мудрость и ясновидение вождя была тогда основательно подорвана нашими тяжёлыми и постыдными поражениями», — пишет литературный критик (участник войны) Лазарь Лазарев.

Сталинское руководство было изменено после его смерти в 1953 году. Руководящие посты на тот момент занимали: Лаврентий Берия, глава Министерства внутренних дел; Никита Хрущев, первый секретарь Центрального комитета Коммунистической партии, и Георгий Маленков, председатель Совета Министров СССР.

Десталинизация положила конец крупномасштабному использованию принудительного труда в экономике. Процесс освобождения заключённых ГУЛАГабыл начат при Берии, но вскоре он был отстранен от власти. В результате Хрущев стал самым влиятельным советским политиком. В своей речи «о культе личности и его последствиях» на закрытом заседании XX съезда КПСС, 25 февраля 1956, Хрущев шокировал своих слушателей, осуждая диктаторскую форму правления Сталина и созданный им культ личности. Кроме того, он раскритиковал преступления, совершенные и соратниками Лаврентия Берии. Хрущевская кампания по очищению от наследия Сталина в общественной сфере проводилась в конце 1950-х. Было проведено переименование городов, памятников и других объектов, которые ранее были названы в честь Сталина. Например, в 1961 году станция метро «Сталинская» в Москве была переименована в «Семёновскую».

Процесс официальной десталинизации достиг своего пика в 1961 году на XXII съезде Коммунистической партии Советского Союза. В результате съезда были приняты два ключевых акта десталинизации: во-первых, 31 октября 1961 года тело Сталина было удалено из мавзолея на Красной площади и захоронено, а во-вторых, 11 ноября 1961 г., город-герой Сталинград был переименован в Волгоград. В процессе десталинизациимногие другие места носящие имя Сталина были либо переименованы либо им были возвращены их прежние названия. Это коснулось также столиц и территорий союзных республик: Сталинабад, столица Таджикской ССР была переименована в Душанбе и Сталинири, столица Юго-Осетинской автономной области была переименована в Цхинвали.

После «Оттепели»

После окончания «оттепели», когда десталинизация перестала быть «всеобщим проектом», приоритет перешёл от государства к отдельным людям —диссидентам и представителям интеллигенции. 14 февраля 1966 года 25 деятелей науки, литературы и искусства СССР подписывают письмо в адрес Брежнева о недопустимости частичной или косвенной реабилитации Сталина и о необходимости предания гласности фактов совершённых им преступлений. Перестройка 1980-х гг. рассматривается как продолжение государственной десталинизации.

В постсоветской России

12 октября 2010 года Михаил Федотов, назначенный на пост руководителя Совета при президенте РФ по правам человека, заявил, что одной из главных задач Совета видит «десталинизацию общественного

сознания». 1 марта 2011 года, Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека разработал проект по «десталинизации» российской истории ХХ века. Один из авторов проекта, Михаил Федотов, так прокомментировал проект десталинизации: "Ни одно нормальное общество не может развиваться, если в нём нет общественного консенсуса в отношении главных ценностей. Например, о добре и зле, о свободе и равноправии. Надо зафиксировать: тоталитаризм — это зло, поскольку он исходит из того, что человек — это средство для достижения любой цели режима". 1 февраля 2011 председатель президиума общественного Совета по внешней и оборонной политике Сергей Караганов, на встрече с президентом России Дмитрием Медведевым предложил принять общенациональную государственно-общественную программу «Об увековечении памяти жертв тоталитарного режима и о национальном примирении». Сергей Караганов называл термин «десталинизация» неточным и неправильным. О необходимости декоммунизации высказался следующим образом: "Это неточно и политически неправильно, хотя суть проекта, естественно, и в десталинизации, и в декоммунизации российского общественного сознания и самой нашей страны. Термин «десталинизация» уводит от истины, от сути того режима, наследие которого нужно ещё долгие годы преодолевать, и от сути той трагедии, которую пережил народ.<...> Общество не может начать уважать себя и свою страну, пока оно скрывает от себя страшный грех - 70 лет тоталитаризма, когда народ совершил революцию, привел к власти и поддерживал античеловеческий, варварский режим".

Поддержка десталинизации

Премьер-министр Литвы АндрюсКубилюс 24 марта 2011 года, приветствовал предложение Совета по правам человека при президенте РФ о признании ответственности СССР за геноцид и Вторую мировую войну,

назвал его «попыткой честно взглянуть на свою историю и совесть». С поддержкой проекта десталинизации выступило правозащитное общество «Мемориал». Член правления «Мемориала» Валентин Гефтер, заявил: "За почти 60 лет после смерти Сталина мы так и не расстались с его эпохой – как будто Сталин умер только вчера. Пришла пора взглянуть на то время по-другому и решить, какие уроки нам нужно извлечь из него, что взять с собой сегодня. В этом и состоит суть программы десталинизации". Историк Владимир Рыжков так оценивает проект: "В нашей стране есть много разных сообществ, которые совершенно по-разному осмыслили сталинский период нашей истории. Например, для русской православной церкви вопрос давно ясен: Сталин – кровавый преступник, уничтожавший свой народ. Прощения ему нет. Точно такая же позиция выработана у чеченского народа. Вопрос окончательно решен и для калмыков, и для немцев Поволжья. Реальная проблема в том, что он не решен для миллионов русских. Но если посмотреть численное соотношение, то самое большое количество жертв сталинского террора – именно русские. Просто, в отличие от других народов, мы эту драму не осознали до конца. Главный посыл программы десталинизации – способствовать осмыслению того, что произошло». Историк и зам. председателя Совета Научно-информационного и просветительского центра общества «Мемориал», Никита Петров прокомментировал действия противников десталинизации следующим образом: "Это беспамятство, потому что люди, которые выступают против программы, они на самом деле имеют некое впечатление, как жанровое, разговорное определение этой программы, как десталинизация. На самом деле это программа по увековечению памяти жертв политических репрессий и с этого надо начинать. Если бы это чётко засело в головах, что на самом деле, миллионы людей погибли при Сталине и по вине Сталина и по воле Сталина, у них не возникало этих проблем". Лидер партии «Яблоко» Сергей Митрохин предожил «признать нелегитимность большевистского переворота в 1917 году»: "Важно говорить не только о десталинизации, но и в целом о дебольшевизации России. На мой взгляд, нельзя ограничиваться чисто символическими действиями. В

первую очередь необходимо заняться образовательными программами, нужна правда об истории в учебниках, просветительские программы на телевидении".

Критика десталинизации

В тоже время проект «десталинизации» подвергается критике. Кроме того, по мнению Юрия Крупнова и Александра Дюкова он потенциально опасен для современной России. Александр Дюков в частности говорил: "Все социологические опросы показывают, что российское общество воспринимает образ Сталина и его времени весьма противоречиво. В этой ситуации попытка принудительного установления единомыслия обернется не национальным примирением, а серьезнейшим национальным расколом". Кроме того он отметил, что введение запрета на «прославление сталинизма» является прямым нарушением конституционных прав на свободу слова и мнения. Белорусский историк, кандидат исторических наук, Олег Либезин также весьма критично отозвался о программе "десталинизации", подчеркнув не только её опасность для России, но и охарактеризовав её как «безответственность отдельных, амбициозно настроенных, людей — игроков в политику, абсолютное не понимающих ни сложности времени 30-х гг., ни его философии, идеологических и правовых императивов». Доктор политических наук Татьяна Полоскова, говоря об инициативе «десталинизации» и авторах программы, высказывала недоумение, почему абсолютно не учитывается не только общественные настроения, но и мнения коллег: ведь, «подавляющее большинство моих сограждан зрелого возраста, независимо от того были ли в их семье репрессированные или нет, на вопрос, когда вы чувствовали себя более комфортно, скажут - при Советской власти». Критикуя данную программу, она отметила отсутствие обсуждения программы в академических научных кругах и отсутствие просчёта возможных риски от принятия такой программы для российского общества.

Общественное мнение о десталинизации и результаты опросов

Согласно опросу ВЦИОМ, результаты которого были опубликованы в апреле 2011 года, четверть россиян (24%) сообщили, что их семья пострадала от сталинских репрессий. Курс на «десталинизацию» поддерживают 26% россиян. Остальные считают эту программу пустословием и мифотворчеством. При этом опрос свидетельствует о том, что всё больше россиян считают, что роль Сталина в России страны была скорее положительной (рост с 15% до 26%), а тех, кто уверен в обратном, напротив, становится все меньше (снижение с 33% до 24% соответственно). В опросе также отмечается , что большинство россиян считают «десталинизацию» мифом, не имеющим ничего общего с реальными задачами, стоящими перед страной, и полагают, что в случае реализации десталинизация просто исковеркает историческое сознание, сделает его однобоким (45%). Гендиректор Валерий Федоров, так прокомментировал эти результаты: «чем больше наши доморощенные десталинизаторы будут заниматься десталинизацией, тем хуже будет отношение к ним — и тем лучше будет отношение к Сталину».