Чрезвычайно часто встречающиеся проявления в детстве сексуальных побуждений, якобы противоречащих правилам и возникающих как исключение, а также раскрытие доселе бессознательных детских воспоминаний невротиков позволяют набросать примерную картину сексуального поведения в детском возрасте.[104]

Кажется несомненным, что новорожденный появляется на свет, обладая зачатками сексуальных побуждений, которые в течение какого-то времени продолжают развиваться, но затем все больше и больше подвергаются подавлению, которое в свою очередь прерывается из-за закономерных скачков в сексуальном развитии и может задерживаться вследствие индивидуальных особенностей. О закономерности и периодичности этого осциллирующего хода развития ничего в точности не известно. Вместе с тем представляется, что сексуальная жизнь детей в возрасте приблизительно трех или четырех лет выражается в форме, доступной для наблюдения.[105]

Сексуальные торможения

В этот период полной или только частичной латентности создаются душевные силы, которые позднее в виде препятствий встают на пути сексуального влечения и как плотины суживают его направление (отвращение, чувство стыда, эстетические и моральные идеальные требования). В случае культурного ребенка создается впечатление, что сооружение этих плотин – продукт воспитания, и, несомненно, воспитание во многом этому содействует. На самом деле это развитие обусловлено органически, зафиксировано наследственно и иногда может происходить совсем без содействия воспитания. Воспитание отнюдь не выходит за пределы отведенной ему сферы влияния и ограничивается только тем, что следует за органически предопределенным, придавая ему более четкое и глубокое выражение.

Реактивное образование и сублимация

Какими средствами создаются эти конструкции, столь важные для последующей личной культуры и соответствия норме? Вероятно, за счет самих инфантильных сексуальных побуждений, приток которых, следовательно, не прекратился и в этот латентный период, но энергия которых – полностью или большей частью – отводится от сексуального использования и поставляется для других целей. Историки культуры, по-видимому, согласны с предположением, что благодаря такому отклонению сил сексуального влечения от сексуальных целей и направлению их на новые цели – процессу, заслуживающему название сублимации,  – приобретаются важнейшие компоненты для всех культурных свершений. Мы бы добавили, что такой же процесс развертывается в развитии отдельного индивида, и помещаем его начало в сексуальный латентный период детства.[106]

Также и относительно механизма такой сублимации можно отважиться сделать предположение. Сексуальные побуждения этих детских лет, с одной стороны, не могут найти себе применения, поскольку функции продолжения рода появляются позже, что и составляет главную особенность латентного периода, с другой стороны, они сами по себе являются извращенными, то есть исходят из эрогенных зон и руководствуются влечениями, которые при данном направлении развития индивида могут вызывать только ощущения неудовольствия. Поэтому они пробуждают противоположные душевные силы (реактивные побуждения), сооружающие упомянутые психические плотины – отвращение, стыд и мораль, – для действенного подавления такого неудовольствия.[107]

Прорывы латентного периода

Не обманывая себя относительно гипотетической природы и недостаточной ясности нашего понимания процессов детского латентного периода, или периода отсрочки, вернемся к действительности и укажем, что такое применение детской сексуальности представляет собой идеал воспитания, от которого развитие индивида, как правило, в каком-либо месте отступает и зачастую в значительной степени. Время от времени прорывается какая-то часть сексуальных проявлений, которая не поддалась сублимации, или на протяжении всего латентного периода сохраняется некая сексуальная деятельность вплоть до усилившегося прорыва сексуального влечения в пубертате. Воспитатели ведут себя, если они вообще обращают внимание на детскую сексуальность, точно так, как будто они разделяют наши взгляды на образование моральных защитных сил за счет сексуальности и как будто знают, что сексуальное поведение ребенка не поддается воспитанию, ибо они преследуют все сексуальные проявления ребенка как «пороки», не будучи в состоянии что-либо с ними поделать. Но у нас все основания направить свой интерес на эти внушающие воспитателям страх феномены, потому что мы ждем от них объяснения первоначальной формы полового влечения.