Это было время, когда Фирмик Матерн радостно предвещал, что, «хотя еще в некоторых  местностях умирающие члены идолопоклонства судорожно вздрагивают, тем не менее в ближайшей перспективе предстоит полное искоренение пагубного зла из всех христианских стран». Это было время, когда Фирмик призывал «Уберите прочь, святейший император, спокойно уберите прочь храмовые украшения. На монеты и в плавку тех идолов, чтоб их поглотило пламя». Это было время, когда этот муж строго наказывал государю «воспитывать и карать принуждением», преследованием «злодеяний идолопоклонства любым образом», за что он постоянно обещал Божью «награду», «приращения совершенно огромных размеров Делайте, что он приказывает, выполняйте, что он предписывает» Шультце по праву говорит, что государственная борьба против язычества «с самого начала при Константине до своего полного разворота при Констанции сопровождалась одобрением и содействием церкви». И она точно так же «энергично оказывала влияние на законодательство» (Готтлиб).

Отец церкви Юлий Фирмик Матерн, сицилианец из сенаторского сословия, чья семья имела местожительство в Сиракузах, перешел уже открыто к христианству лишь тогда, когда сыновья Константина заявили о своей принадлежности к нему решительнее, чем их отец. В подстрекательском послании «О заблуждении языческих религий»,  сочиненном около 347 г., Фирмик побуждает императоров Констанция и Константа, «sacratissimi lmperatores», «sacrosancti»¹ прежде всего к искоренению культа мистерий, опаснейшего конкурента христианства культов Изиды, Озириса, Сераписа, Кибеллы, Аттиса, Диониса-Бахуса и Афродиты, культов Солнца и Митры, важнейших культов в раннехристианское время, с особенно многими и поразительными параллелями по отношению к христианству. Так как ренегат был хорошо воспитан и образован, но прежде всего еще язычником написал изысканную книгу доброжелательной «торжественной серьезности» (Вейман) об астрологии, «Matheseos libri VIII», - Обширнейший такого рода справочник в Античности, однако же впоследствии как христианин поносил почитание элементов, обожествление в восточных религиях воды, земли, воздуха и огня, то долгое время даже пытались (в первую очередь со стороны католиков) отрицать его идентичность (с 1897 г окончательно доказанную) с автором тех кровожадных тирад, дискредитированных лихорадочным, кишащим плеоназмами стилем, - католической силовой риторикой.

¹  Священный император (лат)

Христос, ликует отец церкви, «уничтожает статуи дьявола». Он-де дьявол уже почти «преодолен», «превращен в прах и пламя» «Лишь немного недостает еще, чтобы дьявол благодаря вашим законам окончательно оказался лежащим растянутым на полу, чтобы после искоренения идолопоклонства прекратилось губительное заражение. Эта отрава исчезла. Ликуя об уничтожении язычества, ликуйте сильнее, ликуйте уверенно. Вы победили согласно боевому вождю Христу».

Но в общем и целом до этого еще не дошло, «Religiones profanae»¹ существовали, самые большие храмы стояли, священники еще жили, язычники ревностно приходили в святилища. Потому и призывает агитатор, как ни один христианин до него, к конфискации храмового имущества, искоренению молелен, заблудших «Tollite, tollite, securi. Уберите, уберите беспощадно, святейший император, украшение храмов Пусть этих богов расплавит огонь монетных дворов или пламя металлургических заводов, все дары обратите на свои нужды и сделайте их своей собственностью. После уничтожения храмов вы, благодаря силе Бога, продвинитесь к Высшему».

¹  Нечестивые религии (лат)

Высшее - это было христианство, - фальшивое, порочное - любое языческое учение. Язычники, разумеется, видели это наоборот. «Чем дальше, тем больше обретал почву взгляд, что с приходом христианства в мир началось всеобщее падение человеческого рода» (Фридлендер). Но не творя о намного более свободном образе жизни и мысли при язычестве, там были также, как показал Карл Хоейзель в обширном исследовании трактата Фирмика, «наряду с похотью, оргиастически возбужденными, всегда - строжайшая аскеза, забота о целомудрии, которым христиане могли только позавидовать. Точно также непристойные черты мифологии уже давно пали жертвой пуризма или продолжали существовать исключительно в гражданских одеяньях Античные религии предлагали своим приверженцам родину и защищенность. Они помогали покорять бытие, организовывали человеческие взаимоотношения и ставили экзистенциальные вопросы в наполненной смыслом целостности Большинство религиозных учений о благе, о которых ведет речь Фирмик, являются как живые духовные силы».

Но именно этим объясняются его фанатизм, его неистовая ярость, его призывы к погрому. Как раз поэтому всякое язычество «ложно», «гнусно», «зачумлено», оно должно «на основании этих обстоятельств, святейший император, быть искоренено и уничтожено». Как раз поэтому отец церкви рекомендует «самые жесткие законы», разграбление храмов, применение «огня и железа», преследования «любым образом». Само собой разумеется, с ссылкой снова на Яхве и на Ветхий Завет. Однако до сих пор ни один христианин столь бесцеремонно не заклинал библейскими вакханалиями истребления, ни один не использовал их столь систематично для оправдания жестокости и террора. Самой семье угрожает Бог - и потомкам, «дабы не осталось ни одной части проклятого семени никакого следа человеческого рода» «Ни сына он приказывает не щадить, ни брата, и даже сквозь члены возлюбленной жены он пронзает меч мести. И друга он преследует с возвышенной строгостью, и весь народ будет вооружен, чтобы расчленить тела подлых».

Едва церковь получила власть, она не отвергла принуждение, а использовала его, и принуждение, - это сказал теолог Карл Шнейдер, - «с применением всяческой силы» Место недавней апологетики, непрестанного призыва к религиозной свободе заступила теперь угрожающая и насмешливая речь, место идеологии мученичества и мученических романов - фанатизм преследователя, - в данном случае «могучее неистовство крестового похода» Фирмика, «доведенное до крайности превращение нехристианских религий в дьявольщину» (Хохейзель). Хотя законы и меры принуждения пришли от императоров. Но они тоже были христианами. И даже без категорических свидетельств можно принять, что книга, посвященная Фирмиком Матерном императорам Констанцию и Константу, повлияла на их антиязыческую религиозную политику, на их запрещение жертвоприношений и угрозы наказанием, - как эта политика, в свою очередь, перевернула автора христианского памфлета.