Теперь «возьмем немного пустоты» и продолжим, используя великие слова Фридриха Шлегеля: человек должен быть «…таким же текучим, как дух, содержащий в себе целую систему лиц, дух, в чьем внутреннем мире вырос и созрел универсум, который, как говорят, должен прорастать в каждой монаде»^[1187]. Или ещё более поэтично: «Он подумал: «Я могу стать множеством и размножиться», – и он создал из себя все, что есть, и, войдя во все это, стал всем»^[1188]. Этот, довольно сложный способ репетирования, разработанный такими учеными, как Эверетт, Уилер и Грэхем, выглядит наиболее эксцентричным из всех выше обыгранных. Он основан на известном с давних времен допущении одновременного существования многих вариантов реальности.^[1189] И если кто-то все же дочитал до этого места и мысль типа: «Ох, бедняга, у него совсем съехала крыша!» – не возникла в его голове, тогда он может смело продолжать, она обязательно возникнет!

Итак, идея множественных реальностей постулирует наличие целого ряда параллельных Вселенных, которые никогда не пересекаются. Сол-Пол Сираг так иллюстрирует эту модель: «В соседней вселенной я по-прежнему физик, но занимаюсь исследованиями в другой научной области. На пару вселенных дальше я уже актёр, который ушел из физики и больше в нее не возвращался. В другой вселенной я умер… и «в настоящем» вообще не существую, и т.д. и т.п.»^[1190]. Мистический Борхес вторит ему: «Мы не существуем в большинстве этих времен, в одних существуете вы, а я – нет; в других живу я, а вы – нет; в каких-то существуем мы оба. В последнем случае, дарованном мне счастливой судьбой, вы у меня в гостях. В другом – вы, войдя в мой дом, находите меня мертвым, а в третьем – я произношу эти же самые слова, но я – лишь видение, призрак»^[1191]. И наконец, в 1959 году американские ученые-атомщики Эмилио Серге и Оуэн Чемберлен провозглашают открытие т.н. антипротона, что наглядно доказывает существование античастиц материального мира. И согласно теории этих нобелевских лауреатов, возникло допущение вероятности существования т.н. антимира, состоящего из антиматерии. Предположительно антиматериальные миры состоят из атомных и субатомных частиц, направление вращения которых противоположно направлению вращения частиц существующего мира. Интересно, что при столкновении этих миров оба взаимно уничтожаются.

Итак, Вселенная, это – «…с невероятной виртуозностью фрагментированный фантом, проекция, голограмма. И если разделение частиц – это иллюзия, значит, на более глубоком уровне все предметы в мире бесконечно взаимосвязаны. Электроны в атомах углерода в нашем мозгу связаны с электронами каждого плавающего лосося, каждого стучащего сердца и каждой звезды, сияющей в небе»^[1192] Одно из самых древних описаний этой модели находим в «Аватамска-сутре»: «Сказано, что в небе Индры есть жемчужная сеть, устроенная так, что если вы взглянете на одну жемчужину, вы увидите, как в ней отражаются все остальные, и если вы войдете в любое место внутри нее, вы услышите звон колокола, который звучит в любом месте сети и в любом месте в мире. Подобным образом любой человек и любой предмет в мире не просто обитает сам по себе, но включает любого другого человека и предмет и, фактически, на каком-то уровне является любым человеком и предметом»^[1193]

И что нам это дает?

О, это дает нам уникальную вещь – ключ к парадоксальности мира! Взглянем, например, на самую знаменитую картину в мире, Монну Лизу Леонардо. Известно, что «…по мере рассматривания картины выражение её лица непрерывно меняется, как у живого человека. Даже в репродукции сохраняется это удивительное свойство, а воздействие луврского оригинала граничит с колдовскими чарами»^[1194]. Известно, что да Винчи сознательно искал возможность передать этот эффект «живущего изображения», и результатом этого стремления явился т.н. парадокс улыбки его Джоконды. Технология этой тайны Леонардо, описана им как метод «сфумато», основанный на создании размытых контуров и сгущающихся теней. Так родилась довольно изощренная форма игры, суть которой в овладении «двуплановым» (по терминологии Ю.Лотмана^[1195]), т.е. бимодальным, (т.е. сдвоенным, выходящим за пределы однозначности, разделенности на «да» и «нет») воздействием. Спустя несколько столетий, Илья Пригожин сформулирует переход к новой научной парадигме как «конец определенности» и провозгласит наступление «эпохи парадокса», утверждая, что «…мозг человека существует вблизи неустойчивого, критического состояния»^[1196], что собственно и является сутью подлинного произведения искусства. Проецируя эту модель на себя, мы начинаем понимать, что можем смотреть на явление с разных точек зрения, и благодаря этому видеть, что у нас, в сущности, нет, и не может быть фиксированной личности. Мы – это спектр, всего того многообразия, какое возможно на дистанции между формой и играющим через нее Творческим Принципом.^[1197] То есть МЫ ИЗНАЧАЛЬНО – ВСЕ, И В НАС ЕСТЬ ВСЕ! Вселенная – это бесконечное «отзеркаливание»! Здесь ВСЕ ОТРАЖАЕТСЯ ВО ВСЕМ!

Современная нейрология и квантовая механика, как и традиционная буддийская теория познания, точно так же, отрицают существование единой личности линейного толка. Они говорят о том, что все «я» из множества возможных являются одинаково «реальными» и способны с полифоническим бесстыдством проявляться одновременно; что «…кора головного мозга содержит отпечатки миллиардов образов из истории человека, человечества, всей органической жизни; что эти образы наполняют сознание со скоростью ста миллионов единиц в секунду (по данным нейрофизиологов)»^[1198]; что «…все это приходит к существованию путем многократного деления изначально неделимого поля космического сознания»^[1199]; и поскольку во Вселенной все границы совершенно произвольны, у нас нет и не может быть фиксированной личности. Другими словами: «…я не имею никакого другого «я», кроме единства с вещами, о которых я знаю»^[1200], и вопрос, здесь, «…сводится к тому, как растворить Вселенную вместе с сахаром в стакане чая. Если мы это умеем, мы никогда не соскучимся, и чем ближе мы приближаемся к этому умению, тем более интересными нам кажутся вещи»^[1201] С этой точки зрения реальность – это суперголограмма, в которой прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно. «Например, можно представить, что голограмма – это матрица, дающая начало всему в мире, по меньшей мере, там есть любые элементарные частицы, существующие либо могущие существовать, – любая форма материи и энергии возможна, от снежинки до Квазара, от синего кита до гамма-лучей. Это как бы вселенский супермаркет, в котором есть все»^[1202]

Еще раз: Я НЕ ИМЕЮ НИКАКОГО ДРУГОГО «Я», КРОМЕ ЕДИНСТВА С ВЕЩАМИ, О КОТОРЫХ ЗНАЮ!

И это означает, что каждый из нас способен сворачивать и разворачивать Вселенные по своему усмотрению, точно так же, как сворачиваются и разворачиваются миры в виртуально-компьютерной реальности, как «…сворачивается и разворачивается в силу своей природы все существующее и несуществующее»^[1203]. Другими словами, можно сказать что «…большинство людей в своем редакторе реальности «смотрят» одну и ту же программу, называя её – Моя Жизнь. Некоторым счастливцам везет, они обнаруживают, что программы можно переключать. Начав переключать программы, они обнаруживают, что, всю жизнь до этого, смотрели какой-то один канал, например, мелодраму, а есть ещё канал «культура», спортивный канал и т.д. и т.п.»^[1204] То есть, опять и опять возвращаясь к маэстро Лири – мы можем менять себя «…так же легко, как переключать каналы в телевизоре». И это означает, что мы должны наконец понять – «Все идущее от нас, не является нами. Мы, физически и умственно, представляем собой множество Других»^[1205]. То же самое по-другому: «Познать себя – значит забыть себя. Забыть себя – значит пробудиться ко всему, что существует в мире…»^[1206] И это означает, что «…Бог вступает только в равноправные партнерские отношения»^[1207]. И ещё раз, в бимодальном стиле великого Леонардо: «…когда Ничто становится Абсолютным Ничто, оно вновь становится Многим»^[1208]. И ещё разочек:

Бабочкой, порхающей в цветах,

Птицею, сидящей на ветвях,

У груди воркующим младенцем –

Шестьдесят семь лет уж в этом мире

Я играю с пространством… Где тут я?^[1209]

Итак, «…всякое существо во всей своей полноте – это «я», и помимо меня все прочее не существует»^[1210]. Я в одно и то же мгновение являюсь и творцом, и творением, и тем пространством, на суд которого я выношу свое творчество. У этого зрителя «…нет ни существования, ни имени, ни формы…»^[1211]; из его пустотной природы разворачивается все безграничное разнообразие игр и, когда приходит срок, «коллапсирует» или «аннигилирует» обратно в него же. В жестком стиле разобраться во всем этом можно только следующим образом:

1) На уровне роли – МИРЫ КОНЕЧНЫ!

2) На уровне актёра – МИРЫ БЕСКОНЕЧНЫ!

3) На уровне зрителя – НИКАКИХ МИРОВ НЕТ!

Одним словом, на каждый вопрос в этой Вселенной можно дать множество разных ответов, и все они будут правильными. Возможно даже «…съесть торт и одновременно сохранить его!»^[1212] А также: «…жить вечно и быть кем (чем) хочешь»^[1213]. Одним словом: «Мы являемся бесконечной потенциальностью, неистощимой возможностью. Мы есть, поэтому возможно все. Вселенная – это просто частичное проявление нашей неограниченной способности превращаться»^[1214]. Вот современный уровень знания человечества о себе.^[1215] ВЫШЕ ГОЛОВУ!

И под финал скромная цитата из Шекспира: «…из вещества того же, что и сон, мы созданы, и жизнь на сон похожа, и наша жизнь лишь сном окружена…»^[1216] Вывод: ВСЕ ВОЗМОЖНО И НЕТ ГРАНИЦ!