Этот аналог идей в голове архитектора Кант называет —"синтетические априорные суждения" (синтетические — появляющиеся в результате синтеза, соединения; априорные — доопытные). Он спрашивает, как они возможны. Рассмотрим примеры суждений, чтобы было понятнее. Например, суждение: "Этот лебедь белый", является апостериорным (апостериорное знание — знание из опыта, в результате опыта). Когда, обобщая, люди говорят: "Все лебеди белые"; то мы имеем синтетическое апостериорное суждение, которое не является всеобщим, несмотря на словечко "все", так как содержит вероятное знание и в любой момент может быть опровергнуто.

Однако когда мы говорим: "Всякое явление имеет причину"; "Если нечто существует, то оно имеет содержание и форму"; "Всякая вещь имеет протяжённость и длительность существования" и т.п., то ситуация меняется. Такие высказывания, согласно Канту, и есть синтетические априорные суждения. Можно представить себе чёрного лебедя, но невозможно помыслить явление, чтобы оно не имело причины. Эта всеобщность, эта безусловность — свойство самого мышления, считает философ. Он полагает, что такие суждения не могут быть объяснены из опыта, возможности которого всегда ограниченны, но изначально присущи мышлению как априорные формы возможного знания. К ним Кант относит созерцание "чистого пространства" и "чистого времени", а также те понятия, которые принято называть философскими категориями (необходимость и случайность, содержание и форма, причина и следствие и т.д.). Априорные синтетические суждения — это не только область философии, но и предмет математики, так как математические абстракции не черпаются непосредственно из опыта.

Рассудок и разум

Рассудок, по Канту, — это наша способность оперировать понятиями, наполняя эти формы данными чувственного опыта. Таким образом, рассудок сам конструирует предмет исследования в соответствии с априорными формами — категориями. Следовательно, научное знание объективно по своему источнику; в то же время, это же научное знание субъективно по форме и априорно по своей движущей силе. Разум — руководитель рассудка, интуитивный по своей природе целеполагатель. Рассудок без разума никогда не  смог бы выйти за пределы индивидуального опыта субъекта; именно разум обеспечивает безусловность и общезначимость научных (математических и философских) истин.

Антиномии разума

Рассудок, считает Кант, не свободен в своей деятельности. Свобода — прерогатива разума. Рассудок ограничен данными опыта и целевыми установками разума. Последний же может позволить себе всё, что угодно. Чтобы подтвердить это, Кант предпринимает следующий шаг. С равной степенью логической убедительности он доказывает справедливость противоположных высказываний: "Мир конечен в пространстве — мир бесконечен в пространстве"; "Мир имеет начало во времени — мир безначален во времени"; "Мир создан Богом — мир существует сам по себе, не будучи созданным". Эти и подобные им высказывания получили название "антиномии разума" (антиномии — противоречия),

Обнаружив антиномии, Кант, который в молодости был воинствующим атеистом, склоняется к религиозной вере: "Я ограничил знание, чтобы освободить место для веры". Сам факт обнаружения антиномий, считает философ, показывает, что возможности науки не безграничны; не следует строить, иллюзии, что ей всё по силам.

Агностицизм Канта

Вообразим себе на минуту мысленный диалог Канта с самим собой, в котором бы он попробовал популярно выразить свои взгляды. Допустим, что философ выбрал вопросно-ответную форму.

Вопрос первый. — Что движет человеческим познанием, — спросил бы Кант; — что толкает человека к необходимости познавать?

Ответ Канта. — Любопытство и удивление перед гармонией мира.

Вопрос второй. — Могут ли органы чувств обманывать нас?

Ответ Канта.—Да, могут.

Вопрос третий. — Способен ли наш разум ошибаться?

Ответ Канта.—Да, способен.

Вопрос четвёртый. — Что есть у нас, кроме чувств и разума, для познания истины?

Ответ Канта. — Ничего.

Вывод Канта. — Следовательно, у нас не может быть уверенности, гарантии, что мы в состоянии познавать сущность вещей.

Эта позиция получила название "агностицизм". ("а" — не; "гносис" — знание). Вещи, которые только кажутся "вещами для нас", на самом деле являются "вещами в себе", считает философ.

Роль практики

Рассматривая процесс научного познания как специфический вид деятельности человека, Кант вплотную подошёл к понятию практики. Однако последнего шага так и не сделал. Практика — это орудийно-предметная деятельность, направленная на удовлетворение тех или иных потребностей человеческого общества. Кант же ограничился лишь разумно-логической стороной деятельности, не видя связи логики познания с экспериментом и промышленным производством. Не со всеми его ответами на приведенные выше вопросы можно согласиться.

Так, анализ первого же ответа показывает, что хотя любопытство учёного — мощный двигатель познания, но не решающий. Например, и геометрия возникла именно в Древнем Египте не из "чистого созерцания пространства", как считает Кант, а из вполне земной практической потребности. В этой стране разливы Нила весной и осенью, принося на поля отличное удобрение — речной ил, одновременно смывали и заносили илом границы между земельными участками (межи). Восстановление этих границ при отсутствии знаний было довольно сложным делом, что не раз приводило к острым конфликтам между владельцами земли. Именно это практическое обстоятельство вызвало в конце концов особый интерес к способам измерения площадей разной конфигурации; само название "геометрия" указывает на её происхождение ("гео" — земля; "метр" — меряю).

Точно так арифметика появилась не из "чистого созерцания временного ряда", а из практической потребности в счёте, возникающей при развитии торговли; десятичная система исчисления прямо указывает на первый "калькулятор" — две человеческих руки. Термодинамика возникла в результате сильного желания владельцев первых паровых машин повысить их отдачу (КПД). Подобные примеры можно множить и множить.

Трудно согласиться и с четвёртым ответом Канта. Кроме чувств и разума у познающего субъекта (Кант считал субъектом отдельного человека, тогда как субъектом познания может быть и сообщество учёных) есть ещё такое мощное средство, как практическая проверка теоретического знания. Таким образом, практика выступает не только как основная движущая сила познания, но и как главный критерий истины. Она же, со временем, показывает ограниченность, относительность наших знаний.

Категорический императив

Кантовский агностицизм в целом не выдерживает критики, но в нём есть и рациональное содержание. Говоря о "вещах в себе", философ предостерегает от чрезмерного преклонения перед возможностями науки. Он как бы говорит учёным: "Будьте осторожны ! Наука не всё может; исследования могут приводить к ошибочным результатам". Кант предупреждает от иллюзии в всесилии науки. Особенно, добавим, когда речь идёт о социальных науках, где возможности эксперимента сильно ограничены, а "проверка практикой" иногда лишь констатирует сломанные судьбы десятков миллионов людей, слишком доверившихся "единственно научным теориям".

Нравственные принципы Кант ставит выше научных истин "Две вещи в мире не перестают удивлять и восхищать меня, — говорит философ, — это звёздное небо надо мной, и моральный закон во мне". Его притягивают своей таинственностью глубины космоса и загадочность человеческой души, тайна совести. Если приходится выбирать между научными истинами и принципами совести, то предпочтение, считает Кант, нужно отдать совести, какими бы привлекательными и заманчивыми научные истины не были. Иными словами, если наука "диктует" совершить нечто (скажем - революцию, гражданскую войну), и это нечто требует переступить через совесть, то от него надо отказаться. Высший нравственный принцип Канта, получивший название "категорический императив", звучит так: "Поступай так, чтобы максима твоей воли могла стать основой всеобщего законодательства". Что означает — живи так, чтобы с твоей жизни могли быть списаны законы жизни для всех людей. Можно выразить мысль ещё проще — поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой. Кант призывает каждого из нас не превращать другого человека в средство для достижения своих партикулярных (частных) целей. Всё, что есть в мире, говорит Кант, може быть использовано как средство; всё, кроме человека, который сам по себе есть цель.

Философия Гегеля

Георг Гегель создал удивительно стройную философскую систему, в которую вошли не только логика (теория мышления) и онтология (теория бытия), но также философия истории и философия государственного права, философия религии и философия искусства. В основу своей системы он положил идею тождества субъекта и объекта. Если предшественники Гегеля исходили из противопоставления друг другу мысли (понятия) и объективного мира (бытия), то он, напротив, полагает понятие сущностью природных вещей. Поэтому понятия о вещах, которые образуются в головах людей, он рассматривает лишь как "бледную копию" объективно существующих понятий. Понятие есть душа вещи. Гносеология, стало быть, сливается воедино с онтологией. В связи с этим его система получила название "объективный идеализм" в противовес "субъективному идеализму" Беркли.

Таким образом, вещи существуют благодаря тому, что они есть "материализованные понятия". Но  эти понятия обладают способностью к изменению, саморазвитию. Источником последнего, по Гегелю, являются диалектические противоречия (с этим понятием мы познакомимся в тринадцатой главе).

Абсолютная идея

При создании системы, призванной объяснить возникновение и сущность видимого мира, самой сложной задачей является проблема начала. С чего начинать? Гегель решает эту задачу следующим образом (ход мысли философа поначалу шокирует неподготовленное мышление, поэтому наберёмся терпения).

Представьте себе, хотя это нелегко, что в мире ещё ничего нет, то есть нет самого мира. Нет ни одной вещи; нет даже пространства и времени. Ничего. Но это "ничего", однако, существует, что бесспорно. Эта абсолютная пустота, ничто, нуль — "пустое бытие", то есть "бытие небытия". Гегель называет его "неопределённое бытие".

Кажется, что с этой точки Невозможно сдвинуться, ибо из ничего не может родиться что-то. Но послушаем дальше. Дело в том, что неопределённое бытие есть мысль. Мысль совершенно пустая. Чья мысль? — спросит читатель. — Ничья! О чём мысль? — Ни о чём! Где она находится? — Нигде! Эту абсолютно пустую мысль Гегель называет "абсолютная идея" (мировой дух). Абсолютная в том смысле, что она абсолютно не обладает какими-либо характеристиками кроме того, что она — мысль.

Поскольку же она — мысль, идея однажды как бы просыпается иобнаруживает собственное существование: "Я — есть"(в словечке "однажды" читатель может заметить логический "прокол": этим словом Гегель неявно вводит время, которого, по условию, ещё нет). Таким образом, мысль раздваивается на "просто мысль" и "мысль о себе самой". Стало быть, уже есть две мысли. Из двух же мыслей может родиться третья, что и происходит: появляется понятие становления, как единства бытия и небытия. Из ничего возникает нечто; бытие становится определённым[1].

Система Гегеля

Таким образом, абсолютная идея начинает долгий путь самопознания своих возможностей, первый этап которого — логика, развитие чистой мысли. Абсолютная идея как бы спрашивает себя: "Что я есть? Что я могу? В чём моя суетность?". Не удовлетворяясь игрой в чистые понятия и желая иметь "место"и "длительность", она превращается в пространство и время. Далее происходит материализация идеи — овеществление выработанных ранее понятий: возникает неживая материя ("окаменелый интеллект"). Из неживой субстанции появляется живая. На основе живой материи возникает человек и человеческое общество. Развиваясь, общество рождает государство — высшую ступень мирового духа, по мнению Гегеля. В лоне государства возникает философия как попытка субъективного осмысления объективного саморазвития абсолютной идеи. В лице философов она всё больше приближается к пониманию собственной сущности. Эволюция философии в конце концов приводит к появлению философской системы Гегеля, которая, наконец, даёт исчерпывающее объяснение — откуда и как всё возникло, и почему это "всё" именно таково. Абсолютная идея, образно говоря, теперь может передохнуть и удовлетворённо сказать себе устами философа: "Я прошла все ступени развития, стала всем, чем могла стать, разобралась в своей собственной сущности". Круг замкнулся (см. рис. 4).

Можно представить себе интеллектуальный восторг философа, завершившего в четырнадцати томах сочинений свой грандиозный замысел. И было чем гордиться: подобной энциклопедической системы философского знания, в которой логика бытия сливается воедино с логики познания, история ещё не знала. Осознание сделанного, видимо, привело Гегеля к мысли, противоположной сдержанной позиции Канта относительно возможностей науки. В

трудах Гегеля явственно прослеживается идея: нет ничего более высокого и значимого, нежели научная истина; стало быть, она выше морали.

Конечно, в системе Гегеля много мистического, особенно на первых её ступенях. Кроме того, философ подводит нас к мысли, что на его учении дальнейшее развитие философии как бы прекращается; всё объяснено, и другим философам остаётся только осмысливать сделанное Гегелем.

Метод Гегеля

Но если мы обратим внимание на следующие после пространства и времени этапы саморазвития мирового духа, то увидим, что они легко согласуются с естественнонаучной картиной мира. Правда, в заключительных стадиях системы Гегель вступает в противоречие с самим собой: если всё в мире находится в непрерывном изменении и развитии, то почему в таком случае философские вопросы он объявляет окончательно решенными? И практика жизни показывает что развитие философии после Гегеля не остановилось. Однако не это главное.

Основная и великая заслуга философа заключается в том, что, строя свою систему, он разработал чрезвычайно эффективный метод познания — диалектику Действительно, "строительные леса" гегелевского учения оказались намного ценнее построенного с их помощью "здания". Гегель не только сформулировал три закона диалектики, но и применил их практически ко всем основным областям человеческой деятельности. С содержанием этих законов мы познакомимся в главе, посвященной методам познания.

Европа в XIX веке

В первой половине XIX в. в Европе продолжался процесс первоначального накопления капитала. Эту стадию развития капитализма характеризуют жестокая эксплуатация, широкое использование более дешёвого женского и детского труда, чрезвычайно низкая заработная плата. Положение рабочего класса было исключительно тяжёлым. Социально-экономические процессы, происходившие в это время, подробно описаны Марксом в "Капитале", где он, используя диалектический метод Гегеля блестяще объяснил "тайну" прибавочной стоимости и показал товарный характер рабочей силы.

Однако во второй половине XIX в. ситуация начинает меняться. Развитие промышленного производства привело к тому, что предложение на рынке товаров всё больше стало опережать спрос. Начались кризисы перепроизводства. Главной их причиной была низкая покупательная способность населения. Рабочие, составляющие основную часть городского населения, получали за свой труд столь мало, что не могли позволить себе делать покупки за пределами минимальных потребностей.

В этих условиях перед предпринимателями во весь рост встала альтернатива: либо сворачивать производство и разоряться, либо, напротив, расширять его, сопровождая это повышением заработной платы, дабы население могло покупать товары. Естественно, был избран второй путь. Стало быть, предприниматели оказались вынужденными "поделиться" с рабочими, прежде всего наиболее квалифицированными (позже эту часть рабочего класса революционеры назовут "рабочей аристократией", "подкупленной" буржуазией), частью своих прибылей. Этот шаг был продиктован не какими-либо абстрактными соображениями гуманности или страхом перед революцией, а конкретной экономической целесообразностью. В противном случае владельцев фабрик и заводов ожидала "закупорка сосудов" в системе оборота капитала, другими словами — банкротство.

Именно в это интересное и непростое время, время перехода от стадии хищнического накопления капитала к стадии, скажем так, более цивилизованного капитализма, выпало жить и творить Карлу Марксу.

Социология Маркса

Маркса трудно назвать философом в строгом смысле этого слова. Он был скорее экономистом, социологом, политологом. Мощный ум этого незаурядного человека впитал массу идей, добытых предшественниками в анализе общественной жизни. Среди них прежде всего нужно назвать идею обвинения частной собственности на средства производства, выдвинутую французским просветителем Жан Жаком Руссо.

Первобытное общество Руссо называл "золотым веком" человечества ("первобытный коммунизм"). Он длился, пока не нашёлся кто-то, кто воскликнул: "Это — моё!". И люди, вместо того, чтобы ударить его по рукам и образумить, сами начали растаскивать общее добро. Частная собственность, считал Руссо, стала, причиной социальных пороков. Именно она сделала людей алчными, жестокими, коварными.

Отсюда — вывод: если мы хотим вернуть людям изначальное благородство души и чистоту помыслов, надо уничтожить частную собственность. Частная же собственность не может быть отдана добровольно. Отсюда — марксова идея социалистической революции, диктатуры пролетариата, которая (идея) стала главным теоретическим выводом "Капитала".

Оппоненты Маркса предостерегали его: этот путь означает насилие, кровь, гражданскую войну; могут погибнуть миллионы людей; стало быть, призывы к диктатуре безнравственны, бесчеловечны. На что Маркс — один из радикальнейших учеников Гегеля — отвечал, что научная истина выше морали; если научный анализ приводит нас к конкретным выводам, то надо твёрдо следовать им, не оглядываясь на размягчающие волю соображения. При этом сам Маркс и его фанатичные ученики ни на йоту не сомневались в истинности своих выводов, не допускали мысли, что они, может быть, кое в чём заблуждаются. Предостережения Канта не были приняты во внимание. "Мы научимся предсказывать революции с такой же точностью, с какой  наука предсказывает лунные затмения!", — вот самонадеянный лозунг Маркса.