Ростки гражданского общества. Важнейшим следствием хрущевской либерализации становятся резкое возрастание в советском обществе критического потенциала, кристаллизация независимых от государства ростков, разрозненных элементов гражданского общества.

Начиная с конца 50‑х гг. в духовной сфере, наиболее устойчивой к тотальному государственному вмешательству, происходит быстрый рост элементов и структур гражданского общества. В стране образуются и заявляют о себе различные идейные течения, неформальные общественные объединения, оформляется и крепнет общественное мнение. Независимые общественные силы быстро эволюционируют от попыток улучшения советской системы, борьбы с отдельными ее недостатками к различным формам сопротивления диктату государства и, наконец, к отрицанию в целом «социалистического» общественного строя.

Нелегитимность альтернативных официальным отношений, структур заранее лишала их широкой общественной поддержки, обрекала зарождающиеся гражданские структуры на однобокость, конфликтность, маргинальность.

В основе позиции большинства людей, причислявших себя к «детям XX съезда», лежало искреннее убеждение, что открытая конфронтация с властями бессмысленна, что это ненужная бравада. Свое предназначение они видели в повседневной конструктивной работе на пользу отечества. Одной из распространенных форм критического осмысления действительности, демократизации советской системы становятся письма в различные правительственные инстанции, прессу, на радио. Их авторы требовали введения конституционных гарантий против нового культа личности, права «безбоязненно мыслить и высказывать свое мнение».

Открытое противостояние брежневскому режиму в 70‑е гг. – удел отдельных личностей или крайне малочисленных групп граждан. Они еще в хрущевские годы пытались сформулировать общие требования к режиму в социально‑экономической области. Группы Краснопевцева и генерала П. Григоренко в Москве, «Колокол» в Ленинграде в своих программах и распространяемых листовках выставляли требования свободы слова, печати, освобождения политзаключенных, повышения заработной платы рабочим и стипендий студентам, улучшения жилищных условий. Инициатором создания первого в СССР независимого профсоюза стал донбасский инженер В. Клебанов. Нелегальность положения диссидентских групп делала их деятельность неэффективной. Информация о них доходила до общественности в искаженном и фрагментарном виде.

Толчком к поляризации общественного сознания стал судебный процесс в феврале 1966 г. над писателями А. Синявским и Ю. Даниэлем, обвиненными за публикацию на Западе (под псевдонимами Абрам Терц и Николай Аржак) литературных произведений критической направленности. Процесс над писателями стал мощным катализатором диссидентского движения, различных форм гражданской активности. Он способствовал дальнейшему формированию в стране общественного мнения. В распространении «самиздата», сборе правозащитной информации, помощи репрессированным принимали участие многие сотни человек. Еще большее число граждан пользовалось правозащитной информацией и литературой. В 60–70‑е гг. в «самиздате» выпускаются многочисленные машинописные литературные и общественно‑политические журналы: «Вече», «Поиски», «Память» – в Москве; «Сигма», «37», «Часы» – в Ленинграде и многие другие.

Через «самиздат» и «тамиздат» советское общество начало познавать себя, осваивать забытое культурное наследие, знакомиться с передовой зарубежной мыслью. С их помощью опальный физик А. Д. Сахаров смог первым поднять вопрос о цивилизационном отставании России от Запада. На страницах «самиздатовских» изданий летом 1968 г. появились его «Размышления о прогрессе, мирном существовании и интеллектуальной свободе», благодаря которым тысячи соотечественников стали сторонниками теории конвергенции, т. е. мирного сближения социализма и капитализма, слияния их в единое открытое плюралистическое общество. Чуть раньше определяется еще одно альтернативное официальному направление общественной мысли – приверженцев «настоящего социализма», «социализма с человеческим лицом»; историк Рой Медведев и его сторонники видели несовершенство советского общества в недостаточной его демократизации и считали возможным его модернизацию и реформирование. Подавление «Пражской весны» и связанная с ней волна пессимистических настроений относительно дальнейшей демократизации советского общества создали почву для «неославянофильского» направления общественной мысли. Его знаменем к середине 70‑х гг. становится А. И. Солженицын. Идеи возвращения к дооктябрьским понятиям и ценностям – православию, сословной беспартийной монархии, величию России, семье – находят определенную поддержку в общественном мнении. Тогда же происходит постепенный отход сторонников русского национального движения от правозащитников, большинство которых разделяли либеральные ценности.

С середины 70‑х гг. начинается новый – «хельсинкский» – этап диссидентского и правозащитного движения. В мае 1976 г. физиком Юрием Орловым была создана общественная группа содействия выполнению в СССР Хельсинкских соглашений, которая собирала и анализировала материалы о нарушении прав человека в стране и направляла свои отчеты правительствам всех стран‑участниц соглашения и в советские государственные органы. В сфере правозащитной деятельности в 70‑е г. формируется целый ряд независимых от государства организаций: Инициативная группа защиты прав человека (май 1969 г.), Комитет прав человека (1970 г.), Московская и республиканские группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений (начиная с 1976 г.), Комитет защиты прав верующих, Комиссия по расследованию использования психиатрии в политических целях.

Важнейшей функцией диссидентского движения в СССР в 70‑е гг. становится формирование и сохранение определенных общественных идеалов, утверждение самоценности и суверенности личности. «Диссидентские» лозунги гласности, демократизации общественной жизни, создания правового государства, радикальной реформы в экономике, открытого общества находят отклик в среде писателей, философов, художников. Нравственным ориентиром в литературе до 1970 г. оставался руководимый А. Твардовским журнал «Новый мир». В эти годы мощным средством противостояния господствующему в обществе конформизму становится театр. Пользуясь любой возможностью, прогрессивные режиссеры пытались откликнуться на важнейшие события общественного бытия.

Укорененность в народе советских реалий, мощь репрессивной государственной машины сдерживали становление независимых от государства гражданских институтов. Как следствие этого, советское общество на рубеже 80‑х гг. в массе своей еще не переросло старые социокультурные рамки. Для кардинального революционного перехода общества в новое состояние требовалась внешняя сила. Катализатором перемен стали глубокие изменения, происходившие в среде номенклатурной элиты.

Трансформация правящей элиты. После отстранения Н. С. Хрущева от власти процесс перерождения советской правящей верхушки стал быстро набирать силу. И в сталинский период высший слой партийных и государственных функционеров, формировавшийся на основе анкетно‑аппаратного отбора, был наделен огромной властью и привилегиями. Шаг за шагом этот слой укреплял свое положение. Идея сохранения власти, расширения льгот и полномочий сплачивала и объединяла его ряды. Однако до начала 50‑х гг. любой самый высокопоставленный представитель номенклатуры был лишен личной безопасности, испытывал постоянный страх за свою судьбу, свою карьеру, целиком зависел от воли «хозяина». Сталин репрессиями и подачками держал номенклатуру «в узде», блокировал ее стремление «приватизировать» свою власть, превратить ее в собственность. В немалой степени этому способствовала и коллективистская коммунистическая идеология, вера революционеров первого призыва в скорое осуществление идеала социального равенства.

Но чем больше появлялось у правящего слоя материальных возможностей, чем больше деградировала революционная идеология, тем острее становилась потребность в настоящей собственности не только на предметы потребления, но и на промышленные и сельскохозяйственные предприятия и землю. К тому же и сами привилегии – госдачи, персональные автомашины, спецпайки – имели относительный статус: их нельзя было передать детям в качестве наследства.

После смерти Сталина новая правящая элита освобождается от страха за собственную жизнь, обретает стабильность. С приходом Брежнева к власти номенклатура получает реальную возможность расширить пространство своей личной неприкосновенности, освободиться от многих моральных запретов. Основную часть аппарата, управляющего в 60–70‑е гг. партией и страной, составляли люди, начинавшие карьеру после репрессий 30‑х гг. В отличие от большевистских руководителей первого призыва они были лишены фанатичной веры в социальную справедливость. Основу «нового класса» составлял высший слой партийных функционеров. В 60–70‑е гг. его ряды расширяются за счет верхушки профсоюзов, ВПК, привилегированной научной и творческой интеллигенции. Новая номенклатурная элита приносит с собой новые взгляды, настроения, ценности. В отличие от старой номенклатуры, которая зависела от поведения ее верхних эшелонов, новая воплощала скорее интересы системной организации, идущие «снизу». Она была более независима, поскольку обладала собственным неотчуждаемым багажом – профессиональными знаниями, ощущением укорененности в новой социальной почве.

По уровню общей культуры, профессиональным знаниям новое поколение элиты было на голову выше старого: все имели высшее образование, а многие и ученые степени, неоднократно бывали на Западе, пользовались плодами «потребительского общества». Для нового поколения правящего класса марксистская идеология была лишь привычной риторикой.

Соответственно меняются и представления номенклатуры о характере развития советского общества. Новые элементы, внесенные в социалистическую систему в годы хрущевской «оттепели» и хозяйственной реформы 1965 г., такие как социалистическая законность, материальное стимулирование, хозрасчет, прибыль, расширили диапазон возможных путей развития советского общества в рамках официальной доктрины. Если в середине 60‑х гг. номенклатура предпочитала стабильное, даже стагнирующее развитие (к каким бы кризисным последствиям оно ни вело), то в 70‑е гг. сначала такой целью становится «социалистически оформленная модернизация», т. е. постепенная трансформация существующего общества, не требующая слома режима и других серьезных потрясений, а затем и «неидеологическая модернизация». Централизованная экономика, политический тоталитаризм более не соответствовали ее интересам.

«Давайте решим, как правильно делать, – предлагал на лекциях известный профессор А. Бирман, – а цитаты из классиков мы подберем».

Не менее важная трансформация происходит в эти годы в распределении функций и, следовательно, реальной власти внутри правящего класса. Уже к концу хрущевского «великого десятилетия» возникли многочисленные корпоративные структуры со своими интересами и рычагами власти.

В партийных органах формировались «министерские лобби», на предприятиях действовали «толкачи», которые «пробивали» для своего министерства, региона, предприятия фонды, капитальные вложения, заниженные плановые показатели. Хозяйственная элита в условиях всеобщего дефицита, имея на руках материальные, финансовые и трудовые ресурсы, реально формировала и направляла власть, участвовала в выработке политического курса страны. В борьбе за свои интересы верхний эшелон хозяйственников широко опирался на работников своих отраслей экономики. Рядовые строители и ИТР Минводхоза не меньше чиновников были заинтересованы в реализации разорительного для страны и губительного для природы проекта переброски стока великих сибирских рек на юг. Реализация этой «стройки века» гарантировала бы им на многие годы работу и повышенную зарплату.

Монопольные, корыстные интересы хозяйственников и региональной элиты, усилившиеся в результате хрущевских реформ, ослабляли власть центра, разрушали целостность советской системы.

Импульсивные реформаторские действия Хрущева, который чувствовал, что власть уходит из рук, во многом определялись именно этим обстоятельством.

Под воздействием хозяйственной элиты (особенно из ВПК) более прагматичными становятся идеологическая и региональная элиты, которые все более ориентируются на динамичное развитие экономики страны и социальную стабильность. Таким образом, советский правящий класс, несмотря на острую борьбу и разногласия его элит, становится все более сплоченной социальной группой, реально осуществляющей всевластие в стране.

Созданная брежневским руководством атмосфера безнаказанности и вседозволенности окончательно меняет общественную психологию и поведение правящего класса. Формируется закрытый для посторонних «свой круг», в котором поддерживалось ощущение собственной исключительности, пренебрежительное отношение к нравственным ценностям, к простым людям.

«Обкомовские чиновники, – констатирует в своем дневнике публицист И. Дедков, – в большинстве были важны и как бы заключали в себе некое преимущество перед прочими. Это было написано на их лицах: они знали и ведали то, что не знали и не ведали мы».

У многих высокопоставленных руководителей накапливались уже не предметы потребления, а капиталы. Сам генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев, искренне считавший, что в стране «на зарплату» никто не живет, коллекционировал иностранные автомобили. Использовал власть для личного обогащения министр внутренних дел Н. А. Щелоков.

Погрязли в коррупции Узбекистан, Казахстан, Киргизия, где огромные суммы денег перекачивались в виде взяток в карманы первых секретарей обкомов и их окружения. Так называемое «узбекское дело» раскрыло масштабы их коррумпированности в 80‑е гг.

Главным источником обогащения, «предпервоначального» накопления капитала номенклатуры в 60‑е – начале 80‑х гг. становятся всевозможные злоупотребления должностями, систематические взятки, приписки, протекционизм, «зоны вне критики». Хозяйственная реформа 1965 г., оживившая товарно‑денежные отношения в стране, дала мощный импульс собственническим ориентациям правящего слоя. Крупные расхитители, взяточники перестают скрывать нажитое нечестным путем богатство и охотно выставляют его напоказ. Возрастали значимость и цена людей «полезных», способных что‑либо достать и чем‑либо помочь. Через систему привилегированного образования, а затем и назначений и выдвижений по службе «новый класс» пытается создать систему передачи власти или хотя бы привилегий по наследству.

Следующим закономерным шагом перерождения советской правящей элиты становится фактический переход высших государственных чиновников, министров, директорского корпуса от роли управляющих «социалистической» собственностью к положению ее реальных хозяев. К середине 80‑х гг. номенклатурная элита, по существу, уже не нуждалась в общественной собственности и искала выход для возможности свободно управлять, а затем и владеть собственностью своей, личной, частной.

Новые попытки модернизации

Реформы экономики 60–70‑х гг. Объективная необходимость глубоких революционных перемен в советской экономике назрела уже к концу 50‑х – началу 60‑х гг. Мобилизационная модель советской экономики исчерпала свои возможности. Оторванность планирования от жизни, отраслевого управления от регионального, монополия производителя в условиях всеобщего дефицита – все это требовало коренных преобразований. И в целом необходимо было начать переход к «нормальной» экономике децентрализованных решений и товарно‑денежных отношений. Но момент был упущен. Экономическая реформа 1957 г. не улучшила положение в народном хозяйстве. Оно продолжало развиваться экстенсивно, ресурсоемкость экономики нарастала, а эффективность падала. Серьезных структурных изменений также не произошло. Главным предметом экспорта СССР по‑прежнему оставались нефть и другие виды сырья.

Уже в конце 50‑х гг. отчетливо обозначился спад темпов экономического развития. Замедлился рост национального дохода. В 1961–1965 гг. он вырос всего на 5,7 %. Это было намного меньше, чем в предыдущую пятилетку, и недостаточно для решения основных социально‑экономических задач. В эти же годы за счет роста производительности труда было получено лишь 62 % прироста промышленной продукции, а 38 % – за счет быстро возрастающей численности рабочих. Все это свидетельствовало об отсутствии заинтересованности предприятий в эффективном использовании основных и оборотных фондов, во внедрении достижений научно‑технического прогресса.

К началу 60‑х гг. экономистам и руководителям производства стало ясно, что хозяйственный механизм устарел. Для преодоления «временных» трудностей требовались иные методы управления экономикой, иные принципы планирования. Из центра было невозможно путем прямого администрирования управлять десятками тысяч промышленных предприятий и организаций. В связи с этим проблема совершенствования управления и планирования становится главной в научных дискуссиях, развернувшихся в конце 50‑х – начале 60‑х гг. Математическая школа (Л. Канторович, В. Немчинов, В. Новожилов) сосредоточивается на поиске «оптимального планирования», вновь в научный оборот вводятся такие ранее отвергнутые понятия, как полезность, редкость, маржинальный счет. После статьи Е. Либермана в газете «Правда» в 1962 г. в прессе разворачивается дискуссия о возможности использования прибыли в качестве критерия эффективности работы предприятия. Часть ученых доказывала необходимость перехода к экономическим методам управления, активизации товарно‑денежных отношений.

Необходимость перемен ощущало и советское руководство. Венгерское восстание и польские события 1956 г. недвусмысленно предостерегали против бездействия. Хаотичные реформы Н. С. Хрущева не заложили прочной правовой и политической основы для последовательной и эффективной модернизации.

Итоги общественных дискуссий подвел сентябрьский (1965 г.) Пленум ЦК КПСС, давший старт экономической реформе, главным инициатором которой стал председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин. Пленум поставил задачу существенно изменить соотношение между административными и экономическими методами управления в стране в пользу последних. Таким образом, изначально речь шла о полумерах. Реформа не меняла основ административно‑командной системы. Адресное директивное планирование не устранялось, но ограничивалось всего несколькими показателями (вместо 30 – 9), среди которых были объем реализации продукции, фонд заработной платы, прибыль, рентабельность и др. Выполнение плана теперь выражалось не в валовых показателях, а в объеме реализованной продукции, т. е. учитывалось только то, что действительно было продано.

Предприятия получили небывалую свободу: они могли самостоятельно планировать темпы роста производительности труда, снижение себестоимости, устанавливать величину средней заработной платы.

Руководители предприятий обрели возможность более свободно распоряжаться имеющейся у них прибылью – можно было использовать эти средства и на повышение заработной платы рабочим. Все это создавало заинтересованность предприятий в рентабельной работе и улучшении экономических показателей.

Процесс освоения нового хозяйственного механизма затянулся на годы. Еще до начала реформы в промышленности были ликвидированы совнархозы, руководство отраслями перешло к вновь созданным министерствам. Были организованы единый Госплан СССР, Госснаб и Госкомцен СССР. Вслед за этим весной 1965 г. была проведена реформа в сельском хозяйстве. Мартовский (1965 г.) Пленум ЦК КПСС принял новый порядок планирования в сельскохозяйственном производстве. Вновь были повышены закупочные цены, сокращены налоги, снимались ограничения с личных подсобных хозяйств, введенные при Хрущеве. Планы закупки стали устанавливать сразу на пять лет. Имея твердый план закупки на длительный срок, предприятия могли самостоятельно составлять производственный план, определять наиболее рациональную специализацию. На первых порах эта мера способствовала росту сельскохозяйственного производства.

Осенью 1965 г. 43 предприятия легкой и пищевой промышленности были переведены в порядке эксперимента на новые условия хозяйствования. По мере накопления опыта их число расширялось, и лишь к 1972 г. удалось перевести около 90 % промышленных предприятий на новые условия работы. Не удалась попытка реформировать строительство. Номенклатуру вполне устраивал такой замедленный ход реформ. Министерства и ведомства работали по‑старому. Их аппарат увеличивался, возникали новые главки. Но принимать важное решение без согласия с соответствующим отраслевым отделом ЦК КПСС они не могли. В Политбюро часть его членов, включая председателя Президиума Верховного Совета СССР Н. В. Подгорного, полагали, что условия для реформ еще не созрели.

Тем не менее даже медленное, частичное реформирование промышленности дало неплохие результаты. Восьмая пятилетка (1965–1970 гг.), совпавшая с началом реформ, оказалась лучшей за все послевоенные годы. По официальным (завышенным) данным, валовой общественный продукт увеличился на 43 %, национальный доход – на 45 %, продукция промышленности выросла на 50 %. Происходившее три предыдущие пятилетки снижение темпов роста производства было на время приостановлено.

Инициатору реформ А. Н. Косыгину не удалось осуществить их до конца. В силу многих причин его инициатива потерпела крушение, «ушла в песок». В чем же причины неудачи? Их несколько. Прежде всего даже небольшое расширение самостоятельности позволило предприятиям занижать плановые задания, выбирать более легкие для себя варианты решений. В итоге начался опережающий рост заработной платы по сравнению с ростом производительности труда. А. Н. Косыгину пришлось пойти на временное, как тогда казалось, заимствование средств для покрытия бюджетного дефицита из фондов предприятий.

Кроме того, реформам, даже крайне умеренным, эволюционным, противостояли реальные силы – старые производственные отношения, сложившийся аппарат управления, закостеневшее экономическое мышление. Попытка изменить принудительную мотивацию труда на материальную недвусмысленно показала, что это ведет к немедленному разрушению всей плановой системы, и от этой идеи отказались. Реформа была обречена и по другой причине. Преобразования в экономике страны не были поддержаны преобразованиями в политической и социальной сферах.

Изменения в политической системе. Многообразие общественных интересов, складывающееся в советском обществе на рубеже 60‑х гг., требовало кардинального обновления политической системы, признания теории разделения властей, парламентского характера демократии, ликвидации монополии одной партии на власть, обеспечения уважения и расширения гарантий прав человека. Догматическая теоретическая установка партийных идеологов рассматривать советскую политическую систему полностью тождественной общественному строю, а любые попытки ее обновления трактовать как покушение на социализм не позволили осуществить серьезные изменения в политической системе в годы правления Брежнева.

«Социальный заказ» правящего класса в 1965–1985 гг. состоял в том, чтобы любой ценой сохранить существующее положение, статус‑кво. Поэтому внешне советская политическая система за брежневское двадцатилетие изменилась мало. Но именно курс на стабильность требовал от властей укрепления «властной вертикали», которую в эти годы упорно разъедал ведомственный монополизм. По этой причине в 1965–1984 гг. кадровые перестановки в высших эшелонах власти были сведены к минимуму. К началу 80‑х гг. средний возраст членов Политбюро достиг 70 лет. Не случайно его заседания редко длились больше 15–20 минут.

В составе ключевого органа власти – Политбюро ЦК КПСС – большинство его членов находились более 15 лет, в ЦК КПСС – более 12 лет (А. Н. Косыгин, В. В. Гришин, Б. Н. Пономарев, М. В. Зимянин, М. С. Соломенцев, А. А. Громыко, Н. А. Тихонов от 20 до 40 лет).

Во имя жесткой централизации управления, позволяющей на деле контролировать общество, власть непрерывно наращивала бюрократический аппарат. За брежневское двадцатилетие число общесоюзных и союзно‑республиканских министерств выросло с 29 в 1965 г. до 160 к середине 80‑х гг. Тогда же общая численность управленцев достигла 18 млн человек (на 6–7 человек работающих – один управленец). На содержание такого аппарата к середине 80‑х гг. расходовалось более 40 млрд рублей или 10 % государственного бюджета.

В 60–70‑е гг. на партийных съездах, пленумах ЦК КПСС принимались многочисленные резолюции о дальнейшей демократизации общественной жизни, об ограничении влияния бюрократического аппарата. В соответствии с этими решениями были расширены полномочия сельских советов. В их ведение перешли многие вопросы, бывшие ранее в компетенции районных советов. В сентябре 1972 г. был принят Закон о полномочиях депутатов всех уровней, однако на практике повысить роль советов не удалось. Советы всех уровней оставались бессильными и безгласными. Даже Верховный Совет СССР оставался декоративным органом, призванным «единогласно» одобрять подготовленные аппаратом резолюции. Важнейшие решения, такие как ввод войск в Афганистан в 1979 г., принимались без ведома высшего органа законодательной власти. Верховный Совет фактически не контролировал правительство, расходы отдельных министерств и ведомств, как это принято в парламентской практике.

С завершением процесса формирования номенклатурной системы практически утрачивает свой элитный статус Коммунистическая партия. Формально она остается стержнем советской политической системы. Все крупные государственные и хозяйственные вопросы решались в партийных «инстанциях». Общественному мнению навязывался тезис о «возрастающей руководящей роли КПСС и превращении ее в партию всего народа». Ряды КПСС стремительно росли, достигнув к середине 80‑х гг. 19 млн человек. Однако именно быстрый рост рядов партии и сосредоточение реальной власти в исполнительных органах – бюро, секретариатах, парткомах, а фактически в аппарате (численность которого достигает почти 500 тыс. человек) – снижали былое значение членства в партии. Вследствие бюрократизации КПСС рядовые коммунисты отстранялись от реального участия в определении политики партии, критика снизу глушилась. Партийные съезды все более носили парадный характер, выступления делегатов сводились к самоотчетам и восхвалениям Политбюро во главе с «верным ленинцем»

Л. И. Брежневым. Отчетный доклад Брежнева на XXVI съезде КПСС в феврале 1981 г. прерывался аплодисментами 78 раз, «продолжительными аплодисментами» – 40 раз, «бурными продолжительными аплодисментами» – 8 раз.

В октябре 1977 г. в СССР была принята новая Конституция. Главным отличием брежневской Конституции от сталинской явилось наличие преамбулы, т. е. вводной теоретической части, в которой говорилось о построении в СССР развитого социалистического общества. Концепция «развитого социализма» появилась в официальных документах середины 60‑х гг. как альтернатива обанкротившемуся курсу на развернутое строительство коммунизма в нашей стране. Изначально это была попытка критически осмыслить особенности предшествующих этапов развития, ориентировать общество на научно‑техническую модернизацию, демократическое развитие. В конечном итоге концепция «развитого социализма» превратилась в ширму правящего класса. Она способствовала консервации всех пороков системы, уводила общество в сторону от реальных противоречий. В целом же Конституцию 1977 г. можно было назвать новой лишь условно. Она сохранила все черты конституции социалистического типа, многие принципиальные положения сталинской Конституции 1936 г. Она была далека от жизни, многие ее статьи никогда «не работали», в первую очередь обновленная вторая статья, утверждавшая, что «власть в СССР принадлежит народу». Фактическая монополия КПСС на политическую власть получила в Конституции 1977 г. юридическое обоснование – статья шестая объявляла Компартию «руководящей и направляющей силой советского общества, ядром ее политической системы».

Несостоявшаяся разрядка

«Доктрина Брежнева». Отстранение Н. С. Хрущева от власти открыло возможность брежневскому руководству пересмотреть и внешнеполитический курс. Уже на XXIII съезде в марте 1966 г. концепция мирного сосуществования была подвергнута критике как отход от марксизма‑ленинизма, уступка пацифизму. В результате СССР перешел к более жесткой внешней политике. Был взят курс на достижение военного паритета с Западом.

Одновременно были предприняты значительные усилия по укреплению пошатнувшихся позиций СССР в социалистическом лагере. Разгорающийся идеологический конфликт с Китаем, натянутые отношения с кастровской Кубой после Карибского кризиса и растущая напряженность на переговорах с руководством Демократической Республики Вьетнам были чреваты расколом в международном коммунистическом движении. Прежде всего СССР возобновил контакты с руководством КНР и прекратил открытую полемику между двумя странами по спорным идеологическим и политическим вопросам. На временное улучшение советско‑китайских отношений определенное влияние оказало развитие событий в Индокитае. В 1963 г. начались боевые действия между войсками проамериканского Южного Вьетнама и партизанами Вьетконга (патриотические силы Южного Вьетнама), пользующимися поддержкой Северного Вьетнама. Поскольку США помогали сайгонскому правительству, то СССР с КНР поддержали Северный Вьетнам. Опасаясь эскалации конфликта, Хрущев проводил очень осторожную политику во вьетнамском конфликте и неохотно шел на увеличение военных поставок Северному Вьетнаму. Брежневское руководство, посчитав, что Пекин сможет укрепить свой авторитет, выступая единственным последовательным защитником вьетнамского народа, решило расширить контакты как с Ханоем, так и с Вьетконгом. После того как американский конгресс своей «Тонкинской резолюцией» в августе 1964 г. санкционировал прямые военные действия США во Вьетнаме, советское руководство стало рассматривать военную помощь Северному Вьетнаму как способ укрепления советских позиций в этом регионе. Начиная с 1965 г. СССР оказывает «вьетнамским друзьям» не только дипломатическую, но и финансовую и военную помощь. В мае в ДРВ прибыли первая группа советских военных советников и укомплектованные советским личным составом зенитно‑ракетные части, которые уже 5 августа 1965 г. открыли счет сбитым американским самолетам. Это, естественно, обострило и без того непростые советско‑американские отношения. СССР поставлял в СРВ различное вооружения, включая и новейшие ракетные комплексы «земля – воздух», и реактивные самолеты МиГ‑21. Однако усилия СССР неожиданно натолкнулись на противодействия КНР, не заинтересованной в усилении позиций Советского Союза в Индокитае. Как оказалось, и вьетнамские лидеры также не были в этом заинтересованы. Непросто складывались отношения и между советскими советниками и вьетнамскими военными. Ожидания советского руководства, что совместная помощь Вьетнаму укрепит союзнические отношения с КНР, себя не оправдали. Все 60‑е гг. советско‑китайские отношения оставались напряженными. Идеологические обвинения в годы начавшейся в Китае «культурной революции» превращаются в государственные притязания. К концу 60‑х гг. китайская сторона выдвинула СССР территориальные претензии. В военных инцидентах на советско‑китайской границе, которые периодически провоцировал Китай, в период со 2 по 21 марта 1969 г. было убито 58 и ранено 94 человека (в том числе в районе острова Даманский погиб 31 пограничник).

Не менее серьезные трудности возникли у советского руководства в связи с событиями в Чехословакии. Здесь вслед за экономическими реформами, начавшимися по примеру косыгинской реформы 1965 г., берут начало преобразования в политической сфере. Одним из первых решений А. Дубчека, сменившего на посту первого секретаря КПЧ, консервативно настроенного А. Новотного, стала отмена цензуры. Движущей силой обновления социализма, придания ему «человеческого лица», получившее широко известное название «Пражская весна», был сам партаппарат. Но курс на демократизацию общественной жизни в стране способствовал активизации политической борьбы, образованию множества политических клубов, которые вскоре потребовали изъятия из Конституции ЧССР положения о руководящей роли КПЧ и ликвидации органов госбезопасности. Активизирует свою деятельность в противовес КПЧ и возродившаяся Социал‑демократическая партия. К лету 1968 г. в стране разразился серьезный общественно‑политический кризис. Средства массовой информации полностью выходят из‑под контроля КПЧ, которая неумолимо теряет свой авторитет. Процессы в ЧССР рассматривались советским руководством в контексте противостояния с Западом. Страх потери Чехословакии в результате возможного прихода к власти прозападного правительства и распространения идей «Пражской весны» на другие восточноевропейские страны вынуждает руководство стран Варшавского договора во главе с Брежневым принять решение о вводе в ЧССР союзных войск. В ночь на 21 августа 1968 г. войска СССР, Польши, Венгрии, Болгарии и ГДР вступили на территорию ЧССР. Реформаторы были убраны с руководящих постов, заодно было покончено со смертельно опасным для социалистического лагеря экспериментом по реформированию «реального социализма».

После вторжения в Чехословакию окончательно оформляется политика «ограниченного суверенитета» социалистических стран, т. е. права на вмешательство в дела любого социалистического государства в случае попытки отступления от предписанной раз и навсегда советской модели общественного развития, получившая на Западе название «доктрина Брежнева».

Разрядка. После Карибского кризиса, показавшего взаимную уязвимость противостоящих блоков, и США, и Советский Союз имели веские причины, чтобы избегать прямой конфронтации, искать новые подходы к международным делам. Но из‑за взаимного недоверия, идеологических шор выход за традиционные рамки и цели советской дипломатии произошел не сразу и лишь частично. Война во Вьетнаме, непризнание ГДР и многие другие действия Вашингтона рассматривались советским руководством исключительно как свидетельство нежелания НАТО во главе с США отказаться от планов на мировую гегемонию. Все 60‑е гг. обе сверхдержавы, не жалея сил, наращивали свой ракетно‑ядерный потенциал. После отстранения Хрущева огромные суммы стали расходоваться на модернизацию армии, увеличение ракетно‑ядерного арсенала, создание современного военно‑морского флота. Постепенное выравнивание ядерных потенциалов между США и СССР, рост международного влияния СССР послужили материальной основой поворота к политике разрядки международной напряженности.

Новый внешнеполитический курс СССР был заявлен в Программе мира, принятой весной 1971 г. на XXIV съезде КПСС. Не отказываясь от борьбы за «полное торжество дела социализма во всем мире», СССР выступил с предложениями о разрядке международной напряженности.

Важным фактором ее принятия стало понимание брежневским руководством бессмысленности дальнейшей гонки вооружений: возможность многократного взаимного уничтожения не обеспечивала победу в войне ни одному из противостоящих блоков. Наращивание ядерных арсеналов привело к невозможности их использования. Стремление Москвы к разрядке международной напряженности диктовалось целым рядом соображений прагматического характера. Самое важное из них – заинтересованность советского руководства в новейшей западной технологии. Пересмотр многих подходов к внешней политике и улучшение отношений с Западом диктовались также крайним обострением отношений с Китаем и связанной с этим потенциальной возможностью американо‑китайского сговора против СССР, «войны на два фронта». Действительно, Никсон, сменивший в Белом доме Джонсона, попытался разыграть «китайскую карту», совершив в 1971 г. прорыв в американо‑китайских отношениях. Увязнув в войне во Вьетнаме, США ослабили свои позиции на мировой арене и также нуждались в «передышке».

Важной предпосылкой политики разрядки стало улучшение отношений СССР с Францией и Федеративной Республикой Германией. Европа на рубеже 70‑х гг. перехватывает инициативу в определении политики Запада по отношению к коммунистическим странам. Канцлер ФРГ В. Брандт выдвинул парадоксальный тезис о том, что объединение Германии может быть достигнуто путем примирения с коммунистическим миром. Признав де‑факто существование ГДР и нерушимость послевоенных границ в Европе, В. Брандт подписал в Москве 12 августа 1970 г. Московский договор. Важным пунктом этого договора было признание западных границ ПНР по линии Одер – Нейсе и границы между ГДР и ФРГ.

Поворот от «холодной войны» к разрядке был закреплен визитом в Москву в мае 1972 г. президента США Р. Никсона, в ходе которого были подписаны двусторонние соглашения об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО) и договор об ограничении стратегических вооружений (ОСВ‑1). Этот договор устанавливал количественные ограничения межконтинентальных ракет наземного базирования (МБР), ракет, запускаемых с подводных лодок (БРПЛ). Договор ОСВ‑1 не останавливал гонки вооружений, так как разрешал сторонам совершенствовать ядерное оружие.

27 января 1973 г. после длительных переговоров в Париже было подписано соглашение о прекращении войны США во Вьетнаме и восстановлении там мира. Это также способствовало снижению уровня противостояния Востока и Запада. В ноябре 1974 г. СССР и США договорились о подготовке нового соглашения об ограничении стратегических вооружений (ОСВ‑2). В 1979 г. новый договор был подписан, но не ратифицирован американским конгрессом.

Политика разрядки способствовала развитию сотрудничества стран Востока и Запада в различных сферах: от использования ядерной энергии в мирных целях до защиты окружающей среды.

Складывающийся благоприятный политический климат в Европе способствовал в 1973 г. началу работы Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, в котором принимали участие большинство стран Западной Европы, СССР, США и Канада. В августе 1975 г. в Хельсинки был подписан Заключительный акт совещания, в котором через 30 лет после завершения Второй мировой войны были зафиксированы важнейшие принципы нерушимости границ в Европе, уважения независимости и суверенитета, территориальной целостности государств, отказа от применения силы и угрозы ее применения.

К новому противостоянию. К сожалению, разрядка оказалась короткой. Достижение СССР ядерного паритета породило у правящей элиты определенную эйфорию, стремление максимально использовать ситуацию для ослабления сил «империализма». Через 2–3 года после Хельсинки разрядка остановилась в развитии, а в конце 70‑х гг. сменилась обострением напряженности. В эти годы СССР последовательно проводит курс на расширение своего присутствия на различных континентах.

Серьезный удар по разрядке был нанесен вводом советских войск в Афганистан в декабре 1979 г. В течение 1978–1979 гг. афганские лидеры неоднократно обращались к руководству Советского Союза за военной помощью для удержания «завоеваний Апрельской революции». СССР, для которого эта революция в апреле 1978 г. явилась неожиданностью, тем не менее поддержал ее, увидев в этом возможность расширения своего влияния в этом регионе. Советские партийные идеологи сразу же стали рассматривать Афганистан как социалистическую в близкой перспективе страну. СССР оказывал материальную и военную помощь режиму Н. Тараки, объявившему о своей марксистской ориентации, а позже X. Амину, свергнувшему Тараки в силу внутренней кровавой борьбы в руководстве правящей Народно‑демократической партии Афганистана (НДПА). Именно переворот, совершенный Амином в середине сентября 1979 г., через несколько дней после возвращения Н. Тараки из Москвы, повлиял на решение Политбюро ввязаться в вооруженный конфликт. 27 декабря 1979 г. советские спецподразделения захватили дворец президента Афганистана X. Амина, который при штурме был убит. Президентом Афганистана стал доставленный в Кабул из Чехословакии лидер партии НДПА Б. Кармаль, следствием чего стало развертывание в Афганистане гражданской войны. Эта война, со временем изменив свой характер, переросла в войну против советского вмешательства.

Участие советских войск в гражданской войне в Афганистане было непродуманным шагом и отрицательно сказалось на престиже СССР. На Генеральной Ассамблее ООН советские действия в Афганистане осудили 104 государства. Так же как США во Вьетнаме, СССР увяз в Афганистане. В результате девятилетнего пребывания советских войск в Афганистане усилилась разорительная сверхмилитаризация страны.

Причины неудачи разрядки 70‑х гг. коренились в разном понимании этого процесса в СССР и на Западе. Каждая из сторон рассчитывала воспользоваться плодами разрядки в своих целях. Решение направить «ограниченный советский контингент» в Афганистан было принято в момент, который представлялся брежневскому руководству звездным часом советского могущества. В эти дни газета «Правда» писала: «Пора бы Соединенным Штатам научиться держаться поскромнее. Так будет лучше и для самой Америки, и для всего мира».

В свою очередь дипломатия Запада рассчитывала на крах в условиях разрядки советского блока. Эти ожидания не были лишены оснований. В конце 70‑х гг. в Польше разразился экономический кризис. Его следствием явилось повышение цен на продукты и товары, что, в свою очередь, вызвало недовольство населения и перерастание кризиса в политический. Многочисленные перестановки в руководстве Польши с подачи Кремля не решили проблему. События в Польше грозили обернуться свержением коммунистического режима. Боязнь потерять Польшу заставила советское руководство перейти к решительным мерам. Используя опыт подавления волнений в ЧССР, СССР сосредоточил в непосредственной близости от границ Польши Северную группу советских войск. Опасаясь ввода советских войск в Польшу, первый секретарь ЦК ПОРП В. Ярузельский в декабре 1981 г. ввел в стране военное положение, что позволило ему удержать ситуацию под контролем. После «Пражской весны» это был еще один сигнал неблагополучия в социалистическом лагере. Фактически события в Польше стали началом развала мировой системы социализма, хотя реально этот процесс произошел в 1989 г.

К середине 80‑х гг. несостоятельность глобальной внешней политики СССР стала очевидной. Советская система не смогла дать адекватный ответ на новый виток гонки вооружений. Крах потерпела попытка руководства КПСС консолидировать коммунистические и антиимпериалистические силы. Многочисленные неудачи стали итогом глубокого непонимания советской правящей элитой ситуации в мире. Требовались новые подходы ко всей внешнеполитической деятельности Советского государства.