Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
«Учитель, когда вы отправили меня в Павильон Линъянь, чтобы я прочел записную книжку Лорда Вана, вы сказали, что внутри можно найти тайну вызова небесам и изменения судьбы, но я не увидел этого».
Слова Чэнь Чаншэна сделали настроение в Мавзолее Книг довольно странным.
Это была тайна, известная немногим людям.
Даже после того, как отношения между учителем и учеником начали ухудшаться, эта тайна все еще не вышла наружу.
Эти слова должны были быть сказаны три года назад, но Чэнь Чаншэну показалось, что начиная со всего времени в старом храме Деревни Синин, включая те разговоры, все было частью плана, так какой был смысл в страдальческих вопросах о прошлом? Более того, он получил невероятно важный Монолит Небесного Тома в Павильоне Линъянь и видел много тайн в записной книжке Ван Чжицэ, что позволило ему познать многие вещи, что сильно помогло ему в культивации, давая множество предостережений насчет того, как прожить его жизнь. Этого уже было достаточно.
Он добавил: «Единственным, что я увидел в той записной книжке, была фраза ‘есть людей’».
На лице Ван Чжицэ появились воспоминания, немного эмоциональные, или даже грустные.
Опыт, описанный в той записной книжке, был самым подлинным историческим пересказом основательной эры Династии Великой Чжоу.
Самая подлинная история чаще всего была самой темной.
Казалось бы спокойные звуки зачитывая из той скромной аллеи скрывали бесчисленные крики от цветочных барж на Реке Ло.
На вид монотонная жизнь в Имперском Дворе скрывала бесчисленные сияющие клинки и теневые мечи.
Ван Чжицэ не упоминал переворот в Саду Сотни Трав, но пара слов тут и там раскрыла жестокость той ночи.
Так называемый золотой век в итоге мог последовать только за желаниями одного человека. Ступеньки, ведущие к высочайшей точке, были покрыты трупами, промокшими в крови. Несколько сотен последовавших лет были полны конфликтов отца против сына, брата против брата, мужа против жены, лорда против подданного. Так что... учитель против ученика, естественно, не было чем-то абсурдным.
Чэнь Чаншэн сделал паузу, после чего сказал: «Я просто никогда не мог понять, почему вы ни разу не действовали лично».
Три года назад, в ту снежную ночь в Ортодоксальной Академии, он и Шан Синчжоу обсуждали этот вопрос.
В то время он дал ответ. Он упоминал это еще раз, потому что хотел выпустить свои чувства наружу.
Дао и сердце Шан Синчжоу можно было описать идеальным. Единственной слабостью был Чэнь Чаншэн.
Потому что, что бы он не делал, даже истребляя всех в столице, он все еще мог убедить себя, что для такого действия были причины.
Но насчет Чэнь Чаншэна он находил невозможным убедить себя.
Чем больше он пытался, тем более неприятным он находил Чэнь Чаншэна.
Это началось в Деревне Синин, началось в старом храме, началось много лет назад.
С течением времени эта эмоция все больше и больше давила на его сердце, и он находил, что ему все больше не нравился Чэнь Чаншэн, и он находил его все более неприятным.
Он не хотел видеть Чэнь Чаншэна.
В конце концов, он даже хотел, чтобы Чэнь Чаншэн никогда не появлялся в этом мире.
Он не хотел действовать лично, потому что из-за этого ему будет еще сложнее успокоить свое сердце Дао.
Он надеялся, что Чэнь Чаншэн умрет от руки кого-то другого.
Три года назад, в Ортодоксальной Академии, он сказал, что пока Чэнь Чаншэн не возвращается в столицу, он не станет ничего предпринимать против него.
Но позднее он нашел невозможным сопротивляться соблазну.
Так что Чжоу Тун умер, Чусу провалился, а тот Му из Великого Западного Континента был убит.
Чэнь Чаншэн не умер в снежных горах, и столкнулся с той жуткой ситуацией на Пике Святой Девы.
«Мы культивируем сердце. Из множества вещей в мире только сердце не может обмануть себя».
Чэнь Чаншэн спросил в смятении: «Если бы я умер от рук другого человека, действительно ли вы смогли бы убедить себя, что это никак с вами не связано?»
Шан Синчжоу смотрел на него, ничего не говоря.
Чэнь Чаншэн закончил: «Пожалуйста, действуйте лично. В последний миг, возможно, вы сможете ясно увидеть свое сердце. Действительно ли Учитель не хочет попробовать?»
.....
.....
Я хочу попробовать.
В той буре в Городе Сюньян, представ перед Чжу Ло, Ван По произнес эти слова. В Городе Белого Императора, столкнувшись с непобедимым противником, Сюаньюань По тоже сказал эти слова. Сюй Южун тоже говорила их, как и Чэнь Чаншэн.
По сравнению с Шан Синчжоу они все еще были очень молодыми. У них было достаточно времени попробовать, у них было пространство для ошибок. Возможно, по этой причине, когда они достигли точки, в которой должны были выбирать, они демонстрировали больше храбрости и прямолинейности.
Тогда, почему бы вам не попробовать?
Шан Синчжоу спокойно смотрел на Чэнь Чаншэна.
Действия Чэнь Чаншэна и Сюй Южун сегодня и правда были примечательными, заслужив его восхищение. Также был тот ребенок в Имперском Дворце. Его тишина сегодня была несравненно величественной.
Но эти юниоры все еще недооценили его плотную вулканическую мощь, скрытую под его терпимостью и тишиной.
Даже если бы Ван Чжицэ был убежден не касаться этой ситуации, он был уверен, что мог захватить контроль над столицей.
Для него не было причин принимать предложение Чэнь Чаншэна, но затем он услышал тот вопрос.
Это была капля росы, свисающая с ветви над каменной стеной: прекрасная, чистая, трогательная.
Он вспомнил время многих, многих лет назад, когда он все еще был молодым мальчиком-даосистом.
В Монастыре Вечной Весны Лояна было два мальчика-даосиста: Инь и Шан.
В то время они еще не пошли разными путями в поисках Дао в Академию Небесного Дао и в Ортодоксальную Академию.
Их учитель, естественно, не был обычным индивидом, но он все еще молчаливо умер.
То время и правда было хаотической эрой. Лоян был в осаде в течение очень долгого времени. Демоны были повсюду в горах и равнинах за городом, и весь мир провонял гниющей рыбой.
Когда они покинули Лоян, их сопровождал юноша с фамилией Танг.
В том путешествии они увидели много жалких зрелищ, что глубоко повлияло на них различными способами.
Наконец, в определенном месте, он остановился и сказал тем горам, омытым сумраком: «Я все еще хочу попробовать».
Он сменил имя и отправился на службу Императору Тайцзуну, узнав множество экстраординарных индивидов.
Эти люди были передом и центром внимания, но он продолжал стоять в темных углах, тихо и непримечательно.
Он оставался таким, насколько бы знаменитыми не были другие.
Демоны все еще не были истреблены, что означало, что он не мог расслабляться ни на миг.
В конце концов, он привык к такой жизни, ему даже понравилась эта жизнь.
Императору был необходим такой человек, который мог помогать ему из теней, чтобы он стал императором.
Кроме немногих людей никто не знал, что он был Шан Синчжоу, подлинным преемником Ортодоксии. Они только знали его, как доктора, Даосиста Цзи.
Когда он свергнул правление Божественной Императрицы Тяньхай, он решил поставить Чжоу Туна на высокую должность, не задумываясь о подземных течениях общества. Это было не только из-за его обещания. Он просто не находил ничего неправильного в деяниях Чжоу Туна. Это было то, что он и сам делал в несколько последних столетий.
Только вот он иногда испытывал некоторое сожаление.
Его юность ушла.
Шан Синчжоу смотрел на Чэнь Чаншэна, смотрел на те спокойные и настойчивые глаза, на чистые и живые черты лица, задумываясь, что именно о такой юности он и думал.
Прошло несколько столетий. Лоян больше не был в осаде, и уже не было тех ужасных сцен, когда люди ели людей. Как бы сегодня не закончилось, окажется ли мир людей в гражданской войне, расе людей больше не придется беспокоиться о возвращении к той ужасающей эре. Людям больше не придется жить такими горькими жизнями.
Не означало ли это, что ему тоже больше не понадобится жить такой горькой жизнью?
Тогда, начиная с сегодня, сможет ли он больше жить для себя, жить немного более бесцельно?
Тихо глядя на Чэнь Чаншэна, он вдруг сказал: «Хорошо. Давай посмотрим, сможем ли мы закончить эту историю».
Когда болезнь Императора Сяня ухудшилась, и Тяньхай отказалась возвращать трон, он начал писать эту историю.
Эта история открылась с тем существованием на том континенте, покрытом в белом песке, на другой стороне моря звезд, помогающим ему сорвать фрукт.
Так что эта история, естественно, должна была закончиться со смертью этого фрукта.
Глава 1099: Перед битвой
Ортодоксальная Академия была невероятно холодной и безрадостной, настолько тихой и неподвижной, что была похожа на гробницу.
Все учителя, студенты и рабочие уже ушли. Даже Су Моюй и Танг Тридцать Шесть сейчас выходили из врат академии.
Су Моюй повернулся и посмотрел на покрытые плющом стены академии. Он взволнованно спросил: «Как же он собрался сражаться?»
Взгляд Танга Тридцать Шесть пал глубоко в Ортодоксальную Академию, но он ничего не говорил.
Это был вопрос, на который все хотели знать ответ.
Перед Божественным Путем Мавзолея Книг...
Бесчисленные взгляды направились на Чэнь Чаншэна.
Сюй Южун мягкими шагами подошла к Чэнь Чаншэну.
Она не встала перед ним, и не встала намеренно за ним.
Она стояла плечом к плечу с ним.
Никто не был изумлен или ошеломлен видеть это. Наоборот, они казались гораздо более расслабленными.
С того мгновения, как Чэнь Чаншэн предложил, чтобы он и Шан Синчжоу сразились, многие люди ожидали увидеть это зрелище.
Чэнь Чаншэн как в старшинстве, так и в силе, сильно уступал Шан Синчжоу. Для них было совершенно неразумно вступать в прямой бой.
Подобная неуклюжая честность в действительности была истинной честностью. Даже его враги не могли отрицать это предложение.
То, что он объединит силы с Сюй Южун, будет совершенно уместно.
Весь континент знал, что их гармония мечей, обладающая невообразимой мощью, даже могла преодолеть лимит Божественного Домена.
Но даже так никто не был оптимистичен насчет их шансов победить Шан Синчжоу.
Их объединенные мечи однажды смогли вынудить Уцюн Би отступить на Пике Святой Девы, и потрясли того Ангела Священного Света с другого континента в Городе Белого Императора.
Но их противником сегодня был Шан Синчжоу, который несомненно был сильнейшим в настоящее время.
Уровень культивации Шан Синчжоу был намного выше, чем у Уцюн Би, и он даже оторвал крылья того Ангела Священного Света.
Даже если все было так, как рассчитала Сюй Южун, что Шан Синчжоу действительно скрывал свои ранения, он все еще удерживал абсолютное преимущество над Чэнь Чаншэном и Сюй Южун.
Но сейчас Чэнь Чаншэн сказал что-то крайне удивительное.
«Это вопрос между учителем и учеником. Я надеюсь, что мы одни сможем решить его».
Он посмотрел на Сюй Южун, но его слова также предназначались Ван По, Секте Меча Горы Ли, и экспертам Ортодоксии.
Эти слова подняли в толпе шум, заставив ее задуматься, как он планировал сражаться.
Сюй Южун была сильно удивлена и в замешательстве посмотрела на него, выглядя в растерянности.
Шан Синчжоу, наоборот, быстро понял его намерения, безразлично говоря: «Хорошо».
Ван Чжицэ тоже понимал, каковы были распоряжения Чэнь Чаншэна. Выгнув брови, он сказал: «У меня нет возражений».
В это мгновение со столицы пришли последние новости: Ортодоксальная Академия опустела.
Услышав эти новости, толпа поверила, что понимала.
Ортодоксальная Академия действительно была идеальным местом для сражения сегодня.
Но толпа почти сразу же осознала, что они все еще не знали, как Чэнь Чаншэн собирался сражаться.
.....
.....
Перед тем, как пойти в Ортодоксальную Академию, Шан Синчжоу пошел в Имперский Дворец.
Эти два места были рядом. Между ними была только довольно старая стена.
Аномальная погода все еще рассеивалась. С неба все еще падало немного снега.
Шан Синчжоу стоял на площади, тихо глядя на тот грандиозный и величественный холл.
Снег дрейфовал на его голову и одежду. Но он не плавился. Он прилипал к нему, как будто обретая какое-то нереальное существование.
Десяток евнухов и служанок поклонился в коридоре или у каменных ступенек за боковой дверью. Их головы были опущены, и они не смели говорить, а их тела дрожали в страхе.
Император был в этом холле.
Шан Синчжоу тихо смотрел на холл в течение долгого времени, но в конечном итоге решил уйти, не входя в холл.
Никто не знал, изменилось ли его выражение лица в этот момент.
Услышав отчет шепотом Евнуха Линя, Юйжэнь усилил хватку пальцев, которыми держал книги до побеления костяшек.
Когда Шан Синчжоу стоял снаружи холла, он читал.
Он был очень сосредоточен, так что его голова была опущена вниз.
Никто не знал, мог ли он понять содержимое книги.
И никто не видел, изменилось ли его выражение лица.
Массив, охраняющий холл, был деактивирован некоторое время назад. С щелей в окне подул промозглый ветер, шелестя страницы его книги.
Имперский Дворец был крайне неподвижным и тихим, как та одинокая гора в облаках, пока она не была пробуждена.
Через некоторое время в холле послышались звуки брызг воды.
Немедленно после этого Евнух Линь заговорил голосом, дрожащим от боли в сердце.
«Ваше Величество, согрейте глаза горячим полотенцем».
.....
.....
Область у Ортодоксальной Академии была заполнена людьми.
Такая сцена много раз имела место ранее.
После Фестиваля Плюща все бездельники осаждали Ортодоксальную Академию.
Даосист Сыюань и Линхай Чживан использовали Боевую Демонстрацию Всех Школ, отправляя нескончаемый поток экспертов, чтобы бросить вызов Ортодоксальной Академии.
После переворота Мавзолея Книг Ортодоксальная Академия была окружена кавалерией Имперского Двора в течение трех дней.
Но сегодня отличалось от тех других раз, потому что у Ортодоксальной Академии было невероятно тихо.
Не говоря уж о ругани и спорах, сегодня не было даже звука разговоров.
Вся столица была аналогично тихой.
Начиная с дворян и культиваторов, и заканчивая обычными гражданами, внимание всех было сосредоточено на грядущей битве между учителем и учеником.
Эта битва еще не началась, но уже была записана в анналах истории.
Можно было сказать, что это был самый важный бой после битвы Чжоу Дуфу с Лордом Демонов.
Великое Испытание, которое так часто привлекало внимание всего континента, давным-давно было забыто.
Испытуемые и священники из Департамента Духовного Образования все еще были в Мире Зеленого Листа. Было невозможно сказать, заметили ли они что-то странное.
Зеленый Лист в горшке был поставлен в комнату в ресторане снаружи Ортодоксальной Академии.
Танг Тридцать Шесть даже не взглянул на него.
Он стоял снаружи ресторана.
Все улицы вокруг Имперского Дворца уже были под стражей.
На Аллее Сотни Цветений было много людей.
Он увидел Ван По, Принца Сяна, Принца Чжуншаня, и даже Старую Леди клана Муто, которая в какой-то миг вернулась в толпу. Он увидел Линхай Чживана, который только поспешил из Академии Небесного Дао, и увидел Даосиста Сыюаня, спешащего с Дороги Мира. Но он не увидел Сюй Южун.
.....
.....
Сюй Южун отправилась в Апельсиновый Сад.
Принц Лоуян ходил назад и вперед по комнате, бормоча с бледным лицом: «Что мне делать, что мне делать...»
Мо Юй тоже была очень взволнована, и внешний вид ее мужа вводил ее в дурное настроение. Она спросила: «Что он думает?»
Сюй Южун мягко сказала: «Я не знаю».
Мо Юй злобно сказала: «Тогда ты должна идти туда и смотреть! Чего ты пытаешься достичь, приходя сюда!»
Сюй Южун посмотрела на нее и сказала: «Я пришла напомнить тебе, что, полагаясь на мое соглашение с Его Величеством, ты должна сделать кое-какие вещи».
Мо Юй нахмурилась и спросила: «Даже если ты знаешь, что есть невероятно высокий шанс, что он проиграет?»
Сюй Южун спокойно ответила: «Если он проиграет, мы нанесем прямой удар».
Мо Юй замерла, осознавая, что она и правда была единственным законным преемником Императрицы.
.....
.....
Дом не был домом для весны, лета или осени.
В комнате была температура сурового холода зимы.
Чэнь Чаншэн сидел у окна, закрыв глаза.
Бамбуковая стрекоза была поставлена на стол, как и Божественный Посох.
Маленькая Черная Дракониха стояла за его спиной, окутывая его в драконьем дыхании.
На полу не формировалось льда, потому что весь холод попадал на тело Чэнь Чаншэна.
Низкие температуры могли восстановить самые тонкие раны, убедиться в крепости тела, и успокоить море сознания.
В каменной комнате Дворца Ли он успокаивал свой разум и познавал меч в течение многих дней. Он уже сделал множество приготовлений.
Но он знал, что никаких приготовлений не будет достаточно, чтобы победить такого человека, как его учитель.
Через некоторое время он открыл глаза, взял Божественный Посох, и вышел из комнаты в комнату на первом этаже.
Он снял Божественную Робу и сменил ее на то тонкое одеяние в шкафу.
Это была комната Чжэсю, и этот набор одежды тоже принадлежал Чжэсю.
У этой одежды был очень короткий передний отворот, а рукава были еще короче. Она невероятно хорошо подходила для сражений, и даже больше подходила, когда надо было все поставить на кон.
Сделав это, он вышел из дома.
Шан Синчжоу уже стоял у озера.
Ван Чжицэ был рядом.
Чэнь Чаншэн бросил ему объект.
Ван Чжицэ вытянул руку и поймал его. Взглянув на него, он вздохнул.
Как и ожидалось, это был тот черный камень.
Глава 1100: Место битвы внезапно изменилось!
Ван Чжицэ стал несколько эмоциональным, глядя на черный камень в руке.
Этот черный камень изначально принадлежал ему.
После Великого Испытания Чэнь Чаншэн вынул этот камень из каменной стены в Павильоне Линъянь.
В то время Ван Чжицэ делал это по прихоти, но и из злобного интереса, тихой насмешки над Императором Тайцзуном.
Он не ожидал, что через так много лет кто-то все еще знал эту тайну, и что этот кто-то получит этот черный камень.
После этого столица в ночи искупалась в звездном свете, что привело к внезапному росту репутации Чэнь Чаншэна.
Многие люди говорили, что Чэнь Чаншэн не был, как он, шла ли речь о таланте, темпераменте, или жизненных встречах.
Чэнь Чаншэн нашел объекты, которые он спрятал в Павильоне Линъянь, так что он и правда был его преемником с определенной перспективы.
Возможно, по этим причинам Ван Чжицэ всегда восхищался Чэнь Чаншэном.
Как результат, он появился у Горы Хань и спас жизнь Чэнь Чаншэна от Лорда Демонов.
Сегодня он прибыл в столицу, чтобы убедить Сюй Южун, но и из сострадания к Чэнь Чаншэну.
Когда он схватил черный камень, который бросил ему Чэнь Чаншэн, он осознал, что все его усилия были необязательными.
Чэнь Чаншэн давным-давно сделал приготовления, приготовления сразиться со своим учителем.
Он выбрал идеальное поле боя.
Это как раз было то место, куда вел черный камень.
.....
.....
Пока Ван Чжицэ смотрел на черный камень, маленькая Черная Дракониха смотрела на него презрительным взглядом.
Можно было вообразить, насколько глубокой была ненависть после нескольких столетий заточения.
Когда она увидела, как Чэнь Чаншэн бросает черный камень Ван Чжицэ, она сильно разозлилась, презренно фыркнув.
Ван Чжицэ проигнорировал ее. Он сказал Шан Синчжоу и Чэнь Чаншэну: «Вы оба, позаботьтесь о себе».
Шан Синчжоу ничего не сказал, а выражение его лица было безразлично.
Чэнь Чаншэн спокойно поклонился, а затем кивнул Черной Драконихе в приветствии.
Маленькая Черная Дракониха в порыве ветра и танце снежинок покинула Ортодоксальную Академию.
Шан Синчжоу повернулся к Чэнь Чаншэну.
Несмотря на отсутствие ветра поднялись волны, заставляя тонкий слой льда на озере трескаться, испуская холодный туман.
Озеро начало подниматься и падать, сначала это была мягкая жалоба, а затем яростный рев. Волны ударялись о берег, поднимая много снега.
Брызги волн, бесчисленные жемчужины воды, выглядели, как проливной дождь.
Чэнь Чаншэн повернулся к Шан Синчжоу.
Глаза учителя и ученика встретились.
Раздался глухой удар.
Танцующие снежинки, холодный туман, и озерная вода, падающая проливным дождем, растворились в дым.
Над озером воспарила дымка, отражая солнечный свет и производя всевозможные прекрасные иллюзии. Внутри даже была видна радуга.
Когда туман и дым улеглись, Чэнь Чаншэн и Шан Синчжоу уже исчезли.
Ван Чжицэ шел под большим баньяном, молчаливо глядя на далекий конец радуги.
Ортодоксальная Академия действительно была идеальным местом для сражения учителя и ученика.
Но сражение началось в Саду Чжоу.
.....
.....
Сад Чжоу был миниатюрным миром, обладающим невероятно особенными законами.
Верхний предел уровня культивации, который мог удержать Сад Чжоу, основывался на уровне культивации хозяина Сада Чжоу.
Во времена Чжоу Дуфу его уровень культивации был превосходен, так что уровень культивации, который мог удержать Сад Чжоу, был без верхнего предела.
Будь это предыдущий Лорд Демонов, тот могучий Черный Морозный Дракон, тот ослепительный юноша с талантом, появлявшимся раз в поколение, Чэнь Сюаньба, или любые другие исключительные эксперты, которые следовали, они все могли входить в Сад Чжоу, и они даже могли использовать свою максимальную силу. С определенной перспективы, это подразумевало, или заранее доказывало, что сила этих экспертов не могла превосходить силу Чжоу Дуфу. В лучшем случае, они могли задействовать силу, равную ему.
После смерти Чжоу Дуфу Сад Чжоу потерял своего хозяина, так что правила сами изменились, позволяя входить только культиваторам стадии Неземного Открытия, и любой, кто превзойдет ее, активирует печати. Это приведет к тому, что законы убьют нарушителя, или отдача вызовет разрушение Сада Чжоу.
Сейчас, когда Сад Чжоу был в руках Чэнь Чаншэна, верхняя грань поднялась до пика Конденсации Звезд.
В несколько последних лет, когда он предстал перед Лордом Демонов на Горе Хань или в снежных горах, или когда он предстал перед каким-либо другим экспертом Божественного Домена, Чэнь Чаншэн никогда не пробовал использовать Сад Чжоу, чтобы удержать своего противника. Кроме того факта, что он переживал, что эти эксперты Божественного Домена могли охватывать законы пространства, он даже больше переживал, что Сад Чжоу мог рухнуть...
Точно так, как почти случилось, когда столкнулись Златокрылый Великий Пэн и дракон десяти тысяч мечей.
Обстоятельства этого дня были совершенно другими.
Это был назначенный бой.
Соглашаясь войти в Сад Чжоу, Шан Синчжоу соглашался на условия.
Он подавит свой уровень культивации ниже Божественного Домена.
Таким образом, он не пострадает от атаки законов Сада Чжоу, и Сад Чжоу не испытает риск коллапса.
Более важно то, что учитель и ученик будут на равном уровне.
Две стороны соперничали в Дао, боевой проворности и интеллекте.
Это был справедливый бой.
.....
.....
Первыми заметившими искажение пространства в Ортодоксальной Академии были Ван По и Принц Сян.
После них было три старейшины Зала Мечей Горы Ли, которые однажды стерегли ту радугу.
Все больше и больше людей начинало осознавать, что в Ортодоксальной Академии что-то случилось.
Тишина, вызванная шоком и удивлением, не продлилась долго. Наконец-то неподвижность в Аллее Сотни Цветений была нарушена.
Принц Чжуншань холодно рассмеялся, а на лицах нескольких Божественных Генералов появились выражения презрения.
Из чайного дома раздался звук разбивающейся чашки. Это звучало так, как будто ее разбили из злости.
То, что Чэнь Чаншэн был хозяином Сада Чжоу, давным-давно перестало быть тайной.
Логически говоря, он мог использовать законы Сада Чжоу в этой битве, что даст ему громадное преимущество.
Но никто все еще не верил, что он сможет победить Шан Синчжоу.
Между ними была целая стадия культивации.
Даже если Шан Синчжоу подавит свою культивацию ниже Божественного Домена...
Этот зазор все еще оставался.
Существовать означало существовать, и он не исчезнет просто так по какой-то случайной причине.
Будь это опыт, интеллект, проницательность, или что-либо другое, Шан Синчжоу далеко превосходил Чэнь Чаншэна.
Как мог человек, однажды прошедший через широкий океан, быть неспособен пройти через маленький ручей?
Как мог кто-то, вскарабкавшийся на самую высокую гору, забыть, как ходить, вернувшись на землю?
Все было так, как и с маленькой Черной Драконихой. Хотя она еще не созрела и формально не сделала шаг в Божественный Домен, несколько из ее атрибутов были врожденно Божественными, так что ее можно было считать неуязвимой под Божественным Доменом.
Шан Синчжоу, который добровольно подавил свою культивацию ниже Божественного Домена, был подобным созданием, возможно, даже более ужасающим.
Как мог Чэнь Чаншэн победить его? Более важно то, что, даже если Чэнь Чаншэн скрыл какие-то таинственные стратегии в Саду Чжоу, если ситуация действительно достигнет критической точки, Шан Синчжоу будет полностью способен найти путь из Сада Чжоу. Когда придет это время, что сделает Чэнь Чаншэн?
.....
.....
Над вопросами в головах толпы, естественно, тщательно раздумали участники: Чэнь Чаншэн и Шан Синчжоу.
В это мгновение они стояли перед Долиной Заката.
Далекое красное солнце медленно шагало по периметру травянистых равнин, окрашивая скалы в красный цвет.
Множество экстраординарных индивидов пришло в это место.
Чжоу Дуфу, Чэнь Сюаньба, владелец Меча Горного Моря, и многие другие.
Здесь имело место множество чудес.
Одним из них было то, когда Сюй Южун была при смерти, и ее душа Феникса пробудилась вновь.
«Ты хочешь создать чудо, но это место давным-давно доказало, что чудес не бывает».
Шан Синчжоу продолжил: «Си Кэ проиграл, грандмастер Горы Ли проиграл, Чэнь Сюаньба тоже проиграл. Чжоу Дуфу всегда был победителем».
Если заявить, что и правда не было такой штуки, как судьба, то аннотация ‘судьбы’ была бы, что сильные всегда будут сильными. Перед лицом истинной силы горячая кровь, желание, мечты, идеалы, настойчивость, храбрость, жертва, и все остальные хорошо звучащие слова были совершенно бессмысленны.
Чэнь Чаншэн сказал: «Учитель, вы сказали, что я не смогу прожить дольше двадцати, но я смог».
Шан Синчжоу сказал: «Но это также зависело от ее силы».
«Но это не была судьба. По крайней мере, это не та судьба, которую вы для меня заготовили».
Чэнь Чаншэн посмотрел вниз на равнины за Шан Синчжоу, на водную траву, которая разрослась за три года, на монстров, выходящих и входящих в траву. Он затих на некоторое время, а затем повернулся к Шан Синчжоу и сказал: «Я заявляю это чудом».
Шан Синчжоу спокойно посмотрел на него и спросил: «Вот как?»
Он поднял левую руку со взмахом рукава.
Пять стройных пальцев указывало на Чэнь Чаншэна.
Холодный бриз шелестел старые деревья Долины Заката.
Это было прекрасное зрелище, но Чэнь Чаншэн испытывал невероятную опасность.
Его рука немедленно легла на рукоять меча.
Он был готов вынуть Безупречный Меч и держать его перед грудью, используя Глупый Меч, который он так давно не использовал.
Он носил одежду Чжэсю, так что у него были очень короткие рукава.
Его плечи были расслаблены все это время.
Во всем континенте, кроме Лю Цина, не было никого, кто был быстрее с мечом, чем он.
Даже если этого будет недостаточно, у него были даже более быстрые мечи.
Одной мысли будет достаточно, чтобы заставить несколько тысяч мечей в его ножнах излиться наружу и сформировать море мечей.
Не только Шан Синчжоу, подавленный под Божественным Доменом, даже Шан Синчжоу на его нормальном уровне силы не смог в мгновение сломать массив мечей Храма Южного Ручья.
Если у него будет несколько мгновений, он найдет возможность.
И все же...
Его рука не коснулась ножен.
Нескольким тысячам мечей не удалось взмыть через воздух и сформировать массив мечей Храма Южного Ручья.
Потому что его меч исчез.
Безупречного Меча и его ножен уже не было на их прежнем месте.
Холодный ветерок через Долину Заката шелестел его пустой пояс.
В следующее мгновение...
В руке Шан Синчжоу появился меч.
У него были тонкие и стойкие пальцы, создающие впечатление, что меч всегда был его.
«Все твоё принадлежит мне, включая меч и ножны».
Шан Синчжоу спокойно спросил: «Как, возможно, ты сможешь победить меня?»
Холодный ветерок оставался, неся в себе промозглый холод.
Под ногами Шан Синчжоу появились облака.
Шан Синчжоу воспарил к Чэнь Чаншэну, выставив правую руку вперед.
Его ладонь казалась обычной и непримечательной, но казалось, что она была в согласии с законами мира, как будто ее нельзя было избежать.
Чэнь Чаншэн не мог избежать ее.
Ладонь Шан Синчжоу пала на его живот.
Раздался легкий шлепок.
Чэнь Чаншэн был брошен со скалы.
В небе за Долиной Заката была прочерчена дуга.
Как будто падающий листок или камень тихо падал к равнинам в нескольких ли вдали.
Дата: 2018-12-21, просмотров: 226.