Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
«Что?»
«Я хочу обнять тебя, пока буду спать».
«А?»
«Мм».
Мо Юй говорила смело и прямо.
Чэнь Чаншэн почувствовал, как будто в его ушах прогремел гром.
Он махнул руками и сказал: «Прекрати дурачиться».
Мо Юй спросила: «Тогда зачем ты пришел?»
Чэнь Чаншэн сказал: «Я пришел увидеть тебя, наставить тебя, а также поблагодарить тебя».
Мо Юй и правда многое для него сделала, и действительно заслуживала, чтобы он лично пришел и поблагодарил ее.
Мо Юй ответила: «Если ты хочешь поблагодарить меня, то ты должен сопроводить меня, пока я сплю».
Чэнь Чаншэн почувствовал себя очень беспомощным: «Ты выйдешь замуж через несколько дней».
«В то время я не просила тебя спать со мной».
Мо Юй посмотрела на него и сказала: «Именно потому, что я скоро выйду замуж, я хочу поспать с тобой».
Ее слова все еще были смелыми и прямыми, но эта прямота скрывала много смысла, много совершенно очевидных значений.
Чэнь Чаншэн не знал, что сказать.
Мо Юй уставилась ему в глаза и сказала: «Если ты не смеешь приближаться, это означает, что у тебя есть ко мне чувства».
Чэнь Чаншэн с некоторыми колебаниями подошел к краю ее постели.
Мо Юй обняла его пояс и погрузилась лицом в его спину.
Чэнь Чаншэн вдруг кое-что вспомнил.
«Разве ты не забрала набор моих простыней и подушек из Ортодоксальной Академии?»
Мо Юй в настоящее время прильнула к его спине, так что ей не надо было волноваться, что он увидит ее, так что она была налегке.
Когда она услышала эти слова, на ее лице быстро появилось два красных пятна, пока она думала, что и правда тогда была нелепой. Но она, похоже, забыла, что прямо сейчас была довольно нелепой.
«Прошло долгое время. Запах на простынях и подушках давным-давно растворился».
«А... Тогда ты все еще страдаешь от бессонницы в недавнее время?»
«Это странно. После ухода Императрицы моя бессонница исчезла. Когда я была в другой резиденции Чжоу Туна в один день, мне даже удалось вздремнуть днем».
«Вот как?»
«Верно».
«Я просто посижу так. Ты можешь вздремнуть».
«Мм, всего на немного. Небольшого времени будет достаточно».
Комната затихла.
Чэнь Чаншэн сидел на краю постели, не смея шевелиться.
Мо Юй обняла его талию, не сдвигаясь ни на дюйм.
Это должно быть крайне неудобной позой, но она быстро заснула и даже начала мягко храпеть.
Время медленно шло, как и снег, постепенно накапливающийся за окном.
Когда Чэнь Чаншэн подумал, что ему придется просидеть так всю ночь, когда он задумался, как объяснит все Сюй Южун утром, Мо Юй проснулась.
Один час сна наполнил ее энергией. Можно было представить качество этого сна.
Служанка принесла ей тарелку супа ласточкиного гнезда. Она съела две ложки и вдруг подняла голову. Глядя на Чэнь Чаншэна, она спросила: «Почему ты еще не ушел?»
Чувствуя беспомощность, Чэнь Чаншэн сказал: «Я думал, что ты написала мне письмо, прося меня прийти, потому что хотела обсудить кое-какие вещи».
Похоже, что ты просто хотела обнять меня, пока ты спала.
Мо Юй ответила: «Не о чем говорить. В столице очень тихо. Все не сильно отличается от раннего времени».
Мо Юй писала ему письма в течение прошлых трех лет, так что он был хорошо знаком с состоянием имперского двора.
В имперском дворе десяток принцев Чэнь, ведомых Принцем Сяном и Принцем Чжуншанем, клан Тяньхай, и несколько Божественных Генералов, тренированных Чэнь Гуаньсуном, были частью одной фракции. Другая фракция состояла из министров, которые пережили прошлое правительство, и Евнуха Линя во дворце.
Простым способом различить эти две фракции было их отношение к императору.
«Если учитель хотел бы заняться этими делами, эти проблемы не возникли бы, так что очевидно, что он не хочет думать о них».
Мо Юй добавила: «Возможно, он хочет увидеть административные навыки Его Величества, или, возможно, он просто хочет закалить Его Величество».
«Старший брат может справиться с этим».
Чэнь Чаншэн вспомнил, как он давным-давно в Деревне Синин поймал тех рыб без чешуи, живущих в ручье у храма, которых приготовил его старший брат.
Его старший брат был лучшим в готовке рыбы, потому что у него было стойкое сердце, делая его очень терпеливым и даря ему твердую руку.
«Так что самые большие проблемы Имперского Двора находятся за пределами Имперского Двора. Если быть точнее, это его отношения с Ортодоксией».
Мо Юй сказала: «Многие люди хотят знать, что почтенный даосист будет делать с твоим возвращением в столицу».
Чэнь Чаншэн сказал: «Я жду встречи с ним».
Покинув столицу в снежной буре, учитель и ученик ни разу не встречались.
Сейчас, когда он вернулся, встреча была неизбежна.
Он был уверен, что в этой встрече Шан Синчжоу придется посмотреть ему прямо в глаза, и он больше не сможет относиться к нему, как к незнакомцу.
Мо Юй спросила: «Может ли это быть встреча, в которой одна улыбка рассеет все обиды?»
Чэнь Чаншэн ничего не сказал. Он знал, в чем была самая большая проблема между ним и его учителем.
Это был узел в сердце, который было невероятно сложно развязать. В конце концов, казалось, что кроме того, как разрезать его мечом, не было лучшего метода.
Мо Юй не придавала внимания его позиции: «Хотя все, включая меня, не понимают, почему вы двое решили стать врагами, я думаю, что ты должен приготовиться к тому, что почтенный даосист изменит свою позицию. Когда он выразит намерение заключить мир, твоя реакция должна быть быстрее».
Чэнь Чаншэн спросил: «Ты правда думаешь, что его позиция может измениться?»
«Кто знает? После ситуации в Городе Белого Императора как он, так и Имперский Двор должны тебе, и, возможно, он вдруг превзойдет это».
Мо Юй подметила: «Будет вовсе не удивительно, если он сделает что-то такое ради истребления демонов».
Чэнь Чаншэн знал, что у этого была маленькая возможность, но, как и сказала Мо Юй, все было возможно.
Когда он подумал, что действительно могла быть крохотная возможность, он вдруг почувствовал небольшую надежду.
«Если все может быть так, то ничего не может быть лучше».
«Но если все случится так, этого будет недостаточно, чтобы решить проблемы между вами двумя».
«Я не понимаю, что ты имеешь в виду».
«Тебе кажется, что если позиция почтенного даосиста изменится, у этой истории будет счастливый конец?»
Мо Юй посмотрела на него и сказала: «Наоборот, если все и правда так произойдет, это значит, что последует трагедия».
Чэнь Чаншэн спросил: «Что ты хочешь сказать?»
Мо Юй спросила в ответ: «Ты отомстишь за Божественную Императрицу?»
Чэнь Чаншэн покачал головой. Не говоря о том факте, что это погрузит людей в гражданскую войну, даже у самой мести не было смысла.
Божественная Императрица спасла его жизнь, но у него все еще не было права поднимать это великое знамя.
У его старшего брата было наибольшее право мстить за Божественную Императрицу, но он был Императором Великой Чжоу, самым любимым и доверенным учеником его учителя.
Даже его старший брат ничего не мог поделать с этим, не говоря о нем самом.
«Многие люди, включая этих принцев, следят за мной. Они все боятся, что я стану мстить за Императрицу».
Мо Юй посмотрела ему в глаза и сказала: «Но вы все забыли. Человек, который больше всего хочет отомстить за Императрицу, это не ты, не Его Величество, и это не я».
Чэнь Чаншэн вдруг испытал беспокойство.
Он и правда забыл.
Все служащие и генералы забыли.
Весь континент забыл.
Человеком, который больше всех хотел отомстить за Божественную Императрицу, у которого было наибольшее право отомстить за нее, был тот человек.
Это была Сюй Южун.
Божественная Императрица наблюдала за ее ростом.
Не предыдущая Святая Дева, а Божественная Императрица просветила Сюй Южун, как учитель.
Не жена Сюй Шицзи, а Божественная Императрица была настоящей матерью для Сюй Южун.
Божественная Императрица была Фениксом, а Сюй Южун тоже была Фениксом.
Настоящей дочерью Божественной Императрицы была не Принцесса Пин, а Сюй Южун.
Не Юй Жэнь, а Сюй Южун была истинным преемником Божественной Императрицы.
Мо Юй спросила: «Ты думаешь, что она не станет мстить за Императрицу?»
Чэнь Чаншэн очень долгое время хранил молчание, прежде чем сказать: «Она никогда не упоминала это».
«Учитывая ее отношения с Императрицей, ты не нашел странным, что она ни разу не напоминала это за три года?»
Мо Юй уставилась ему в глаза: «Я наблюдала за ее ростом. Я знаю, насколько ужасающи ее сила воли и исполнительность».
Не упоминая и даже не думая о вопросе времени трех лет, насколько могучей должна быть сила воли?
Если у нее аналогично выдающаяся исполнительность, какого шага она достигла?
.....
.....
В дрейфующем снегу среди режущих зимних ветров Чэнь Чаншэн забрал Сюй Южун и отвел ее в Сад Сотни Трав.
Они под Желтым Бумажным Зонтиком пошли в самую глубокую часть сада.
Там был обычный лес. Однажды здесь были расположены каменный стол и каменные стулья, но сейчас тут осталась только пустая земля.
Сюй Южун молча смотрела на это место.
Там была похоронена Божественная Императрица.
В очень, очень глубоком месте.
Глава 1049: Возвращение в Ортодоксальную Академию
Чэнь Чаншэн повернулся к Сюй Южун.
Она выглядела очень красивой со стороны.
Настолько же красивой, как и с любого другого угла.
Она была настолько же спокойной, как и всегда.
Но Чэнь Чаншэну по какой-то необъяснимой причине показалось, как будто он увидел холод осени на ее лице.
Возможно, из-за того, что Мо Юй вчера сказала ему?
С прошлой ночи он провел долгое время думая и колеблясь, а сейчас он наконец-то спросил.
«Ты... Хочешь сказать что-то?»
Удивленная Сюй Южун спросила: «Сказать что?»
Но выражение ее лица и то, как она повернулась к нему, казались совершенно естественными.
Чэнь Чаншэн вдруг не знал, как продолжить тему. Его взгляд пал на соседнюю траву.
На губах Сюй Южун появилась улыбка: «Ты говоришь об Императрице?»
Чэнь Чаншэн кивнул.
Ее улыбка сошла с лица, и она мягко сказала: «Она всегда была, как моя мать».
Чэнь Чаншэн посмотрел в то место и спросил: «Ты собиралась что-то сделать?»
Сюй Южун спокойно посмотрела на него и сказала: «Мо Юй сказала тебе что-то прошлой ночью?»
Чэнь Чаншэн искренне признал: «Она думает, что ты отомстишь за Божественную Императрицу».
Сюй Южун спросила: «Ты будешь волноваться, если я сделаю это?»
Ответ Чэнь Чаншэна все еще был искренним: «Да».
Сюй Южун легко сказала: «Разве это не то, что будет более уместно для нее? Она та, о ком ты должен беспокоиться».
Чэнь Чаншэн ответил: «Прошлой ночью она сказала мне, что убив Чжоу Туна, она вернула привязанность Императрицы к ней».
Сюй Южун затихла на некоторое время, после чего сказала: «То, что позаимствовано, будет возвращено. Это естественный ход вещей».
Чэнь Чаншэн не мог видеть, о чем она действительно думала, так что спросил: «О чем думаешь?»
Сюй Южун вернула: «А о чем думаешь ты?»
«Хотя я и Учитель сейчас относимся друг к другу, как незнакомцы, именно из-за этого, касательно этого дела, я не знаю, кто прав, а кто - нет».
Чэнь Чаншэн добавил: «Если я учитываю тот факт, что они все использовали Чжоу Туна, то я думаю, что они все были неправы».
Сюй Южун сказала: «Так ты думаешь, что нет причин использовать ошибку, чтобы справиться с другой ошибкой».
Чэнь Чаншэн ответил: «Я просто нахожу невозможным убедить себя».
Сюй Южун спокойно вернула: «Это разумно, но тебе не надо пытаться убеждать меня и не надо волноваться обо мне, так как я не планировала ничего делать. Я культивирую Великое Дао, а Императрица тоже культивировала Великое Дао. Если крупица ее души в море звезд все еще обладает сознанием, то она определенно не захочет, чтобы я думала над этими мелочными делами».
Чэнь Чаншэн ничего не сказал.
Логически говоря, так как Сюй Южун только работала вместе с Шан Синчжоу, Чэнь Чаншэн не должен был ни о чем волноваться. Но ему все еще казалось, что что-то было не так.
Сюй Южун добавила: «Если я действительно планирую сделать что-то, я определенно скажу тебе. Кроме того, как почтенный даосист мог не заметить?»
Чэнь Чаншэн испытал некоторое облегчение, потому что знал, что Сюй Южун не станет обманывать его.
Сюй Южун прекратила обсуждение этой темы. Глядя на стену в глубинах леса, она спросила: «Ортодоксальная Академия на той стороне?»
Чэнь Чаншэн был очень хорошо знаком с этим лесом: «Она на другой стороне стены».
Так как они отправились в Сад Сотни Трав, у них не было причин идти в Ортодоксальную Академию.
Чэнь Чаншэн подошел к стене.
Сюй Южун была на шаг медленнее.
Потому что окинула тот участок травы последним взглядом.
У нее были очень спокойные глаза.
Божественная Императрица была похоронена в очень, очень глубоком месте.
В ее сердце тоже было глубокое, очень глубокое место.
.....
.....
Серо-черная стена была довольно высокой и очень старой. Было сложно сказать, сколько лет ветра и дождя она испытала.
Но дверь в стене явно была довольно новой. Судя по пыли в ее щелях, она не могла быть старше нескольких лет.
С концом стены за областью видимости внезапное появление этой двери посреди этой серо-черной стены выглядело почти как рот, открывающийся в смехе.
Чэнь Чаншэну почти показалось, как будто та девушка распахнула дверь и прошла через нее, так что он не смог сдержать улыбку.
Он толкнул дверь и вошел в Ортодоксальную Академию.
На другой стороне не было деревянной емкости, из которой шел пар.
Танг Тридцать Шесть много лет назад покинул Академию Небесного Дао, после чего жил в Ортодоксальной Академии. Если ему снова придется бежать в его промокшей одежде, куда он пойдет, чтобы позаимствовать набор одежды?
Тот дом все еще был в изначальном месте.
Чэнь Чаншэн очень долгое время жил в этом доме, так что он был довольно хорошо знаком с ним, входя внутрь.
Если войти на первый этаж, можно было сразу же увидеть комнату. Это была комната Чжэсю.
В ней было невероятно тихо, как будто никого не было дома.
Как коридоры, так и окна - все было таким же, как и три года назад.
Су Моюй и Танг Тридцать Шесть жили этажом выше.
Его собственная комната была на третьем этаже.
Комнаты тоже не изменились, но было ясно, что их регулярно убирали. Их даже можно было описать безупречными.
Тот ряд простых даосских роб в различных оттенках все еще висел в его шкафу. Книги все еще были в книжном шкафу, а его кровать все еще была опрятной.
Как будто он никогда не уходил, как будто тех трех лет не существовало.
Сюй Южун указала на пустое место на книжной полке и спросила: «Где та маленькая побрякушка, которую я дала тебе, когда мы были маленькими?»
«Уходя, я забрал ее с собой».
Чэнь Чаншэн выудил пальцами очень старую бамбуковую стрекозу.
Сюй Южун осторожно взяла ее, положив на книжную полку.
Видя это, Чэнь Чаншэн почувствовал себя довольно тепло, но и немного странно.
Он вспомнил, что Сюй Южун не должна была приходить в его комнату, но как она знала, куда положить бамбуковую стрекозу?
Он повернулся к Сюй Южун, желая спросить, откуда она знала.
У Сюй Южун было очень спокойное лицо, но ее щеки немного покраснели. Она опередила его, говоря: «Она довольно старая. В будущем я сделаю для тебя новую».
Чэнь Чаншэн понял, что уже не мог спрашивать, и засмеялся.
Выйдя из дома, они пересекли поляну и вышли к дому.
Большой баньян был покрыт белым снегом. Он выглядел очень красиво, но и заставлял волноваться, сможет ли он выдержать холод.
Подул порыв ветра. Чэнь Чаншэн и Сюй Южун стояли на толстых ветвях дерева, пока снег устремлялся вниз.
«В прошлом, стояли ли вы тут, глядя на столицу?»
«Это верно. Мы думали, что было превосходно вот так смотреть на пейзажи».
«Что на другой стороне?»
«Маленькая кухня. Позже Уцюн Би уничтожила ее, а затем она была отстроена. Сейчас никто ее не использует, но я слышал, что ее запасли дровами и кухонными приспособлениями».
«Она просто ждет возвращения Сюаньюань По?»
«Ждет его следующего визита в столицу. Он, вероятно, станет великим генералом к тому времени»*.
.....
.....
Столица была очень тихой в легком снегу, как и Ортодоксальная Академия. Издалека был слышен шум, и если внимательно прислушаться, было слышно, как много людей одновременно зачитывало книгу.
Ортодоксальная Академия была очень большой. В прошлом Чэнь Чаншэн оставался только в ее малой части, но он знал, что все перестало так быть очень много времени назад.
Он хотел приблизиться и посмотреть, и у Сюй Южун, естественно, не было возражений.
Они последовали за звуками учащихся, пройдя мимо библиотеки, мимо ворот, где Цзинь Юйлу однажды жарил трех оленей, мимо наконец-то отремонтированного фонтана, а затем они вошли в лес.
Большая часть зданий Ортодоксальной Академии была на другой стороне этого леса.
Звуки зачитывания становились громче и громче.
Что интересно, лес становился тише и тише.
Они вдруг услышали плач перед собой.
Чэнь Чаншэн посмотрел туда.
Юноша прислонился к дереву, вытирая слезы.
У этого юноши была обычная одежда. Он не был отпрыском богатой семьи, но он, вероятно, не был из бедных.
У юноши распухло лицо. Было очевидно, что кто-то избил его.
Сюй Южун собралась подойти и спросить.
Вдруг из леса раздались шаги, сопровождаемые смехом.
«Сегодня я определенно изобью Сюэ Ецзиня!»
«Верно, мы не можем дать ему убежать».
«Да, да, да, посмотрим, посмеет ли он показываться в нашей Ортодоксальной Академии!»
______________
* В следующей главе автор признает, что допустил ошибку, так как Чэнь Чаншэн уже проводил Сюй Южун по Ортодоксальной Академии. К тому же, Чэнь Чаншэн знал, что Сюй Южун однажды посещала его комнату ранее, так что она, естественно, знала, где должна быть бамбуковая стрекоза. Но автор решил не делать изменений ради романтической части истории.
Глава 1050: Новая ситуация Ортодоксальной Академии
Юноша услышал голоса из леса, и на его лице появилось выражение страха. Как только он собрался уходить, он осознал, что был слишком медленным.
Десяток молодых людей в спешке шагов поспешили в лес и окружили юношу.
Видя избитое лицо и покрытую пылью одежду юноши, один из молодых людей посмотрел на него с выражением презрения. Большинство молодых людей, с другой стороны, начали разъяряться, а их глаза засияли. Похоже, что они намеревались избить этого юношу в еще более плохое состояние.
Чэнь Чаншэн и Сюй Южун тоже были в лесу, но оставались необнаруженными в укрытии нескольких кустов малины.
Когда он увидел жалкий внешний вид юноши, лицо Чэнь Чаншэна потемнело.
Когда он услышал имя этого юноши и увидел тех молодых людей в форме академии, его лицо потемнело еще сильнее.
Юноша рукавом вытер слезы на лице и пробормотал: «Если вы продолжите делать это, я доложу учителю».
«Разве ты уже не доложил об этом в прошлом месяце? И разве ты не ходил только что?»
Юный студент поддразнил: «Какой учитель побеспокоится о тебе?»
Юноша набрался храбрости и сказал: «Его Святейшество Поп вернулся! Он придет в Ортодоксальную Академию!»
Казалось, что несколько молодых учеников было задето этими словами, в их глазах появилось беспокойство, но оно быстро превратилось в жестокость.
Молодой студент сурово упрекнул: «Ты думаешь, что у тебя появилась поддержка с возвращением Его Святейшества в столицу? Насколько могучая фигура - Его Святейшество, что он станет беспокоиться о таких мелочах? Кроме того, ты - сын предательского министра. У тебя нет права учиться здесь!»
На лице юноши появилось болезненное выражение. Он умудрился сказать: «Мама сказала, что Его Святейшество Поп позволил мне учиться здесь!»
«Можно ли верить бреду твоей матери? Твое нахождение здесь только добавляет проблем Ортодоксальной Академии. Мы хотим выгнать тебя ради Ортодоксальной Академии, и никто не станет винить нас. Ты также не должен винить нас за безжалостность. Ты можешь винить только свою глупую мать».
Молодые студенты начали окружать юношу, поливая его руганью.
Сюй Южун посмотрела на Чэнь Чаншэна и сказала: «Я планирую осмотреться».
Сказав это, она ушла.
Она знала, что Чэнь Чаншэн не желал видеть эти вещи, и что он не хотел, чтобы кто-либо еще видел их, даже если это была она.
Это было дело Ортодоксальной Академии.
Ортодоксальная Академия принадлежала ему, Лоло, Сюаньюань По, Тангу Тридцать Шесть и Су Моюю.
Молодой студент пнул юношу.
Послышался хруст, и камень полетел через воздух, с точностью ударяя студента в колено.
Юный студент согнулся в боли, хватаясь за ногу и катаясь по земле.
Другие студенты были глубоко встревожены. Помогая своему собрату встать, они посмотрели в лес и закричали: «Кто здесь?»
Кусты малины зашелестели, и мимо них подул ветер.
Чэнь Чаншэн прибыл на место действия. Он посмотрел на юношу по имени Сюэ Ецзинь и спросил: «Ты - сын Божественного Генерала Сюэ?»
Услышав слова ‘Божественный Генерал Сюэ’, юноша замер на несколько мгновений до того, как смог кивнуть.
Все молодые студенты были ошеломлены.
В ночь переворота Мавзолея Книг Сюэ Синчуань был отравлен до смерти Чжоу Туном.
Как самый могущественный генерал правительства Тяньхай, он даже не мог найти мира в смерти. Его тело было выставлено за городом на десяток дней.
В течение последних трех лет, каждый раз, когда упоминался Сюэ Синчуань, никто не смел называть его Лордом Сюэ.
Офицерам, которых он лично продвигал, и его старшим подчиненным, естественно, было очень сложно жить под новым правительством, и они проводили тяжелые дни в Провинции Цун.
Что касается Мадам Сюэ и ее наследника, оставшихся в столице, они тоже жили очень сложной жизнью. Если бы Дворец Ли иногда не отправлял людей, Мо Юй не совершила визит дважды после возвращения в столицу с имперским указом, и Принц Чэнь Лю не помогал бы им в тайне, они определенно давно были бы изгнаны из Дороги Мира.
Но было совершенно очевидно, что Молодой Хозяин Сюэ жил очень трудной жизнью в Ортодоксальной Академии.
Молодые студенты беспокойно спросили: «Кто ты?»
Чэнь Чаншэн проигнорировал их, говоря Сюэ Ецзиню: «Ты должен был проинформировать учителя об этой ситуации».
Сюэ Ецзинь почувствовал себя опозоренным, его глаза покраснели, и он сказал дрожащим голосом: «Я сделал это, но учителям было все равно, а затем они еще сильнее избили меня».
Чэнь Чаншэн подумал о том, что слышал ранее, и подтвердил, что все действительно было так, но... почему все было так?
«Если учителей это не беспокоит, ты должен был найти кого-то, кто управляет учителями, например, Заместителя Директора Су».
В последние несколько лет, в отсутствие его, Лоло, Танга Тридцать Шесть и Чжэсю в столице, Ортодоксальная Академия была под полным управлением одного Су Моюя.
Су Моюй сейчас был Заместителем Директора Ортодоксальной Академии.
Сюэ Ецзинь почувствовал себя еще более обиженным, думая про себя, что он был просто обычным студентом. Не то чтобы он мог встретить Директора Су, когда ему пожелается.
Чэнь Чаншэн сказал: «Ты должен рассказать об этих вещах своей матери. Твоя мать, естественно, сможет встретиться с ним».
Сюэ Ецзинь ответил: «Как сын, как я могу беспокоить свою мать?»
Чэнь Чаншэн был очень доволен таким ответом. Он улыбнулся и сказал: «Тогда следуй за мной. Я отведу тебя увидеть его».
Сказав это, он вышел из леса с Сюэ Ецзинем.
Десяток юных студентов хотел остановить его, но они осознали, что их ноги не могли двигаться, и они не смели бежать за парой.
По их мнению, хоть этот человек и казался ненамного старше их, у него было умиротворенное благородство, которое нельзя было недооценивать.
Ортодоксальная Академия не была местом, в которое можно было входить и выходить, как пожелается. Они были уверены, что среди них не было такого студента или молодого учителя.
Тогда кем же был этот человек?
К ним в головы вдруг пришла возможность.
Студенту, чьё колено было ранено камнем, помогли встать товарищи, и он сейчас с трудом стоял. Его ноги вдруг обмякли, и он рухнул на землю.
Другие студенты вмиг побледнели, а их лица стали белее снега.
.....
.....
Глубоко в здании в западной части Ортодоксальной Академии.
Су Моюй посмотрел на учителя перед собой, и в его глазах промелькнули эмоции отвращения и злости. Он постепенно умудрился подавить их, поворачиваясь к окну и говоря: «Через некоторое время будет проведено собрание академии. Эти студенты получат выговор согласно правилам академии».
Учитель опустил голову, непрерывно вытирая пот с лица. Он иногда поднимал голову, глядя на окно.
За окном стоял юноша.
Оказывается, что Поп действительно был таким молодым. Оказывается, что Поп действительно был в хороших отношениях с Поместьем Сюэ.
Все в столице знали о вовлечении Чэнь Чаншэна в похороны Сюэ Синчуаня, но многие люди считали, что это было просто желание мгновения.
Учитель испытал глубокое сожаление.
Чэнь Чаншэн повернулся и посмотрел на Су Моюя. Его лицо оставалось неизменным, но он мысленно был немного удивлен.
Наказание Су Моюя было немного легким, но это все еще можно было понять. Он никогда не хотел, чтобы его появление вынудило этого учителя и тех учеников понести еще большее наказание. Но он был в недоумении, как такое могло случиться в Ортодоксальной Академии во время спокойной, верной, строгой и внимательной заботы Су Моюя.
Су Моюй должен был очень хорошо осознавать, что сын Сюэ Синчуаня поступил в Ортодоксальную Академию на учебу, и что это было его распоряжение.
Обсуждая тип наказания, которое было необходимо дать, Су Моюй, казалось, столкнулся с какими-то трудностями.
Это место было Ортодоксальной Академией. Что могло быть сложного в наказании учителя и десятка студентов?
Чэнь Чаншэн повернулся к учителю и вдруг нашел его довольно знакомым.
А затем он вспомнил одно старое дельце.
Три года назад Ортодоксальная Академия была окружена тяжелой кавалерией. Ученики Храма Южного Ручья и Су Моюй защищали врата. Обе стороны были в тупике, а ситуация была невероятно напряженной.
Когда Евнух Линь собрался прорваться через врата, десяток студентов и несколько учителей покинули Ортодоксальную Академию через задние врата.
В то время Су Моюй подметил имена этих студентов и учителей, и Чэнь Чаншэн тоже видел этот список.
Если он правильно все помнил, учитель перед ним был одним из этих людей.
Этот человек вернулся в Ортодоксальную Академию?
Все те учителя и студенты вернулись в Ортодоксальную Академию?
Что же случилось в Ортодоксальной Академии?
Чэнь Чаншэн повернулся к Су Моюю и спросил: «Кто позволил им вернуться?»
Су Моюй знал, что он уже узнал учителя. Он вздохнул, собираясь объяснить.
«Мэй Чуань, Наблюдатель Образования Ортодоксальной Академии, отдает дань уважения Его Святейшеству Попу».
Снаружи комнаты раздался голос.
Чэнь Чаншэн повернулся к Су Моюю.
Су Моюй кивнул с выражением смешанных эмоций на лице.
Дата: 2018-12-21, просмотров: 227.