В современном обществе наука (и соответствующая ей система образования) является одним из основных социальных институтов. Институциализация науки охватывает исторический период от научной революции XVI-XVII вв. до наших дней. Рассмотрим основные причины возникновения этого процесса и его интенсивного развития на ранних этапах.

Прежде всего, это радикальное изменение характера научного труда и социальной роли науки в период, который принято называть Новым временем, т.е. в эпоху становления и развития капиталистической экономики и соответствующих ей политических институтов. Уже к середине XV века на смену средневековым университетам, специальным корпорациям, призванным хранить, упорядочивать, систематизировать священные тексты, предотвращать их «ложное» (еретическое) истолкование, готовить соответствующих этим задачам знатоков-специалистов, приходят новые организационные формы (в духе античности они называли себя «академиями» - неформальными сообществами, во главе с одним или несколькими авторитетными учителями). Эти сообщества ставили новую познавательную цель – изучение «Книги Природы», в которой следует видеть воплощенные замыслы Творца, доступные человеческому познанию.

От наблюдения и описания различных явлений прроды члены академий переходили к их теоретическим объяснениям. Для этого был нужен ясный и точный язык, исключавший многозначность толкований, а также правила научных дискуссий, основанные на взаимном доверии, соблюдении этикета. «Академики» сосредоточивались на обсуждении природных фактов и математических проблем, избегая абстрактных спекуляций на политические, философские и богословские темы. Характерным примером такого академического сообщества было Лондонское Королевское общество, образованное в 1660 году. Его программа включала опытное исследование естественных явлений, изобретение технических систем, разработку технологий, рекомендовала невмешательство в политику, моральные дискуссии, метафизику и богословие. От предлагаемых к обсуждению новаций требовались опытная проверяемость и доказательства его практической примененимости. По тому же пути шли и другие академии: Неапольская академия (1560), Академия Деи Линчеи («академия рысьеглазых», Рим, 1603 г.) и др. Деятельность академий патронировалась государством, видевшим в науке источник практической пользы, а в «академиках» – экспертное сообщество, предназначенное направлять и оценивать научные исследования. Так, Лондонское Королевское общество обладало правом экспертной оценки всех новаций в механике и «экспериментальной философии» (опытном естествзнании), подобное же право, позволявшее присваивать научные степени, получила немецкая академия «Лепольдина» в 1689 г.

Так возникли новые социальные институты науки. В их функции входила регламентация научных исследований, разработка правил, по которым ученые обменивались своими результатами, вступали в специальные и публичные дискуссии, публиковали свои труды в специальных изданиях. Свое действие эти институты распространяли на быстро растущую систему образования, что, в свою очередь, поощрялось и поддерживалось властью, нуждавшейся в специалистах в производственных сферах, военном деле, в чиновниках, обладающих достаточной компетенцией для управления различными сферами социальной жизни. Социальные институты науки получили мощный импульс развития благодаря взаимодействию с институтами власти, которые направляли научные исследования в русло, соответствующее государственным интересам, и контролировали деятельность ученых. Такое взаимодействие впоследствии оформилось в «научную политику», закрепленную в специальных законах, которыми научные институты обязывались к выполнению задач, поставленных государственной властью.

Типичным примером стала Парижская академия наук, образованная в 1666 году. Устав этой академии регулировал не только взаимоотношения между учеными, но и отношение самой Академии к королевской власти. Он также предписывал избегать дискуссий в таких сферах, как мораль, политика, история, метафизика. Власть поощряла математические и естественнонаучные исследования, особенно те, которые обещали практические применения. В конечном счете, это приводило к разрыву между естествознанием и технологией, с одной стороны, и совокупностью социально-гуманитарных исследований, с другой. Последние, не получая поддержки со стороны властных институтов, сосредоточивались в научных институтах, поддерживаемых церковью, что также сказывалось на характере и содержании этих исследований.

Будучи вовлечены во взаимодействие с властью, академические структуры приобрели и некоторые властные полномочия. Они регулировали процессы научных исследований и образования, их экспертные заключения решали судьбу различных научных направлений, принимались в расчет при принятии законов, регулирующих хозяйственную, политическую и военную сферы. В этом смысле социальные институты науки стали частью институтов власти.^[5].

Начиная с XVIII века, европейская наука вступила в ускоренный процесс профессионализации. Труд ученого становится хорошо оплачиваемым, а его профессия – привлекательной и престижной. Она требовала длительной подготовки, специального образования. Потребность в ученых-профессионалах вызывает к жизни рост новых социальных институтов науки, в первую очередь – новых университетов, изменивших свой социальный и культурный статус по сравнению со средневековыми. Они совмещали научные исследования с преподаванием научных дисциплин, создавали инфраструктуру науки, включая издание учебной литературы, организацию учебных лабораторий, подготовку не только будущих ученых, но и специалистов, способных работать в различных профессиональных сферах.

Профессионализация науки оказала влияние на ценностные приоритеты ученых. Теперь на первый план выходит не ценность научной истины «самой по себе», а практическая польза, которую извлекают из научного результата. Такая переориентация впоследствии привела к тому, что результаты науки постепенно стали «товаром на продажу», а их производство обрело черты коммерческого предприятия.

С конца XVIII вв. профессионализация науки, как следствие ее социальной институциализации, развивается бурными темпами. Сокращается число научных академий «широкого профиля», но растет количество специализированных научных институтов. Характерными примерами могут служить французские университеты «Высшая нормальная школа», «Парижская политехническая школа» основанные в 1794 г., Берлинский университет (1809), Боннский университет (1784), ставшие лидерами европейской науки. В XIX веке наметились две стратегии развития университетов: немецкая, руководствовавшаяся идеями В. Гумбольдта (1767-1835), выдающегося немецкого ученого, политического деятеля и организатора науки, который ставил задачу превращения науки и образования в средоточие культуры и морального духа нации, а потому считавшего высшей ценностью академическую свободу, ограничивавшую вмешательство властных институтов, и французская, в которой наука как социальный институт строилась, заимствуя у властных институтов жесткие правила внутренней регуляции, выполнение которых контролировалось администрацией.

Эти стратегии определяли лицо европейских университетов в течение почти полутора столетий, в так называемую эпоху «классического университета», которая во второй половине XX cтолетия сменилась эпохой «массового университета», для которой характерно значительное изменение целей и ведущих ценностей науки и форм ее социальной организации^[6].