В наиболее общем смысле социальный институт – это относительно устойчивая (культурно и исторически обусловленная) форма организации общественной жизни, которая создается для осуществления определенной деятельности, отвечающей интересам и потребностям людей. Необходимость такой формы, как правило, обусловлена тем, что без нее деятельность оказывается неэффективной, ее цели либо вовсе не достигаются, либо достигаются в недостаточной мере.

Организовать деятельность можно в том случае, если есть образцы, доказавшие свою практическую эффективность. Исследуя такие образцы, люди устанавливают причины, по которым действия в соответствии с ними оказываются успешными. Тогда такие действия обобщаются в правилах, нормах, принципах, которые приобретают статус общих регуляторов деятельности, поведения и мышления. Если такие регуляторы достаточно долго обеспечивают успешность деятельности, они признаются культурными ценностями.

Для того, чтобы образцы-ценности не стали омертвевшими догмами, они должны переосмысливаться, развиваться, совершенствоваться. В частности, для этого и создаются социальные институты, оформленные как специальные структуры (учреждения, организации), обеспечивающие применение успешных образцов деятельности, их развитие и передачу последующим поколениям людей, вовлеченных в эту деятельность и вступающих в необходимые для этого социальные отношения. М. А. Розов (1930-2011) назвал этот процесс «социальной эстафетой»^[1]. В широком смысле этот термин обозначает социальные процессы, в которых определенные образцы-ценности передаются из поколения в поколение, сохраняя необходимую преемственность общественной жизни и вместе с тем обеспечивая ее непрервывное обновление и усложнение. Имея в виду всеобщность процесса институциализации социальной жизни и деятельности, Э. Дюркгейм (1858-1917) рассматривал социологию как науку о социальных институтах, об их возникновении и функционировании^[2].

Человек, вступая в определенные общественные отношения, воспринимает существующие в данной культуре социальные институты как объективную реальность, обладающую «принудительной силой», т.е. заставляющую принимать в качестве образцов и ориентиров действия те правила, принципы и нормы, которые поддерживаются и развиваются этими институтами. Это продолжается до тех пор, пока у достаточного количества людей не возникает весомых сомнений в эффективности этих институтов и осознанной потребности в их изменении. Это относится к любым социальным институтам: экономическим, правовым, религиозным, политическим, образовательным и т.д. Пока такую потребность осознают и разделяют лишь немногие люди, их протест против тех или иных социальных институтов и своей зависимости от них либо игнорируется, либо подавляется различными способами: от морального осуждения до репрессий (особенно в тех случаях, когда речь идет об институтах власти или собственности, политических или религиозных институтах). Если же «недовольство» существующими социальными институтами по тем или иным причинам растет и доходит до критического уровня, происходит упразднение, замена институтов или радикальное изменение их функций, переосмысление их относительной важности и ценности.

Социальные институты выполняют интегрирующие функции. Они придают общественной жизни порядок и признаваемый большинством людей смысл. Они охватывают большинство сфер общественной жизни, обеспечивая их эффективность и предотвращая дезорганизацию и хаос. Они гарантируют культурную преемственность поколений, возможность сплочения общества, мобилизуют усилия и ресурсы для преодоления и отражения экономических, политических, военных угроз, создают условия для психологической стабильности социальной жизни. Как заметил М. Вебер (1864-1920), социальные институты «делают мир понятным», благодаря определенным «матрицам» понимания, с помощью которых эти институты формируют сознание людей, участвующих в их работе^[3]. Характер участия зависит от социального положения, профессий, культурных традиций и поддерживается моральными оценками, которые, помимо прочего, оказывают эмоциональное влияние на индивидов (привязанность и любовь к привычным и признанным социальным институтам, которые могут сменяться ненавистью и презрением, когда институты не оправдывают возлагаемых на них ожиданий, не обеспечивают безопасности, стабильности и комфорта социальной жизни).

Чем более развиты социальные институты, чем шире их сеть, тем более стабильным и в то же время способным к саморазвитию является общество. Процесс институциализации общества исторически и культурно обусловлен. Это означает, что те или иные институты возникают и развиваются, когда возникает культурно-историческая необходимость в них. Поэтому попытки искусственного «выращивания» социальных институтов и тем более подчинения их действию не готового к этому общества в целом или отдельных сфер общественной жизни могут привести общество к критическому состоянию, а иногда и к гибели^[4].

Институализация общественной жизни – процесс длительный, требующий накопления и осмысления исторического опыта. В периоды, когда общество претерпевает какие-то существенные преобразования политического, экономического или юридического порядка, институализация значительно ускоряется, возникают новые и ликвидируются старые институты, изменяется их правовой статус, моральная оценка.

Важная функция социальных институтов состоит в том, что они не только направляют и совершенствуют уже существующие, но создают и новые виды человеческой деятельности. Организация социальных институтов требует специальных управленческих умений (в современном обществе эти умения формируются через профессиональную подготовку), правового обеспечения (например, при содании политических партий), выработки моральных норм, специфичных для определенных институтов (этика менеджмента, бизнеса, образования и воспитания и т.п.).