С середины XVI в. в России начинается период бурного развития сословно-представительной монархии, которая образовалась в XV в. в связи с привлечением к местному управлению на присоединяемых к Московскому государству территориях представителей волостей, земель и княжеств. Ко времени царствования Ивана Грозного Россия была уже огромным по масштабам того времени государством, уступая по площади (2,8 млн кв. км) лишь Священной Римской империи и Германии. Население России составляло 6,5 млн человек. Принимая царский титул, Иван IV среди других пунктов своей программы наметил расширение границ Российского государства. Это соответствовало интересам мелких и средних феодалов, стремившихся увеличить свои вотчины и поместья. Расширение территории государства шло одновременно с его дальнейшей централизацией.
К началу XVII в. процесс централизации в России завершается. Характерным для данного периода (середина XVI в. — начало XVII в.) являлось зарождение внутри феодального общества новых, буржуазных связей, выделение и рост в среде городского населения новой социальной силы — класса купцов, или торговой буржуазии. Основой производства в России этого периода продолжает оставаться сельское хозяйство, преимущественно земледелие. Промышленность пока развивалась исходя из потребностей земледелия. Хозяйство остается натуральным, но заметно увеличивается и производство на рынок, растет и развивается товарность сельского хозяйства. Включение феодальных владений в систему товарно-денежных отношений побудило к организации различных видов промышленного производства. Так, например, в хозяйстве известного феодала — боярина Б.И. Морозова имелись крупное поташное и винокуренное производство, железоделательный завод, кожевенное и полотняное производство. Заметно развивались соляные, лесные, пушные и рыбные промыслы, а в городах — мелкое производство: кустарное и ремесленное. В России значительно увеличилось число городов (со 160 в начале XVI в. до 226 в начале XVII в.), а в городах — промышленное население. Но ремесленное производство уже не могло обеспечить запросы растущего рынка и потребности государства. В первой половине XVII в. появляются крупные предприятия — мануфактуры. Были построены металлургические, железоделательные, стекольные, кожевенные, бумагоделательные заводы. Возникли новые крупные торговые центры, были учреждены Макарьевская, Ирбитская и Свинская общероссийские ярмарки, сыгравшие большую роль в развитии торговых связей центральной России с окраинами, учреждены несколько региональных ярмарок в крупных городах (Псков, Новгород), куда съезжались русские и иностранные купцы. Быстро развивалась внешняя торговля России с Востоком и Западом, чему способствовали ежегодные международные ярмарки в Архангельске и Астрахани.
В то же время стали проявляться недостатки в организации как внутреннего, так и внешнего управления Московским государством. Причем эти недостатки являлись и причиной продолжительной «смутной эпохи самозванцев» и изнурительных войн с Польшей и Швецией, и следствием в период восстановления последствий Смуты и войн. В России начался этап так называемых колебаний в выборе методов государственного управления для исправления наметившейся тенденции к ухудшению положения в стране. Имея достаточно большой опыт успешного управления, руководители государства пытались найти новые средства в собственных старых источниках, которые чаще всего имели фискальный характер в виде увеличения числа и размера налогов, каждый раз «стесняя частный интерес во имя государственных требований». Однако очень скоро стало очевидной несоразмерность наличных средств с возникшими задачами, к тому же и русский народ стал активнее сопротивляться таким действиям правительства. Это выразилось в большом количестве мятежей и бунтов, которые прокатились по всей стране в период с 1630 по 1671 г. Б царствование Алексея Михайловича, например, народное недовольство выразилось в многочисленных мятежах по всей стране: в 1648 г. Соляной бунт в Москве, Устюге, Козлове, Сольвычегодске, Томске и других городах; в 1650 г. бунты в Пскове и Новгороде; в 1662 г. новый мятеж в Москве из-за ввода медных денег; в 1670— 1671 гг. в Поволжье крупное восстание донского казачества и другого простонародья во главе со Степаном Разиным против высших классов российского общества.
В это время в России обостряется давно наметившаяся тенденция к использованию другого средства решения общегосударственных проблем страны. Оно заключалось в обращении к зарубежным опыту и силе. Именно тогда начали целенаправленно и в массовом порядке привлекать в Россию (уже второй раз за ее короткую 8-вековую историю) иностранных воинов, оружие, мастеров и многое другое «иностранное». Начав в 1630 г. перед войной с Польшей с приглашения крупных иностранных воинских отрядов (до 5000 человек) и иностранных офицеров, перешли к приглашению инструкторов для обучения русских ратных людей. Начав с крупных закупок иностранного оружия и снарядов (десятки тысяч мушкетов и шпаг, десятки тысяч пудов пороха, железных ядер), «стали подумывать о выделке собственного оружия».
Потребность в оружейных заводах заставила обратить внимание на минеральные богатства страны. К тому времени в России уже добывали железо и перерабатывали его в малых объемах в кустарных условиях для производства предметов домашнего обихода. Этих мощностей явно не хватало для удовлетворения нужд военного ведомства государства, что вынуждало покупать («выписывать») железо тысячами пудов из Швеции, с которой Россия периодически воевала. Опасность пребывания в жесткой зависимости от поставщика осознавалась русскими царями уже тогда, по решиться на привлечение иностранных мастеров для создания и укрепления отечественной промышленности смог только царь Михаил Федорович. В его эпоху в Россию для налаживания металлургического производства стали приглашать иностранных «рудознатцев», горных инженеров и мастеров. В 1626 г. в Россию был приглашен английский инженер Бульмерр, известный в мире тем, что «своим ремеслом и разумом знает и умеет находить руду золотую и серебряную и медную и дорогое каменье и места такие знает достаточно». С помощью иностранных мастеров снаряжались геологоразведочные экспедиции с участием русских людей для поиска и разработки месторождений руд в Соликамск, на Северную Двину, на Югорский Шар, за Печору, в Енисейск и во многие другие окраинные места и города России. Поиск полезных ископаемых, лесов для строительства корабельных мачт, мест Для солеварен и т. п. постепенно увлек всю страну, прежде всего богатых людей России. Этот процесс постепенно вовлек «московских финансистов в круг незнакомых им народнохозяйственных понятий и отношений», он стал формировать в стране предпринимательский дух и одновременно понимание того, что повышение налогов, как главное средство финансового менеджмента государства, достигло своих пределов, что теперь ему «должен предшествовать подъем производительности народного труда, а для этого он должен быть направлен на новые доходные производства, на открытие и разработку втуне лежащих богатств страны, для чего нужны мастера, знания, навыки, организация дела». А «когда в обществе возникает стремление, отвечающее насущной потребности, оно овладевает людьми, как мода или эпидемия, волнует наиболее восприимчивые воображения и вызывает болезненные увлечения и рискованные предприятия».
В России были даже объявлены специальные награды тем, кто обнаружит и укажет новые месторождения руд или иные выгодные для народного хозяйства места. Алгоритм действия этого стимула был примерно таков: «Донесут в Москву о большой алебастровой горе на Северной Двине — из Москвы шлют экспедицию с немцем во главе осмотреть и описать гору, договориться с торговыми людьми, почем можно продать за море пуд алебастру, нанять рабочих для ломки камня».
Одновременно с военными и промышленными идеями в Московское государство с Запада стали проникать и элементы западноевропейской культуры, искусства, быта, домашнего обихода, одежды. А вместе с ними и понимание того, что все эти результаты и достижения невозможны без обладания определенными знаниями и умениями. Тогда-то в России впервые стали пробуждаться «умственная любознательность, интерес к научному образованию, охота к размышлению о таких предметах, которые не входили в обычный кругозор древнерусского человека, в круг его ежедневных насущных потребностей». И тогда же при царском дворе сформировался кружок влиятельных любителей западноевропейского комфорта и образования. Среди них — дядя царя Алексея Никита Иванович Романов, первый богач после царя и самый популярный из бояр, покровитель и любитель немцев, большой любитель немецкой музыки и нарядов; воспитатель и свояк царя Борис Иванович Морозов, фактический глава правительства в 1645-1648 гг., содействовавший развитию отечественной торговли, промышленности и финансов; окольничий Федор Михайлович Ртищев, покровитель наук и школьного образования; руководитель Посольского приказа, образованный дипломат Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин. Результатом труда этих людей стали переводы многочисленной западной литературы, включая образовательные пособия и энциклопедии, деловую и техническую литературу, открытие ряда казенных школ, где обучали грамоте, технике военного дела, ремеслам. В Посольском приказе, самом образованном учреждении того времени, «переводили вместе с политическими известиями из западных газет для государя и целые книги, по большей части руководства прикладных знаний» [8. С. 449).
Начавшийся в XVII в. восстановительный период и в форме обращения к западному опыту и капиталу, и в форме поиска отечественных возможностей был периодом подготовки и осуществления важнейших для будущего России нововведений и реформ в области совершенствования старых и разработки новых правовых основ управления, улучшения и развития торговли и промышленности в стране, укрепления государственных финансов в стране, усиления обороноспособности страны. Большая часть реформаторских планов, разработанных в период царствования Михаила Федоровича Романова (1613-1645) и Алексея Михайловича (1645— 1676), была в последующем осуществлена Петром Великим (1682— 1725) и другими русскими императорами.
Даже в случае со Смутой процесс ликвидации ее последствий и восстановления разрушений в части «расстройства человеческих отношений», порожденных обострением классовых и сословных противоречий, выглядел как период обновления и реформ, как время, когда «царство внове строитися начат». Именно в это время и с этой целью был разработан уникальный нормативно-правовой документ — Соборное уложение 1649 г., состоящий из 25 глав и 969 (!) статей. Он регулировал практически все стороны жизнедеятельности Российского государства, в том числе организацию централизованной власти, судопроизводства, деятельность органов государственного и местного управления (Боярская дума, Приказы, Земские соборы), вопросы управления жизненно важными отраслями народного хозяйства — государственной службы и служащих, финансовой системы, армии, градостроительства, гидростроительства, путей сообщения, винокурения.
Программы преобразований и реформ в России были подготовлены и разработаны представителями различных классов и сословий, озабоченными состоянием дел в стране, критиковавшими «домашние порядки», поднимавшими общегосударственные проблемы в своих многочисленных выступлениях и обращениях к руководству страны — письмах, записках, сказках, челобитных. Среди авторов программ — князь И.А. Хворостинин, патриарх Никон, боярин и государственный деятель Б.И. Морозов, подьячий Посольского приказа Г.К. Котошихин, думный дворянин, дипломат А.С. Матвеев, чужестранец-миссионер католик Ю. Крижанич, государственный деятель А.Л. Ордин-Нащокин. Эти реформаторы внесли определенный вклад в развитие отечественной управленческой мысли. Остановимся на работах двух последних реформаторов.

Ю. КРИЖАНИЧ

Ю. Крижанич (1617-1683), хорват, родился подданным турецкого султана, затем бедным сиротой был вывезен в Италию, учился в духовных семинариях Загреба, Вены, Болоньи. Поступил в Римскую коллегию св. Афанасия, на базе которой Римская конгрегация готовила миссионеров для распространения католической веры в странах православного Востока. Как славянин, он предназначался для работы со схизматиками (раскольниками) Московии. Его давней мечтой было попасть в Россию, поэтому он собирал сведения об этой стране, изучал историю славян и Московии, привычки и нравы славян и московитян, самостоятельно изучал славянский язык, готовил материалы для славянской грамматики, энциклопедии, словарей. Довольно скоро он пришел к выводу, что «московитяне являются не еретиками или схизматиками от суеверия, а просто христианами, заблуждающимися по невежеству, по простоте душевной» и что московские славяне, как и остальные славяне, находятся в незаслуженно бедственном положении. Одна из причин порабощенного состояния славян — их разобщенность. Тогда же к Крижаничу и пришла мысль об объединении всех славян с политическим центром в Москве. Но чтобы славянам из разных стран сойтись вместе, им нужно понимать друг друга, чему мешает прежде всего их разноязычие. А для этого, по мнению Крижанича, нужно сделать три дела. Во-первых, поднять славянский язык, написав для него грамматику и лексикон, «чтобы могли мы правильно говорить и писать, чтобы было у нас обилие речений, сколько нужно для выражения человеческих мыслей при общих народных делах». Во-вторых, написать историю славян, в которой опровергнуть до него написанные «немецкие лжи и клеветы». В-третьих, «выявить хитрости и обольщения, которыми чужие народы обманывают нас, славян».
С такими планами в 1659 г. Крижанич прибыл в Москву, самовольно убежав из Рима. В Москве он скрыл свое католическое миссионерство и был принят как многие иноземцы, предлагавшие себя для государственной службы, — просто как «выходец-сербенин Юрий Иванович*. Чтобы создать себе прочное служебное положение, он предлагал царю Алексею Михайловичу разные услуги: быть царским библиотекарем, московским и всеславянским публицистом, написать правдивую историю Московского царства и всего славянского народа в звании царского «историка-летописца». Однако ему удалось получить только работу по написанию славянской грамматики и лексикона. В это время о себе он писал так: «Меня называют скитальцем, бродягой. Это неправда: я пришел к царю моего племени, пришел к своему народу, в свое отечество, в страну, где единственно мои труды могут иметь употребление и принести пользу, где могут иметь цену и сбыт мои товары — разумею словари, грамматики, переводы». Но через год с небольшим за обвинение в шпионаже его сослали в Тобольск, где он пробыл 15 лет. Таким образом, Московию он наблюдал всего 2 года. Тем не менее этот недостаток опыта общения с москови-тянами не помешал ему обобщить увиденное и услышанное в Москве. Будучи в ссылке, он написал много статей, записок, а в 1663 г. трактат «Разговоры о владательстве», или «Беседы о правлении», более известный в современной научной литературе под названием «Политика». Это сочинение было предназначено для царя Алексея Михайловича, и лично к нему автор часто обращается в своем трактате. Однако ни одно из предложений Крижанича не нашло воплощения в царствование Алексея Михайловича, хотя трактат «Разговоры о владательстве» был настольной книгой не только обоих последних царей — Алексея и Федора Алексеевича, но и Петра I. Как свидетельствуют биографы, она была «наверху», во дворце великого государя, следовательно, есть основания предполагать, что она не оставалась без влияния на императора. Многие историки видят в реформах Петра I проявление идей и мыслей Ю. Крижанича, изложенных в его главном сочинении.
В трактате Крижанича нет эпиграфа на русском языке, но в предисловии он приводит высказывание Филиппа, князя Чешской державы в Немецкой земле, которое вполне могло бы стать эпиграфом, ибо отражает предназначение трактата: «Хорошее устройство государства познается по трем вещам: во-первых, по хорошим дорогам — если будут хорошие мосты и можно будет ходить по стране, не страшась воров и прочих опасностей; во-вторых, по хорошей монете — если торговля не страдает от негодных денег; и, в-третьих, по хорошим судам — если будет всем легко добиться суда и скорой управы». Правда, с его же дополнением: «Князь этот действительно хорошо сказал, но, однако же, назвал не все, что надо, а только самое основное. Ибо, кроме этих трех забот, правителям необходимы еще и другие промыслы, о которых мы здесь расскажем».
Трактат состоит из 47 разделов, объединенных в 3 большие части в соответствии с представлением Крижанича о 3 основах процветающего государства: «О благе» (4 раздела), «О силе» (7 разделов) и «О мудрости» (36 разделов). По форме трактат выглядит примерно следующим образом. Во-первых, в каждой части (иногда и в разделе) приводятся результаты наблюдений Крижанича за конкретной сферой в России в виде критических замечаний о ее состоянии (государственное управление; организация торговли, промышленности и ремесел; военное дело; уровень культуры, быта, науки и образования). Во-вторых, описывается желаемое состояние этих сфер, их идеальная модель или характеризуется положительный опыт западных стран в этой сфере. В-третьих, высказываются рекомендации по устранению российских недостатков и достижению желаемых состояний. Как видим, форма изложения схожа с современной трактовкой сущности стратегического управления.
В 1-й части в разделе «О торговле», состоящем из 64 глав, речь идет об основных методах обогащения государства, «посредством коих казна пополняется справедливо, по-божески и честно, без гнусной жадности, без лютых поборов и без невыносимого и бесчеловечного отягощения подданных. А таковых способов и промыслов суть три: земледелие, ремесло и торговля. А четвертый промысел — хозяйство, или общее устройство, и он является основой и душой всех остальных. Они называются доходными промыслами». Далее он так подтверждает свою главную мысль: «Если король сам хочет разбогатеть, то он должен сперва позаботиться, чтобы в королевстве было изобилие всякой всячины и дешевизна. А этого король может достичь (насколько это возможно в его державе), если добьется, чтобы люди со всем тщанием и радением стали заниматься земледелием, ремеслом, торговлей и народным хозяйством».
Первым из промыслов подвергается анализу торговля. Кри-жанич выявил 10 важнейших недугов в организации внутренней и внешней торговли в России:
«Во-первых, в этой стране мало торжищ, и надо, чтобы их было больше...
Во-вторых, нет в стране золота, серебра, меди, олова, свинца... и хорошего железа.
В-третьих, нет драгоценных камней, жемчуга, кораллов и красок.
В-четвертых, нет сахара, шафрана, перца... и других пряностей и благовений.
В-пятых, нет маслин, винограда, миндаля, лимонов... и многих других плодов.
В-шестых, нет и совершенно необходимых вещей — т. е. сукон и других материалов для одежды — шерсти, шелка, бумаги.
В-седьмых, лишена страна и камня, и более хорошего леса для построек, и хорошей глины для посуды.
В-восьмых, нашего народа умы не развиты и медлительны, и люди неискусны в ремесле и мало сведущи в торговле, в земледелии и в домашнем хозяйстве. Арифметике и счетной науке торговцы наши не учатся. Поэтому чужеземным торговцам всегда легко бывает нас перехитрить и нещадно обмануть...
В-девятых, пути в этой преширокой державе длинны и тяжелы из-за болот и лесов и опасны из-за нападений... разбойных народов.
В-десятых, изобилует страна лишь мехом либо овчинами и пенькой и с некоторых пор поташом. А мед, воск, икру, пшеницу, рожь, лен, кожи и другие товары, вывозимые отселе, вывозят не из-за обилия их, а по необходимости и из-за козней чужестранцев, и при этом мы сами лишаемся плодов своей земли и терпим недостаток в них».
А «чтобы помочь народу в столь многих его нуждах, есть лишь один способ, т. е, пусть царь-государь возьмет на свое имя и в свои руки всю торговлю с другими народами... Ибо только таким способом можно будет вести счет товарам, чтобы не вывозить слишком много наших товаров, каких у нас нет в избытке, и ненужных нам чужих товаров не ввозить. Таким способом царь-государь сможет умножить торжища и стражу, потребную государству для сопровождения товаров.
А иноземным торговцам нечего будет здесь делать. А сукна ч всякие немецкие товары смогут идти через наши руки... к бухарцам и к индийцам, ...к персам, к туркам, ... к черкесам и к валахам... И, напротив, товары тех народов попадут к нам и через наши руки — к немцам, к полякам и к литовцам.
От таких действий все государство разбогатеет и все жители возрадуются. Немило это будет одним лишь крупным торговцам, Доходы которых отчасти уменьшатся. Но на это нечего смотреть, раз дело идет об общей пользе для всего народа».
Напомним: в России в XVI—XVII вв. «немцами» называли Жителей многих стран Западной Европы. Употребление слова «немец» в значении «чужеземец из Западной Европы» встречается и у Крижанича, но в большинстве случаев приобретает специфический смысл. Для Крижанича «немцы» — это не испанцы, французы, итальянцы или венгры, т. е. «латинянцы» в русской письменности, а германцы, англичане, голландцы, датчане, шведы. Таким образом, «немцы» в понимании Крижанича — это лютеране и протестанты, проживающие в городах Западной Европы.
После призыва заняться внешней торговлей Крижанич убеждает царя в том, что он не должен стыдиться руководить внешней торговлей, и приводит примеры из Библии и из опыта Франции, Испании, Англии, Португалии. Затем он излагает 7 принципов управления внешней торговлей, которое иногда напоминает современное руководство для менеджера по продажам:
«1. Царские приказчики не должны продавать дома ничего из того, что куплено в своей державе, но все, что купят у царских подданных, они должны продавать чужеземцам с наивозможной прибылью и по самой высокой цене.
А покупая у подданных, не должны скупиться, но платить
щедро, как будет возможно.
А то, что купят у чужих, они должны продавать своим без
всякой или, по крайности, с наименьшей прибылью.
А чужим народам пусть продают эти товары как можно
дороже.
Не следует продавать враздробь, а только оптом. А продавать только в двух или в трех местах страны.
А в обычное и хорошее время царские думники и торговые
надзиратели должны прежде всего следить за тем, чтобы торговые
приказчики ни в чем не обманывали царя-государя и ничем не
обижали народ. И чтобы при царской торговле не росла цена на
товары, но, напротив, чтобы все товары в стране были бы дешевле,
нежели бы могли быть при торговле отдельных жителей.
А когда какие-либо местные торговцы захотят купить товары
у государевых приказчиков, то приказчики должны продавать им
всем по одинаково указной цене. А в городах надо дать монополию на тот или другой товар тем местным торговцам, которые
обещают дешевле их продавать».
Крижанич предложил комплекс мер по устранению указанных выше недостатков в организации внешней торговли в России. В частности, необходимо увеличивать число торжищ, ибо «чем больше торжищ в королевстве, тем оно богаче». Причем он называет конкретные места в России, где их следовало бы разместить и почему, и направления торговых путей. Так, «можно устроить одно торжище на Дону напротив Азова для торговли с турками, другое — в калмыцких землях: на Иртыше у Соленого озера для торговли с Индией, третье — в Путивлс для украинцев и волохов... А Хвалынское (Каспийское) море хорошо бы заполнить сделанными царскими кораблями для перевозки персидских товаров».
Далее Крижанич предлагает конкретные маркетинговые рекомендации с примерными расчетами о возможной выгоде, демонстрируя широту своего стратегического видения и предпринимательскую хватку. А выгоды по его расчетам следующие:
«1. Имея острог на Иртыше у Соленого озера, мы могли бы ежегодно добывать у калмыков 30 или 40 тысяч сырых воловьих и овечьих кож. Нам следовало бы тут же возле самородной соли дубить их в бочках. Так делают англичане, потому что кожи от этого бывают толще и крепче. Затем мы могли бы продавать их немцам, если бы найти путь по Иртышу на море и до волока, а через волок зимой посуху снова к Архангельскому морю. А там у волока, если это было бы можно, поставить острог для торговли индийскими и сибирскими товарами.
2. Ныне наши вояки, которые ходят за солью на Соленое озеро, должны полдня тащить соль от озера к реке на своем хребте или возить ее на тачках. А если бы поставлен был острог, привозили бы соль на лошадях. И мы могли бы тогда добывать соль не только для своего обихода, но и могли бы продавать ее на море немцам. Ведь немцы возят к себе соль из Португальской земли. А отсюда им было бы ближе».
Затем идут рассуждения о тканях, пряностях, драгоценных камнях, цветных металлах, фруктах и многих других товарах, возможных для продажи и перепродажи на территории этого острога. Общий вывод таков: «Эти торговые дела настолько важны, что следовало бы, не жалея труда, разыскать в калмыцких землях какое-нибудь место для постройки острога и учреждения такой торговли. Никакие расходы и труды, потребные для этого дела, не могут показаться чрезмерными: если даже подарить калмыкам многие тысячи, то и это ничего не будет значить по сравнению с такими прибылями... Сибирь и ныне нам полезна, но может стать гораздо полезнее».
Аналогичные предложения об организации внешнеторговых мест, о предметах торга на них, потенциальных поставщиках и покупателях и предварительные расчеты Крижанич приводит на примерах Хвалынского моря, Дона, Азовского моря и Причерноморья. При этом Крижанич не забывает и о попутных источниках Дохода. Так, предлагая царю построить на море торговый флот с целью организации взаимовыгодной торговли с персами, он приводит такие расчеты: «Хвалынское море имеет 2800 миль в окружности. При хорошем ветре его можно переплыть в ширину за пять, а в длину за шесть дней. В море есть много островов, населенных и пустых. Пустые острова царь-государь мог бы заселить нашими людьми, а с населенных островов со временем брать дань.
Всю окружность или все берега этого моря нужно осмотреть и узнать, где растет много винограда, а если его нигде нет, то найти место, где бы он мог расти. И с помощью своих и тамошних людей завести там такие виноградники, чтобы их хватило для всего нашего государства.
Если бы царь-государь заполнил это море своими кораблями, он стал бы хозяином моря и собирал бы дань с кочевых народов, живущих на его берегах и неподвластных персидскому королю, и с торговцев, плавающих там, как это делают венецианцы на Адриатическом море...
Если бы сбылась половина, треть или хотя бы десятая часть того, о чем мы до сих пор говорили, быстро бы наше государство стало полным всякого добра и преобильным».
Приведем еще несколько управленческих идей Крижанича, направленных на совершенствование и развитие государственного управления, хотя, как мы видели выше, его высказывания в духе предпринимательских инноваций вполне применимы и к частному бизнесу, даже на современном уровне развития.
В главе «О развитии домашней торговли» он высказал двойственную оценку эффективности ярмарок как средства управления торговлей. В одних странах («у немцев и поляков») ярмарки прочно заняли и время (1—2 раза в год), и место («на морских берегах»), когда либо все желающие, либо некоторые торговцы могут выставить свои товары на 1-2 дня. А в Италии таких ярмарок нет, и это считается правильным решением, «ибо эти ярмарки отвлекают людей от земледелия, а товары без надобности перевозятся с места на место и от этих перевозок становятся дороже».
Тем не менее Крижанич предлагает в России такие ярмарки организовать, но управлять их деятельностью согласно его рекомендациям. Например, «надо следить, чтобы дороги были свободными от разбойников и исправлять мосты, перевозы и проходы через горы и болота». Купцов с товарами во время передвижения к торжищу необходимо охранять и на суше, и на реках, и на море, а еще лучше построить вдоль торговых путей укрепленные остроги, где бы купцы могли нанимать подводы и провожатых. Очень много статей Крижанич посвятил средствам контроля над продажами — деньгам, весам и мерам, он предложил ввести в каждом крупном городе специальную должность общественного мерника, подробно описав его функции. В числе функций есть и образовательные. Крижанич требовал, чтобы общественный мерник «держал у всех на виду по одному образцу разных монет — хороших и негодных, домашних и чужеземных. И всякому, кто хочет разобраться в монетах, пусть показывает их достоинства и недостатки: чего и сколько им недостает», а также «пусть держит в продаже печатные книжицы, в которых будет написано о торговой арифметике или о науке счета и также написано это дело о мерах и о весах». Причем он требовал, чтобы «не позволено было держать лавки с товарами тем, кто не знает в достаточной мере письма и чисельного искусства (кроме тех, которые продают такие товары, кои не требуют искусного счета)».
Крижанич был суров по отношению к перекупщикам, завышающим цены на зерно, хлеб и другие «съестные товары». Он писал: «Перекупщиков зерна и тех, кто набивает цену на хлеб, надо наказывать без всякой пощады. А перекупщиков других съестных товаров не давать обижать народ и не дозволять им ничего покупать до полудня или на дорогах перед городом под угрозой неминуемого наказания».
Он призывал к открытию регулярных ссудных контор — по примеру зарубежных государств, где бы подданные государства могли бы получать ссуды «без всякого роста и лихоимства под хорошее обеспечение, т. е. под залог домов каменных, под наследство, под заклад и под поручительство».
Чтобы содействовать торговле, Крижанич предлагает узаконить в государстве деятельность менял наподобие европейских. Обычно менялы — это люди из богатых торговцев, которые меняют по просьбе любого гражданина одни монеты на другие, беря за обмен проценты и фиксированную плату. «Если разменяет рубль, возьмет алтын, грош или копейку. И еще, если у тебя есть сто, тысяча или много тысяч рублей, и ты хотел бы перевезти их в какой-нибудь другой город, но боишься разбойников или иной беды, либо того, что твои деньги в том городе не ходят или дешево стоят, то ты идешь к меняле и даешь ему свои деньги, а он тебе даст письмо к своему компаньону, и тот сразу же отсчитает столько денег, сколько будет написано... Только ты должен дать меняле обычную плату: он берет с сотни рубль, два, три или более, смотря по времени, большей или меньшей опасности либо дороговизне. Такие переводы весьма удобны и безмерно полезны людям странствующим и способствуют торговле». Похоже, так выглядела российская модель Western Union в 1663 г.!
В этой же главе он предлагает создать в России торговую почту с использованием в ней специально подготовленных гонцов, как в Европе, где эти гонцы «обязаны каждую неделю скакать на коне от перегона к перегону с письмами разных людей. В каждом городе назначают на неделе свой день и час, и в этот час гонец должен сесть на коня и скакать во весь опор. И везет он письма на своем перегоне, 15 или 20 верст, до другого ближайшего гонца... будь то днем, будь то ночью, в сухое или в дождливое время. Благодаря этим гонцам развиваются торговля и взаимные сношения торговцев».
Очень интересны его наблюдения и предложения по снижению рисков при транспортировке товаров, когда крупные европейские торговцы при отправке товара в другую страну «не складывают весь свой товар на один корабль, а каждый из торговцев, сколько их есть, разделяют свой товар по всем кораблям так, что если какой корабль и погибнет, то не весь его товар пропадет».
Он настоятельно рекомендовал воеводам и державникам (правителям городов) контролировать наличие товаров повседневной необходимости в нужном количестве, чтобы «в специальных на то лавках были некоторые повседневно нужные товары: мука, крупы, солод, толокно, бобы, рыба, икра — одним словом, все, что пригодно для еды... Также посуда и орудия, и всякие вещи, сделанные из всяких хороших материалов, как то блюда, кружки и ложки из белого олова, из литой меди... И если же тех вещей не станет в лавках, то городской мерник должен известить державника, а торговцы, виновные в том, должны за небрежение уплатить пеню».
Очень интересны и современны идеи Крижанича о царском заказе. Это очень напоминает сегодняшние программы планирования производства и реализации продуктов по госзаказу. Крижанич пишет: воеводы и правители городов совместно с царским торговцем «должны заботиться о том, чтобы договариваться с ремесленниками о всяких ремесленных, рукодельных товарах. Действуя разумно и без насилий, они повелят изготовить для царя как можно больше ножей, топоров, вил, замков, серпов, кос, бритв, крючков, игл, зеркал, пуговиц, полотен, сукон и всяких иных полезных людям вещей на много тысяч рублей, где сколько будет возможно.
Эти товары должны, во-первых, продаваться царским торговцам в том же месте, где они сделаны; во-вторых, их надо привозить в условленные большие города, чтобы их там раскупали земские торговцы для нужд хозяйства; в-третьих, вывозить на порубежные торжища для продажи иным народам; в-четвертых, выдавать их воинам и всяким царским служилым людям вместо платы, но не насильно, а только желающим и просящим».
В 1-й части в разделе «О ремесле», состоящем из 15 глав, Крижанич поднимает вопросы о развитии ремесел и промышленности, соответствующей сырьевой базы и о подготовке кадров. Оставаясь по духу «полицеистом», он предлагает в этой области делать все от лица государя и начинает с того, что рекомендует иметь в стране специальный Приказ, который должен управлять ремесленными делами в стране, «должен знать, сколько есть ремесел, какова их суть и к чему они предназначены». А для этого нужно иметь специально обученных людей, «надо перевести на наш язык книги тех писателей, которые писали о ремеслах... Из этих книг выписать то, что было бы полезно и нужно знать», пригласить в страну «отовсюду искуснейших ремесленников и предложить за большую плату обучить юношей всякому искусству».
Далее нужна соответствующая правовая среда («привилегии и законы»), которая бы стимулировала ремесленное хозяйство, предоставляя занятым в нем людям определенные льготы, свободу в выборе профессии, учителей, места учебы и последующей работы, гарантии защиты этих свобод. Все это должно осуществляться под эгидой специально созданных в стране отраслевых органов, чтобы каждое ремесло имело свою дружину (цех) и своего старосту, которые имели бы право разбирать взаимные споры, относящиеся к данному ремеслу: «например, если мастер не заплатит работнику за его работу, или если они обесчестят друг друга». Есть, в частности, такая статья: «Ремесленников никто не смеет обижать и насильно гнать их на работы. Ни один правитель не принуждает их работать на него даром».
Для феодальной России оригинально звучало предложение Крижанича, актуализирующее потребность страны в подготовленных производственных кадрах и специалистах. Он считал, что «развитию ремесла в этом царстве послужил бы такой закон: если чей-либо раб имеет двух или более сыновей, то ему надо дозволить с ведома Приказа выбрать одного из них отдать в обучение какому-нибудь мудреному ремеслу: то есть делать замки, сукна, косы, стекло, бумагу и иные такие же трудные и искусные вещи, а не шапки, платья либо сапоги. И если он в совершенстве и преискусно научится такому мудреному ремеслу, то получит свободу от рабства или холопства. Если же не научится достаточно искусно, то должен будет остаться рабом либо откупиться от хозяина».
Крижанич высказал важные и актуальные до сих пор рекомендации по формированию и использованию сырьевой базы в стране.
Его девиз: «Где нет сырья, там нет и изделий». А поскольку «многих необходимых материалов в нашей земле нет, то нужно позаботиться, чтобы из других стран к нам привозили всякие сырые и невыделанные материалы». В то же время он был категорически против вывоза сырья из страны; «Надо бы накрепко установить, а ослушников наказывать, чтобы за рубеж не вывозилось никакого сырого материала... а чтобы дома наши люди делали всякие изделия, сколько можно, и готовые вещи продавали за рубеж».
Крижанич приводит поучительный пример с производством бумаги в России в середине XVII в.: «Не одну сотню, если не тысячу, рублей ежегодно выручают на Руси немцы за писчую бумагу, хотя Русь могла бы сама продавать бумагу шведам, литовцам, полякам, туркам... Не знаю, какими хитростями немцы настолько ослепили наших людей, что на Руси не стали заводить бумажного дела. Я думаю тем, что они продают свою бумагу якобы дешевле, чем могла бы вначале стоить домашняя бумага. Но ведь это — явный обман. Ибо как они могут дешевле продавать бумагу, привезенную из-за моря, чем могла бы продаваться домашняя? Разумеется, наша бумага будет дешевой, и белой и хорошей, если будет хорош и дешев материал для нее... А об этом надо позаботиться... И накрепко запретить привоз иноземной бумаги, хотя бы домашняя бумага была и дороже, и не такой хорошей. Ибо при таком запрете люди наверняка в скором времени заведут необходимый промысел, чтобы бумага наша стала и хорошей, и дешевой».
Аналогично он призывает осуществлять в стране производство изделияй из кожи: «Кожи мы продаем немцам сырые, а сами дома их никак не обрабатываем и никак не употребляем для одежды. Продаем одну кожу за 3 или 4 рубля, а если бы захотели купить ее у немцев обработанной, то должны были бы дать 30 или 40 рублей. Совершенно необходимо, чтобы эти кожи здесь же и обрабатывали и чтобы наши люди шили из них платья. Тогда и от платьев мы имели бы прибыль».
Крижанич поднимает и вопросы контроля за качеством продукции: «Надо дать приказ дружинам ремесленников, чтобы они следили за всеми орудиями, посудой и одеждой, выставленными на продажу, и указывали, если что нечисто, дурно или некрасиво сделано. И пусть разберутся и научат, как это можно было бы сделать лучше... Старосты не должны пропускать такие товары на торг, а если они появятся, то надо их разбивать или отбирать их».
Особенно остро он ставил вопрос о развитии крупных производств: «Более всего прочего надо позаботиться о том, чтобы добыть всяких ремесленников, умеющих плавить и лить железо, медь, олово, серебро и золото и обрабатывать для всяких нужд и делать из него всякую посуду, оружие и орудия, какие только придуманы на свете... Надо также делать дома, а не покупать на стороне и все те орудия, что нужны самим этим рудным мастерам, серебряникам, чеканщикам и всяким кузнецам». Адля этого надо, во-первых, «поручить и приказать, чтобы принесли из всех земель всякие орудия для образца... всякие виды оружия, посуды и всех применяемых на свете домашних и полевых орудий... Далее, надо приказать, чтобы принесли одежду всех на свете покроев. В-третьих, надо призвать всяких рукодельцев и портных, которые могли бы нам сделать, показать и научить, как делать всякое оружие, орудия, посуду и всякие виды одежды». Причем иностранных мастеров он предлагал «распределить по городам, где кому будет удобнее находиться из-за близости воды, льна, шерсти, железа... И пусть они делают для государя все свои изделия в большом числе, по договору, за подобающую плату». Крижанич и здесь не забывает о методах стимулирования развития ремесел в городах, о налоговых льготах городам-предпринимателям: «Во всяком новозаведенном ремесле обещать и давать городам на несколько лет привилегию, чтобы город, где начнут делать какие-либо сукно или что иное, не платил с этого домашней пошлины, а прочим городам до известного времени не дозволено будет перенимать это ремесло».
Окончательный вывод Крижанича о развитии ремесел такой: «Благодаря ремеслу богатеет страна и наполняются города. Если бы делать дома все товары, что мы покупаем и которые можно было бы сделать на Руси, в этой стране жило бы на много тысяч людей больше, чем живет их ныне, и казна имела бы большую прибыль, и города стали бы многолюднее, и все царство было бы сильнее».
В разделе «О земледелии» Крижанич высказывает очень много ценных советов, предложений и рекомендаций о развитии земледелия, о переводе специальной литературы и подготовке специалистов в этой области, о проведении исследований в стране для оценки возможностей производства различных продуктов земледелия. Аналогичные предложения приводятся и в разделе «О рудах», где заслуживает внимания его мысль о стимулировании поиска разного рода месторождений в стране: «Надо было бы дать наказ всем урядникам и державникам, чтобы каждый державник по всем приезде на должность объявил, что тому, кто первым, вторым и третьим заявит о какой-нибудь руде, будь то железо или соль, или сера, или селитра, или что-нибудь иное, то ему не будет никакого наказания, если ничего не окажется. А если же окажется там что-нибудь нужное и полезное, то заявителю этому дано будет большое государево жалованье».
В следующих двух частях Крижанич высказывает свои наблюдения и рекомендации, которые представляют собой комплексную преобразовательную программу совершенствования государственного управления народным хозяйством в виде 4 групп мероприятий. Во-первых, жесткая самодержавная регламентация всех мероприятий в общественной и частной жизни государства, «Ты, царь, — обращается Крижанич к царю Алексею Михайловичу, — держишь в руках чудотворный жезл Моисеев, кто может творить дивные чудеса в управлении: в твоих руках полное самодержавие». Во-вторых, политическая свобода, или «политические слободины». При самодержавии не должно быть жестокости в управлении, обременения народа непосильными поборами и взятками, того, что Крижанич называет «людодерством». Для этого необходимы определенные политические права, сословное самоуправление; купцам надо предоставить право выбирать себе старост с сословным судом, ремесленников соединить в цеховые корпорации, всем промышленным людям дать право ходатайствовать перед правительством о своих нуждах и о защите от областных правителей, крестьянам обеспечить свободу труда и выбора профессий. В-третьих, ускоренное развитие науки, всеобщее просвещение, организация книгопечатания в государстве. Обращаясь к Алексею Михайловичу, он писал о книгах: «Всяким иным людям полезно учиться мудрости на собственном опыте, и только для верховных правителей это нехорошо и неполезно. Ведь о таком учении говорится в пословице: «На ошибках учатся», а королевские ошибки влекут за собой огромный и непоправимый ущерб для народа. Поэтому королям надо учиться мудрости у хороших учителей, у книг и советников, а не на своем опыте». И наконец, в качестве последнего направления указывается обязательное распространение профессионально-технического образования. Для этого государство должно властно вмешаться в народное хозяйство, учредить по всем городам технические школы, указом завести даже женские училища рукоделий и хозяйственных знаний с обязательством для жениха спрашивать у невесты «свидетельство о том, что умеет невеста, и способна ли она к учению»; давать волю холопам, обучившимся сложному техническому мастерству; переводить на русский язык литературу о ведении торговых операций, ремеслах, земледелии, рудах, орудиях; приглашать иностранных педагогов и мастеров с целью скорейшей и эффективной разработки естественных богатств страны и широкого распространения новых производств.

Сформулируем общую оценку вклада Ю. Крижанича в развитие отечественной управленческой мысли. Ознакомившись с его большим трактатом, удивляешься тому, как мог иностранец за 2 года увидеть так много в такой большой стране, суметь системно обобщить увиденное, высказать по этому поводу серьезные суждения и оценки, программные предложения по устранению недостатков. Очевидно, что Крижанич был не посторонним наблюдателем печального состояния России, а заинтересованным и принципиальным. Однако из Рима Россия представлялась ему могущественной опорой всего славянства, он надеялся сделать из Москвы всемирный центр славянства, приехав же в Москву, он огорчился, но не разочаровался. Именно поэтому результаты его наблюдений кажутся правдоподобными, а предложения и рекомендации надо признать искренними и честными, хотя порой противоречивыми, наивными. Время реализации его идей наступило чуть позже — в эпоху первого российского императора Петра I, который как Крижанич размашисто и смело осуществлял нововведения в народном хозяйстве с целью подъема благосостояния, безопасности и самосознания российского народа.

А.Л. ОРДИН-НАЩОКИН

Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин (ок. 1605-1680) происходил из семьи небогатого псковского дворянина. Он получил хорошее образование, знал несколько иностранных языков, изучал математику. Успешно выполняя с молодых лет отдельные ответственные дипломатические поручения еще при царе Михаиле Федоровиче, он быстро выдвинулся на руководящие посты в местном и государственном управлении. В 1656 г. он был назначен воеводой городов Друе, Кокенгаузена и ряда других городов Ливонии, завоеванных Россией в войне со Швецией. В 1658 г. его усилиями было заключено выгодное для России Валиесарское перемирие со Швецией, за что в том же году он был произведен в думные дворяне. В 1665 г. он был назначен воеводой родного города Пскова, но вскоре был отозван из Пскова для ведения переговоров с Польшей. В январе 1667 г. после утомительных восьмимесячных переговоров с польскими представителями он заключил Андрусовское перемирие с Польшей, положившее конец опустошительной для обеих сторон 13-летней войне. За свои дипломатические заслуги Ордин-Нащокин был возведен в боярское звание, назначен главным управителем Посольского приказа и руководителем нескольких других учреждений. В связи с этим он получил пышный титул «великих государственных посольских дел и государственной печати оберегателя», т. е. канцлера. В последний период своей деятельности в руководстве страны он провел ряд важных мероприятий в области государственного управления, промышленности, внутренней и внешней торговли, в том числе по изданию Новоторгового устава 1667 г. Его идеи в области управления на общегосударственном и местном уровне и конкретные предложения по устранению недостатков и в том, и в другом случае внесли существенный вклад в развитие отечественной управленческой мысли.
Многие предложения Ордина-Нащокина напоминают рекомендации Ю. Крижанича — о развитии торговли и промышленности как основах сильного государства, об использовании передового опыта в государственном и местном управлении, об учреждении специального Приказа по делам промышленности и торговли, о стимулировании «геологоразведочных работ», о политических свободах, о протекционизме во внешней торговле, о развитии науки и образования в стране.
Во всех преобразованиях и программах Ордин-Нащокин был откровенным «западником». «Внимательное наблюдение над иноземными порядками и привычка сравнивать их с отечественными сделали Нащокина ревностным поклонником Западной Европы и жестоким критиком отечественного быта». Его главная идея — во всем брать образец с Запада, все делать «с примеру сторонних чужих земель», которые достигли успехов в мирной и военной жизни, «заимствовать от них то, чем они явились сильнее». Говоря современным языком, Ордин-Нащокин применял бенчмаркинг в государственном управлении. При этом он был избирателен и, в отличие от других «западников», предлагал перенимать не все без разбора. Он говорил: «Какое нам дело до иноземных обычаев, их платье не по нас, а наше не по них». Наблюдения за достижениями и причинами этих достижений в странах Западной Европы позволили ему сделать вывод о том, что главный недостаток управления Московским государством — пренебрежение руководством государства развитием производительных сил страны. Увеличивая, как обычно, налоги в случае появления новых общегосударственных расходов, правительство не принимало никаких мер к повышению платежеспособности населения.
Свой вывод Ордин-Нащокин, как обычно, сопровождал предложениями по развитию отечественной промышленности, внутренней и внешней торговли, финансов. Он одним из первых в России высказал идею о том, что народное хозяйство само по себе должно составлять один из главнейших предметов государственного управления, но при этом управление должно осуществляться не по модели полицейского управления, а более демократичным способом. Для того чтобы зарождающийся в стране промышленный класс мог работать производительнее, надо было освободить его от гнета приказной администрации. Он был против жесткой регламентации в московском управлении, где все держалось на мелочной опеке высших центральных учреждений над подчиненными исполнителями, а исполнители были слепыми орудиями данных им сверху наказов. В связи с этим он требовал определенной свободы в принятии решений руководителями низших звеньев и исполнителями: «Не во всем дожидаться государева указа, везде надобно воеводское рассмотрение», т. е. допустимо действие воеводы по собственной инициативе, исходя из обстоятельств конкретной ситуации. Однако, требуя самостоятельности для исполнителей, он возлагал на них и большую ответственность. Такую деятельность, основанную на опыте, личной инициативе и ответственности делового человека, Ордин-Нащокин называл промыслом. Он писал: «Грубая сила мало что значит. Лучше всякой силы — промысел; дело в промысле, а не в том, что людей много; вот швед всех соседних государей безлюднее, а промыслом над всеми верх берет; у него никто не смеет отнять воли у промышленника; половину рати продать да промышленника купить — и то будет выгоднее*.
Будучи воеводой Пскова, Ордин-Нащокин попытался применить идеи по делегированию полномочий и опыт западных стран в совершенствовании местного управления. До его приезда в Пскове, как и во многих других российских городах, царила вражда между посадскими людьми. В городе утвердилось господство так называемых мужиков-горланов — богатых купцов, которые, пользуясь властью в городском общественном управлении, «обижали середних и мелких людишек» в разверстке податей, в нарядах на казенную службу, вели городские дела «своим изво-лом», без контроля со стороны остальных посадских людей. Став в 1665 г. воеводой, Ордин-Нащокин предложил местному посадскому обществу ряд мер (в виде «указных памятей») по улучшению положения в городе. Прежде всего для подъема общего благосостояния города он предложил проводить в Пскове ежегодно две международные беспошлинные двухнедельные ярмарки: одну с 6 января, вторую с 9 мая. Причем кроме местных посадских людей никто другой торговать с иностранцами не имел права.
«Во всех государствах славны те торги, которые без пошлин учтены», — говорил он.
Второе его предложение было также связано с внешней торговлей. В ту пору иностранные купцы часто кооперировались и, обладая крупным совокупным капиталом, находили в России средних и мелких (маломочных) купцов, давали им в кредит средства, на которые те скупали для немцев русские товары по максимально низким ценам, довольствуясь небольшим вознаграждением. Ордин-Нащокин писал: «От такого неудержания русские люди на иноземцев торговали из малого прокормления и в последнюю скудость пришли». Кроме того, такими действиями маломочные купцы сбивали цены русских товаров, подрывали дела крупных русских купцов, а сами, будучи постоянно в долгах из-за невысокой прибыли, разорялись. Ордин-Нащокин предложил следующие меры: составить списки всех маломочных купцов; выявить их торговые интересы и промыслы; распределить маломочных купцов между лутчими торговыми людьми Пскова для контроля над их промыслами; создать при земской избе из городских средств специальный фонд для выдачи ссуд маломочным купцам; выдать ссуды маломочным купцам для покупки товаров, которые необходимо завезти в Псков не позднее чем за месяц до ярмарки (в декабре или апреле соответственно); лутчим людям организовать в земской избе прием от приписанных им маломочных купцов привезенного товара; лутчим людям оплатить принятые товары по предварительной цене, равной покупной цене плюс некоторая надбавка «для прокормления»; в январе (или мае) лутчим людям участвовать в зимней (или весенней) ярмарке и реализовать иностранцам доверенные им товары оптом по договорным ценам; доплатить маломочным купцам разницу между предварительной и фактической ценами («компанейский дивиденд»).
Третье предложение Ордина-Нащокина относилось к организации продажи вина на территории Пскова и его пригородов. Известно, что продажа вина всегда была главным источником государственных и местных доходов в России. Но уже в то время был налажен незаконный импорт винных изделий из ближайших к Пскову приграничных деревень, откуда «иностранцы привозили тайком множество горелого вина и немецких нитей», в связи с чем падали продажи вина «с казенных кружечных дворов». Ответственные за это посадские «головы и целовальники» должны были покрывать «недоборы», так как с них взыскивали за это. Для возмещения недоборов целовальники перекладывали «взыски» на жителей города, пытаясь «вынуть запрещенный товар у жителей».
В результате «от этих выимок — людям разоренье, а казне прибыли нет». Ордин-Нащокин предложил установить свободную продажу вина с оплатой пошлины в местную казну из расчета 2 деньги с рубля (т.е. 1%). Но «если же кто станет торговать напитками больше, чем другими товарами, на тех брать с рубля по гривне» (т. е. 10%).
И наконец, четвертая группа мер относилась к организационной структуре местного управления. Согласно предложению Ордина-Нащокина посадское общество города должно было выбирать из своей среды 15 человек, которые будут управлять всеми делами города в течение 3 лет по 5 человек ежегодно. В ведение этих «земских выборных людей» передавались городское хозяйственное управление; надзор за питейной продажей, таможенными сборами и торговыми отношениями псковичей с иностранцами; суды «над посадскими людьми во всех торговых и обидных делах». Пошлины с судных дел, решенных 5 избранниками, поступали в земскую избу «для покрытия градских расходов». Только важнейшие уголовные преступления Ордин-Нащокин оставлял для решения воеводам. Для решения же особо важных городских дел правящая треть избранников должна была собирать совет с остальными избранниками, а при необходимости приглашать на совет лучших людей из посадского общества. Такое же устройство местного общественного управления предлагалось им и для пригородов Пскова. Иными словами, псковский воевода добровольно поступался значительной долей своей власти в пользу городского самоуправления.
В апреле 1665 г. земские старосты, собравшись с лутчими людьми в земской избе (городской управе) «для общего всенародного совету», приступили к обсуждению предложений Ордина-Нащокина. Совет собирался неоднократно, были продолжительные дискуссии, так как одним псковичам предложения нравились, а другие требовали сохранить все по-старому. Дебаты продолжались до 13 августа 1665 г., когда, наконец, псковские посадские люди написали свои челобитные о согласии с предложениями воеводы, принесли их в Троицкий собор и приняли благословение архиепископа Арсения. После этого челобитные были отправлены в Москву, где проект Ордина-Нащокина «о градском устроении» в виде 17 «докладных статей», или Положение об общественном управлении города Пскова с его пригородами, был одобрен царем. С августа 1665 г. это положение вступило в силу. После отзыва Ордина-Нащокина из Пскова на государственную службу в Москву в качестве руководителя Посольского приказа его положение несколько раз отменялось, затем восстанавливалось в первоначальном виде.
Следует отметить еще два важных факта деятельности Ордина-Нащокина как «гуру отечественного управления». Во-первых, он был замечательным, эффективным руководителем. При всей исполнительности, ответственности и взыскательности к себе, граничащей с мнительностью, Ордин-Нащокин отличался редкой для крупных государственных деятелей того периода внимательностью к своим подчиненным, участливостью к их личным проблемам, «человечностью в отношении к управляемым, стремлением щадить их силы и ставить их в такое положение, в котором они с наименьшей затратой усилий могли бы принести наиболее пользы государству».
Во-вторых, Ордин-Нащокин был главным автором и редактором Новоторгового устава 1667 г. Устав состоит из 94 статей и содержит правовые нормы, регулирующие внутреннюю и внешнюю торговлю под контролем государства и в интересах казны и крупного купечества. Статьи устава, относящиеся к регулированию внутренней торговли, базировались на Торговом уставе 1653 г. Заслуга Ордина-Нащокина заключается прежде всего в том, что благодаря ему впервые в истории страны регулирование внешней торговли получило отражение в форме единого закона для всего государства. И в этом документе Ордин-Нащокин проявил себя как «западник», начав устав со ссылки на опыт иностранных государств: «Во всех окрестных государствах свободные и прибыльные торги считаются между первыми государственными делами; остерегают торги с великим береженьем и в вольности держат для сбора пошлин и для всенародных пожитков мирских». Устав определял, что все сборы московской таможни и городских земских изб должны быть использованы в качестве помощи бедным — «недостаточным людям». Устав требовал, чтобы вся торговля с иностранцами осуществлялась только через «торговых людей белых чинов», чтобы лучшие торговые люди «берегли маломочных торговых людей», помогали им в получении ссуды, чтобы те «в продаже иноземцам цены не портили и в подряд деньги у них не брали», как об этом же было сказано еще в псковском уставе «градского устроения». В преамбуле и первых статьях устава подробно расписаны организация деятельности таможни и крупнейшей в России международной ярмарки в Архангельске во время приезда туда иностранных и русских купцов; работа на таможне и ярмарке «гостя и товарищей», избранных «по рассмотренью, а не по дружбе или недружбе», по профессиональным качествам, а «не по богатству». Воевода не имел права вмешиваться в таможенные торговые дела, «всякую полную расправу в торговых делах которыми управляли избранные гость и товарищи».
Все статьи о внешней торговле проникнуты духом протекционизма. Сюда относятся разделы устава:
о поощрении русской оптовой торговли (ст. 33-34);
о высоких пошлинах с иностранных купцов (ст. 36-38, 56, 59, 77-82);
о запрете беспошлинной торговли на территории России иностранными купцами «русскими товарами своей братьи» (ст. 40— 41,63);
об обязательном обмене иностранными купцами и русскими людьми ввезенной в страну иностранной валюты (золотых и серебряных монет) на русские деньги по установленному курсу (ст. 72-74);
о торговле только оптом и только в 3 городах — Архангельске, Пскове и Новгороде, о запрете иностранцам торговли в розницу и приобретении товаров в российских городах и ярмарках (ст. 83-84);
о необходимости получения иностранными купцами специального разрешения — «великого государя жалованных грамот о торгах за красною печатью» для проезда из Архангельска, Пскова и Новгорода в Москву и другие города страны (ст. S5);
о запрете ввоза в страну недоброкачественных и поддельных товаров (ст. 7 Приложения).
Устав не раз повторяет положения псковского «градского устроения», например, когда речь заходит об ограничениях ввоза в Россию иностранных вин и сахара. Импорт вин приводил к тому, что «на государевых кружечных дворах чинятся от того убытки и недоборы большие». С целью восполнения недоборов западные иностранные купцы должны были платить большие пошлины с продажи вина в бочках и сахара. Гораздо меньшие (примерно в 10 раз) пошлины взимались с продажи церковного вина. Продажа вина в малых емкостях («в галенках и в скляницах») иностранным купцам была запрещена (ст. 51—55).
В Новоторговом уставе были две статьи — 88 и 89, в которых предлагалось создать в России единый центральный орган для управления торговлей и купечеством. Автором этой идеи был также Ордин-Нащокин, по инициативе которого еще в 1665 г. псковские посадские люди ходатайствовали в Москве, «чтобы их по всем делам ведали в одном приказе, а не волочиться бы им по разным московским учреждениям», мотивируя это тем, что «великого государя казне будет в пошлинах немалое пополнение, а купецким людям — избавление от волокиты». И в Новоторговом уставе !667 г. эта мысль звучала примерно так же: «Для многих волокит во всех приказах купецких людей пристойно ведать в одном пристойном приказе, где великий государь укажет своему государеву боярину; этот бы приказ был купецким людям во всех порубежных городах от иных государств обороною и во всех городах от воеводских налог был им защитой и управою» (ст. 88). «В том же одном приказе давать суд и управу, если купецкие люди будут бить челом на других чинов людей» (ст. 89). Согласившись с уставом, царь Алексей Михайлович учредил Приказ купецких дел. Так было положено начало формального выделения торгово-промышленного населения страны в самоуправляющееся сословие. Этот приказ стал предшественником учрежденной Петром Великим в 1699 г. Московской ратуши, или Бурмистерской палаты, которая ведала всеми делами всех городов России.
Ордин-Нащокин известен и как преобразователь в ряде других отраслей, где проявились его управленческие идеи. Так, например, он автор проектов преобразования военного устройства в стране и конной милиции городовых дворян, организации первых почт в России, постройки отечественного флота на Балтийском и Каспийском морях, организации торговли с восточными странами (Персией, Средней Азией, Китаем, Индией), создания и укрепления отечественной металлургической и железоделательной промышленности. Он принимал активное участие в организации бумажного производства, кожевенного и стекольного заводов. Даже разведение в России красивых садов с выписанными из-за границы деревьями и цветами не обходилось без участия Ордина-Нащокина. Заботясь о распространении науки и технических знаний в России, Ордин-Нащокин приглашал из-за границы специалистов, преподавателей школ для обучения русских людей ремеслам, технике военного дела.
Оценивая его преобразовательную программу в целом, можно выделить в ней 3 основные стратегические цели: улучшение государственных учреждений, наведение в них строгого порядка и повышение служебной дисциплины; подбор компетентных и добросовестных руководителей; повышение государственных доходов за счет обогащения народа посредством развития промышленности и торговли.