Если можно говорить об особой гомосексуальной эстетике мужского тела, ее специфика состоит не в конкретных чертах и предпочтениях (они могут быть разными), а в том, что это тело должно быть одновременно действующим и чувствующим.

Голубая субкультура чрезвычайно чувствительна ко всем знакам и символам маскулинности. Однако геевский фаллоцентризм, проявляющийся, в частности, в гипертрофированной озабоченности "размерами", несколько отличен от гетеросексуального. Для гомосексуала член, свой или чужой, - не столько отвлеченный символ власти и могущества (фаллос), сколько реальный инструмент наслаждения (пенис), причем как в активной, так и в пассивной, рецептивной форме. Как во всех мужских отношениях, здесь присутствует мотив власти одного мужчины над другим, но эта власть заключается прежде всего в том, чтобы иметь возможность доставить - или не доставить - другому мужчине удовольствие. Геевская голубая мечта - не фаллос, а пенис фаллических размеров, которому соответствует второй локус (лат. - место, центр) контроля и удовольствия - анус. Дело не столько в анатомии и физиологии (что куда совать), сколько в психологии (что при этом переживается).

Гей - "носитель" пениса, но одновременно и его реципиент, он хочет не только "брать" как мужчина, но и "отдаваться" как женщина. На мужское тело, свое или чужое, он смотрит одновременно (или попеременно) снаружи и изнутри, сверху и снизу. Анальная интромиссия переживается как добровольная передача Другому власти над собой, позволение ему войти в самые интимные, священные, закрытые глубины своего тела и своего Я. "Оживляя" фаллос, гомоэротическое воображение создает модель мужского тела как чувствующего и ранимого, и эти "немужские" переживания оказываются приятными.

Конкретные критерии привлекательности того или иного типа мужского тела , как и степень осознанности и выраженности гомосексуального желания, во многом зависят от исторической эпохи, эстетические ценности которой всегда связаны с социальными реалиями. Идеализирующая эстетика романтического классицизма соответствует недоступности (или малой доступности) реального сексуального объекта, который, будь то женщина или мужчина, приходится заменять воображением. Эстетика реализма, претендующего быть учительницей жизни, соответствует "расколдованию" мира и ослаблению нормативных запретов наготы и сексуальности. То и другое имеет свои плюсы и минусы и в равной мере распространяется на гетеро= и на гомосексуальные отношения.

Выход искусства из чулана

Рис. 15

Рис. 16

Пока однополая любовь была запретной, гомосексуальная эротика оставалась зашифрованной, понятной только посвященным. Сексуальные еретики, которые не хотели или не умели скрывать свои истинные чувства, становились жертвами жестоких преследований, как, например, английский художник Симеон Соломон (1840-1905). Другие создавали для себя разного рода убежища. Швейцарский художник Элизар фон Купфер ("Элизарион") (1872-1942) в 1927 г. построил себе в окрестностях Локарно настоящий "Храм искусств", где он жил вместе со своим другом философом Эдуардом фон Майером, рисуя пухлых юношей и изящных эфебов (рис.15 и 16)

Действительный прорыв в "голубом" искусстве, предполагающий отказ от викторианского эстетизма и все более откровенную "сексуализацию" мужской наготы и изображение заведомо гомосексуальных практик, произошел только в XX в. До тех пор, практически любое изображение мужских гениталий автоматически причислялось к порнографии, даже признанные мастера искусства, не скрывавшие своей сексуальной ориентации, были вынуждены часть своих произведений распространять приватно и анонимно.

Знаменитый французский литератор и художник Жан Кокто (1889 - 1963) в 1930 г. опубликовал свою полуавтобиографическую "Белую книгу" (русский перевод ее вышел в 2000 году) с многочисленными гомоэротическими рисунками анонимно и никогда официально не признавал, хотя и не отрицал своего авторства (См. рис. 17,18 и 19).

Рис. 17

Рис. 18

Рис. 19

Рис. 19a

Откровенно гомосексуальные картины известного американского художника Чарльза Демута (1883- 1935) также не выставлялись публично и находятся, как правило, в частных собраниях (рис.19а).

Рис. 20

Рис. 21

Рис. 22

Рис. 23

Рис. 24

Один из пионеров гомоэротической темы в живописи США известный художник Пол Кадмус (р. 1904) большей частью избегает фронтальной наготы, но весьма откровенно и в то же время лирично изображает обнаженное мужское тело даже в самых прозаических ситуациях. В его "Ванной" (1951, рис.20) не происходит ничего сексуального, но очевидно, что эти молодые парни не только моются, но и живут вместе, и это совершенно нормально и естественно для них самих и становится таковым также и для зрителя. Тему разновозрастных отношений оригинально трактует картина Кадмуса "Художник и модель"(рис.21). Неподдельным весельем брызжет "Возня" (рис.22). Так же естественно и непринужденно изображает бытовую мужскую наготу взаимоотношения между мужчинами Дэвид Хокни (р. 1937, рис. 23). Интересна картина Джареда Френча (род. 1903) "Лицом к лицу" (1949, рис.24)

Рис. 25

Рис. 26

Рис. 27

Я не собираюсь, да и не смог бы этого сделать, давать сколько-нибудь серьезный анализ или обзор "голубого" искусства, оно слишком велико и разнообразно. Однако не могу не упомянуть фотографических работ Джорджа Плэтта Лайнса (1907-1955) (рис.25) и Артура Тресса (р. 1940)(рис.26 и 27).

С ослаблением цензурных репрессий мужская нагота становится все более откровенной. В 1940-50-х гг., чтобы избежать цензурных преследований, американский художник Джордж Квейнтенс (1915-1957) рисовал в журнале "Physique Pictorial" идеально сложенных нагих ковбоев, с тактично прикрытыми гениталиями (рис. 28). Эти рисунки и по сей день переиздаются и пользуются спросом.

Рис. 28	Рис. 29
Рис. 30	Рис. 31

Но в 1957 г. Том из Финляндии (Туоко Ласканен, 1920 -1991) предложил совершенно другую эстетику. Том благоговеет перед образом "мачо". Все его персонажи гипертрофированно маскулинны (у них огромные члены, мощные мускулы, черная кожаная одежда) и агрессивны, они связывают, подвешивают, порют и насилуют друг друга (рис.29,30). С точки зрения официальной геевской идеологии, рисунки Тома политически некорректны. Когда американский лесбигеевский журнал "Outlook " посвятил его творчеству статью с иллюстрациями, редакции пришлось несколько месяцев печатать письма разгневанных лесбиянок, которые возмущались этой проповедью сексизма, мачизма и сексуального фашизма. Но эти гипермаскулинности изображаются с юмором, как игра, которая допускает и даже предполагает смену ролей. Могучий мужик, которым восхищается Том, - не вождь, который всегда "сверху", а "один из мальчиков", которого точно так же связывают, порют, трахают и т.д. Это не призыв к насилию, а игра, которая настоящему фашизму, с его культом дисциплины и подчинения, совершенно несозвучна.

Мужские тела, которые создают современные геевские художники, чрезвычайно разноообразны. Это могут быть и женственные юноши, и трансветиты, и волосатые "медведи", и безрукие или безногие. Иногда это отчасти пародийное подражание старым мастерам, как "Зеркало" Мэтью Стэдлинга (1990, рис.31).

Рис. 32

Рис. 33

Некоторые произведения самого культового геевского фотографа Роберта Мэпплторпа (1946-1989) натуралистически, без прикрас, изображающие гомосексуальный секс, садомазохизм и т.п., шокируют зрителя (рис.32,33). Собственно говоря, они на это и рассчитаны. Как справедливо замечает Карл Холмберг, искусство Мэпплторпа - не столько фотография, сколько перформанс, театральное представление, в котором непристойность - вызов зрителю: "Если зрители сосредоточатся исключительно на непристойности, то только ее они и увидят. Они не увидят дизайна, светотени и т.д. Они не могут видеть искусство… Истинное искусство Мэпплторпа - не фотография, а перформативное искусство, которое деконструирует ненависть: зрители, которые цензурируют его, парадоксальным образом подтверждают его правоту. Они думают, что отрицают непристойность, но фактически они лишь доказывают, что непристойность - все, что они видят. Их негативное отношение - стигматизированное подтверждение деконструирующей силы фотографии, а не ее отрицание".

Гомоэротическая тематика настолько пропитала современное искусство, что вряд ли сегодня можно говорить о какой-то особой гомосексуальной эстетике. Перестав быть запретным, гомосексуальный взгляд отчасти утратил свою притягательность. Люди смотрят, куда хотят, и показывают, что хотят. Ваше дело - смотреть или не смотреть.

Из чего сделаны мальчики?

Особое место в иконографии мужской наготы занимает мальчиковое и юношеское тело. Сегодня образы обнаженных мальчиков ассоциируются чаще всего с детской порнографией, педофилией, совращением несовершеннолетних и т.п. Но так было далеко не всегда.

Мальчики в древнем мире

Многие архаические общества не придавали детской наготе и сексуальности особого значения. Маленькие мальчики и девочки обычно частью ходили голыми, иногда вплоть до начала полового созревания и появления вторичных половых признаков. Значительно меньше запретов было и на изображение детской наготы. Даже там, где тело взрослых людей тщательно закрывалось, детей изображали неодетыми.

Древнегипетский эрмитажный рельеф "Писец Шери с женой и сыном" (XV в. до н.э.) изображает писца и его жену одетыми, а маленького мальчика - голым, с большими гениталиями. Скульптура фараона Пепи П (2246 - 2152, 6 династия), который воцарился 6-летним и царствовал 90 лет, изображает его голым сидящим мальчиком, с открытыми гениталиями (взрослых изображений этого фараона почему-то нет).

У древних греков маленькие мальчики сами по себе не вызывали ни социального, ни эротического интереса. Но понятие "мальчик" в античности, как и всюду, довольно расплывчато. Нередко этим словом обозначали также подростков и юношей-эфебов, красота которых вызывала всеобщее восхищение, и их часто изображали в искусстве.

Один из любимейших сюжетов античного искусства - миф о сыне троянского царя прекрасном Ганимеде, которого плененный его необычайной красотой Зевс, превратившись в орла (или послав за ним орла), похитил и сделал своим виночерпием. Темам "Зевс и Ганимед", "Орел и Ганимед", "Похищение Ганимеда" посвящено множество античных скульптур, рельефов и росписей. Но Ганимед никогда не изображается маленьким мальчиком - только подростком. Иначе и не могло быть: Зевс влюбился в Ганимеда, когда тот пас отцовские стада, а греческая любовь к мальчикам не распространялась на младенцев (в Афинах мальчику должно было быть минимум 12 лет).

Рис. 1

Самая знаменитая "неэротическая" античная статуя мальчика, которая многократно копировалась позже, - эллинистический "Мальчик, вытаскивающий занозу" (1 в. до н.э., Капитолий). Интересен также "Мальчик с гусем" (Римская копия греческой статуи 3 в. до н.э. (рис.1).

Древнегреческий бог любви "златокрылый" и "золотоволосый" Эрот (в Риме ему соответствуют Амур и Купидон), который часто изображался вместе со своей матерью Афродитой в виде крылатого обнаженного мальчика с луком и стрелами, выглядит младше Ганимеда. Хотя у него есть возлюбленная - Психея, сам по себе Эрот не сексуален. В искусстве эллинизма Эрот чаще всего предстает дерзким порхающим сорванцом, стрелы которого одинаково опасны для богов и смертных. Изображения эротов можно встретить на фризах, настенной живописи, саркофагах, рельефной керамике и в искусстве малых форм. В древнем Риме таких славных игривых голеньких мальчиков, лишенных как сакрального, так и эротического значения, было особенно много. Пол этих шаловливых детей не имел существенного значения, но, как правило, все они считались мальчиками. В эпоху Возрождения их стали называть путти (от итальянского putto - младенец, ангелочек).

Благодаря отсутствии у путти явных признаков сексуальности, их образы можно было использовать практически везде, включая храмы и надгробия. Нагота этих мальчиков символизировала открытость и чистоту, а детская игривость даже в самых грустных обстоятельствах обещала продолжение жизни ("и пусть у гробового входа младая будет жизнь играть").

Эту традицию унаследовало и христианское искусство, превратившее путти в маленьких ангелочков, которые, в отличие от настоящих ангелов, могли изображаться нагими. Эти образы в дальнейшем повлияли на изображения Младенца Христа.