Русский юрист Д. Невядомский указывал, что адвокат должен быть бескорыстен, любить свою профессию и сознавать ее высокое значение; все это вместе взятое должно развивать в адвокате чувство профессионального достоинства. (Д. Невядомский. Вечные вопросы адвокатуры (по поводу "Этюда по адвокатской этике" Гр. Джаншиева).) Именно из такого понимания этической составляющей адвокатского труда и исходят при выработке и применении мер ответственности адвоката за те или иные прегрешения.

Проблема ответственности адвокатов - одна из злободневных и актуальных проблем, стоящих перед адвокатским сообществом на современном этапе. В зависимости от характера и последствий допущенного адвокатом нарушения правовых и нравственных предписаний возможно наступление одного из видов ответственности. Это может быть гражданско-правовая (материальная), уголовная и дисциплинарная ответственность.

Гражданский кодекс РФ определяет условия гражданско-правовой ответственности адвоката, во-первых, за нарушение обязательств (гл. 25), во-вторых, вследствие причинения вреда, когда потерпевший и причинитель вреда, как правило, не состоят в договорных отношениях (гл. 59).

В связи с профессиональной деятельностью адвоката, адвокатским статусом и принадлежностью к адвокатскому образованию гражданско-правовая ответственность адвоката перед доверителем, адвокатским образованием, адвокатской палатой и третьими лицами может быть как за нарушение обязательств (договорная), так и за причинение вреда (деликтная). Например, договорная перед доверителем по договору об оказании юридической помощи или деликтная перед адвокатским образованием или судом, если, выполняя свои профессиональные обязанности, адвокат причинит им имущественный вред (например, выступая в прениях, в порыве эмоций взмахнув рукой, неосторожно разобьет оконное стекло)*(355).

Нарушение гражданско-правовых обязательств (чаще всего договорных) может повлечь для нарушителя обязанность возместить причиненные потерпевшему убытки (реальный ущерб и упущенную выгоду). Такая ответственность применяется независимо от того, предусмотрена ли она договором или отраслевым законодательством, регулирующим данное обязательство. Именно такая ответственность возникает у сторон гражданско-правового договора (соглашения) об оказании юридической помощи, и именно об этой профессиональной имущественной ответственности адвоката говорится в Законе об адвокатуре.

Адвокат как любой гражданин отвечает по своим обязательствам всем принадлежащим ему имуществом, за исключением имущества, на которое в соответствии с законом не может быть обращено взыскание (ст. 24 ГК РФ).

Как любое лицо, адвокат отвечает за действия своих работников (стажеров, помощников, секретарей и др.) как в случае причинения ими вреда третьим лицам при исполнении трудовых обязанностей, так и в случае, когда действия таких работников по исполнению обязательств адвоката повлекли неисполнение или ненадлежащее исполнение договорного обязательства адвоката.

Поскольку профессиональная деятельность адвоката заключается в оказании юридической помощи и осуществляется только на основе гражданско-правовых договоров, при оказании любой юридической помощи адвокат несет профессиональную имущественную ответственность за невыполнение или ненадлежащее выполнение своих профессиональных обязанностей.

Размер и характер ответственности адвоката определяются в соответствии с Гражданским кодексом РФ. Убытки подлежат возмещению в полном объеме, если иное не предусмотрено законом или договором (ст. 15 ГК РФ).

При умышленном нарушении обязательств по договору адвокат несет ответственность в полном объеме ущерба.

Заявляя требования о возмещении адвокатом убытков в связи с нарушением им условий договора об оказании юридической помощи, доверитель должен доказать:

факт нарушения (действиями или бездействием) конкретного обязательства адвоката по договору об оказании юридической помощи;

наличие у доверителя убытков с обоснованием их размера (доказывается в обычном порядке и каких-либо комментариев не требует);

прямую причинную связь убытков с нарушением адвокатом своего обязательства.

Отсутствие вины должно доказываться адвокатом*(356).

Гражданский кодекс РФ к существенным условиям договора, без соглашения по которым он считается незаключенным, относит прежде всего условия о предмете договора (ст. 432 ГК РФ). Закон об адвокатуре (п. 4 ст. 25) к существенным условиям договора об оказании юридической помощи также относит предмет поручения.

Предметом договора на оказание юридической помощи является совершение определенных действий или осуществление определенной деятельности, которые могут иметь или не иметь материального результата. Иными словами, предметом договора об оказании юридической помощи является не результат, а действия, направленные на достижение результата.

Следует иметь в виду, что круг обязанностей адвоката по договору об оказании юридической помощи может выходить за рамки обязанностей, прописанных в тексте самого договора. Обязанность адвоката совершить определенные действия может возникнуть только после наступления результата от других его действий. В зависимости от вида юридической помощи значительная часть обязанностей адвоката может содержаться в законах и иных правовых актах (например, в Законе об адвокатуре или в процессуальном законодательстве).

Таким образом, нет и, как правило, не может быть исчерпывающего перечня обязательств адвоката, за неисполнение которых он несет гражданско-правовую ответственность. Является или не является совершение определенных действий (бездействие) обязанностью адвоката по конкретному соглашению об оказании юридической помощи - вопрос, который должен быть предметом доказывания заинтересованным лицом.

Наиболее труднодоказуемой является прямая причинная связь между убытками доверителя и неисполнением или ненадлежащим исполнением адвокатом своих обязанностей по соглашению об оказании юридической помощи.

В связи с этим Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в Информационном письме от 29 сентября 1999 г. N 48 "О некоторых вопросах судебной практики, возникающих при рассмотрении споров, связанных с договорами на оказание правовых услуг" отметил, что не подлежат удовлетворению требования исполнителя о выплате вознаграждения, если истец обосновывает их условием договора, ставящим размер оплаты услуг в зависимость от решения суда или государственного органа, которое будет принято в будущем. В этом случае размер вознаграждения должен определяться в порядке, предусмотренном ст. 424 ГК РФ, с учетом фактически совершенных исполнителем действий (деятельности).

Конституционный Суд РФ Постановлением от 23 января 2007 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 779 и пункта 1 ст. 781 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами общества с ограниченной ответственностью "Агентство корпоративной безопасности" и гражданина В.В. Макеева" указал, что отношения по возмездному оказанию правовых услуг не предполагают удовлетворения требований исполнителя о выплате вознаграждения по договору, если данное требование обосновывается условием, ставящим размер оплаты услуг в зависимость от решения суда, которое будет принято в будущем*(357).

Следует подчеркнуть, что на сегодняшний день не решен окончательно вопрос со страхованием адвокатом риска профессиональной имущественной ответственности, также имеющим непосредственное отношение к возмещению вреда, причиненного неисполнением либо ненадлежащим исполнением адвокатом конституционной обязанности по оказанию квалифицированной юридической помощи.

Так, согласно п. 3.9.1 Общего кодекса правил для адвокатов стран Европейского сообщества адвокаты всегда должны быть застрахованы от предъявления исков, связанных с недостаточной профессиональной компетентностью. Размер страховки определяется в разумных пределах соотносительно с риском возможных ошибок, допущенных адвокатами в ходе осуществления профессиональной деятельности.

В Российской Федерации согласно ст. 19 Закона об адвокатуре адвокат должен осуществлять страхование риска своей профессиональной имущественной ответственности за нарушение условий заключенного с доверителем соглашения об оказании юридической помощи.

Соответственно, данная статья подразумевает принятие федерального закона, регулирующего обязательное страхование риска ответственности адвоката. О принятии подобного закона говорит также ч. 4 ст. 3 Федерального закона "Об организации страхового дела в Российской Федерации", где указано, что условия и порядок осуществления обязательного страхования определяются федеральными законами о конкретных видах обязательного страхования.

Федеральный закон о конкретном виде обязательного страхования должен содержать положения, определяющие: а) субъекты страхования; б) объекты, подлежащие страхованию; в) перечень страховых случаев; г) минимальный размер страховой суммы или порядок ее определения; д) размер, структуру или порядок определения страхового тарифа; е) срок и порядок уплаты страховой премии (страховых взносов); ж) срок действия договора страхования; з) порядок определения размера страховой выплаты; и) контроль за осуществлением страхования; к) последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательств субъектами страхования; л) иные положения. Концепция и проект закона "Об обязательном страховании профессиональной ответственности адвокатов" разработаны рабочей группой Совета Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации*(358).

Таким образом, сегодня адвокату в полной мере не созданы надлежащие юридические условия для исполнения им обязанности, предусмотренной п. 6 ч. 1 ст. 7 Закона об адвокатуре, т.е. осуществлять страхование риска своей профессиональной имущественной ответственности.

Это в определенной степени препятствует и формированию судебной практики в решении вопроса о возмещении вреда, причиненного адвокатом вследствие неисполнения либо ненадлежащего исполнения конституционной обязанности по оказанию квалифицированной юридической помощи доверителю в гражданском судопроизводстве.

Уголовная ответственность в отношении адвокатов по действующему законодательству РФ наступает в случаях:

фальсификации ими доказательств по гражданскому или уголовному делу (ст. 303 УК РФ);

подкупа или принуждения к даче ложных показаний, ложного заключения, неправильного перевода либо уклонению от дачи показаний, заключения (ст. 309 УК РФ);

разглашения данных предварительного расследования (ст. 310 УК РФ).

Ю.П. Гармаев в одной из своих работ классифицирует преступления адвокатов в зависимости от вида участия адвоката в совершаемом общественно опасном деянии. По этому основанию все преступления можно разделить на:

1) основные, или собственно адвокатские (преступления адвоката-исполнителя, которые носят сугубо профессиональный характер, совершаемые, как правило, лично адвокатом в качестве исполнителя или соисполнителя преступления. Например, ч. 1 ст. 159 УК РФ (мошенничество), ч. 4 ст. 33 и ч. 1 ст. 291 УК РФ (подстрекательство к даче взятки), ст. 297 УК РФ (неуважение к суду), ч. 2 ст. 303 УК РФ (фальсификация доказательств по уголовному делу защитником) и т.д.;

2) сопутствующие, или преступления адвоката-соучастника (адвокат - член банды (ст. 209 УК РФ), преступных сообществ (ст. 210 УК РФ), адвокат - посредник в даче взятки знакомому судье (ч. 5 ст. 33 и ч. 1 ст. 290 УК РФ) и т.д.*(359)

Отдельные юристы вносили предложения регламентировать в Уголовном кодексе Российской Федерации ответственность за злоупотребление правомочиями адвоката по аналогии с уголовным правом многих зарубежных стран, тем более что подобные нормы не являются новшеством для российского уголовного законодательства. В частности, в ст. 405 Учреждения судебных установлений 1864 г. предусматривалась возможность привлечения присяжных поверенных, т.е. адвокатов, по исследованию их вины к уголовному суду*(360).

В частности, Ю.А. Цветков справедливо отмечает, что в правоприменительной практике чаще всего встречаются случаи так называемого "криминального" консультирования, когда адвокат, используя свои профессиональные знания, подсказывает заинтересованной стороне юридически наименее уязвимые способы совершения конкретных преступлений, а также последующего сокрытия их следов и легализации преступных доходов. Привлечь при таких обстоятельствах адвоката за соучастие в форме интеллектуального пособничества почти невозможно, поскольку его советы были связаны не столько с тем, как совершить само преступление, а скорее с тем, как впоследствии уйти от ответственности, что, в свою очередь, укрепляет решимость злоумышленников реализовать преступный план и снижает вероятность раскрытия такого преступления и изобличения виновных*(361).

В рамках процессуальной деятельности поле для злоупотреблений со стороны адвоката существенно шире, а допущенные им нарушения закона и профессиональной этики несут более ощутимый вред. По убеждению Ю.А. Цветкова, целесообразно рассматривать эти проступки в зависимости от того, чьи интересы они нарушают непосредственно - своих клиентов или общества в целом.

К проступкам, нарушающим только права клиентов, относятся отказ либо уклонение от защиты. Случаи прямого отказа от защиты довольно редки, и чаще происходит уклонение от нее. Мотивы такого поведения адвоката могут быть, в принципе, весьма разнообразными, но в основном они носят корыстный характер.

Не меньшую опасность для клиентов представляют такие проступки адвокатов, как разглашение адвокатской тайны и так называемая лжезащита, или лжепредставительство.

Лжезащита (лжепредставительство) имеет место в тех случаях, когда адвокат дает своему клиенту такие рекомендации или таким образом выстраивает стратегию защиты (представительства), что в конечном итоге клиент оказывается в наихудшем из возможных положений. Иногда это происходит из-за некомпетентности адвоката либо по легкомыслию, когда адвокат совершает наиболее рискованные для своего клиента "ходы" и комбинации*(362).

Зачастую адвокат, действуя в интересах клиента, умышленно причиняет вред правосудию и правоохранительной деятельности. Наиболее одиозным здесь является преднамеренный срыв следственных действий и судебного заседания. Иногда адвокаты сами осуществляют контакты с преступной средой, являясь посредниками между заключенными и их "подельниками" на свободе, сообща планируют акции, направленные на противодействие правосудию.

Таким образом, имеющихся правовых средств явно недостаточно, чтобы предотвратить случаи недобросовестной деятельности адвокатов. Необходимо дополнить действующее законодательство нормой об уголовной ответственности адвокатов. Эта норма, по убеждению Ю.А. Цветкова, должна предусматривать как минимум три ситуации: во-первых, адвокатскую халатность, выражающуюся в ненадлежащем исполнении адвокатом принятых на себя обязательств перед клиентом, во-вторых, злоупотребление своими полномочиями, и в-третьих, превышение полномочий.

Однако уголовная ответственность адвоката в указанных случаях должна быть обусловлена конкретными негативными последствиями его недобросовестной деятельности. К таким последствиям относятся существенное нарушение прав клиентов и других лиц (как участвующих в процессе, так и не связанных с ним) и существенный вред интересам правосудия.

Под существенным следует понимать нарушение конституционных или ключевых процессуальных прав клиента и в первую очередь права на квалифицированную юридическую помощь. В российском законодательстве отсутствует определение понятия правосудия, однако большинство ученых и практиков сходятся во мнении, что правосудие - это деятельность суда по разрешению уголовных, гражданских (арбитражных) и административных дел. Поэтому существенным для интересов правосудия является всякий вред, который препятствует своевременному, объективному и справедливому разрешению дел, рассматриваемых или подлежащих рассмотрению в суде.

Остается решить вопрос о способе криминализации недобросовестной деятельности адвокатов.

Первый способ - это внесение дополнений в примечание к ст. 285 УК РФ, расширяющих круг должностных лиц за счет включения в него адвокатов. Такое простое решение проблемы позволило бы привлекать к уголовной ответственности адвокатов по тем же основаниям, что и других должностных лиц, но с точки зрения юридической чистоты оно оказалось бы весьма уязвимым.

Второй способ - создание новой нормы, одновременно предусматривающей все формы неправомерного поведения адвокатов. По объекту посягательства данная норма может быть включена в главу о преступлениях против правосудия, а по субъекту и конструктивным особенностям - в главу о преступлениях против интересов службы в коммерческих и иных организациях, включающую положения об ответственности нотариусов, аудиторов, служащих частных охранных и детективных служб. Изложить эту норму Ю.А. Цветковым предлагается следующим образом:

"Статья 201.1. Недобросовестная деятельность адвоката. Неисполнение или ненадлежащее исполнение адвокатом полномочий, возложенных на него по закону или в силу соглашения, либо их использование вопреки целям и задачам адвокатской деятельности, а равно совершение действий в связи с осуществляемой им защитой или представительством в уголовном или гражданском судопроизводстве, явно выходящих за пределы его полномочий, если это повлекло существенное нарушение прав клиентов или других лиц либо причинило существенный вред интересам правосудия, -

наказывается штрафом в размере от трехсот до шестисот минимальных размеров оплаты труда либо арестом на срок от трех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до трех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок от трех до пяти лет.

Примечание. Если деяния, предусмотренные настоящей статьей, причинили вред исключительно интересам физических или юридических лиц, заключивших с адвокатом соглашение об оказании юридической помощи, уголовное преследование осуществляется по заявлению этих лиц либо с их согласия".

Надо полагать, наличие в уголовном законодательстве подобной нормы будет способствовать повышению у адвокатов чувства ответственности как перед своими клиентами, так и перед обществом в целом.

Особо следует акцентировать внимание на дисциплинарной или корпоративной ответственности адвокатов.

К сожалению, на сегодняшний день в России отсутствует эффективный механизм контроля за качеством оказываемой адвокатами юридической помощи, за исключением дисциплинарной ответственности, которая представляет собой лишь механизм последующего контроля, не позволяющий в полной мере обеспечить надлежащее качество работы адвокатов (особенно при их участии в процессе по назначению в порядке ст. 51 УПК РФ).

Как показало проведенное анкетирование адвокатов, 34% опрошенных респондентов полагают, что вопросы ответственности за ненадлежащее исполнение обязанностей и неэтичное поведение действующим Законом об адвокатуре урегулированы в полной мере.

В то же время свыше 52% адвокатов не согласны с этим утверждением и считают целесообразным конкретизировать основания и пределы такой ответственности, а 6,8% усматривают в этом пробел современного законодательства РФ об адвокатской деятельности.

Вопросы дисциплинарной ответственности адвоката перед адвокатской палатой в современных условиях регулирует КПЭА.

Так, согласно его ст. 19 предметом рассмотрения в дисциплинарном производстве является совершение адвокатом поступка, который порочит его честь и достоинство, умаляет авторитет адвокатуры, а также неисполнение или ненадлежащее исполнение им своих профессиональных обязанностей перед доверителем, неисполнение решений органов адвокатской палаты, принятых в пределах их компетенции.

Поводами для возбуждения дисциплинарного производства являются:

1) жалоба, поданная в Совет другим адвокатом, доверителем адвоката или его законным представителем, а равно - при отказе адвоката принять поручение без достаточных оснований - жалоба лица, обратившегося за оказанием юридической помощи в порядке ст. 26 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации";

2) представление, внесенное в Совет вице-президентом адвокатской палаты либо лицом, его замещающим;

3) представление, внесенное в Совет органом государственной власти, уполномоченным в области адвокатуры;

4) сообщение суда (судьи) в адрес Совета.

Жалоба, представление, сообщение признаются допустимыми поводами к возбуждению дисциплинарного производства, если они поданы в письменной форме и в них указаны:

1) наименование адвокатской палаты, в Совет которой подается жалоба, вносятся представление, сообщение;

2) фамилия, имя, отчество адвоката, подавшего жалобу на другого адвоката, принадлежность к адвокатской палате и адвокатскому образованию;

3) фамилия, имя, отчество доверителя адвоката, его место жительства или наименование учреждения, организации, если они являются подателями жалобы, их местонахождение, а также фамилия, имя, отчество (наименование) представителя и его адрес, если жалоба подается представителем;

4) наименование и местонахождение органа государственной власти, а также фамилия, имя, отчество должностного лица, направившего представление либо сообщение;

5) фамилия, имя, отчество, а также принадлежность к соответствующему адвокатскому образованию адвоката, в отношении которого ставится вопрос о возбуждении дисциплинарного производства, реквизиты соглашения об оказании юридической помощи (если оно заключалось) и (или) ордера;

6) конкретные действия (бездействие) адвоката, в которых выразилось нарушение им профессиональных обязанностей;

7) обстоятельства, на которых лицо, обратившееся с жалобой, представлением, сообщением, основывает свои требования, и доказательства, подтверждающие эти обстоятельства;

8) перечень прилагаемых к жалобе, представлению, сообщению документов.

Президент адвокатской палаты субъекта Российской Федерации не позднее десяти дней со дня поступления одного из указанных документов возбуждает дисциплинарное производство.

Дисциплинарное производство включает следующие стадии:

1) разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта РФ;

2) разбирательство в Совете адвокатской палаты субъекта РФ.

Разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта РФ осуществляется устно, на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства.

На основании непосредственного исследования доказательств, представленных участниками производства до начала разбирательства, а также их устных объяснений квалификационная комиссия должна дать заключение.

Так, в 2007-2008 гг. квалификационные комиссии адвокатских палат субъектов РФ рассмотрели 9051 дисциплинарное производство и дали по ним заключения:

о наличии в действиях (бездействии) адвоката нарушений норм законодательства об адвокатской деятельности и КПЭА - в 4911 случаях;

о прекращении дисциплинарного производства - в 4140 случаях.

Заключение комиссии должно быть мотивированным и обоснованным и состоять из вводной, описательной, мотивировочной и резолютивной частей. Во вводной части заключения указываются время и место вынесения заключения, наименование комиссии, его вынесшей, состав комиссии, участники дисциплинарного производства, повод для возбуждения дисциплинарного производства. В мотивировочной части заключения отмечаются фактические обстоятельства, установленные комиссией, доказательства, на которых основаны ее выводы, и доводы, по которым она отвергает те или иные доказательства, а также правила профессионального поведения адвокатов, предусмотренные законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, КПЭА, которыми руководствовалась комиссия при вынесении заключения. Резолютивная часть заключения содержит одну из формулировок, предусмотренных п. 9 ст. 23 КПЭА (о наличии в действиях адвоката нарушения либо о прекращении производства по одному из указанных в законе оснований).

При этом следует иметь в виду, что меры дисциплинарной ответственности в виде замечания, предупреждения или прекращения статуса адвоката могут быть применены к адвокату не позднее шести месяцев со дня обнаружения проступка, не считая времени болезни адвоката, нахождения его в отпуске.

Совет при принятии решения по дисциплинарному производству, помимо применения мер дисциплинарной ответственности, может обязать адвоката возместить ущерб, причиненный доверителю нарушением, повлекшим применение мер дисциплинарной ответственности.

Разбирательство по дисциплинарному производству осуществляется в Совете адвокатской палаты в закрытом заседании.

Необходимо иметь в виду, что установление в действиях адвокатов признаков уголовно наказуемых деяний не входит в компетенцию дисциплинарных органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации.

Решение Совета адвокатской палаты должно быть мотивированным и содержать конкретную ссылку на правила профессионального поведения адвоката, предусмотренные законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, КПЭА, в соответствии с которыми квалифицировалось действие (бездействие) адвоката.

По данным Федеральной палаты адвокатов РФ, за неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей в 2007-2008 гг. к дисциплинарной ответственности привлечено 4376 адвокатов. Прекращен статус 938 адвокатам (в 2007 г. - 440, в 2008 г. - 498 адвокатам), в том числе по требованию органов юстиции - 37 адвокатам (в 2007 г. - 26 и в 2008 г. - 11 адвокатам). 170 решений о наложении дисциплинарных взысканий обжалованы в суд, из них - 20 признаны необоснованными и отменены.

Органы юстиции в указанный период направили в суд в порядке, установленном п. 6 ст. 17 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", пять заявлений о прекращении статуса адвоката, из них три удовлетворены*(363).

В целом, как показывают результаты обобщения статистических сведений, квалификационные комиссии и Советы адвокатских палат толкуют и применяют КПЭА в основном единообразно, за исключением некоторых положений. В частности, отсутствует единый подход к применению норм Закона об адвокатуре и КПЭА при решении вопроса об отказе в возбуждении дисциплинарного производства.

Так, некоторые палаты (Иркутская и др.) возвращают без рассмотрения частные определения (постановления) судов, ссылаясь на то, что ст. 20 КПЭА не относит их к числу поводов для возбуждения дисциплинарного производства. Однако, по мнению Совета ФПА РФ, судебные акты подлежат рассмотрению как сообщения судов. Данная позиция основана на судебной практике.

Так, Конституционный Суд РФ в Определении от 15 июля 2008 г. N 456-О-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Плотникова Игоря Валентиновича и Хырхырьяна Максима Арсеновича на нарушение их конституционных прав ч. 4 ст. 29 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации указал, что "Часть четвертая статьи 29 УПК РФ, по своему буквальному смыслу и смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, не исключает право суда оформить свое сообщение в адвокатскую палату в виде частного определения или постановления. Сообщение суда (судьи) в адрес адвокатской палаты является одним из поводов для возбуждения дисциплинарного производства в отношении адвоката (подп. 4 п. 1 ст. 20 принятого Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 г. Кодекса профессиональной этики адвоката в редакции от 5 апреля 2007 г.). Установление же оснований для привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности отнесено законодателем к компетенции органов адвокатского сообщества, для которых частное определение или постановление суда не имеет преюдициальной силы (подп. 9 п. 3, п. 7 ст. 31, п. 7 ст. 33 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации")".

Заслуживает внимания существенное замечание практикующих адвокатов относительно содержания КПЭА: нужно ли было соединять нравственные заповеди профессии с процедурными основами дисциплинарного производства? Не превращает ли такое соединение свод нравственных правил профессии в некий дисциплинарный устав?

В данном вопросе разделяем позицию А.Д. Бойкова. По убеждению процессуалиста, нравственное сознание личности - материя тонкая и за счет угроз не формируется. Нравственные установки призваны отражать определенную часть духовных ценностей человека. Ими руководствуются не из боязни последствий, а потому, что иначе поступить не позволяет совесть. Что же касается процедурных основ дисциплинарной ответственности адвоката, то им место, скорее, в положении о работе квалификационных комиссий и советов адвокатских палат, тем более что основания для привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности могут быть связаны не только с нарушением нравственных заповедей.

Таким образом, вместо процедурных основ следовало бы дополнить Кодекс общими принципами адвокатской этики, которые служили бы ориентиром для адвоката в решении неизбежно возникающих нравственных коллизий*(364).

Полагаем, выявленные в ходе исследования проблем эффективности профессиональной защиты правовые и этические ориентиры будут способствовать не только успешному достижению той цели, с которой связывают деятельность адвоката в судопроизводстве, но и укреплению престижа адвокатуры как института гражданского общества в целом, позволят занять адвокатуре то достойное место в обществе, которое обусловлено ее предназначением.

Примечание. К данной теме в конце книги имеется соответствующее приложение.