Принцип lex loci delicti закреплен в законодательстве Российской Федерации как основное коллизионное начало для определения статута обязательства, возникающего вследствие причинения вреда.

Часть первая ст. 167 Основ 1991 г.[27] подчиняла права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, праву страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда. Эта формула воспроизводила норму ч. 1 ст. 126 Основ 1961 г. (в редакции 1977 г.)[28], по поводу которой было высказано следующее (небесспорное) мнение: "Вопрос о том, что считать местом причинения вреда, – место совершения действия, повлекшего за собой вред, или место, где вред обнаружился, – может решаться судом с учетом конкретных обстоятельств дела, так как ст. 126 Основ допускает обе возможности"[29].

Развитие законодательства, регулирующего частноправовые отношения, осложненные иностранным элементом, нашло отражение прежде всего в разд. VI части третьей ГК РФ "Международное частное право", который включает в себя три главы.[30]

В п. 1 ст. 1219 ГК РФ, определяющей право, подлежащее применению к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, на вопрос выше дается ясный ответ, снимающий различия в толковании: к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, применяется право страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда; в случае, когда в результате такого действия или иного обстоятельства вред наступил в другой стране, может быть применено право этой страны, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране.

Во втором предложении п. 1 ст. 1219 речь идет, очевидно, о предвидении:

1) на момент совершения такого действия или возникновения соответствующего обстоятельства;

2) не только самих вредных последствий, но и наступления их в стране, право которой может быть применено;

3) позволяющем причинителю вреда избежать наступления вреда в этой стране, учесть обстоятельства, о которых он знал или должен был знать.

В ст. 1219 ГК РФ отсутствует указание на возможность выбора потерпевшим благоприятного для него права (права "места совершения вредоносного действия" или "места наступления вреда"). Это, однако, не дает оснований для вывода о том, что соответствующая коллизионная проблема может быть решена судом без учета интересов потерпевшего. Представляется, что такой вывод не отвечал бы "духу и букве" как самой ст. 1219, так и разд. VI ГК РФ в целом, существенно расширившего возможности для защиты интересов сторон гражданско-правового отношения, и "слабой стороны" в особенности. Не оставлены без защиты и интересы стороны, призываемой к ответственности: обязанность возместить вред не по праву страны, где имело место действие или иное обстоятельство, повлекшее вред, а по праву страны, в которой вред наступил, может быть возложена на нее при условии, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране.

Коллизионные нормы, приведенные в п. 2 ст. 1219 ГК РФ, формулируют изъятия из начала lex loci delicti commissi. В основе изъятий – наличие общего связывающего стороны правопорядка. Их значение состоит в вытеснении основного коллизионного начала в сфере деликтных обязательств, если стороны такого обязательства: 1) являются гражданами или юридическими лицами одной и той же страны; 2) не будучи гражданами одной и той же страны, имеют место жительства на ее территории. В этих случаях применяется право соответствующей страны, общей для сторон, как страны гражданства или домицилия, а не "закон места совершения деликта". Но действие п. 2 ст. 1219 ГК РФ распространяется лишь на обязательства, возникающие вследствие причинения вреда за границей. К обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда в России, подлежит применению (в том числе в случаях, когда стороны имеют одно и то же иностранное гражданство или проживают в одной и той же стране за рубежом) "закон места совершения деликта", т.е. российское право[31].

Фиксируемые указанными правилами изъятия составляют содержание двусторонних коллизионных норм, ограничивающих применение "закона места совершения деликта" в более широких пределах по сравнению с ранее действовавшей нормой ч. 2 ст. 167 Основ 1991 г., которая, будучи односторонней, подчиняла права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда за границей, если стороны являлись "советскими гражданами и юридическими лицами", "советскому праву". Кроме того, в Основах 1991 г. отсутствовало правило о применении к обязательству, стороны которого проживают в одной и той же стране, права этой страны. Нет подобной нормы и в Модели ГК для стран СНГ.

Содержание иностранного закона, если к нему отсылают правила п. п. 1 и 2 ст. 1219 ГК РФ, трактуется при рассмотрении дела российским судом исходя из официального толкования, практики применения и доктрины в соответствующем иностранном государстве, т.е. в соответствии с нормами ст. 1191 ГК РФ.

Стороны обязательства, возникающего вследствие причинения вреда, вправе, в изъятие из коллизионных норм, отсылающих к закону места совершения деликта или общему закону сторон обязательства, договориться об ином варианте коллизионного решения проблемы. Нововведение, закрепленное в п. 3 ст. 1219 ГК РФ, ограничивается, однако, двумя "барьерами": во-первых, соглашение сторон может иметь место только после совершения действия или наступления иного обстоятельства, повлекших причинение вреда, и, во-вторых, применимым по договоренности сторон может быть лишь право страны суда. Представляется, что такое соглашение не должно ущемлять интересы третьих лиц.

В Основах 1991 г. (ч. 3 ст. 167) применение иностранного права к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, было ограничено условием, требовавшим учитывать отношение российского права к совершенному за рубежом деликту. Иностранный закон не подлежал применению, если действие или иное обстоятельство, служившее основанием для требования о возмещении вреда, по российскому законодательству не считалось противоправным. В прошлом это условие предопределяло неприменение норм иностранного права о возмещении морального ущерба. С введением в российское законодательство правила о возмещении морального вреда (см. ст. 131 Основ 1991 г.) возражения такого рода следует считать отпавшими, если совершенное за границей действие рассматривается как деликт и по российскому праву. В ст. 1219 ГК РФ указанное правило не было воспроизведено (в отличие от сохранивших его Модели Гражданского кодекса для стран СНГ и основанных на Модели гражданских кодексов этих стран).

Начало "закон места совершения деликта", ограничиваемое рядом изъятий, находит выражение в коллизионных нормах КТМ РФ[32], посвященных определению применимого права в сфере отношений, возникающих из: столкновения судов (ст. 420), причинения ущерба от загрязнения с судов нефтью (ст. 421), причинения ущерба в связи с морской перевозкой опасных и вредных веществ (ст. 422). Отношения, возникающие из столкновения судов во внутренних морских водах и в территориальном море, регулируются законом государства, на территории которого произошло столкновение. В случае если оно имело место в открытом море и спор рассматривается в России, применяются правила, установленные гл. XVII КТМ РФ "Возмещение убытков от столкновения судов" (односторонняя коллизионная норма). Эти правила регламентируют обстоятельства, исключающие ответственность (если столкновение судов произошло случайно или вследствие непреодолимой силы либо невозможно установить причины столкновения, убытки несет тот, кто их потерпел), а также ответственность за убытки в случаях, когда столкновение произошло по вине одного, двух или более судов, по вине лоцмана. Одно из правил закрепляет презумпцию невиновности: ни одно из участвовавших в столкновении судов не предполагается виновным, если не доказано иное. Правила о возмещении убытков, установленные гл. XVII КТМ РФ, исходят из положений Международной конвенции для объединения некоторых правил относительно столкновения судов 1910 г.

К отношениям, возникающим из столкновения судов, плавающих под флагом одного государства, применяется закон данного государства независимо от места столкновения судов, т.е. "закон общего флага".

Коллизионная норма, подлежащая применению к отношениям, возникающим из причинения ущерба от загрязнения с судов нефтью (ст. 421 КТМ РФ), имеет односторонний характер: речь идет о применении к этим отношениям правил, установленных гл. XVIII КТМ РФ "Ответственность за ущерб от загрязнения с судов нефтью". Правила охватывают основания ответственности собственника судна, его освобождения от ответственности, значение умысла или грубой неосторожности потерпевшего, вопросы солидарной ответственности собственников двух или более судов, ограничения ответственности собственника судна, утраты права на ограничение ответственности, создания фонда ограничения ответственности, страхования или иного финансового обеспечения ответственности, а также порядка предъявления иска о возмещении ущерба от загрязнения. Правила гл. XVIII применяются к ущербу от загрязнения с судов нефтью, причиненному на территории России, в том числе в территориальном море, а также в исключительной экономической зоне России, равно как и к предупредительным мерам по предотвращению или уменьшению такого ущерба, где бы они ни принимались. В основе правил гл. XVIII КТМ РФ лежат положения Международной конвенции о гражданской ответственности за ущерб от загрязнения нефтью 1969 г.

Односторонний характер имеет и коллизионная норма, раскрывающая сферу применения правил, установленных гл. XIX КТМ РФ "Ответственность за ущерб в связи с морской перевозкой опасных и вредных веществ". Пределы действия этих правил, опирающихся на нормы Международной конвенции об ответственности и компенсации за ущерб в связи с перевозкой морем опасных и вредных веществ 1996 г., "очерчены" следующим образом. Они применяются:

- к любому ущербу, причиненному на территории России, в том числе в территориальном море;

- к ущербу от загрязнения окружающей среды, причиненному в исключительной экономической зоне России;

- к ущербу иному, чем от загрязнения окружающей среды, причиненному за пределами территории России, в том числе территориального моря, если такой ущерб причинен опасными и вредными веществами, перевозимыми на борту судна, плавающего под Государственным флагом Российской Федерации;

- к предупредительным мерам по предотвращению или уменьшению ущерба, где бы они ни принимались (ст. 422 КТМ РФ).

Заключение

МЧП показывает, что отдельное применение коллизионных привязок lex loci delicti, lex fori, proper law или lex loci damni infecti при установлении права, подлежащего применению к внедоговорным отношениям сопряжена с определенными сложностями. В нынешних условиях при отдельном применении каждой из четырех коллизионных привязок мы сталкиваемся с разнообразными проблемами, а именно: проблемами точного определения места совершения деликта, несовпадения ответственности по lex fori и lex loci delicti и др. В связи с развитием трансграничных экономических отношений и сложностью точного определения применимого права к деликтным обязательствам целесообразно применение комплексных методов определения применимого права. В таком случае, комплексный подход с сочетанием коллизионной привязки proper law наилучшим образом может отвечать требованиям современного международного частного права. Однако обстоятельства, учитываемые при определении применимого права с помощью proper law, должны быть не абстрактные, а максимально конкретные. В таком случае законодатель может устанавливать применение сочетаний коллизионных привязок в соответствии со сложившимися правовыми традициями данного государства.

Состав основных источников коллизионного законодательства России отражает сложившуюся десятилетия тому назад практику включения норм, регулирующих отношения гражданско-правового характера в широком смысле слова, возникающие в условиях международной жизни, в отраслевые кодификационные акты (в прошлом – в Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик (республик), в Гражданский кодекс РСФСР, Основы законодательства о браке и семье, Кодекс о браке и семье РСФСР и др., в настоящее время – в Гражданский кодекс РФ, Семейный кодекс РФ[33]), а также в некоторые межотраслевые акты (Кодекс торгового мореплавания Союза ССР, Кодекс торгового мореплавания РФ). Принятие в составе российского ГК разд. VI "Международное частное право", состоящего в основном из коллизионных норм, не означает, что поиски направлений их возможного совершенствования завершены, а тему развития отечественного коллизионного законодательства следует считать закрытой. Это касается и коллизионных норм, посвященных внедоговорным обязательствам, включая возникающие вследствие причинения вреда.

Инкорпорация коллизионных норм в ГК РФ влечет распространение на положения разд. VI, объединяющего эти нормы, принципов верховенства закона и приоритетного значения ГК РФ по отношению к другим федеральным законам, регулирующим гражданские отношения. Понятно, что в этом плане дальнейшее совершенствование коллизионного законодательства в рамках ГК РФ не лишено преимуществ. И все же наиболее перспективным шагом в обновлении отечественного коллизионного права могло бы стать принятие федерального закона о международном частном праве и международном гражданском процессе. В отечественной доктрине не раз поднимался вопрос о разработке (по примеру многих зарубежных государств) специального закона, кодифицирующего нормы международного частного права и международного гражданского процесса.