Наша индустрия достаточно молода, и многие из наиболее претенциозных и вызывающих проектов выполняются и возглавляются людьми, которым нет еще и 30 лет. Для безнадежного проекта не ничего необычного, если все технические специалисты в проектной команде моложе 25 лет. Они напоминают мне пилотов-истребителей, призванных в Военно-Воздушные Силы во время Второй Мировой и вьетнамской войн: такие же молодые идеалисты, абсолютно убежденные, что они могут все. Как отметил David Maxwell:

Проекты подобны вступлению в брак. Поначалу мы наивны и полны надежд, однако со временем реальность вынуждает нас умерить свои надежды. Существует много причин, не имеющих отношения к логике, которые побуждают людей вступать в брак, и то же самое можно сказать о проектах. Поскольку молодые менеджеры и разработчики изо всех сил стремятся проявить себя и проверить свои силы, безнадежные проекты будут начинаться снова и снова. Мой личный опыт говорит о том, что одни и те же ошибки могут повторяться много раз.

Разумеется, огромная самоуверенность выручает такие команды в ситуациях, когда обычные проектные команды терпят поражение. Тот факт, что наиболее успешные продукты - от Lotus 1-2-3 до Netscape Navigator - были разработаны небольшими командами в условиях, неприемлемых для нормальных людей, уже стал фольклором в нашей индустрии. Когда такие проекты заканчиваются успешно, они приносят проектной команде известность и славу; даже когда они проваливаются, то зачастую позволяют всем участникам извлечь для себя важные уроки (хотя для организации в целом последствия могут быть катастрофическими!).

Важно отметить, что наивность и оптимизм молодости обычно сочетаются с огромной энергией, целеустремленностью и отсутствием таких помех, как семейные отношения. Безусловно, все это не является прерогативой одной лишь только молодости, однако гораздо чаще можно встретить 22-летнего программиста, который готов и жаждет участвовать в безнадежном проекте со 100-часовой рабочей неделей в течение года или двух, чем 35-летнего женатого программиста с двумя детьми и весьма умеренной склонностью к покорению горных вершин. Молодой программист, готовый участвовать в безнадежном проекте, а также относительно молодой менеджер проекта, дающий оптимистические обещания начальству, как бы утверждают: «Разумеется, мы обеспечим успех этого проекта и сокрушим все препятствия на своем пути!»

Мне не хотелось бы высказывать какое-либо серьезное суждение по этому поводу, потому что это бессмысленно. Как уже было отмечено выше, наша индустрия привлекает молодых, и я не думаю, что ситуация изменится в ближайшие несколько лет. Я также не думаю, что молодежь может лишиться своего оптимизма, энергии и способности сосредотачиваться на решении проблем. Что касается их наивности ..., ничего не поделаешь, эта болезнь проходит только с возрастом.

Альтернатива - безработица

Поскольку мы действительно работаем в индустрии молодых оптимистов, и наша индустрия непрерывно (и временами довольно быстро) развивается по крайней мере последние 30-40 лет, я всегда удивлялся, когда участники безнадежных проектов приводили мне этот довод.

С другой стороны нужно учитывать, что в таких условиях профессиональные знания довольно быстро обесцениваются. В самом деле, за последнее десятилетие произошли такие огромные изменения, что наша профессия, как и многие другие профессии «белых воротничков», накопила значительный опыт даунсайзинга, реинжиниринга и аутсорсинга. В целом уровень занятости в индустрии ПО постоянно растет, но при этом не надо забывать, что спрос на программистов С++ растет быстрее, чем падает спрос на программистов КОБОЛа (правда, мои коллеги напомнили мне, что такой спрос еще существует в связи с проблемой 2000 года и необходимостью преобразования множества программ, написанных на КОБОЛе. Тем не менее, я уверен, что после 1-го января 2000 года перспективы программистов КОБОЛа существенно ухудшатся). Кроме того, большие IS/IT-организации, которые превратились в огромные бюрократические монстры с тысячами сотрудников, оказались частично подверженными реинжинирингу и даунсайзингу; их высшее руководство может быть не готовым к сокращению технических специалистов, но зачастую сокращает менеджеров среднего звена, администраторов и обслуживающий персонал.

Все это приобретает особое значение в безнадежных проектах. Вполне возможно, что нехватка людей в проектной команде является следствием общего сокращения штатов разработчиков ПО, предпринятого руководством. И, аналогично, сокращение вдвое срока разработки может быть следствием реинжиниринга под лозунгом: организация должна работать вдвое продуктивнее, чем прежде (что в переводе на командный язык означает «Работать усерднее! Работать быстрее!»). Кстати, эта ситуация гораздо более характерна для Северной Америки, чем для стран Западной Европы, где мне удалось побывать. Только в Северной Америке увлекаются таким «радикальным» реинжинирингом, что масса сотрудников увольняется с работы. По этим же причинам (с учетом культурных традиций, социальной политики и законов) количество безнадежных проектов в этих странах существенно меньше. Служащие, особенно в Западной Европе, гораздо больше защищены от сверхурочной работы и ревностно отстаивают свои права на отпуск, выходные, личное время и др. Хорошо это или плохо - это тема для отдельного разговора.

Поскольку реинжиниринг не является темой данной книги, мне не хотелось бы давать какие-либо комментарии по поводу стратегий реинжиниринга, предпочитаемых менеджментом. В данном случае важно то, что многие технические специалисты и менеджеры ощущают скрытую угрозу, когда проекты выполняются в такой обстановке. Довольно часто бывает, что несогласие с какими-либо установками проекта означает для них увольнение с работы. Для 22-летнего неженатого программиста в этом нет ничего страшного, а для 35-летнего менеджера проекта, обремененного семьей и долгами, увольнение может стать серьезной проблемой. Что же касается 45-летнего программиста, вся квалификация которого - КОБОЛ и CICS, то проблема еще серьезнее. Несмотря на молодость нашей индустрии, она существует достаточно долго для того, чтобы было найти даже 55- и 60-летних программистов, которые вынуждены изо всех сил держаться за свою работу, пока не получат законное право на пенсию.

Для людей среднего возраста и более старших характерна привязанность к своему месту жительства, поскольку их супруги работают в том же городе, либо дети могут учиться только в местных школах, либо совесть не позволяет покинуть своих старых родителей и других членов семьи. Это не является проблемой, если рынок труда достаточно велик, однако каждый, кто сегодня живет в Пукипси, Нью-Йорк, хорошо знает, о чем я говорю. Люди, живущие в Редмонде, Вашингтон, вероятно, могли сталкиваться с такими же неприятными проблемами 5, 10 или 20 лет назад.

Я очень сочувствую профессионалам-разработчикам среднего и более старшего возраста, которые оказались сегодня в сложном положении, хотя я весьма удивлен, что технические специалисты усиленно игнорировали тот факт, что это может случиться именно с ними, несмотря на то, что разнообразные мероприятия по реинжирингу/даунсайзингу проводятся уже достаточно долго. Но это также предмет для отдельной книги; я уже обсуждал эти проблемы в своих книгах «Decline and Fall of the American Programmer» и «Rise and Resurrection of the American Programmer», и я ограничиваю свои соображения здесь только тем, что непосредственно касается безнадежных проектов.

Если вам говорят открытым текстом или намекают, что если не согласитесь участвовать в проекте со смехотворным графиком, бюджетом и ресурсами, то останетесь без работы, то что вам остается делать? Очевидно, это зависит от того, как вы оцениваете свое финансовое, физическое, эмоциональное и психологическое состояние; но, кроме этого, вы должны точно оценить положение дел в вашей компании. В некоторых случаях реальная опасность заключается в том, что ваше продвижение по службе, премии или рост зарплаты будут остановлены, если вы откажетесь участвовать в проекте (ниже я отдельно остановлюсь на этой проблеме). Однако, даже если вам угрожает потеря работы, в больших компаниях обычно невозможно претворить эту угрозу в жизнь немедленно; у вас может быть два или три месяца в запасе до увольнения, и этого может оказаться достаточно для поиска новой работы.

Но что если угроза гораздо ближе и ощутимее? Например, ваш босс заявляет: «Немедленно ставь свою подпись под согласием участвовать в проекте, или собирай свои вещи и выметайся отсюда!» Непостижимо, чтобы разумный человек мог предпочесть работать в такой обстановке, однако давайте предположим, что до сих пор обстановка была вполне дружелюбной, пока последняя реинжиниринговая мания не сделала вашего босса неуправляемым лунатиком. Итак, вам предстоит выбор: подписаться, уйти или быть уволенным. Что вы предпочтете?

Если это возможно, я советую уйти сразу, потому что потом будет еще хуже. Возможно, придется несколько месяцев посидеть на мели, пока не приобретете опыт в какой-либо новой технологии, однако впоследствии вы, скорее всего, увидите, что это гораздо лучше, чем, подчинившись обстоятельствам, продолжать работу без какой-либо надежды на улучшение ситуации. В принципе, можно согласиться добровольно участвовать в проекте и одновременно, обновив свое резюме, начать поиск новой работы, хотя при этом может возникнуть проблема этического характера, если вы понимаете, что уход в середине проекта может поставить остальных участников команды в трудное положение.

Если же вам некуда деваться - близится уход на пенсию, ваша квалификация не пользуется спросом на рынке или во всем городе один-единственный работодатель, а семейные обстоятельства не позволяют никуда уехать, вам следует убедить себя выработать более позитивное отношение к безнадежному проекту. «Черт возьми, я докажу им, что этот старый пес еще способен лаять», - скажет среднего возраста ветеран. «Я покажу начальству, что мы ничуть не хуже этих сопливых мальчишек, и мы сделаем проект в срок!» Конечно, смелость и позитивный взгляд на вещи просто замечательны, но не забывайте при этом одно обстоятельство: если безнадежный проект закончится успешно, за ним последует еще один. Не забывайте о том, что было сказано в начале книги: безнадежные проекты являются нормой, а не исключением.

Возможность будущей карьеры

Как было сказано выше, бывают ситуации, когда «приглашение» участвовать в безнадежном проекте сопряжено с опасностью поставить будущее продвижение по службе в зависимость от успеха проекта и того признания, которое он получит. Зачастую это связано с реинжинирингом - например, «Только те люди, которые возглавят этот невероятно сложный проект реинжиниринга Total System 2000, возглавят и сам Мега-Банк в XXI столетии!» Если вы оказались в подобной ситуации, помните, что ключевым фактором здесь является политика. Те люди, которые в конечном счете делают ставку на успех безнадежного проекта, могут сами в нем и не участвовать. Тот менеджер, который инициирует безнадежный проект реинжиниринга, может рассматривать его просто как возможность сделать себе карьеру, наплевав на судьбу, которая ожидает участников проектной команды.

Если вы помните каждое слово из «Принца» Маккиавелли, и если политические игры доставляют вам удовольствие, то такие безнадежные проекты как раз для вас. Однако большинство профессиональных разработчиков ПО вряд ли читало «Принца» после окончания колледжа (или вообще никогда) и, помимо своей неискушенности в политике, они просто испытывают отвращение к ней самой и абсолютное неуважение к тем людям, которые увлекается политикой. Если это так, почему же тогда находятся люди, готовые участвовать в проекте Total System 2000 Мега-Банка? Единственный правдоподобный ответ: они искренне верят, что других таких проектов больше не будет и что этот проект надолго обеспечит им успешную карьеру в Мега-Банке. Если вы на самом деле верите в это, то вы, должно быть, верите также, что свиньи умеют летать.

В большинстве ситуаций, которые мне приходилось наблюдать, угроза для карьеры является неотъемлемым свойством обсуждаемой ранее культуры «Морского Корпуса». Хорошо это или плохо, в данный момент не имеет значения; важно то, что это непреложный факт. Если такая угроза имеет место в вашем первом безнадежном проекте, то, вероятно, то же самое будет во втором, третьем и четвертом. Когда вы только начали работать в какой-либо компании, вы еще слишком простодушны, чтобы всерьез задуматься над долгосрочными последствиями такой политики, но рано или поздно вам придется с ними столкнуться. В этой ситуации у вас только две возможности: принять все как есть или уйти.