Датой рождения документального кино во всем мире считается 28 декабря 1895 года. Именно тогда братья Люмьер продемонстрировали зрителям новое до селе не известное искусство - кино. Оператор запечатлел прибытие поезда на станцию Ла Сиота.

Основная задача документального кино заключается в том, что бы показать зрителю то, что сам он увидеть не сможет. Так, например, не удалось бы обывателю воочию увидеть процедуру коронации Николая II. Камилл Серф в 1896 году сумел запечатлеть это событие и продемонстрировать аудитории. Окунуться в быт усадьбы Ясная Поляна Льва Толстого так же было нереально для зрителя до тех пор, пока Александр Дранков в 1908 году не снял сюжет о жизнедеятельности графа и его семьи. Именно с этого момента принято вести отсчет истории русского кино.

Основоположниками документального кино во всем мире принято считать Дзигу Вертова и Роберта Флаэрти.

Роберт Флаэрти - горный инженер. В 1910 году он исследовал Канадское Заполярье. В одну из экспедиций инженер захватил с собой киноаппарат. Флаэрти сумел запечатлеть жизнь эскимосов на пленку. Однако, по неосторожности – Флаэрти обронил на пленку сигарету – весь негатив погиб. Через девять лет экспедиция повторилась. Инженер вновь взял с собой киноаппарат. Так начались съемки будущего документального фильма «Нанук».

Все эпизоды фильма теперь объединяла фигура главного героя – эскимоса, ведущего суровую борьбу за жизнь с враждебной природой. Фильм «Нанук с Севера», вышедший на экран в 1922 году, имел потрясающий зрительский успех. Кинолента приковывала внимание зрителя экзотикой севера, любовью к герою, особой философией. «Но, может быть, еще более важно и другое: здесь впервые представители малой народности были показаны не так, как их хотели бы видеть колонизаторы, а так, как они сами себя видят». [14, с. 42] Это был первый в мире опыт документальных съемок путем длительного наблюдения.

«Тема «человек в мире природы» так и осталась главной в творчестве Флаэрти. Наиболее мощно она прозвучала впоследствии в другом его шедевре – «Человеке из Арана» (1934), рассказе о жизни обитателей маленького острова, добывающих пропитание охотой на акул». [14, с. 44] Флаэрти за всю свою жизнь снял не более десяти фильмов. Триумфом стала «Луизианская история», представленная аудитории после Второй Мировой войны. Этот фильм он назвал «фантазией», а историки кино называют ностальгической элегией: «над девственной природой и над беспомощными ее обитателями нависла смертельная опасность, которая ощущается между строк, между кадрами, между эпизодами». В своих картинах Флаэрти снимал героев в обычных для них обстоятельствах, благодаря этому поведение их оставалось совершенно естественным: таков был главный принцип работы этого великого художника.

Творческое наследие российского классика документального кино Дзиги Вертова не просто известно и признано в мире. Справедливо считается, что он один из основоположников документалистики как одного из основных направлений современного кинематографического искусства.

Изучение человеческой души и психологии (он учился в петроградском Психоневрологическом институте), видимо, привело Вертова к поискам средств воздействия на массовую аудиторию: творчество Вертова было глубоко идеологичным. Вот, например, как писал он о задачах документального кино: «Видеть и слышать жизнь, подмечать ее изгибы и переломы, улавливать хруст старых костей быта под прессом Революции, следить за ростом молодого советского организма, фиксировать и организовывать отдельные характерные жизненные явления в целое, в экстракт, в вывод – вот наша ближайшая задача. Это задача колоссального и далеко не одного только экспериментального значения. Это проверка всего нашего переходного времени в целом и в то же время проверка на месте, в массах каждого отдельного декрета или постановления».

В числе созданных им лент – такие новаторские произведения как «Шестая часть мира» (1926) – поэтический рассказ о народах Советского Союза; «Человек с киноаппаратом» (1929) – гимн кинокамере, повсюду проникающей своим «кинооком», рождающей новый, понятный всему миру киноязык; «Симфония Донбасса» («Энтузиазм») – первый звуковой документальный фильм; «Три песни о Ленине» (1934); «Колыбельная» (1937) – ода во славу Сталина. Художественные открытия Вертова (новые возможности монтажа, идея «жизни врасплох», метод наблюдения), его творческие приемы, поиски, намного опередившие свое время, его предвидения оказались востребованы спустя десятилетия и стали мощным стимулом развития документального кино.

«Вертова и Флаэрти нередко рассматривают как антиподов, идеологов двух совершенно разных направлений документального кино: Флаэрти следует правде жизни, Вертов конструирует жизнь в угоду пропагандистской идее. Это и верно, и неверно: в творчестве каждого из них в разной мере присутствуют оба этих полярных, но и взаимодополняющих начала. Приверженный жизненной правде, Флаэрти не обошелся без «конструирования» образа Нанука, превратив холостяка-охотника, каким Нанук был на деле, в человека, обремененного женой и детьми. А «идеолог» Вертов оставил нам замечательные человеческие характеры – бетонщицу Марию Белик в «Трех песнях о Ленине», парашютистку в «Колыбельной»: обе рассказывают в синхронных интервью (первые в мировом кино опыты этого рода) о своих переживаниях, своих надеждах». [14, с. 54]

Важным открытием, сделанным на исходе 1920-х стало то, что некогда снятые ранее документальные кадры, будучи поставлены в иной контекст, обретают новый смысл и могут стать эффективным идеологическим инструментом. Открытие это сделала Эсфирь Шуб (1894–1959), положившая начало развитию в кино историко-документального метода, автор фильмов «Падение династии Романовых» (1927), «Россия Николая II» и «Лев Толстой» (1928). «Сталкивая, скажем, в первой из названных картин кадры, где высшая аристократия «до поту» танцует на балу, с кадрами, где крестьяне, «до поту» (эта надпись повторялась в титрах) трудятся в поле, режиссер приводила зрителей к несложным выводам об антагонизме классов и, как следствие, справедливости революционного взрыва». [14, с. 57]

Опыты Шуб открыли собой многочисленный ряд монтажных фильмов, создававшихся в разное время и в разных странах на основе переосмысления хроникального киноматериала. А кроме того, применяя разработанные ею же или «подсмотренные» у других мастеров приемы монтажа, режиссер доказала возможность и чисто эмоционального воздействия старой хроники.

Некоторые из исследователей, Пол Рота, в частности, причисляли к документалистам и Сергея Эйзенштейна. Более того, в некоторых каталогах фильм «Броненосец «Потемкин» долгое время числился как «шедевр советского документального кино». Основанием было то, что ленты Эйзенштейна как бы хроникально реконструируют подлинные события, в них нет ни традиционной сюжетной истории, ни главного героя, вокруг которого строится действие. Кадры из фильмов позднее не раз использовались монтажерами в качестве подлинной хроники. Вопрос о принадлежности произведения к игровому кино или к неигровому не прост. Документалисты нередко воссоздают события, имевшие место в прошлом, используя для этого и реальных жизненных персонажей, и непрофессиональных исполнителей, и даже артистов. «При всей спорности и эстетической сомнительности постановочных методов, в целом ряде случаев они дают впечатляющий художественный результат, что зависит и от мастерства творцов фильмов, и от их этического чувства. Все-таки этика документального кино – это, прежде всего, верность правде». [14, с. 63] Сам Эйзенштейн прямо ответил тем, кто причислял его фильм «Броненосец «Потемкин» к кинодокументалистике, разъяснением: «Фильм действует, как драма, но построен, как хроника».