По мере роста торгового оборота и расширения круга сделок, основанных "на доброй совести", возникает необходимость сделать более гибким правило о договорах, в которых срок не предусмотрен. В самом деле, уже Юлиан устанавливает, что договор, заключенный в име, не может быть немедленно, сегодня же, исполнен в Карфагене - qui Romae stipulatur hodie Carthagine dari, inutiliter stipulari (D.13.4.2.6). А потому обязательство "уплатить в Эфесе сто" (Ephesi centum dari) толкуется Юлианом так, что в этом обязательстве молчаливо подразумевается наличие срока - Julianus putat diem tacito huis stipulationi inesse (там же). Это умозаключение Юлиана ("putat") лет через сто излагается у Папиниана, как бесспорно действующее право.

Ту же мысль и на том же традиционном примере уплаты в Эфесе (Ephesi dari) развивает младший современник Юлиана, Венулей. Он ставит вопрос о том, каким требованиям должен удовлетворять подразумеваемый срок, в особенности в тех случаях, когда договор заключен в одном месте, а подлежит исполнению в другом. Ответ на этот вопрос Венулей дает с тем тактом и учетом потребностей жизни, который был присущ лучшим представителям римской юриспруденции. Определение срока должно быть предоставлено, по мнению Венулея (D. 45.1.137.2) судье, который в качестве доброго мужа (vir bonus) соображает, какой срок потребовался бы заботливому хозяину (diligens paterfamilias) для исполнения. При этом не требуется, чтобы должник с подорожной грамотой в руках продолжал путь днем и ночью, не взирая на погоду, но, с другой стороны, он не должен передвигаться с прохладцей (neque tam delicate progredi); нужно учесть время года, возраст, пол, состояние здоровья и принять во внимание тот срок, который потребовался бы нормально большинству людей, удовлетворяющих тем же условиям.

Такое же мерило применяется и в тех случаях, когда исполнение производится в месте заключения договора, но срок диктуется самой обстановкой, например, когда заключен договор на постройку доходного дома или на ремонт его, без указания срока окончания работ. Допустим, что римский домовладелец-эксплуататор нанял подрядчика.

"Берешься подпереть жилой дом? Insulam fulciri spondes"? (D. 45.1.98.1). Не без юмора Марцелл замечает: конечно, нечего тянуть дело, пока этот дом развалится (utique non est exspectandum ut ruat). Но вместе с тем, заявляет Венулей, подрядчик не обязан отовсюду согнать плотников и, набрав значительную рабочую силу, проявить спешку (D. 45.1.137.3). Сквозь юридическую формулировку вопроса о сроке исполнения Дигесты донесли через века красочную бытовую картину.

В результате развития первоначальное, широко формулированное положение о том, что "все договоры, не содержащие срока, подлежат немедленному исполнению" (D. 50.17.14, Помпоний к Сабину), воспроизводится Ульпианом, жившим лет на 80 позднее Помпония, и опять же в комментарии к Сабину, почти в тех же выражениях, но уже с существенной оговоркой о сроке, молчаливо вытекающем из самой обстановки.

Quotiens in obligationibus dies non ponitur, praesenti die pecunia debetur, nisi si locus adiectus spatium temporis inducat, quo illo posit perveniri - когда в обязательствах не предусмотрен срок, то исполнение может быть потребовано немедленно, за исключением однако случая указания такого места исполнения, из которого можно сделать вывод о времени, необходимом для прибытия на место.

В этом более гибком определении уже не говорится решительно о всех обязательствах, и, кроме того, автор находится уже в круге понятий морской торговли традиционного типа "Рим - Эфес". Итак, немедленного исполнения можно потребовать лишь тогда, когда в договоре срок не указан и притом срок не вытекает из обстановки. Но когда срок предусмотрен в договоре, или когда молчаливо подразумевается разумный срок, то это значит, что до наступления срока исполнение не может быть потребовано, dies adiectus efficit, ne praesenti die pecunia debeatur (D. 45.1.41.1). В этом смысле следует понимать положение о том, что "назначение срока имеет в виду интересы должника, а не кредитора" - "diei adiectio pro гео est, non pro stipulatore" (D. ibid.).

Досрочное исполнение.

Это широко формулированное положение не означает, что во всех случаях срок установлен в интересах должника. Наоборот, источники отмечают, что срок нередко устанавливается в интересах обеих сторон или в интересах кредитора; поэтому досрочное исполнение (repraesentatio) не всегда допускается.

Так, например, были запрещены (во II в.) мировые сделки, направленные на досрочную выплату предстоящих алиментных повременных взносов, поскольку это может повести к тому, что "досрочно выплаченные деньги будут проедены" - ut quis repraesentatam pecuniam consumat (D. 2.15.8.6). Во всяком случае мировые сделки по алиментам требуют утверждения претора.

При ответе на вопрос о допустимости досрочного исполнения юрист отчетливо ставит вопрос о том, в чьих интересах этот срок установлен. Пример: завещатель обязал наследника выплатить легатарию деньги через десять лет. Наследник выплатил досрочно. Яволен решает вопрос так: если срок был установлен из опасения, что легатарий растратит и не сбережет имущества (т.е. в интересах кредитора), то досрочная выплата остается на риске должника-наследника; если же срок был установлен в интересах должника-наследника, чтобы дать ему возможность пользоваться доходами за промежуточное время (commodum medii temporis sentire), то досрочная выплата допускается (D. 33.1.15).

Наряду с сабиньянцем Яволеном вопрос ставил таким же образом юрист старшего поколения, прокульянец Пегас, который проводил дистинкцию (т.е. различие), в зависимости от того, установлен ли срок в интересах наследника должника или легатария-кредитора. - Pegasus solitus fuerat distinguere, cuius causa tempus dilatum sit, utrumne heredis, an Legatarii (D. 31.43.2. Pomponius ad Quintum Mucium).

В начало страницы

102. Просрочка исполнения

317. Понятие созревшего требования.

Сторона, не исполнившая обязательства в надлежащий срок по своей вине, считается просрочившей. Чаще всего приходится иметь дело с просрочкой должника (mora debitoris, тога solvendi). Для наличия просрочки должника нужно с объективной стороны, чтобы требование созрело для предъявления. Другими словами, нет просрочки должника, если кредитор не вправе предъявить исковое требование - nulla intellegitur mora fieri, ubi nulla petitio est (D. 50.17.88).

При этом безразлично, по какой причине иск не может быть предъявлен, а таких причин может быть несколько. Прежде всего иск не может быть предъявлен, если срок еще не наступил: venire diem significat eum diem venisse, quo pecunia peti possit - наступление срока означает, что наступил день, когда может быть предъявлено требование об уплате (D. 50.16.213). Далее, возможность предъявления иска не наступает, когда речь идет о натуральном обязательстве, т.е. обязательстве, не защищенном исковой санкцией, когда, например, несовершеннолетний обязался передать раба (D. 45.1.127). Наконец, иск может быть парализован перемпторной эксцепцией, т.е. правопоражающим возражением (п. 67), чаще всего, соглашением о непредъявлении требования (pactum de non petendo).

В этих случаях просрочка не наступает. "Non in mora est is, a quo pecunia propter exceptionem peti non potest" - "не впадает в просрочку тот, с кого деньги не могут быть потребованы ввиду ссылки на соглашение о непредъявлении требования" (D. 12.1.40. i. f). Итак, для наличия просрочки нужно прежде всего, чтобы требование созрело для предъявления.

Напоминание.

Кроме этого требуется, чтобы должнику сделано было напоминание. Напоминать об уплате носит техническое название interpellare (иногда appellare). Оба термина занимают существенное место в римском учении об обидах. "Si quis non debitorem quasi debitorem appellaverit iniuriae faciendi causa, iniuriarum tenetur" - "кто сделал напоминание лицу, не являющемуся должником, как если бы он был должником, с целью нанести обиду, тот отвечает за обиду" (D. 47.10.15.33).

Повидимому такое неосновательно произведенное напоминание могло вести к подрыву кредита. Поэтому, если мой кредитор, которому я готов был уплатить, сделает напоминание (interpellaverit) моим поручителям с целью причинить мне обиду, то он отвечает за нанесение обиды (D.47.10.19).

Такие действия кредитора ставятся в один ряд с публичным объявлением о назначении в продажу залога, будто бы полученного от должника, такие приемы практиковались римскими заимодавцами еще в эпоху Цицерона и осуждались его современником Сервием (D.47.10.15.32).

Должник, получивший напоминание, не должен прибегать к судебным проволочкам, в противном случае тот, кто предпочел сутяжничать, а не уплатить, несет последствия просрочки. "Hie moram videtur fecisse, qui litigare maluit quam restituere" (D. 45.1.82.2). азумеется, если было основание довести дело до суда (мерилом основательности является, повидимому, исход процесса), то нет налицо просрочки - "qui sine dolo malo ad iudicium provocat, non videtur moram facere" (D. 50.17.68).

Правовой эффект просрочки порождает только такое напоминание, которое сделано в надлежащем месте и в надлежащее время - mora fieri intellegitur... si interpellatus opportuno loco non solverit (D. 22.1.32). Напоминание, сделанное до наступлении срока (ante diem interpellatio), не влечет за собой последствия просрочки (D. 45.1.49.3).

Из отдельных разрозненных положений источников некоторые исследователи римского права сделали впоследствии в отношении напоминания такой вывод: в тех случаях, когда по договору обусловлен определенный (календарный) день для исполнения, просрочка наступает ipso iure (автоматически) без напоминания.

Это правило, в римских источниках непосредственно не встречающееся, формулируется в виде афоризма, сложившегося впоследствии при глоссаторах и гласящего: Dies interpellat pro homine (определенно установленный день напоминает вместо человека).

Иногда напоминание невозможно сделать: за неизвестностью места нахождения должника или если наследство еще не принято наследниками. В таких случаях просрочка также наступала без напоминания или, как выражаются источники, mora in re ipsa, тога ех rе, в отличие от moraex persona, которая наступала после напоминания лицу, обязанному исполнить. Чем ближе к эпохе Юстиниана, тем число этих случаев (mora in re) возрастает.

В начало страницы

103. Последствия просрочки

320. "Увековечение" обязательства.

Просрочивший должник несет риск случайной гибели вещи, т.е. гибели, происшедшей без его вины. Veteres constituerunt, quotiens culpa intervenit debitoris, perpetuari obligationem - юристы старых поколений установили положение: поскольку имеет место вина должника, обязательство упрочивается, увековечивается (D. 45.1.91.3). Отсюда выработался афоризм: "Mora obligatio perpetuatur" - "в силу просрочки обязательство упрочивается, увековечивается". А потому, если после просрочки должника предмет обязательства, раб погиб, то тем не менее должник отвечает, как если бы раб был жив - si post moram promissoris homo decesserit, tenetur nihilo minus, ac si homo viveret (D.45.1.82.1).