Феминистское движение в Китае началось одновременно и во многом под влиянием Китайской революции в начале ХХ века. До 1907 феминизм в Китае носил преимущественно националистический характер, являясь плодом борьбы за национальную независимость[44]. Так, феминистские активистки действовали не вопреки государству, а при его поддержке, и некоторые из них даже удостаивались звания «национальный герой».

Лианг в 1929 году говорил о том, что «государство может быть сильным, только когда каждый в нем является самодостаточным, а не зависит от поддержки других», указывая на то, что женщины были праздными и недооцененными, в то время как мужчины трудились и были в почете[45].

Благодаря деятельности феминистских организаций произошли изменения в положении женщин на законодательном уровне. Так, в 2001 году было нормативно закреплено такое основание для развода как оскорбление и жестокое обращение в семье, в 2005 году в Законе о «Защите прав женщин» появились положения, направленные на защиту женщин от сексуальных домогательств, а в 2015 году Китай ввел в действие свой первый общенациональный закон, запрещающий насилие в семье[46]. Таким образом, феминистки Китая могли рассчитывать на взаимопонимание со стороны правительства, поэтому в отрицании власти как таковой смысла для этих женщин не было.

Другое дело с анархистской идеологией, которая в начале ХХ века стала набирать большую популярность в Китае. Исследователь китайского анархизма Питер Зарров полагает, что китайский анархизм тесно связан с даосскими идеями «правления без принуждения»[47].

Кроме того, причинами высокой популярности анархистских идей в Китае начала ХХ века послужило сочетание таких факторов, как развитие капиталистических отношений и открытие Китая для влияний извне, которые плохо сочетались с реакционной политикой маньчжурской династии.

В ХХ веке авторитет правителей Китая упал чрезвычайно низко, и «презрительное отношение к современным им правителям подводило многих людей к мысли о порочности любой власти»[48].

Среди особенностей китайского анархизма было то, что данная теория воспринималась китайцами как часть социалистического движения, поэтому китайцы ассоциировали освобождение от деспотичной власти с первым этапом в становлении справедливого социалистического общества[49]. Анархисты в Китае критиковали милитаризм и национализм, предрекали мировую революцию в ближайшем будущем, одобряя и принимая идеи Кропоткина и Маркса одновременно, осуждали суеверия и мораль традиционного общества. Они подгоняли социальную и политическую революцию, вовлекающую рабочих и крестьян, желая положить конец социальной иерархии, в том числе иерархии внутри основополагающего социального института Китая – семьи.

Другой, важной в рамках настоящего исследования, отличительной чертой китайского анархизма было большое внимание, которое уделялось женскому вопросу. В культуре Китая, в отличие от Запада, категории «мужчина» и «женщина» всегда были социальными, а не биологическими[50]. Лян Цичао (1873-1929 гг.) в статье «Об авторитетах» делил общество на «класс капиталистов и класс трудящихся, класс мужчин и класс женщин». Возможно, причиной тому, что феминизации придавалось большое значение в анархистских кругах Китай, было «особо бесправное положение женщины, <которое> вынуждало сторонников преобразований поднять женский вопрос одновременно с важнейшими проблемами социально-экономического характера»[51]. Кроме того, популярное в начале ХХ века анархистское печатное издание «Естественный закон», основанное в Токио анархо-феминисткой Хэ Чжень, в первую очередь проповедовал идеи женского освобождения.

Требования анархистов в отношении женского вопроса были радикальны для того времени – положить конец традиции перевязывания ног для их уменьшения (болезненная процедура, которую применяли к девочкам для того, чтобы их стопа не росла, что приводило к деформации и уродованию стопы и болезненным ощущениям при ходьбе на протяжении всей жизни) и предоставление женщинам доступа к современному образованию. Хотя некоторые исследователи критически подходят к такому радикализму, утверждая, что все эти лозунги были не ради китайских женщин, а ради процветания и мощи Китая, в рамках подхода, согласно которому оценивалось, как освобождение одного угнетенного элемента повлияет на других. Удивительно, но некоторые анархисты только подпитывали такое мнение, говоря, что улучшения в положении женщины, получение ими образования, мужчины помогают им добиться только в собственных интересах: чтобы женщины, благодаря новым приобретенным навыкам могли лучше вести домашнее хозяйство и воспитывать детей. По причине этой неискренней помощи, женщины должны полагаться только на себя, в вопросах своего освобождения[52].

Несмотря на важность женского освобождения, признаваемого анархистами, последние, в том числе Лю Шипэй, полагали, что «женщины должны освобождать себя сами, потому что мужчины из-за эгоизма не способны облегчить долю своих матерей, жен, сестер»[53]. Таким образом, хотя Лю Шипэй и называл новой моралью просвещения населения женского пола в Китая революцию против трех связок Конфуцианства – управитель-подданный, родитель-ребенок, муж-жена»[54], он, оставлял свершение этой революции исключительно на долю самих женщин.

Анархист Ли Шезенг считал, что мужчины воспринимают женщин как игрушек, и не хотят делить их с другими мужчинами. И в силу монополистской и ревнивой природы мужчин появляются такие традиции, которые, например, запрещают вдовам повторно выходить замуж. И хотя это не закреплено нормативно, эти обычаи продолжают исполняться. Он так же говорит, что если мужчине позволено иметь вторую жену или наложницу, то женщине должно быть позволено то же самое. Это есть путь к справедливости[55]. По мнению Ли Шезенга, женщина может достичь свободы и независимости, включая свободу заключать брак, при достижении экономического равенства[56]. Таким образом, на его взгляд, сексуальное и экономическое равенство – две составляющие будущего счастливого общества.

Джин Йи, еще одна китайская анархо-феминистка, отстаивала право женщин на образование, возможность заниматься профессиональной деятельностью и предпринимательством, вступать в брак по своему выбору и желанию, иметь собственность, и право на вовлеченность в политическую жизнь общества[57].

Наиболее радикальный взгляд представляла самая известная анархо-феминистка Китая, основательница ранее упомянутого журнала «Естественное право», Хэ Чжэнь (1884-1920 гг.), которая, в отличие от большинства активисток женского движения, выступала за отделение феминизма от националистических идей и за женское освобождение не ради блага страны, а из-за моральной необходимости[58].

Хи Чжен придерживалась общепринятой среди анархо-феминисток позиции, что женщины освободят сами себя – никто другой не даст им их прав. В своем катехизисе «Женщины должны знать о коммунизме» она пишет: «Что самая важная вещь в мире? – Еда. Почему женщины позволяют плохо относиться к себе? Потому что от других зависит, будут ли они сыты»[59]. То есть ее модель зависимости – не мужское доминирование, а неравное распределение благ. Или, другими словами, мужское доминирование реализуется через экономическое неравенство, порождая состояние подчиненности. Хи Чжен выделила три группы женщин, находящихся в особо незавидном положении – горничные, фабричные работницы и проститутки.

К таким же страждущим она приравнивает жен и наложниц, ведь их пропитание зависит от воли мужей так же, как в вышеупомянутых случаях от хозяев. «Женщины не могут даже протестовать, если муж бьет их»[60]. Поразительно, но данное замечание оставалось справедливым вплоть до 2015 года, когда в Китае, благодаря деятельности феминистских организаций, впервые появился закон, запрещающий насилие в семье. «Женщины, по большому счету, выходят замуж не за мужчину, а за возможность получить миску риса»[61] - сетовала Хи Чжен. Лиу Шепей, муж Хи Чжен и её идейный сторонник, соглашался с таким экономическим анализом, находя источники неравенства в принадлежности к классу, виду труда и полу.

В то же время, Хи Чжен считала, что улучшения вроде совместного обучения, моногамного брака, дали некоторую свободу действия в рамках «индивидуальной экономической независимости», но женщины как социальная группа по-прежнему остались на слабой позиции. Только малая группа людей сосредоточила в своих руках средства производства, безработица растет. Лишь анархо-коммунизм может дать женщине, да и вообще каждому экономическую независимость[62].

Хэ Чжень полагала, что разрешение женщинам трудиться на предприятиях не является благотворным и приближающим женщин к свободе, а женщины на Западе, из-за этого, вместо положения игрушки заняли положение вещи.

Китайские анархо-феминисты выступали за счастье и свободу женщины, но в рамках «семейного счастья»[63]. Хи Чжен не защищала традиционное место женщины у домашнего очага, она лишь заявляла о своем непринятии капитализма, который ставит человека перед выбором: голод или экономическое рабство. Выход Хи Чжен видела в коммунизме, обществе, где не будет зла в форме денег и частной собственности, где люди - мужчины и женщины - будут трудиться и брать столько, сколько им нужно, «коммунизм – это как набрать воды из моря»[64].

Хи Чжен отрицала необходимость женщин участвовать в избирательной гонке, так как была уверена в коррупционности всех правительств, кем бы они не были сформированы, ведь даже когда в правительство входят социалисты, они забывают о своих прежних принципах[65].

Когда женщины из высшего класса присоединяются к правительству, они присоединяются к механизму подавления, тем самым приумножая деспотическую власть. Хи Чжен понимала властно-подчиненные отношения и мужское доминирование как две силы, действующие заодно, а потому они обе должны быть свергнуты[66].

Хотя в настоящее время Китайская народная республика находится во власти коммунистической идеологии, путь к ней во многом был проторен энергичными представителями анархистского движения Китая.