Дети с аутичным развитием менее направлены на других людей. Они часто самодостаточны. И это следует уважать как данность, а социальный контакт, безусловно, не должен навязываться им. Тем не менее, следует использовать все возможности для установления и расширения социального контакта.

Майкл мог часами сидеть на полу в своей комнате, прислонившись спиной к стене, глядя перед собой, со случайными качающимися движениями. Он казался довольно обыкновенным, не несчастным или грустным. Также, находясь у своей бабушки, он мог убежать к себе в комнату, и просто сидеть на полу некоторое время. Его родители просто не трогали его, но время от времени его мать или отец приходили и сидели рядом с ним на полу. Его мать могла спросить: «На что ты смотришь?» И он мог ответить «ни на что». Затем она садилась рядом с ним и рассказывала ему о фигурах, которые она видела на картине на стене напротив, и говорила про то, как хорошо было просто сидеть вместе.

Отсутствие интереса к контакту не является проблемой само по себе. Кто-то, кто направлен в себя, необязательно должен быть несчастным. Используя усреднённые стандарты, мы считаем, что кто-то вроде подобного человека одинок, но это не значит, что он так переживает по этому поводу. Мы должны позаботиться о том, чтобы не применять наши сложившиеся стандарты к людям с аутизмом. Одна женщина с аутизмом как то сказала: «Я не нуждаюсь в друзьях так же, как и в людях, которых встречаю по пути».

Более слабая фокусировка на контакте связана с тем, каким образом люди с аутичным развитием рассматривают сущности. Вспомним пример Джейми в главе 5, чтобы объяснить это далее.

 Взрослый человек держит мяч над головой и просит четырёхлетнего Джейми дотянуться до мяча. Джейми выполняет задачу, но его действия заставляют взрослого чувствовать себя некомфортно. Из-за того, как Джейми ведёт себя по отношению к нему, он чувствует себя как объект, а не как человеческое существо. Джейми использует его как лестницу, чтобы подняться к мячу.

В этом примере показано, что Джейми классифицирует сущности по-разному в сравнении с детьми типичного развития. Джейми видит мяч, как центральную сущность (предмет), и все остальные сущности подчинены ей, и точно также он рассматривает данного взрослого. Дети типичного развития всегда будут рассматривать человека, как центральную сущность и воспринимать всё остальное, как подчинённое ему. Когда есть сущность, которой кто-то увлечён, и это увлечение конфликтует с чем-то, что запрашивает другой человек, результатом будет конфликт интересов, включающий в себя две сущности. Внутри людей этот конфликт развивается медленнее, и часто он не возникает вообще. Для того, чтобы справиться с  задачей, требуется полная концентрация, которая у детей с аутичным развитием может быть собрана только путём назначения полностью центральной позиции сущности, на которую идёт воздействие, и исключения всех других влияний. В итоге, дети с аутичным развитием менее связаны с людьми в их среде, а гораздо больше связаны с сущностями (предметами), требующими их внимания. Возникает впечатление, что они не заинтересованы в других людях и вместо этого для них важна направленность на себя, из-за недостатка чувствования, тогда как, на самом деле, для них это необходимое условие, чтобы иметь возможность справляться с повседневной жизнью. У Джейми не было намерения вызвать чувство неудобство в другом человеке, он действительно на самом деле не осознаёт чего-то в этом роде. Это данный взрослый человек непогрешимо думает, что Джейми может подойти к нему по-другому, если поймёт, что он человек, а не лестница. И именно этот взрослый интерпретирует поведение Джейми, как преднамеренное, а не бессознательное.

Во время терапии Джон узнал, что люди с аутизмом автоматически не ставят «человеческое» выше, чем «нечеловеческое», что может привести к непреднамеренным проблемам в коммуникации. Он применил это к своей работе. Когда он только устроился на работу, его основное предположение состояло в том, что всё должно быть сделано так, чтобы компании было лучше. И был удивлён, обнаружив, что его не ценят на работе, несмотря на его рвение и множество вопросов, которые он задавал, чтобы быть способным работать лучше. Он делал всё что мог и чувствовал ответственность за деньги, которые зарабатывал. Однако Джон обнаружил, что его работа была более оценена, если он вкладывал в неё меньше энергии, задавал меньше вопросов и вкладывал больше энергии в налаживание взаимоотношений со своими коллегами.

Из-за их большей направленности на себя, у людей с аутизмом меньше необходимость спонтанно делиться своими переживаниями с другими людьми. В их жизни могут произойти важные события без их вовлечённости или даже просто рассказа о них другим людям.

Такое нежелание делиться может привести к непредвиденным ситуациям. Виктор, ему пять лет, проживал детском доме и казался умным мальчиком. Ему нравилось смотреть на книги. Поскольку предполагалось, что он ещё не мог читать, такое «чтение» книг рассматривалось как просто притворство, позволяющее ему сбежать от того, что происходило в группе. Он проявлял мало активности в школе и фактически проводил большую часть своего времени в углу с конструктором. Однажды, когда Виктор и его группа были в летнем лагере, они все вместе пошли в большой супермаркет. Дети, все в возрасте от четырёх до восьми лет, очень сильно шумели, и воспитатель сказала им, что нужно шуметь поменьше. «Детям нужно вести себя тихо» - сказала она, - «Посмотрите, так говорится на знаке вон там». «Нет», сказал Виктор совершенно спокойно: «на нём написано: сэкономь ради самого прекрасного драгоценного камня». Оказалось, что Виктор мог читать, он учил сам себя, и никто вокруг него этого не знал, потому что он никогда не делился ни с кем словами о том, что он делал. Книги, которые он рассматривал, оказались не предлогом для выхода из группы, как подумала воспитатель: он действительно читал их.

Родителям часто очень сложно справляться с отсутствием контактной направленности у ребёнка. Сосредоточение внимания на контакте показывает, что кто-то заинтересован в вас и подразумевает – как люди это интерпретируют – чего вы стоите, как человек. Постепенно, отсутствие направленности на контакт создаёт эффект противоположности, создавая впечатление, что другой человек у аутиста не вызывает чувств и интереса. Родители часто истолковывают отсутствие у ребёнка интереса к ним, как негативное осуждение ребёнком их, как людей. Такое объяснение кажется всё более очевидным, когда родители находят, что даже в периоды страдания ребёнок не всегда обращается к ним. Известный пример этого - боль. Дети с аутичным развитием часто проявляют небольшую реакцию на боль, иногда кажущуюся совершенно бесстрастной. Это трудно пережить родителям, потому что они должны быть особенно настороже о том, что что-то не так с их ребёнком.

Мать Майкла научилась немедленно реагировать, если он звал «Мама» мягким, тихим, а не каким-то иным голосом. Однажды она обнаружила Майкла с кровоточащей рукой после того, как он порезался о стекло и просто тихо прокричал «Мама».

Пока ещё мы мало знаем о деталях этого процесса малого реагирования на боль. Некоторые специалисты полагают, что это связано с недостатком способности вкладывать чувства в слова (Wing, 2001). Однако пример Майкла показывает, что может произойти кое что ещё. Тонкий голос, как предполагается, вызывается состоянием, подобным трансу, в котором Майкл, вероятно, оказывается в результате того, что произошло. Вполне возможно, что люди с аутичным развитием испытывают меньшую боль, потому что их организм сам производит больше обезболивающих средств, собственный эндорфин, заставляющий их войти в состояние, подобное трансу. Имеются указания на гиперфункцию эндорфина – его перепроизводство – у людей с аутизмом (Gillberg, Terenius and Lonnerholm, 1985; Gillberg, 1992).

Мы часто можем наблюдать самоистязание у детей с аутизмом, в частности если расстройство, как предполагается, сочетается умственной задержкой. Странно то, что это не вызывает у них дискомфорта, на самом деле им, похоже, нравится это чувство. Вполне возможно, что у этих детей самоистязание служит стимуляции производства эндорфинов, которые вызывают приятные ощущения, прилив удовольствия.

Дети с аутичным развитием часто также показывают атипичную реакцию на болеутоляющие средства и опиаты. Некоторым детям не нужна анестезия и они не чувствуют боли во время операции, в то время как другим детям нельзя осуществить анестезию, а седативные средства приводят их в весёлое настроение (Wing, 2001).

Мы предполагаем, что дети с аутичным развитием сами создают ситуации, которые производят дополнительные эндорфины. Они легко втягивают себя в транс. Они делают это, например, смотря через свет, но особенно через действия, связанные с элементом повторения, который вызывает гипнотический транс, такой как тряска головой и раскачивание взад-вперёд. Транс виден в их глазах. Такие дети, похоже, находятся в своём собственном мире, закрытом от окружающих людей. Все знакомы с этими формами поведения, которые стимулируются практикой йоги, например. Однако, у ребёнка с аутичным развитием это случается часто и происходит особенно дольше и позже, чем при обычном детском поведении в стадии младенчества. Грандин (Grandin 2000; 2001) отмечала, что ей требуется много усилий для того, чтобы сосредоточиться на окружающем её мире. Она легко скользит в состояние, в котором она закрывается от внешнего мира и сужает сознание. Gunilla Gerland (2003) также заявляет, что ей нравится убегать внутрь себя.

Я провела много времени внутри себя. Как будто я была в моём собственном мире, отгородившись от всего остального. Но внутри меня не было мира. Это было нечто вроде нулевого состояния, не-существования. Это было состояние опустошения, без ощущения пустоты или полноты без ощущения наполненности.

В этом отрывке, Герланд описывает пустоту внутри неё. Это напоминает «серую область», о которой говорил Мартин (глава 7) и которая может относиться к ограниченному развитию («нейронного») «я», ограниченному знанию человека о самом себе.

В главе 13, мы вернёмся к этому самогипнотическому поведению. То, что не обходимо для младенца, становится чем-то, что заставляет более старшего ребёнка и взрослого быть слишком закрытыми от окружающего мира и терять контакт там, где он необходим.

Тот факт, что ребёнок, как видно поверхностно, так мало нуждается в родителях, даже когда испытывает боль, может спровоцировать в родителях чувства собственной неважности и взаимозаменяемости. Тем не менее, есть много моментов, когда ребёнок показывает, что ему очень нужны родители. Он тянется к родителям, поточу что знает, что именно там получит поддержку, безопасность, знания, определённость и помощь в сложной ситуации. Связь с родителями существует, но не всегда материализуется обычным способом. Поскольку такой ребёнок живёт в странном ич часто пугающем мире, его внимание, на самом деле, сильно направлено на родителей или опекунов и он остро усваивает информацию о них. Таким образом, дети с аутичным развитием, дети с аутичным развитием, могут удивить людей вокруг себя тем, что могут безукоризненно точно отмечать напряжение у своих опекунов. Поэтому они часто также прекрасно осознают слабость в других людях. Они, похоже, отмечают эти отрицательные сигналы лучше, чем такие же положительные. Исходя из утверждения Аспергера о том, что аутичные мозги имеют более мужскую структу, интересо вспомнить исследование Эйзенберга, Мерфи и Шепард (Eisenberg, Murphy and Shepard, 1997), которые обнаружили, что мужчины более чутко, чем женщины воспринимают признаки гнева и опасности. Таким образом, возможно, что способность людей с аутизмом принимать отрицательные сигналы также связана и их структурой мозга, которая считается более мужской и, следовательно, более направленной на восприятие опасности. Винг (Wing, 2001) отмечает, что дети с аутичным развитием очень чувствительны к восприятию стресса в других людях. Согласно Vermeulen (1999), у родителей с аутизмом есть впечатление, что их дети очень чувствительны к отрицательным сигналам, но это не особая способность, а рефлексивная реакция и поведение, которое передаётся и вызывается родителями. Однако, если мы серьёзно воспримем исследование Эйзенберга, а также мнение самого Аспергера, то мы должны сделать вывод, что родители, вероятно, правы и что дети с аутизмом особенно чувствительны к отрицательным сигналам. И действительно, дети с аутичным развитием проводят время, выражая больше отрицательные, чем положительные эмоции.

Как только родители станут более осведомлёнными о том, что у ребёнка общий недостаток контактной направленности, они будут способны лучше понимать аутичное поведение и воспринимать его не слишком расстраиваясь. Но факт остаётся, что всё ещё трудно выработать отношение к ребёнку, если нет основы для взаимного эмоционального контакта. Условия для контакта видятся слишком односторонними, со стороны ребёнка. Соответственно, родитель пропускается в контакте, когда хочет его инициировать, и обнаруживает, что его ребёнок не хочет контакта. Это может привести к тому, что родитель начнёт чувствовать себя используемым, когда ребёнок будет нуждаться в контакте и усиливать его. Здесь снова идёт речь об односторонней задержке развития. Дело не в том, что ребёнок не может или не хочет чего-то, он более озабочен другими вещами. Демонстрация ребёнку любезного, короткого общения, без провокации чувства вины или стыда, демонстрация желания общаться, поможет ребёнку понять и узнать о вас. Со временем, это будет способствовать его развитию в этом направлении.

Тот факт, что люди с аутизмом сосредоточены на себе, также влияет на то, как они переживают уединение. Потребность в уединении у людей с аутизмом может быть очень сильной. Она поступает из двух источников. Во-первых, им меньше нужно делиться своими переживаниями с другими людьми. Также, мы это видим в нормальных различиях между мужчинами и женщинами, например, в том, как мужчины и женщины реагируют после того, как произошло что-то важное. Мужчины часто нуждаются в том, чтобы задуматься о произошедшем самостоятельно, тогда как женщины обычно чувствуют потребность делиться произошедшим с теми своими друзьями, которые тоже способны поделиться своим внутренним волнением (Taylor, 2000). Вторым источником потребности в уединённости является то, что не-уединённость означает контакт, что требует много от людей с аутичным развитием. Контакт переполняет их, и они не могут в этот же момент обрабатывать информацию. Это создаёт странную ситуацию, когда они нуждаются в дистанции в контакте, чтобы осознать свои ощущения от контакта. Это очень раздражает партнёров людей с аутичным развитием, потому им действительно хотелось бы узнать о взглядах таковых людей. Люди типичного развития также хотят поделиться своими взглядами, а аутичные, при этом, нуждаются в расстоянии, чтобы понять свои чувства. Людям с аутичным развитием или аутичными особенностями, часто бывает очень сложным испытывать (переживать) что-то именно в тот момент, когда это происходит. Например, только когда гости уже ушли, становится ясно, что это был приятный вечер.

У обоих, Джека (ему около 40 лет) и у Алека (28-29 лет) были значимые отношения с девушками. У обоих был синдром Аспергера и часто они переживали схожие ситуации. Они оба часто нуждались в том, чтобы закрыться в себе, чтобы почувствовать то, о чём они думали. Вот почему они оба были очень обеспокоены перспективой жить совместно со своими женщинами. Сильвия хотела совместной жизни и внимательно спрашивала Алека о том, что он чувствует по этому поводу, но столкнулась с неожиданным сопротивлением с его стороны. Джоанна хотела сближения, но Джек сильно сопротивлялся. Джоанна всегда ощущала это как отказ, потому что её желание совместных отношений выросло из её любви к Джеку. Следовательно, она вряд ли могла понимать поведение Джека как нечто иное, чем отсутствие любви к ней, и она была полностью опустошена этим. Для Джека это было непостижимо, потому что его потребность в уединении не имела никакого отношения с его чувствами к Джоанне.

Коммуникация

Людям с аутичным развитием общение даётся непросто, особенно в зависимости от ситуации, в которой происходит общение. Наличие группы людей означает подавляющее количество коммуникативной информации, которая должна быть обработана. Соответственно в группе, человек с аутичным развитием, будет искать возможность находиться в сторонке.

Автор данной книги обсудил с Алеком, какие ситуации с ним, в качестве примера, можно было бы использовать в этой книге. Был рассмотрен ряд примером, включя неологизм «брошенные вместе жить». Когда его спросили, может ли он указать, что для него важно, потому что книга будет менее зависима от взглядов автора, он ответил: «Группы! Моё отвращение к группам любого размера или формы. Неважно, насколько они велики или малы. Я полагаю, что выбранные мною слова «брошенные вместе жить» адекватно выражают неприязнь, которуя я испытываю к группам».

Хотя контакт с другими людьми может стать серьёзной задачей для людей с аутичным развитием, они чувствуют потребность в контакте. Мартин, например, сильно тоскует по группе, частью которой он мог бы быть.

Стремление к контакту ещё более усиливается при синдроме Аспергера, потому что контакт кажется столь легко досягаемым. Они очень стараются коммуницировать, но по мере того, как они растут, они всё больше начинают понимать, что коммуникация не проходит гладко. Поэтому их потребность в знаниях об общении очень велика, если только их опыт был не настолько отрицательным, что они с тревогой избегали контакта. В приложении к терапии, это означает, что они хотят разумно использовать своё время, часто обращаясь к привычной обстановке со списком ясных пунктов для обсуждения. Более того, они привыкли работать с тем фактом, что их рабочая память, их кратковременнная память плохо функционируют и они знают, что могут легко потерять важную информацию. Для некоторых из них, необходимость создания оптимальной среды терапевтического консультирования ещё больше, потому что они чувствуют, что разрыв в контакте с окружающими людьми настолько мал, что кажется преодолимым при надлежащей самоотдаче.

Джону, его возраст ближе к тридцати, хотелось получить максимум от своих сеансов психотерапии. Он тщательно готовился к каждой встрече и всегда обращался к списку вопросов, которые хотел обсудить. Он даже сам придумал, как обсуждать каждую тему и предоставлял обширную информацию, которая, по его мнению, должна была помочь терапевту прийти к нужному ответу. В период прздников, прошло несколько недель между сеансами. Терапевт приветствовал его следующими словами: «Привет, Джон, давно не виделись. Как дела?» Джон ответил, улыбаясь: «Ну, на это есть три темы. Я действительно предполагал, что вы спросите, как дела, потому что вы это делается всё врея, и я подготовился к этому вопросу. Итак, начнём с первой темы». Он достал свои записи и начал читать о том, что он думает по поводу своих дел.

Часто, межличностные контакты не проходят гладко, что может привести к серьёзным страданиям, особенно если такое состояние не было продиагностировано. Со стороны родителей и партнёров ощущается большой недостаток понимания, а у тех, кто боретсяс с этим состоянием страдания, избыток тревоги и чувства неудачи, без осведомлённости у окружающих людей об этом. В итоге, могут возникнуть серьёзные конфликты.

У Кена случился тяжёлый конфликт со своей дочерью, которая до того, некоторое время, жила одна. Он не мог понять её, а профессиональный консультант, к помощи которого он обращался, не был уверен, как обращаться с этой слегка странной девушкой. Кен пожалел о своей вспышке эмоций и позвонил дочери, чтобы сказать, что он переживает, что зашёл слишком далеко, и спросил, не хочет ли она заглянуть к нему. К его полному удивлению, она ответила: «Сначала я должна подумать об этом». Кен был глубоко ранен и чувствовал себя отвергнутым. Спустя некоторое время, когда, по поводу данного случая, была упомянута возможность аутизма, он вспомнил об этом событии и впервые начал понимать своего ребёнка: при таком важном взаимодействии, ей сначала нужно было подумать, прежде чем ответить. Это был не отказ, она просто не могла следить за его темпом разговора.

Коммуникация содержит в себе ряд функций, перечисленных в схеме 25 (Peters, 1996). Для людей с аутичным развитием проблемы функции с 4 по 7, потому что они больше направлены на обмен вниманием и чувствами.

Поскольку коммуникация настолько трудна для людей с аутичным развитием, им требуется получить разъяснение разговорных рамок, то есть целей и правил бесед (Delfos, 2000; 2014b; 2014c). Собеседование проходит по совершенно другим правилам, нежели спонтанное общение с кем-то на улице. Дети по прежнему мало знают о правилах, лежащих в основе разговора. Похоже, что дети значительно лучше справляются с беседами, если им объясняют разговорные рамки (Elbers, 1991). Это в ещё большей степени относится к людям с аутизмом. Рамки разговора – это его природа плюс цели разговора. При допросе в полиции, необходимо знать, что разговор используется в рамках судебного процесса, и что намерение должно быть – говорит правду, а не выдумывать. На сеансе терапии цель состоит в том, чтобы обсудить проблемы; обсуждение сокрывается профессиональной тайной и не будет разглашено другим без согласия клиента, а любая неправда во время терапии будет означать, что помощь будет недостаточной, поскольку она основана на неправильной информации.

Мною в публикациях о проведении бесед с детьми (Delfos, 2000; 2014b; 2014c) подчёркивается, что важно подстраивается, что важно подстраиваться под умственный возраст ребёнка и иметь в виду, что этот умственный возраст не одинаков для всех предметов (тем). Ряд коммуникативных условий для бесед с детьми приведён в виде списка, в таблице 26. Они так же важны для детей с аутичным развитием, как и для других детей.