Поможем в ✍️ написании учебной работы

Имя

Поможем с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой

Выберите тип работыЧасть дипломаДипломная работаКурсовая работаКонтрольная работаРешение задачРефератНаучно - исследовательская работаОтчет по практикеОтветы на билетыТест/экзамен onlineМонографияЭссеДокладКомпьютерный набор текстаКомпьютерный чертежРецензияПереводРепетиторБизнес-планКонспектыПроверка качестваЭкзамен на сайтеАспирантский рефератМагистерская работаНаучная статьяНаучный трудТехническая редакция текстаЧертеж от рукиДиаграммы, таблицыПрезентация к защитеТезисный планРечь к дипломуДоработка заказа клиентаОтзыв на дипломПубликация статьи в ВАКПубликация статьи в ScopusДипломная работа MBAПовышение оригинальностиКопирайтингДругое

Нажимая кнопку "Продолжить", я принимаю политику конфиденциальности

Вопросы для обсуждения на семинарских занятиях

1. Общество как развивающаяся система. Социальный детерминизм и его специфика. Социальная закономерность и сознательная деятельность людей. Логика истории и субъективное своеволие. Фатализм и волюнтаризм.

2. Вариативность в историческом процессе. Принцип многовариантности общественного развития. Проблема исторических альтернатив выбора пути развития. Самоорганизация и организация (управление) в жизни общества. Синергетика и ее применимость к анализу общественной жизни.

3. Основные факторы социальной динамики: геоклиматический, демографический, технико-технологический и др.

4. Формационный и цивилизационный подходы к анализу общества как проявление линейных и нелинейных интерпретаций исторического процесса. Волновая модель общественного развития.

5. Проблема направленности, единства и разнообразия мировой истории. Общественный прогресс и его критерии. Критика «религии прогресса».

Ключевые понятия по теме

Базис, волюнтаризм, волнообразность общественного развития, надстройка, объективный фактор развития общества, синергетика, самоорганизация, субъективный фактор развития общества, социальный детерминизм, социальный прогресс, способ производства, теория формаций, фатализм, цель, цивилизационный подход, цикличность.

Методические пояснения к теме

Рассмотрение первого вопроса необходимо начать с постановки проблемы существования и действия социальной закономерности. В самом общем виде объективная общественная закономерность выступает как результат совокупной деятельности бесконечного числа человеческих поколений, регулярно меняющих друг друга. В этой цепи поколений, которая никогда не прерывалась, каждое новое поколение, помимо своей воли попадает в мир социальной реальности, которая сложилась ранее и без него. Это новое поколение застает в готовом виде определенный способ производства, который сложился до него, определенные формы общественного устройства, культуры, идеологии и т.д., т.е. все то, что было достигнуто предшествующими поколениями.

Каждому поколению объективно предзадана реальная основа того, что составляет отправной пункт его жизнедеятельности. Но каждое новое поколение не просто повторяет то, что делалось предшественниками, а действует в соответствие со своими, уже новыми потребностями и интересами, стремится реализовать свои собственные цели, в той или иной степени, отличающиеся от целей людей предшествующих поколений. Зададимся в связи с этим вопросом: может ли каждое новое поколение произвольно, по своему разумению, изменить дальнейшее развитие общественно-исторической ситуации, которая сложилась ранее, до него, направить движение общества в любую, какую ему заблагорассудится сторону? Практика показывает, что объективный результат практически никогда не совпадает с субъективными устремлениями и целями. Почему? Дело в том, что цели у разных индивидов и групп, классов, народов и государств, как правило, не совпадают, их устремления никогда не бывают полностью направлены в одну сторону. В реальной жизни действия отдельного человека, группы, нации, государства и т.д. наталкиваются на противодействие других людей, групп, наций, государств и т.п., которые тоже имеют цели и устремления. В конце концов, воли, цели людей сталкиваются одни с другими, сливаясь в поток действий масс, классов, партий, правительств, «погашаются», дают некий общий результат, который ни от кого в отдельности уже не зависит. Этот результат и представляет собой историческую необходимость, определенную «равнодействующую», среднестатистическую всех сил, воль и действий, имеющих место в историческом процессе. А это оборачивается тем, что деятельность людей, как правило, приводит не к тому, к чему они стремились, а к чему-то иному, нередко даже противоположному изначальной цели, к появлению на исторической арене чего-то такого, чего никто по отдельности и все вместе ни знать, ни хотеть не могли. Тем самым, система реальных общественных отношений обладает способностью складываться стихийно, независимо от желаний людей, а сложившись, властно влиять на их поведение.

Наконец, следует отметить, что стихийность общественно-исторического процесса характеризуется тем, что люди не осознают (точнее, далеко не полностью осознают) объективно складывающиеся общественные последствия своей преобразующей деятельности. Люди, как правило, способны предвидеть, «просчитать» лишь ближайшее последствие своей деятельности, то что дает им выгоду «здесь» и «теперь», но они обычно не могут, да и не стремятся, предвидеть конечные последствия своих действий.

Итак, несмотря на то, что люди обладают способностью к целесообразной деятельности, к расширяющемуся и углубляющемуся воздействию своего сознания и воли на окружающий мир, в истории все же остается нечто такое, что неподвластно человеку и не может быть изменено какими-то бы ни было волевыми усилиями. Это «нечто» и можно квалифицировать как объективные законы социума, составляющие как бы невидимую нить, связывающую между собой многие, казалось бы, разрозненные явления в единое целое. И хотя эти законы есть результат, итог совокупной деятельности, преследующих свои цели индивидов, они, тем не менее, носят не субъективный, а объективный характер.

Второй вопрос является логическим продолжением первого и направлен на углубление представлений о сущности социальной закономерности. Дело в том, что в истории наряду с объективными законами действует субъективный фактор, воля и стремления отдельных индивидов и социальных групп. Рассмотрение проблемы роли и значения субъективного фактора требует постановки следующего вопроса: каково соотношение объективного и субъективного начал в истории, является ли оно постоянным, константным или их удельный вес может определенным образом меняться.

Данную проблему можно рассматривать в долгосрочном и краткосрочном плане. На относительно небольших отрезках исторического времени значение субъективного фактора резко возрастает в переходные периоды, когда действие внутренних закономерностей предшествовавшего уклада жизни ослабело, а закономерности нового уклада еще не сложились. Именно в этот период начинает интенсивно твориться облик будущего мира, рельефно проявляется пластичность и податливость истории. Это происходит потому, что в действии социальной закономерности как бы образуется вакуум, зазор, в который бурно устремляется свободная воля людей, их устремления и предпочтения.

В долгосрочном плане рельефно проявляется тенденция возрастания роли субъективного фактора в истории. Эта тенденция обусловлена следующими причинами. Постепенно растет опыт организации масс различными социальными институтами и партиями, совершенствуются технические средства связи и способы взаимодействия между людьми. Это позволяет концентрировать усилия огромных человеческих масс в определенном направлении во имя достижения тех или иных целей, в том числе и таких, которые не отвечают глубинным интересам широких слоев населения. В частности, феномен тоталитаризма может быть понят только в контексте социальных процессов ХХ века. Вообще реалии XX века изменили наше представление о закономерностях развития социума. В нашем столетии небывало усилился государственный контроль над общественной и частной жизнью. Возможности манипулирования сознанием миллионов людей, благодаря современной информационной технике, оказались беспрецедентными. Сюда следует добавить и объективный процесс усиления роли управленческих функций и возросшую, в связи с этим, опасность бюрократизма, возможности быстрой концентрации общественных сил не только в интересах прогресса, но и регресса и т.п. Этим, в значительной степени, обусловлены трагедии, организованные властью сознательно. Отсюда и расширяющиеся возможности проведения в жизнь программ и проектов, разрабатываемых верховной властью, часто в полной зависимости от различных личностных решений вождей и вовсе не контролируемых народными массами. Неудивительно поэтому, что заложниками тоталитарных режимов в XX столетии стали и дисциплинированный немец и «стихийный» русский.

В свете обсуждаемых проблем особый интерес вызывает вопрос о возможностях и границах социального регулирования, сознательного управления общественными процессами. Совершенно очевидно, что человечество к настоящему времени попало в трудноразрешимую коллизию, в крайне парадоксальную ситуацию: стихийно-спонтанное развитие общества уже не возможно, а вездесущее рациональное управление социальными процессами опасно, часто принимает деструктивный характер. Наверное, парадоксальностью такой ситуации и порождены разные, порой, прямо противоположные, точки зрения по вопросу о необходимости сознательного управления социальными процессами. В поисках ответа на данный вопрос существует, по крайней мере, три подхода. Первый – сознательное управление социальными процессами и контроль за всем и вся в жизни людей необходимы. На практике такие устремления ведут к тоталитаризму, к превращению личности в объект абсолютной калькуляции. Второй – все беды идут именно от попыток самонадеянного субъекта регулировать социальные процессы. Это либеральный подход. Он опирается на принцип саморегулирования: пусть общество развивается само по себе, так сказать, самотеком.

Есть все основания утверждать, что ни первый, ни второй подход в том виде, как они здесь представлены, непродуктивны. Поэтому необходимо осмыслить третий синтетический вариант. Кратко его суть можно свести к следующему: необходимость и неизбежность в условиях современности сознательного управления социальными процессами диктуется, в первую очередь, нарастающей угрозой экологического кризиса, опасностью неконтролируемого применения ядерного оружия, возможностью разрастания разрушительных межнациональных и межгосударственных конфликтов и т.д. Однако сознательность не синоним «проектной логике», «проективности», стремящейся подчинить развитие общества заранее заданной схеме. Сознательность заключается в том, чтобы уметь вовремя подключить волю и разум к стихийному, органическому процессу общественного развития, не ломая и не насилуя этот процесс, помогать ему устранять преграды на его пути, препятствовать деструктивным устремлениям отдельных лиц и групп и т.д.

В действительности непременным условием успешного развития любого общества является гармоническое взаимодействие в нем процессов самоорганизации и организации. Так, на примере рынка, можно показать, что самоорганизация сама по себе не способна обеспечить социальной справедливости в жизни людей. Ведь рынок не принимает в расчет никаких других соображений, кроме коммерческой выгоды: он отдает товар только тому, кто может за него заплатить. Поэтому в рамках общества самоорганизация нуждается как в коррекции, так и в управлении со стороны органов и институтов, которые создает государство. Государство в состоянии смягчить и исправить недостатки рынка путем проведения соответствующей налоговой политики, осуществления помощи малоимущим и низкооплачиваемым слоям населения.

Из всего сказанного следует, что субъективный фактор истории – обоюдоострое оружие. Его возросшая роль чрезвычайно сложна, двойственна и противоречива. Это значит, что пользоваться возросшей силой субъективного фактора необходимо крайне осторожно и в определенных пределах. Отсюда также следует и то, что перед политическим руководством стран, находящихся в переходном состоянии (в том числе и перед политическим руководством восточнославянских стран), стоит задача фундаментальной важности: привести в действие механизмы общественной саморегуляции (самоорганизации) и научиться их разумно сочетать с практикой сознательного управления социальными процессами, с государственным администрированием и регулированием (организацией). Причем в каждом конкретном случае мера данного сочетания должна сообразовываться с традициями, ментальностью и историческим опытом того или иного народа. Политиков же, которые при решении этой сложнейшей задачи будут впадать в крайности, то есть делать ставку или исключительно на механизмы общественной саморегуляции, или, напротив, полностью их игнорировать и уповать только на собственную политическую волю и государственное администрирование, неизбежно ждет крах.

Признание субъективного фактора в качестве важнейшей движущей силы общественного развития закономерно приводит нас к рассмотрению проблемы исторического выбора, осуществляемого социальными субъектами. Исторический выбор, будучи укорененным в глубинных пластах общественного бытия, диалектически связан с принципиальной многовариантностью социальной динамики. Развитие социума открыто, незапрограммировано, не подчинено действию каких-либо жестких закономерностей и однозначно не детерминировано ни каким-либо одним фактором, будь то политика, экономика или еще что-нибудь, ни даже всей совокупностью факторов (детерминант), имевших место в предшествующий период развития. Оно в каждый момент истории открыто к становлению нового, в каждый момент времени его будущее носит вероятностный характер, творится здесь и теперь. Из любой конкретной точки его бытия исходит не одна, а целый веер потенциально возможных направлений развития, степень вероятности утверждения которых может измениться в каждый последующий момент.

Сегодня ученые сделали важный теоретический вывод: историческую свободу людей неверно, как это было ранее, рассматривать исключительно как осознанную необходимость. Современный уровень социального познания требует осмыслить историческую свободу как осознанную возможность, то есть как возможность исторического выбора из имеющих место в данной ситуации альтернативных путей развития, которые история всегда имеет в запасе. Это значит, что люди обладают способностью преодолевать историческую инерцию и творить собственное будущее, осуществлять выбор этого будущего, исходя из целого спектра исторических альтернатив, обладающих различной или одинаковой возможностью для реализации.

Тем самым можно утверждать, что истории внутренне присуща альтернативность. Это обусловлено реальным существованием в жизни социума различных противоборствующих политических, экономических и социальных структур, сил и тенденций разной направленности. Последнее обстоятельство позволяет придать исторической возможности (альтернативности) онтологический статус, идентифицировать ее как особую сферу реальности, признать ее укорененность в каждой точке социального пространства и в каждый момент социального времени.

Все сказанное до сих пор, однако, это одна сторона правды. Другая ее сторона состоит в том, что, как уже отмечалось, многофакторность, многовариантность, стохастичность в развитии общества еще не означают, что в социальной жизни вообще отсутствуют причинно-следственные связи и что поэтому совсем нельзя предвидеть дальнейший ход общественных событий. Верно, конечно, что случайность, стихийность или сознательная концентрация усилий людей в определенном направлении могут сбить, отбросить с того или иного пути общественного развития, привести к сложным блужданиям в рамках спектра исторических альтернатив и возможностей. Но сам спектр возможностей и путей развития общества не безграничен. Ветвящиеся дороги общественной эволюции имеют конечное число, в определенной мере обусловлены прошлыми событиями и обстоятельствами, предшествующей исторической практикой.

В рамках третьего вопроса необходимо разобраться с проблемой базовых факторов социальной эволюции. Это предполагает содержательное их рассмотрение. Важнейшим и постоянно действующим фактором социальной динамики является демографический фактор – количество населения, его плотность, рост и убыль. В принципе, демографические процессы в обществе зависят как от природных и биологических факторов, так и находятся под влиянием экономической, политической и духовной (в частности, религиозной) сфер жизнедеятельности общества. Поэтому демографическую составляющую общественной жизни можно называть демосоциальной сферой. Демосоциальной она является потому, что включает в себя, наряду с чисто демографическими (численность, рост, смертность и т.п. населения), и социальные характеристики и процессы (семья, поселения, этносы, классы, страты и т. д.). Демосоциальная сфера, таким образом, не только выступает природной предпосылкой образования общества, но и сама является преобразованной общественным строем данного общества.

Следующим является фактор конфликта интересов. Конфликт интересов с доисторических времен сопровождает человеческое общество. Социальная дифференциация, возникновение различных групп, слоев, каст, сословий, классов, неизбежно вела к неравномерному удовлетворению потребностей людей. Это обстоятельство, наряду с тенденцией постепенного развертывания (возрастания) человеческих потребностей вообще, обычно оборачивалось острым общественным противоречием между потребностями людей и реальным потреблением, с одной стороны, и между потребностями и потреблением разных социальных общностей – с другой стороны. Данное противоречие находило свое выражение в социальной напряженности между различными общественными группами и классами, проявляющейся в перманентных конфликтах между богатыми и бедными, в чувствах зависти, ненависти, агрессивности и т.п. со стороны обделенных общественными благами слоев и высокомерием, презрением, опасениями и т.п. со стороны групп и классов, монополизировавших в своих руках общественное богатство. На поверхности получившие и развитие в обществе социальное неравенство, конфликт интересов выливались в мощные социальные движения, всякого рода реформы, в различные типы революций и гражданских войн, изменяющие характер общественных отношений и приводящие к тем или иным сдвигам в развитии общества.

Далее следует выделить такую группу или блок факторов социальной эволюции, которые обобщенно можно определить как духовные факторы. Духовно-ценностная сфера общества – мораль, религия, искусство, политика, а также наука («исследовательская активность») выступают в качестве важнейших детерминант социальной динамики, различных общественных трансформаций и эволюционных сдвигов.

В четвертом вопросе мы рассмотрим два крупных теоретических подхода к пониманию сущности, источников развития и направленности мировой истории. Первый из них – это формационный подход, который был создан немецкими философами К. Марксом и Ф. Энгельсом. Базовое положение формационного подхода или «материалистического понимания истории», как его называл сам Маркс, можно сформулировать следующим образом. Основой общественной жизни или фундаментом общества является способ производства материальных благ для удовлетворения материальных потребностей людей. Он является первичным по отношению к общественному сознанию и обусловливает «социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание». Но сам способ производства материальных благ носит развивающийся, конкретно-исторический характер, что приводит к изменению социальной системы в целом и ее движению от этапа к этапу. Так мы выходим к категории общественно-экономической формации, которая занимает в материалистическом понимании истории центральное место.

Понятие общественно-экономической формации (ОЭФ) обозначает у Маркса логически обобщенный тип (форму) организации социально-экономической жизни общества и складывающийся на основе выделения у различных конкретно-исторических обществ общих черт и признаков, прежде всего, в способе производства. Иными словами, это исторически определенный тип общества, представляющий собой особую ступень в его развитии («общество, находящееся на определенной ступени исторического развития, общество со своеобразным отличительным характером»).

Введение в научный оборот категории общественно-экономической формации имело огромный смысл. Дело в том, что накопленный исторический материал, наглядно свидетельствовавший о разнообразии различных человеческих обществ и этапов их развития, нуждался в упорядочивании и систематизации. Необходимо было преодолеть хаос в исторических исследованиях, которые по преимуществу фиксировали факты и события, не имея возможности их объяснить. Для того чтобы перевести фактический материал на теоретический уровень, необходимо было выделить и зафиксировать в научных понятиях элементы всеобщего, повторяющегося во всех явлениях и событиях мировой истории. Другими словами, требовалось применить к анализу исторического процесса общенаучный критерий повторяемости, закономерности событий. Предлагавшийся некоторыми историками принцип выделения Древней, Средневековой и Новой истории не отвечал этим требованиям, т.к. не давал возможности понять, чем одна эпоха принципиально отличается от другой и каковы причины их смены.

Переворот во взглядах на историю связан с выделением К. Марксом и Ф. Энгельсом из всего многообразия социальных связей таких, которые, возникая и существуя независимо от сознания и воли людей, определяют их взгляды, намерения, действия и тем самым определяют и все прочие общественные отношения. Этими объективными, материальными связями были производственные, социально-экономические отношения. Выделение производственных отношений из массы всех социальных связей было одновременно и выявлением существования нескольких основных типов этих отношений.

В результате выделения производственных отношений как основы любого общества и выявления существования среди них качественных различий, огромное множество социальных организмов удалось свести к нескольким основным типам, которые и получили название общественно-экономических формаций. Было установлено, что среди многих различных отношений ведущую роль играют производственно-экономические отношения. Они и определяют не только форму общественного производства, но и форму общественной жизни в целом. Таким образом, общественно-экономическая формация – это совокупность всех общественных отношений, определяемых производственно-экономическими отношениями. Пока существуют определенные производственно-экономические отношения, до тех пор существует и данная формация.

Введение понятия общественно-экономической формации позволило впервые взглянуть на эволюцию общества как на естественно-исторический процесс, сделало возможным выявить не только общее между социальными организмами, но и повторяющееся в их развитии. Все социальные организмы, принадлежащие к одной и той же формации, имеющие в основе одну и ту же систему производственных отношений, однотипны и, следовательно, неизбежно должны развиваться по одним и тем же законам. Важнейшей задачей исторической науки становится раскрытие законов формирования, функционирования и развития общественно-экономических формаций, то есть создание теории каждой такой формации.

Какие же конкретно формации выделял Маркс? Широко известно пятичленное деление истории, состоящее из двух социальных триад. Первая, «большая» триада включает в себя первобытно-общинный (коллективистский) строй без частной собственности, его антитезу – классово-антагонистический, частнособственнический строй и их синтез в бесклассовом неантагонистическом строе всеобщего благосостояния, или коммунизме. Эта «большая» триада включает в себя малую «триаду» антагонистического строя: рабовладельческое общество, феодализм, или крепостническое общество, и, наконец, капитализм, или «наемное рабство». Таким образом, из «объективной» диалектической логики последовательно вытекает периодизация всемирной истории на пять формаций: первобытный коммунизм (родовое общество), рабовладельческое общество, феодализм, капитализм и коммунизм, включающий в себя как начальную фазу социализм, а иногда и отождествляемый с ним. В целом, формационная теория предписывает истории однолинейный и в значительной мере телеологический характер, строгую последовательность стадий развития, определенную заданность, смысл и финал этого развития – коммунизм как идеальное состояние общественной жизни. В этом отношении теория формаций является наследницей традиционно присущей христианской мысли хилиастической[1] эсхатологии[2].

Оппонентом формационного является цивилизационный подход к пониманию мировой истории. Его основные принципы можно сформулировать следующим образом.

1) из множества социокультурных явлений можно выделить цивилизации как крупные системы, реально функционирующие и имеющие свои собственные закономерности, не сводящиеся к тем, что присущи государствам, нациям или социальным группам;

2) цивилизация имеет свою социальную и духовную структуру, в которой находятся в определенном соотношении ценностно-смысловые и институциональные компоненты;

3) каждая цивилизация существует отдельно и имеет самобытный характер. Своеобразие цивилизаций проявляется в различии содержания духовной жизни, структур и исторических судеб;

4) хотя число цивилизаций, выделяемых разными авторами, не совпадает, оно невелико: перечень Данилевского-Шпенглера-Тойнби не превышает 30, включая погибшие и «сателлитные». Еще меньше число универсальных цивилизаций, сохраняющих жизнеспособность в новой и в современной истории;

5) большинство теоретиков признает, что каждая из культурных суперсистем зиждется на какой-то исходной духовной предпосылке, «большой идее», первичном символе или конечной сакральной ценности, вокруг которых в ходе формирования цивилизации складываются сложные духовные системы, придающие смысл, эстетическую или стилевую согласованность и единство остальным компонентам и элементам;

6) цивилизациям присуща своя динамика, охватывающая длительные исторические периоды, в течение которых они проходят через различные циклы, флуктуации, фазы генезиса – роста – созревания – увядания – упадка – распада. При всех этих изменениях цивилизация сохраняет самобытность, хотя содержание ее элементов может радикально меняться. Динамика определяется внутренними закономерностями, присущими каждой цивилизации;

7) взаимодействие между цивилизациями основано на принципе самоопределения, хотя оно может ускорить или замедлить, облегчить или затруднить развитие, обогатить или обеднить «принимающую» сторону. В ходе взаимодействия каждая цивилизация выборочно воспринимает подходящие для нее элементы, не разрушающие ее самобытности.

Основным содержанием пятого вопроса является проблема общественного прогресса. В ряду фундаментальных идей философии и культуры в целом особое место занимает идея прогресса. Ее исключительное значение обусловлено тем обстоятельством, что ответ на вопрос о характере и направленности истории призван не просто удовлетворить человеческую любознательность, но и дать надежные основания жизнедеятельности личности и общества. Фундаментальной закономерностью человеческого бытия в мире является необходимость стремления к высшей разумной цели, к идеалу блага, искупающего все жертвы и страдания. Вне такого стремления у человечества нет ни достойного будущего, ни достойного настоящего. Поэтому вопрос о прогрессе – это не простой вопрос умозрения, а жизненный вопрос о судьбе человека и всего человечества, а в еще более широком плане – и всего мирового бытия.

При решении этой проблемы в истории философской мысли сложилось два крупных подхода: пессимистический и оптимистический. Представители первого подхода отрицают идею поступательного восходящего развития человечества. С их точки зрения, движение социума связано с постоянным ухудшением, деградацией, распадом. Представители оптимистического варианта оценки исторического процесса исходят из того, что в истории господствует прогресс, т.е. такой тип развития, который означает переход от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенному состоянию. прогресса: суммативный и субстанциональный.

Суммативный подход рассматривает прогресс как простую совокупность (конгломерат) несводимых друг к другу изменений в различных сферах общества. При этом считается, что нет общей меры социального прогресса, поскольку в каждой сфере общественной жизни существует своя система ценностей и свое мерило их оценки. Соответственно здесь и разные критерии прогрессивности: для экономического развития общества – это уровень производительности труда и уровень развития производительных сил; для политического развития общества – степень его демократизации и т.п.

Субстанциональный подход, напротив, рассматривает прогресс как поступательное восходящее развитие общества в целом, имеющее внутреннюю логику и единый источник. При таком подходе становится возможным определение движущих сил социального прогресса и его критериев. Именно в рамках данного теоретического подхода можно конструктивно решать проблему прогресса.

Чтобы точнее выразить сущность общественного прогресса, необходимо строго разделить понятия «изменение», «развитие» и «прогресс». Вне изменения не существует ни один природный или социальный предмет, процесс или явление, изменение носит универсальный характер. Но не всякое изменение приводит к развитию и тем более к прогрессу. Прогрессом является такой тип развития социальной системы, в ходе которого происходит переход от менее совершенных форм организации человеческой деятельности к более совершенным, усложнение и гармонизация социальных отношений, формирование условий для всестороннего развития человека.

Важно отметить, что идея прогресса не является исключительным достоянием академической науки. Она вышла далеко за пределы кабинетов ученых, стала важным элементом массового сознания, проникла во все слои общества, в школьные классы и студенческие аудитории, вошла в общепринятый обиход мышления и языка. Более того, в своей эволюции прогрессизм, скрестившись с идеологией, превратился в особый религиозный тип сознания («религия прогресса»). Так, например, имевший до недавнего времени широкое распространение в советской обществоведческой литературе взгляд на историю как процесс закономерной смены общественно-экономических формаций, где каждая новая «выше» предшествующей, нес в себе значительный элемент фатализма и исторического телеологизма*. В подобного рода взглядах и концепциях явно или подспудно присутствовала мысль о неизбежности наступления коммунистического общества, об автоматизме действия социальных законов, особенно законов социализма, о неумолимой логике истории, с непреложностью ведущей от одной общественно-экономической формации к другой, все более высокой и совершенной. История, таким образом оказывалась погруженной в перспективу будущего, начинала рассматриваться как последовательная смена стадий, неизбежно завершающееся утопией «светлого будущего», царством социальной гармонии, действовала как бы от имени будущего, его целесообразности и планомерности. Отсюда – мобилизующая сила идеи прогресса, ее способность выступить в качестве мощного стимула социально-политического действия, аккумулировать энергию и готовность ее сторонников бороться за скорейшее наступление будущего состояния земного рая для всего человечества.

Как уже отмечалось выше, убежденность в скором наступлении «светлого будущего» была лейтмотивом философских учений Нового времени. Но уже ко второй половине ХIХ стали нарастать сомнения в продуктивности и благости прогрессистских воззрений. Наиболее обоснованное и ярко выраженное философское предостережение об опасности новой секулярной религии эпохи модерна – теории прогресса, имманентно содержащей в себе импульс к утверждению социально-революционных тоталитарных идеологий, представлено в знаменитом манифесте русского христианского антиисторизма – в сборнике «Вехи» (1909), а затем и в ряде других произведений русских философов периода религиозно-философского Ренессанса в России. Русские философы обосновали положение о тоталитарно-утопической природе главного детища западноевропейской философии просветительского рационализма, всей эпохи модерна – теории общественного прогресса, об эгоистически – потребительской направленности западноевропейской цивилизации, логический конец которой – тупики саморазрушения. Они первые в мировой общественной мысли со всей глубиной осознали опасность и трагизм реальных попыток воплощения в жизнь внешностных неорганических идеалов, не основывающихся на коренных свойствах и законах природного и человеческого мира, не вытекающих из традиций и исторического опыта народа. При этом русские мыслители подчеркивали, что идея прогресса практически всегда воплощается в системе деспотизма, исходящего из права неограниченного господства и обязанности слепого повиновения ради грядущего совершенства. Такие мыслители как П.А. Флоренский, С.Н. Булгаков и др. оценивали стремление «прогрессистов» к рационализации общественной жизни как опасную идею опеки, как принудительное управление и руководство людьми во имя эффективного будущего. И в самом деле, носители «прогрессистского» сознания, убежденные в достоинствах своего проекта, готовы платить любую цену за его реализацию. Из любви к человеку они будут строить концлагеря, во имя «нового мирового порядка» вести бесконечные войны и т.д. Достаточно вспомнить, с какой необыкновенной фанатической устремленностью, невзирая ни на какие жертвы в послереволюционные годы во Франции, в России и в ряде других стран внедрялась в жизнь идея «убыстрения» прогресса.

Сегодня не только теоретическая несостоятельность, уязвимость и неуниверсальность, но и практический вред идеи прогресса становится все более очевидными. Обнаруживается, что представление о неограниченном линейном прогрессе является серьезным препятствием к рассмотрению социального мира во всей его сложности и противоречивости, мешает увидеть в нем многообразие форм, которые параллельно сосуществуют друг с другом, не отмирая и не выступая лишь этапами или ступеньками одни для других в каком-то цельном, едином и однонаправленном процессе, что огромное количество фактов и явлений никоим образом не вписывается в прогрессистские модели. В целом, ХХ век выявил множество симптомов, которые однозначно указывают на необходимость переосмысления как отечественного, так и зарубежного типов прогресса. Такое переосмысление должно вестись, прежде всего, исходя из экологических императивов, концепции коэволюции человека и природы, требований сохранения экологического равновесия.

«Ахиллесова пята», основной порок «религии прогресса» заключается в том, что она обожествляет будущее, поклоняется этому будущему, приносит ему в жертву настоящее и прошлое. Но кто может доказать, что в каком-то отдаленном будущем какое-то поколение людей в большей степени достойно даров прогресса, чем все ему предшествующие поколения? Почему ради счастья и процветания одного какого-то поколения в неизвестно сколь отдаленном будущем, должны трудиться, приносить себя в жертву все другие, бесконечно сменяющие друг друга поколения? Почему только какому-то будущему поколению должно посчастливиться взобраться на вершину прогресса и пировать на этой вершине? Нравственным ли будет такого рода «пир»? На этот последний вопрос дал весьма категоричный и жесткий ответ Н.А. Бердяев: «Идея прогресса … допускает на этот … пир лишь неведомое поколение счастливцев, которое является вампиром по отношению ко всем предшествующим поколениям. Тот пир, который эти грядущие счастливцы устроят на могилах предков, забыв об их трагической судьбе, вряд ли может вызвать с нашей стороны энтузиазм к религии прогресса – энтузиазм этот был бы низменным» (Бердяев Н.А. Смысл истории. – М., 1990. – С 148).

Можно утверждать, что в реальном общественном развитии сосуществуют, взаимообусловливая друг друга, такие типы развития как прогресс, регресс и антипрогресс. Под антипрогрессом мы будем понимать такое развитие, в ходе которого возникают принципиально новые формы общественного бытия и сознания, но имеющие явно деструктивный характер, приводящие к разрушению личности и социума. Например, феномен тоталитаризма, будучи детищем ХХ века с его технизацией и плановостью, не имеет аналогов в мировой истории и при этом отличается крайней степенью враждебности к культурным, природным и человеческим проявлениям жизни. Под регрессом следует понимать попятное движение, возвращение к ранним этапам социальной эволюции, которые вовсе не обязательно были хуже современных. Важно отметить, что антипрогресс зачастую выступает в форме небывалых достижений современности, «передовых учений» и модных проектов, т.е. надевает на себя маску прогресса.

Подвергая критическому анализу прогрессистское сознание, слепую веру в прогресс, мы, тем не менее, должны иметь ввиду, что это сознание и эта вера отнюдь не случайны. В сущности, вера в прогресс базируется на фундаментальных характеристиках человеческого бытия с его извечным разрывом между реальностью и желаниями, действительностью и мечтой, между тем, что люди имеют, и к чему они стремятся, между тем, кто они есть на самом деле и тем, кем хотели бы быть. Теоретические попытки преодоления реальной разобщенности социального мира, достижение его целостности и единства, жажда хотя бы духовного овладения ситуацией – осмысления, оправдания или осуждения с тех или иных позиций наличного бытия являются важнейшими компонентами общественного сознания всех народов и эпох.

Другими словами, мы должны найти надежный критерий прогресса. Таким критерием, в первую очередь, должен быть гуманистический критерий, по отношению к которому все остальные измерения общественной жизни являются условиями и предпосылками. Если в процессе развития общества человек формируется как целостное телесно-душевно-духовное существо, если получает возможность в полной мере развить свой личностный потенциал, то мы можем утверждать, что общество прогрессирует. В качестве зримых, эмпирически фиксируемых сторон гуманистического измерения истории выступают такие показатели как средняя продолжительность жизни, минимизация детской и материнской смертности, преодоление голода, нищеты и отчаяния во многих регионах мира, возможность полного удовлетворения не только физических, но и духовных потребностей в обретении смысла жизни и деятельности, творчестве, созидании.

Темы для докладов и дискуссий

1. Существует ли социальная закономерность: возможные ответы.

2. Историческая свобода: осознанная необходимость или осознанная возможность?

3. Общественный прогресс: существует ли он?

4. История как человеческая судьба.

5. Добро и зло в истории.

6. Представление об истории общества как неудаче и трагедии.

7. Где находится смысл истории: здесь и теперь или только в будущем?

Примеры многоуровневых творческих заданий

1. Рассуждая о сути цивилизационного подхода к изучению истории, А.С. Панарин пишет: «Цивилизационный подход связан сегодня с решением ряда проблем, имеющих, наряду с теоретико-методологическим, и важнейшее практически-политическое значение. В первую очередь это проблема соотношений общецивилизационных универсалий и региональной (национальной) специфики. Связаны ли эти универсалии с изначальным «генетическим кодом» – своего рода наследственной программой человечества, постепенно и неуклонно реализуемой на протяжении всей истории, или они выступают как результат диалога множества культур и так же проблематичны, как и проблематичен сам этот диалог, подчиняющийся импульсам таинственного мирового цикла: чередованию фаз интеграции и дифференциации, «экуменизма» и изоляционизма. Не меньшее значение имеет проблема соотношения цивилизованной стабильности и исторического творчества, нарушающего эту стабильность и вызывающего гигантские перетурбации. Не случайно недавно возник миф о «конце истории» – в известной мере он представляет собой реакцию цивилизованного сознания, жаждущего порядка и предсказуемости, на опасные стихии истории, породившие невиданные катаклизмы XX века».

Объясните смысл проблемы «соотношения общецивилизационных универсалий и региональной (национальной) специфики» в общефилософском контексте и в отношении к России.

Изучите материал работы А.С. Панарина «Россия в цивилизационном процессе» и ответьте на вопросы: Почему прежние представления об общественном прогрессе являются недостаточными для понимания современности? Что автор понимает под универсалиями? Как, на ваш взгляд, соотносятся между собой общецивилизационные универсалии и региональные (национальные) особенности? Какие варианты соотношения цивилизационной стабильности и исторического творчества выделяет автор? Возможны ли цивилизационный выбор, альтернативность истории? Почему автор считает, что «современный цивилизационный процесс можно понять как драматургию неэквивалентного информационного обмена между различными культурами». Попытайтесь очертить его основные параметры. (4 балла)

2. Отразите в таблице различные подходы к пониманию смысла и направленности истории:

 

Направленность истории	Содержание направленности	Смысл истории	Представители
От «золотого» к «серебряному» и каменному веку	___________ ?	___________ ?	Ж.-Ж. Руссо
______________ ?	Пульсация истории  и ее круговорот	__________ ?	Н. Данилевский О.Шпенглер
Развитие происходит от менее совершенных форм к более совершенным	_______________ ?	Стремление к созиданию и совершенствованию общества	__________ ?
_____________ ?	История человечества осуществляется по воле Бога	Испытание человечества, служение божественному закону	А. Блаженный
Повторение исторических эпох	Цикло-волновое развитие истории	________ ?	_________ ?

 

3. Заполните таблицу, в которой представлены основные типы общественного развития:

	Традиционное общество	Индустриальное общество	Постиндустри-альное общество	Трансформа-ционное общество
Время
Главная идея развития
Преобладающая сфера жизнедея-тельности
Основной социальный механизм
Авторы и работы

 

4. Напишите для студенческого философского словаря статью по одной из предложенных тем: «История», «Синергетика», «Деятельность», «Социальный прогресс», «Фатализм», «Волюнтаризм» (Объем до 3-х страниц. Текст в редакторе Microsoft Word, шрифт Times New Roman, 12 размер, одинарный междустрочный интервал. Выравнивание по ширине страницы, все поля – 2.5 см).

 

Тематика рефератов

1. Проблема периодизации исторического процесса: общественно-экономическая формация, цивилизация, историческая эпоха, социальный цикл.

2. Субъекты истории: личность, социальная группа, народ.

3. Человек как субъект и объект социально-исторической практики.

4. Проблема роли личности в истории: современные объяснительные модели.

5. От концепции линейности и цикличности к концепции волнообразности социального развития.

6. Современные дискуссии по проблеме формационного членения истории.

7. Проблема социального детерминизма, его понимание в прошлом и настоящем.

8. Поток истории: история как направленное изменение.

9. Циклизм и линейность в истории.

10. Теории исторического круговорота и культурно-исторических типов в философии истории.

11. История как одна из выбранных и реализованных людьми возможностей социального развития.

12. Роль случая в историческом процессе.

13. Марксистское учение о классах и классовой борьбе и реалии современного мира.

14. Концепция всемирной истории и ее альтернативы.

15. Проблема насилия в истории.

16. Религиозное понимание смысла истории.

17. Оптимистические и пессимистические трактовки социально-исторической перспективы.

18. Эпоха кризисов и «поворотов» в истории.

19. Проблема исторического выбора и ответственности за его последствия.

 

Рекомендуемая литература

 

1. Арефьев, ГХ. Общество как объект социально-философского анализа / Г.С. Арефьев. – М, 1995.

2. Арон, Р. Избранное: Введение в философию истории / Р. Арон. – СПб., 2000.

3. Бабосов, Е.М. Конфликтология / Е.М. Бабосов. – Минск, 1997.

4. Валлерстайн, И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире / И.Валлерстайн. – СПб., 2001.

5. Валлерстайн, И. Конец знакомого мира. Социология XXI в. / И.Валлерстайн. – М., 2003.

6. Василькова, В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем. Синергетика и теория социальной организации / В.В. Василькова. – СПб., 1999.

7. Гобозов, И.А. Социальная философия: учеб. для вузов / И.А. Гобозов. – M., 2007.

8. Дильтей, В. Введение в науки о духе / В. Дильтей // Собрание сочинений: в 6 т. / В. Дильтей. – М, 2000. – Т. 1.

9. Кирвель, Ч.С. Историческое своеволие и объективные законы развития социума / Ч.С. Кирвель // Беларуская думка. – 1997. – № 6.

10. Кирвель, Ч.С. Причинные факторы социальной эволюции / Ч.С. Кирвель // Вестник ГрГУ им. Я. Купалы. Серия I. – 2004. – № 4 (29).

11. Кирвель, Ч.С. Проблема существования и действия объективных социальных законов / Ч.С. Кирвель // Вестник ГрГУ им. Я. Купалы. Серия 1. – 2003. – № 4 (23).

12. Кирвель, Ч.С. Исторический выбор как фактор социальной динамики / Ч.С. Кирвель // Социология. – 2006. – № 2.

13. Кирвель, Ч.С. «Ахиллесова пята» теории прогресса / Ч.С. Кирвель // Вестник ГрГУ им. Я. Купалы. – 2002. Серия 1. – № 2 (10).

14. Кирвель, Ч.С. Бог по имени прогресс / Ч.С.Кирвель // Беларуская думка. – 2003. –№ 4.

15. Коллингвуд, Д.Р. Идея истории. Автобиография историка / Д.Р. Коллингвуд. – М., 1982.

16. Луман, Н. Власть / Н. Луман. – М., 2001.

17. Новая технократическая волна на Западе. – М., 1986.

18. Ойзерман, Т.Н. Материалистическое понимание истории; плюсы и минусы (философский аспект) / Т.И. Ойзерман // Вопросы философии. – 2001. – № 2.

19. Ортега-и-Гассет, X. Восстание масс / X.Ортега-и-Гассет // Дегуманизация искусства / X.Ортега-и-Гассет. – М, 1991.

20. Панарин, А.С. Россия в цивилизационном процессе: (между атлантизмом и евразийством). – М., 1994.

21. Поляков, А.Н. К проблеме общественных формаций / А.М. Поляков // Вопросы философии. – 2003. – № 6.

22. Резник, Ю.М. Введение в социальную историю / Ю.М. Резник. – М, 1999.

23. Сергейчик, М.Е. Философия истории / М.Е. Сергейчик. – СПб, 2002.

24. Селезнев, А.Л. Проблемы стадиальности всемирно-исторического процесса / А.Л.Селезнев // Вестник МГУ. Серия 7. – 2003. – № 6.

25. Семенов, Ю.И. Современный мир и основные тенденции его развития / Ю.И. Семенов // Личность. Культура. Общество. – 2003. –Т. 5. – Вып. 3, 4.

26. Тойнби, А. Д. Постижение истории / А.Д. Тойнби. – М., 2002.

27. Тоффлер, А. Футурошок / А. Тоффлер. – СПб., 1997.

28. Тоффлер, О. Третья волна / О. Тоффлер. – М., 1999.

29. Философия истории; под ред. А.С. Панарина. – М., 1999.

30. Философия истории: антология. – М., 1995.

31. Франчук, В.И. Основы современной теории обществ / В.И. Франчук. – М., 2001.

32. Эйзенштадт, Ш. Революция и преобразование обществ / Ш. Эйзенштадт. – М, 1999.

33. Эттингер, Р. Перспективы бессмертия / Р. Эттингер. – М., 2003.

34. Ясперс, К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс. – М., 1994.

Занятие 2. Развитие общества как цивилизационный процесс (2 часа)

 

Вопросы для обсуждения на семинарских занятиях

 

 

1. Понятие цивилизации. Типы цивилизаций (доиндустриальный, индустриальный, постиндустриальный). Феномен информационного общества. Признаки и противоречия современной технической цивилизации.

2. Локальные цивилизации и проблема сохранения культурно-цивилизационной идентичности в современном мире.

3. Глобализация как процесс формирования нового миропорядка и объект социально-философского познания. Основные модели и сценарии глобализации. Глобализация как стихийно-спонтанный процесс и рукотворная реальность.

4. Альтернативы глобализации. Современные антиглобалистские движения. Формирование региональных центров развития и силы как альтернативная глобализму стратегия развития.

5. На границе двух миров: восточнославянские народы между Западом и Востоком. Проблема формирования восточнославянского центра развития и силы. Белорусская модель развития общества как фактор самоопределения восточнославянских народов.

 

 

Ключевые понятия по теме

Антиглобализм, белорусская модель развития общества, восточнославянская цивилизация, глобализация, доиндустриальное общество, индустриальное общество, информационное общество, постиндустриальное общество, техногенная цивилизация, цивилизация.

Методические пояснения к теме

Категория «цивилизация» является одной из наиболее популярных и востребованных в современных социальных науках. Ее объяснительные возможности настолько велики, а описываемая ею реальность настолько сложна, что на сегодняшний день сложились десятки подходов к пониманию сущности концепта «цивилизация». Мы выделим несколько основных.

Согласно первому подходу, цивилизация рассматривается как этап развития человеческого общества, следующий за варварством и дикостью и обозначающий собственно социальную форму бытия человека. Данная трактовка понятия цивилизации была представлена в работах Л.Моргана и Ф.Энгельса. Сегодня в таком значении понятие цивилизации широко применяется для осмысления прогресса человеческого общества, системного усложнения и расширения «второй природы» – мира созданных человеком предметов и процессов.

Второе значение понятия «цивилизации» связано с выделением уровня, специфики и этапов развития отдельных регионов мира или суперэтносов. В рамках этого подхода цивилизация воспринимается как особый социальный организм, характеризующийся спецификой его взаимодействия с природой, особенностями социальных связей и культурных традиций. В таком значении говорил о «локальных цивилизациях» А. Тойнби и «культурно-исторических типах» Н. Данилевский.

Третий подход связан с жестким противопоставлением понятий культура и цивилизация. Наиболее полно такое видение цивилизации предложили О. Шпенглер и Н. Бердяев. Ими показано, что прогресс в технике и технологии не только не приводит к моральному прогрессу, но зачастую связан с моральным регрессом. Поэтому культура и цивилизация рассматриваются ими как разные аспекты социальной истории.

Рассмотрение исторического процесса с использованием методологии цивилизационного подхода предполагает осмысление типа цивилизационного развития, который понимается как совокупность общих черт, присущих разным локальным цивилизациям. Другими словами, всю совокупность локальных цивилизаций можно разделить на две большие группы в зависимости от преобладающих в них технологий производства и управления, систем отношений и механизмов регулирования человеческой деятельности, гарантирующих функциональную стабильность общества или сообществ. Известный белорусско-российский философ В.С. Степин выделяет в истории два типа цивилизационного развития – традиционный и техногенный. Исторически первым возник традиционный тип развития и вплоть до эпохи буржуазных революций был, по существу, единственным. Древняя Индия и Китай, Древний Египет и государства майя, славянский и арабский мир в средние века и т.д. – это все образцы традиционных обществ. Конечно, каждая из этих цивилизаций имела свои специфические особенности, но, тем не менее, все они несут в себе инвариантные черты, позволяющие отнести их к традиционному обществу. В XV–XVII вв. в Западной Европе сложился новый тип цивилизационного развития, который можно определить как техногенный, поскольку для цивилизаций этого типа огромную роль играют постоянный поиск и применение новых технологий, причем не только производственных, но и технологий социального управления и социальных коммуникаций. Некоторые исследователи называют эту цивилизацию «западной», но, учитывая, что ее ценности и способы жизнеустройства широко распространились по миру, более верно будет называть ее техногенной.

Традиционный и техногенный пути развития радикально отличаются друг от друга. Для традиционных обществ характерны замедленные темпы социальных изменений. Инновации как в сфере производства, так и в сфере регуляции социальных отношений, допускаются только в рамках апробированных традиций. Скорость исторического времени настолько мала, что возникает иллюзия статичности общества, его тождественности самому себе. Виды деятельности, средства и цели иногда столетиями не меняются в этом типе цивилизаций. Соответственно, в культуре приоритет отдается традициям, канонизированным стилям мышления, образцам и нормам, аккумулирующим опыт предков.

В техногенной цивилизации темпы социального развития резко ускоряются, экстенсивное развитие сменяется интенсивным. В культуре высшей ценностью являются инновации, творчество, формирующее новые оригинальные идеи, образцы деятельности, целевые и ценностные установки. Традиция должна не просто воспроизводиться, а постоянно модифицироваться. Техногенная цивилизация имеет ряд существенных черт. Во-первых, это особое понимание человека как активного существа, находящегося в деятельном отношении к миру. Причем деятельность должна быть направлена не вовнутрь, на гармонизацию внутреннего мира человека, а вовне, на преобразование и переделку внешнего мира, особенно, природы. Во-вторых, сама природа понимается как закономерно устроенный механизм, познав законы которого, можно использовать их в своих целях. При этом неявно предполагается, что кладовые природы безграничны и черпать из них можно сколь угодно долго и в любых количествах. В-третьих, техногенная цивилизация формирует идеал автономии личности. Если в традиционных культурах личность определена прежде всего через ее включенность в строго определенные (и часто от рождения заданные) семейно-клановые, кастовые и сословные отношения, то в техногенной цивилизации утверждается в качестве ценностного приоритета идеал свободной индивидуальности, автономной личности, которая может включаться в различные социальные общности и обладает равными правами с другими. В-четвертых, культура техногенного общества формирует особое понимание власти, силы и господства над природными и социальными обстоятельствами. Конечно, отношения властвования играли огромную роль и в традиционных обществах, но там они преимущественно выступали в форме отношений личной зависимости. В техногенном мире отношения властвования становятся все более опосредованными, а на смену отношениям личной зависимости приходят отношения вещной зависимости. Власть и господство в этой системе отношений предполагают владение и присвоение товаров (вещей, человеческих способностей, информации и т.д.). Такого рода власть привела к формированию в ряде обществ техногенного типа тоталитарных политических режимов. Еще одной значимой чертой техногенной цивилизации является резкое повышение социокультурного статуса временного фактора. Если в большинстве традиционных обществ время понималось и переживалось как циклическое, а золотой век относился не к будущему, а к прошлому, в котором жили герои и мудрецы, положившие начало традиции, то в техногенном обществе время начинает переживаться как необратимое движение от прошлого через настоящее в будущее. Новое отношение ко времени не только стало одним из важнейших показателей возрастания личностного начала в жизни европейских городов, начиная с XV–XVI вв., но и ознаменовало собой формирование и распространение в сознании широкого круга людей идеи необратимого прогресса, движения вперед, прогрессивно-поступательного развития во всех сферах жизнедеятельности людей. И, наконец, огромное значение в культуре техногенного общества играет ценность научной рациональности. Наука, открывая законы природы и общества, делает возможным использование их на практике. В этом типе культуры научная рациональность выступает доминантой в системе человеческого знания, оказывает активное воздействие на все другие его формы.

Европейская культура, вступив на путь техногенного развития, добилась многих успехов. Научно-технический прогресс позволил решить многие проблемы в области медицины, доступа к материальным благам для широких слоев населения, качества и продолжительности жизни. Еще полстолетия назад мало кто сомневался, что перспективы прогресса связаны с наращиванием технико-экономической мощи и будущее откроет для человечества новые горизонты. Однако, формирующаяся социальная реальность все более отчетливо свидетельствует о том, что будущее не только не становится лучше прошлого, но, что его может не быть вообще.

Техногенно-потребительская цивилизация, победно шествовавшая по миру в течение последних четырех столетий, сегодня обнаружила свою историческую несостоятельность, породив ряд глобальных кризисов и обнажив «пределы роста». Экологическая, демографическая, термоядерная и другие проблемы сегодня являются уже не только предметом изучения специалистов, но стали реалиями повседневной жизни и угрожают самому факту существования человеческого рода.

Одной из наиболее модных и перспективных концепций современного обществоведения является теория постиндустриального или информационного общества. Возникнув в работах Д. Белла («Грядущее постиндустриальное общество») и О. Тоффлера («Столкновение с будущим», «Третья волна») концепция постиндустриализма получила широкое распространение в западной и отечественной социологии.

Возникшее постиндустриальное, информационное общество по многим параметрам существенно отличается от предшествующего индустриального общества. Если обобщить все критерии различия, предложенные разными авторами, то можно выделить два следующих: центральная роль теоретического знания и расширение сектора услуг по отношению к «производящему хозяйству».

Последний признак означает, что произошел коренной сдвиг в соотношении трех секторов экономики: первичного (добывающая промышленность и сельское хозяйство), вторичного (обрабатывающие отрасли и строительство), третичного (услуги). Этот последний занял ведущие позиции. Белл отмечает, что опережающий рост сектора услуг – доминирующая тенденция эволюции общества.

Сложнее обстоит дело с осмыслением роли теоретического знания и информации в структуре общественного производства. Знание предстает в двух формах: во-первых, овеществленного в орудиях и средствах производства, в технологическом процессе, становящемся все более наукоемким, и, во-вторых, в форме «живого» знания, носителем которого являются сами люди, производители, т.е. их навыки, опыт, профессиональные умения. Развивая это положение, можно утверждать, что в постиндустриальном обществе произошел сдвиг эпохального значения: между наукой и производством установились совершенно новые отношения, они фактически поменялись местами. Раньше развитие науки определялось требованиями практики. Теперь же наука во все большей степени определяет производство, уже немыслимое без фундаментальной науки; которая превращается в непосредственную производительную силу. Основой современного социума является интеллектуальная технология, его главными ресурсами – знания и информация. Показательно, что, начиная с 1991 года, когда в США на приобретение промышленного оборудования было израсходовано меньше, чем на закупку информационной техники (107 млрд. и 112 млрд. соответственно), этот разрыв только увеличивался. На смену трудовой теории стоимости Маркса приходит «информационная теория стоимости» (Е. Масуда). В производстве товаров и услуг резко умаляется доля физического труда, и увеличивается роль интеллектуального труда, знаний, информации. Главным становится не физический износ и амортизация промышленного оборудования, а его моральный износ.

Наряду с увеличением роли информации и знания происходит возрастание значения человека как носителя и творца этих знаний. В постиндустриальном обществе факторы производительности в минимальной степени локализуются на предприятии. Возрастает значение нематериальных оснований общественного богатства, относящихся в первую очередь к человеческому фактору. Один из представителей «чикагской школы» экономики Г. Беккер в работе «Человеческий капитал» теоретически доказал, что вложения в науку, образование, здравоохранение, систему комфорта и гигиены дают в несколько раз более высокую экономическую отдачу, чем привычные для классического капитализма инвестиции во внутрипроизводственные факторы (Becker G. Human Capital, a Theoretical and Empirical Analysis. № 4. 1964). Справедливости ради надо отметить, что подобные идеи задолго до Г.Беккера высказывал К. Маркс в «Экономических рукописях 1857–1858 г.». Разрастание сферы «производства человека» приводит к далеко идущей трансформации самого типа совокупного производства. Собственно рыночные отношения в этой приоритетной сфере отходят на второй план, уступая место новым социокультурным факторам: интеллектуальному, творческому и социальному потенциалу личности. Происходит перераспределение расходов на материальное производство в пользу науки, образования, социального обеспечения, здравоохранения и рекреации. Ведущая роль в производстве все в большей степени принадлежит не производительным корпорациям и бизнесменам, а корпорациям исследования и развития, индустриальным и экспериментальным лабораториям, научным центрам и университетам.

Данные тенденции наметились в 60–70-х годах ХХ века, но уже к концу 80-х-началу 90-х годов многие из них были остановлены или изменены до неузнаваемости. Сегодня мы можем сделать совершенно недвусмысленный вывод: продуктивного постиндустриализма, порывающего с моралью потребительского общества и агрессивностью техногенной цивилизации, и по закону «отрицания отрицания» выводящего социум на более высокую ступень развития, человечество не дождалось! В самом лучшем случае постиндустриализм стал новым витком научно-технической революции, продолжением техногенного типа развития на основе более рафинированных технологий. В худшем случае, постиндустриализм грозит выродиться в социал-дарвинистские джунгли, где торжествует бездуховная сила, алчность, праздность.

Поэтому мы должны осмыслить перспективы постиндустриализма в совершенно ином ключе. Во-первых, сложившиеся тенденции техногенной цивилизации ведут в тупик экологической, социальной, духовно-нравственной катастрофы. Следовательно, они должны быть в обозримом будущем остановлены и преобразованы. Грядущее общество не сможет оставаться техноцентричным – основанным на экологически беззаботном, индустриально-утилитарном принципе отношений с природой; оно должно стать экологобезопасным, духовно ориентированным, устремленным к гармонии человека и мира. Во-вторых, не менее принудительным оказывается и поворот к новым, или, если быть более точным, по-новому прочитанным традиционным духовно-нравственным горизонтам. Современный человек не менее, чем в новых технологиях, нуждается в воскрешении таких традиционных добродетелей как долг, вина, аскеза, служение, жертвенность, творчество. Именно эти ценности должны лечь в основу подлинного постиндустриализма. Другими словами, требуется значительно больше, чем отказ от некоторых исчерпавших себя технологических практик. Требуется ни больше, ни меньше новая духовная реформация, усмиряющая гордыню «прометеевой» личности, порывающая с антиценностями «морали успеха» и общества потребления.

Судя по многим признакам (тип менталитета и духовной культуры, состояние природной среды, специфика исторического пути современное состояние социальной системы), ожидаемая реформация в первую очередь произойдет в ареале восточнославянской культуры. У наших народов есть и неудовлетворенность настоящим, и культурный потенциал, соответствующий требованиям будущего. Именно восточнославянская православная культура может придать духовное измерение грядущему формационному сдвигу. Наша задача – отказаться от имитационного пути исторического движения, концепции «догоняющего» развития и предложить принципиально новую модель социокультурного развития. Сегодня может получиться так, что технически и экономически «неимущие» смогут утвердить себя в качестве духовно имущих – тех, кому есть что сказать миру, испытывающему настоятельную потребность в новом сознании и новых формах социального бытия. Вполне вероятно, что сложная духовная работа, ведущаяся в мире, увенчается успехом именно здесь, в нашей части огромного евразийского пространства

Рассмотрение второго вопроса предполагает обращение к сущности категории «локальная цивилизация». Локальные цивилизации – это большие, длительно существующие самодостаточные сообщества стран и народов, выделенных по социокультурному основанию, и сохраняющих своеобразие и уникальность на длительных отрезках исторического времени, несмотря на все изменения и влияния, которым они подвергаются. Эти сообщества в процессе своей эволюции проходят стадии возникновения, становления, расцвета, надлома и разложения (гибели). Единство мировой истории выступает как сосуществование этих сообществ в пространстве и во времени, их взаимодействие и взаимосвязь.

Теория локальных цивилизаций позволила выделить несколько их сущностных черт. Во-первых, цивилизация представляет собой некую целостность, отличную от ее частей. Для цивилизации характерно имманентное определение своей жизненной судьбы. Внешние силы могут способствовать или препятствовать развитию цивилизации, могут даже привести к ее разрушению, но превратить ее в нечто качественно иное они не в силах. Индивидуальность, самость цивилизации сохраняется, несмотря на изменение ее частей или давление внешних обстоятельств.

Во-вторых, каждая цивилизация обладает уникальным культурным опытом, который не может быть в полной мере воспринят другой цивилизацией. Н. Данилевский и О. Шпенглер вообще выдвигали радикальный тезис о герметичности, непроницаемости культур, неспособности их воспринять содержание иной культуры. Современная цивилизациология более сдержанно подходит к этой проблеме, но нельзя не признать, что межкультурный и межцивилизационный диалог имеет свои внутренние пределы. Дело в том, что культуры активно обмениваются информацией, заложенной в их верхних пластах; более глубинные пласты относятся к той сфере коллективного подсознания, которая не вербализуется, не являет себя в прямых непревращенных формах. Отсюда становится понятно, что все касающееся предпосылок богатства и процветания, остается скрытым от взора «реципиента», которому открывается один только внешний результат. И тем самым создается дезориентирующий миф: доверчивые «западники» твердят о необходимости перенести на туземную почву все, что относится к результатам цивилизационного развития Запада, нимало не задумываясь ни о реальных путях, ведущих к этому результату, ни о том, возможно ли его повторить в иных исторических и географических условиях.

В-третьих, каждая цивилизация представляет собой сложный синтез разнородных начал – конфессиональных, этнических, социокультурных. Цивилизационные синтезы не являются изначальной данностью, но результатом исторического творчества, продуктом деятельности многих поколений людей, требующим недюжинной духовной энергии. По мере развития цивилизации эти синтезы должны обновляться, трансформироваться с учетом меняющихся реалий социальной и духовной жизни. Каждое поколение сталкивается с необходимостью обновления надэтнических и надконфессиональных скреп, что предполагает волю к созиданию и развитию.

В рамках третьего вопроса необходимо рассмотреть проблему глобализации, ее движущих сил, перспектив и сценариев развития. Значимость этой проблемы обусловлена тем, что всю совокупность современных мировых событий и явлений нельзя правильно оценить и понять вне анализа характера и направленности протекания на нашей планете глобализационных процессов.

Глобализацию обычно рассматривают как качественно новую стадию интернационализации экономической жизни планеты, выражающуюся прежде всего в усилении взаимозависимости национальных экономик. Ее определяют как процесс ослабления и слома традиционных территориальных, социокультурных и государственно-политических барьеров, некогда разделявших народы друг с другом, но в тоже время предохранивших национальные экономики от стихийных и неупорядоченных внешних воздействий; как процесс потери государствами национальной автономии в макроэкономической сфере и становления новой, почти лишенной всякого протекционизма системы международного взаимодействия и взаимосвязи. Суть глобализации состоит в том, что взамен прежде разобщенных, разрозненных национальных хозяйств, когда экономика любой страны выступала как макроэкономическая система и была самовоспроизводящейся, возникла новая командная структура в виде единой силовой системы мирового капиталистического хозяйства (МКХ). В тенденции, это означает, что происходит процесс утери локальными, национальными экономиками потенций саморазвития и их интеграции в единый общепланетарный экономический организм с универсальной системой регулирования и, соответственно, с обобщением экономической деятельности в планетарном масштабе и перемещением экономической власти с национально-государственного уровня на глобальный уровень.

Глобализацию нельзя путать с такими близкими, но не тождественными ей социальными процессами как интеграция и интернационализация. Эти процессы шли уже давно, а в 60-е годы ХХ века получили особую актуальность в связи с необходимостью решения глобальных проблем. Развивающиеся страны при поддержке Советского Союза добивались в рамках ООН установления «нового экономического порядка», который бы остановил процесс их экономической эксплуатации и дискриминации в международных отношениях. Предлагались различные способы решения продовольственной проблемы, нищеты и бедности, проблем перенаселения, экологии, рационального использования природных ресурсов, энергетической безопасности, освоение богатств мирового океана и т.д. В то время в ходу были и такие понятия, как «международное разделение труда», «международная специализация и кооперирование производства» и т.п., которые также описывали тенденции к сближению национальных экономик, к всемирному социально-экономическому объединению. Однако, несмотря на обилие всех этих глобальных проблем, которые пытались решить мировое сообщество, вопрос о глобализации как таковой тогда не возникал.

О глобализации всерьез стали говорить лишь с начала 90-х годов ХХ в. Стало быть, должно было произойти нечто весьма значимое, эпохальное, что вдруг заставило бы заговорить о глобализации, глобализационных процессах как реальности современного мира. Этим «нечто» стал развал Советского Союза, исчезновение одного из двух полюсов развития и силы, формирование бесполюсного мира. Остался один центр силы во главе США, олицетворяющий собой интересы и устремления так называемого «золотого миллиарда».

Это обстоятельство делает очевидной всю некорректность попыток однозначно квалифицировать глобализацию как исключительно объективное технико-экономическое явление. Оно делает невозможным опровергнуть с помощью каких бы то ни было ссылок на объективность, тот факт, что глобализация изначально имело ярко выраженный политико-идеологический характер.

Как всякое сложное явление, глобализация, таким образом, представляет собой единство стихийно-спонтанного и целеволевого начал, объективного и субъективного факторов социальной динамики.

Глобализация как естественный, стихийно-спонтанный процесс. Понятие глобализации в его позитивном смысле фиксирует резко возросшую в наше время взаимосвязанность мира, сжатие пространства и времени, благодаря совокупному действию новых и усовершенствованных старых средств коммуникации (телевидение, радио, реактивная авиация, интернет, мобильный телефон и т.д.). Объективно возросшая взаимосвязанность мира, взаимодействия и взаимовлияния различных частей человечества друг на друга проявляются, прежде всего, в том, что географические и государственные границы становятся все более легко преодолимы и все более прозрачными. Потоки людей, капиталов, факторов производства, товаров, услуг и информации с все возрастающей интенсивностью циркулируют по нашей планете. В итоге наш земной шар стал все более обозримым и «маленьким». Все это позволяет говорить об утверждении в современном мире глобальной коммуникации.

Наиболее наглядным выражением глобализации явилась общедоступная возможность мгновенного и практически бесплатного перевода любой суммы денег из любой одной точки мира в любую другую, а также столь же мгновенного и практически бесплатного получения любой информации по любому поводу. Можно, далее, говорить о наметившейся тенденции к некоторой унификации образа жизни, стилей поведения, взглядов, вкусов. Во всех уголках планеты люди сегодня имеют возможность носить одну и ту же одежду, потреблять одну и ту же пищу, получать информацию от одних и тех же средств массовой информации. Чуть не весь мир потребляет продукцию Голливуда (в различных странах мира она составляет от 60 до 100% национального кинопроката), читает разрекламированные вездесущей рекламой одни и те же книги, слушает по преимуществу англоязычную поп- и рок-музыку и т.п.. При этом национальные языки нередко засоряются английским космополитическим сленгом, синтаксическими кальками, что угрожает деформацией веками сложившихся ментальных структур, которые, наряду с прочим, непосредственно связаны с языковым своеобразием народов.

Следующий из наиболее существенных аргументов в пользу реальности и объективности глобализационных процессов – это тенденция к формированию глобальной экономики, единого всепланетарного рынка, находящих свое весьма рельефное выражение в деятельности транснациональных корпораций (ТНК), экономическая мощь которых вполне сопоставима с возможностями не только небольших, но и средних национальных государств. Современная волна глобализации выступает, прежде всего, в форме расширения деятельности именно ТНК. ТНК, освоившие буквально все закоулки мира, цементируют современное производство в единую глобальную систему, наглядно демонстрируя, тем самым, силу и мощь утвердившегося ныне в мире «глобального экономического монстра».

Транснациональные корпорации как закономерный итог концентрации производственного и финансового капитала обрели в ряде аспектов возможность уходить из-под национального регулирования, контроля со стороны государственных и общественных структур отдельной страны. Сегодня ТНК способны как объективно, так и субъективно влиять на внутреннее положение не малого количества государств, темпы и направления их развития, на деле, тем самым, ограничивая суверенитет этих государств. В своей совокупности все это означает, что на нашей планете возникли и утверждаются новые центры принятия решений и реальной власти, способные конструировать на глобальном уровне новые правила игры для многих секторов (субъектов) современных международных отношений. Результат этого – потеря некоторыми сильно отставшими странами возможности не только создавать, но и поддерживать на своей территории конкурентно-способные предприятия без активного вмешательства ТНК. Лишь ТНК в состоянии извлекать прибыль из современных технологий. Отсталым странам это делать весьма затруднительно.

Таким образом, глобализация в значительной степени представляет собой объективный процесс. Однако наряду с объективной стороной глобализационные процессы имеют и субъективную составляющую, во многом являются рукотворной «сконструированной» реальностью.

Глобализация как рукотворная реальность. Глобализация – это не только объективное следствие техноэкономического развития, но и политическое явление. Глобализацию инициируют, направляют и проводят в жизнь вполне определенные силы, а точнее сказать, транснациональные круги США, Западной Европы и Японии, реализующие в этом процессе свои экономические и геополитические интересы, отнюдь не совпадающие с национальными интересами других народов и государств. Конкретно, непосредственными агентами в становлении глобальной экономики явились правительства стран «большой семерки» и их международные институты – МВФ, Всемирный банк, ВТО. Причем глобализация «вводилась» с помощью механизма политического давления, посредством прямых действий правительства или через деятельность МВФ, Всемирного банка, ВТО и целого ряда теневых структур, которых открыто не декларируют. Это явление осуществлялось в целях унификации всех национальных экономик вокруг набора одинаковых правил игры, обеспечивающих выгодные условия для стран-лидеров глобализации. Заметим, в связи с этим, что в наибольшей степени избежать негативных последствий глобализации удалось тем странам, которые далеко не всегда соглашались с рекомендациями МВФ и умели настоять на самостоятельной политике (Китай, Малайзия). Но большинство государств, ставших клиентами МВФ, просто не смогли себе этого позволить.

В действительности, страны-лидеры глобализации вовсе не ориентированы на установление равноправных партнерских отношений со слаборазвитыми государствами, а наоборот, стремятся к последовательному наращиванию различий между государствами в уровне производства. Результат этого – ослабление и дестабилизация конструктивной взаимозависимости национальных экономик и усиление социально-экономической дифференциации народов и, соответственно, господствующего положения одних стран и зависимо-подчиненного положения других стран. Причем, здесь важно понять, что такого рода «ассиметричная взаимозависимость», как правило, не определяется действием нейтральных экономических сил, является в первую очередь следствием осмысленных действий крупнейших финансово-хозяйственных субъектов, а точнее сказать, действий государств-гегемонов, создающих правовые механизмы, позволяющие или облегчающие присвоение прибавочной стоимости в любом уголке нашей планеты и защищающие результаты такого присвоения, задействовав (в зависимости от конкретных условий, силы сопротивления, значимости задачи и т.д.) все имеющиеся рычаги контроля, все меры воздействия – от предоставления кредитов до прямого вооруженного вмешательства.

Колониальное или периферийное положение множества стран мира – объектов глобализации не оставляет им шансов выйти на траекторию устойчивого роста и сравняться со странами «центра». Более того, на деле происходит нечто совершенно иное: развитие стран мировой периферии направляется таким образом, чтобы они играли роль амортизатора проблем развитых стран. Сбалансированность хозяйственного развития стран периферии невыгодна развитым странам, поскольку позволяет им отказаться от роли донора последних. Диспаритет цен, утечка умов, отток капитала, растущие долги становятся постоянным источником возобновления структурных диспропорций, зависимости и отсталости. Именно такого рода ситуация и устраивает страны-гегемоны.

Таким образом, глобальный мир, о котором так много сегодня говорят, не «формируются» исключительно сам собой, стихийно, спонтанно, а создается силой и нуждается в ней для своей самореализации (разве не об этом свидетельствует война в Ираке?). В сущности, этот мир, если чем и отличается от сколоченных в прошлом мечом империй, так это своими масштабами, но не внутренним принципом. В самом деле, нельзя не согласиться с мыслью, согласно которой устранение с мировой арены фактора военной мощи непременно обернулось бы тем, что экономика нашей планеты стала бы функционировать и развиваться по-другому и в другом направлении. Без постоянного присутствия фактора военного давления (разумеется, здесь нельзя забывать и о других факторах – финансовых, информационно-идеологических и т.п.) мировая экономика структурировалась бы совершенно иначе. В этом случае все разговоры о том, что глобализация представляет собой исключительно продукт стихийно-спонтанного развертывания рынка выглядела бы предельно наивно.

Тем самым развернувшаяся глобализация уже сегодня жестко и закономерно выдвинула на первый план проблему справедливости распределения между странами и народами выгод и издержек, имеющих место в ходе интернационализации мировой экономики. Анализ этой проблемы приводит нас к вполне однозначному, но не утешительному заключению: глобализация хозяйственной деятельности сопровождается укореняющимся ростом неравенства между странами и народами, ведет к увеличению разрывов в уровнях их социально-экономического развития, ставит отдельные государства в положение постоянно проигрывающих и лишает их всяких выгод от международного взаимодействия. Само собой понятно, что такая ситуация может только обернуться международными конфликтами, политической нестабильностью, вспышками бунтарства и терроризма, подстегнуть жесткий национализм.

Возможности преодоления негативных последствий глобализации мы рассмотрим в рамках четвертого вопроса. Для лучшего уяснения сути предлагаемой концептуальной схемы необходимо сделать следующее пояснение. В наше время вектор развития экономической, политической, да и в целом, социокультурной жизни направлен в сторону создания «больших пространств». Не так было раньше. В древности и в средние века развитие экономики и технологических укладов не требовали «больших пространств». Поэтому, несмотря на различные военно-политические объединения, союзы, завоевания и т.д., имела место тенденция к раздробленности, к созданию независимых образований в виде отдельных небольших княжеств, герцогств и т.п. Позже, с развитием заводского и фабричного производства возникла объективная потребность в формировании общенационального рынка, в возникновении крупных национальных государств. Как свидетельствуют факты истории, процесс образования национальных государств был весьма сложным, противоречивым и длительным. Со второй половины ХХ века (особенно последней его четверти) ситуация изменилась. Экономика, новые технологии, потребовали для своего более успешного функционирования еще «больших пространств». То есть, если для предшествующего этапа развития было характерно создание крупных национальных государств, то сегодня наблюдается тенденция выхода экономических систем за рамки национально-территориальных образований. Мир вступил в эпоху глобализации. Вектор развития экономической, политической, да и в целом, социокультурной жизни оказался направленным в сторону интернационализации и интеграции, но интернационализации и интеграции в особой, новой, пока еще не до конца себя проявившей, форме.

Но это совсем не означает, что для развития современных хозяйственных структур нужен обязательно «весь мир», вся наша планета. Реально процессы экономической интеграции вполне успешно и эффективно сегодня протекают на континентальных и субконтинентальных пространствах, в географических регионах, населенных родственными народами в цивилизационном и социокультурном отношениях. И если исходить не из мифа о всепроникающей и всепобеждающей глобализации, а из действительных фактов, то можно увидеть, что и сейчас реальные интеграционные процессы и связи, будучи предоставленными самим себе, имеют тенденцию ограничиваться именно континентальными и субконтинентальными пространствами, рамками локальных цивилизаций. В реальности идет процесс формирования самодостаточных региональных центров развития и силы, объединяющих в себе целую группу стран, коалицию государств. Наиболее ярким примером этого выступают страны западной Европы, некоторые государств юго-восточной Азии. В последнее время тенденция к интеграции стала рельефно проявлять себя и в Латинской Америке. Импульсивное и весьма обостренное стремление к политической консолидации, которое далеко не всегда коррелируется с экономической интеграцией, присуще некоторым лидерам, общественным и религиозным деятелям исламского мира. Другое дело, что США и их союзники пытаются навязать реальным интеграционным процессам свою версию направленности их развития и создают свою систему их властного обеспечения. По сути дела, США стремятся сконструировать свою систему глобальной регуляции мировой экономики, отнюдь не соответствующую действительному характеру и объективным тенденциям ее развития. Их цель – «однополярный» мир, управляемый из одного центра.

Сегодня ряд исследователей (в отличие от многих заокеанских аналитиков, которые, исходя из факта явного превосходства США в военном и экономическом отношении, не без пристрастия доказывают возможность утверждения под эгидой Соединенных Штатов только одного глобального центра мира), выдвигают вполне взвешенную и аргументированную точку зрения, согласно которой «мировой системе предстоит стать полицентрической, а самим центрам – диверсифицированными, так что глобальная структура силы окажется многоуровневой и многомерной (центры военной силы не будут совпадать с центрами экономической силы и т.п.).

Симптомов к такого рода повороту событий выявилось сегодня великое множество. Сегодня на нашей планете наряду с существованием огромного количества стран Третьего и отчасти бывшего Второго мира, утративших способность к самостоятельному развитию, так называемых «падающих», или «несостоявшихся» государств, выявился целый ряд крупных стран, которые, несмотря на свое прошлое и даже нынешнее отставание от стран Первого мира – лидеров глобализации, быстро создают предпосылки для перехода на более высокую ступень в мировой иерархии и, соответственно, начинают активно воздействовать на процесс формирования нового миропорядка, новой геоструктуры мира. В специальной литературе эти государства сейчас принято называть восходящими странами – гигантами. Пальма первенства среди этих стран, безусловно, принадлежит Китаю, масштабы территории, численность населения и темпы роста которого в своей совокупности просто беспрецедентны. В эту группу государств, наряду с Китаем чаще всего относят Индию, Бразилию и Россию. Появились даже особая аббревиатура, состоящая из начальных букв в названии данных государств: БРИК – Бразилия, Россия, Индия, Китай. Кроме этого, в последнее время стали с различной степенью определенности говорить о «втором эшелоне» восходящих стран-гигантов, к которым относят Мексику, Пакистан, Индонезию и ЮАР. Для обозначения этих стран «второго эшелона» также уже появилась своя аббревиатура – ЮПИМ. Восходящие страны-гиганты первого и второго «эшелона» весьма успешно преодолевают «комплекс периферийности» присущий им ранее и выходят на передовые рубежи. Уже сам факт их существования свидетельствует о неизбежности перехода от моноцентризма, навязываемого миру США, к полицентризму, от «однополярности» к «многополярности».

Говоря о наиболее успешных представителях восходящих стран-гигантов, следует иметь в виду, что важнейшей предпосылкой взлета данных стран являлось наличие «национального проекта» (либо регионального), соответствующего особенностям (географическому положению, менталитету народа, религии и т.д.) данной страны и перспективе мирового развития. При этом важным здесь моментом наряду с прочим, выступила способность этих стран к конструктивному обновлению элиты, позволяющему ей соответствовать своему назначению, выполнять функцию креативного лидерства, быть выразителем глубинных национальных интенций, национального духа и национальных интересов.

Эти теоретические положения принципиально важны для понимания настоящего и построения достойного будущего восточнославянских народов. Восточнославянским народам, чтобы не оказаться вытолкнутыми на обочину исторического процесса, в нищую мировую периферию и занять достойное место в геополитической (финансово-экономической, демографической, экологической и т.д.) обстановке ХХI века, которая по всем имеющимся признакам обещает быть еще более противоречивой и конфликтной, чем в ХХ столетии, необходимо выработать и осуществить инновационную, прорывную стратегию развития.

Что конкретно наиболее важно в геостратегическом плане для восточнославянских народов в данный исторический момент?

Ответ один: формирование восточнославянского цивилизационного центра развития и силы на собственной культурно-цивилизационной основе.

Объективно вопрос стоит так. Объединяющаяся и объединенная Европа однозначно не считает православные восточнославянские народы своими и, похоже, что и в обозримом будущем считать не будет. Мы для него вечно чужие. Для «тигров» Азии (прежде всего юго-восточной Азии) и народов исламского мира мы тоже далеко не свои. В этой ситуации восточнославянским народам остается два пути: или они консолидируются, объединяются и создают свой собственный центр развития и силы, или они превращаются в «этнографический материал», почву и удобрение для развития других цивилизационных центров развития. Вот и получается, что только в союзе друг с другом и некоторыми другими странами Евразии восточнославянские народы могут сохранить себя, найти свою нишу и место в мире. Но союз этот должен быть равноправным и справедливым.

Далее, если говорить об исторических перспективах развития восточнославянских (как впрочем и всех других) государств, то следует иметь в виду одно чрезвычайно важное обстоятельство: в наше время более-менее надежную историческую для своего выживания и дальнейшего устойчивого развития имеет только те страны, территории которых богаты минеральными и энергетическими ресурсами или те, которые овладели или смогут овладеть высокими технологиями. Вообще-то факторов, определяющих историческую судьбу народов множество, но сегодня на первый план выдвинулись именно энергетически-сырьевой и технологический факторы.

Однако, следует смотреть правде в глаза: достичь реального, полноценного союза восточнославянских стран будет чрезвычайно трудно. США и западноевропейские страны будут противодействовать такому повороту событий всеми доступными им средствами. Эти страны по большому счету, интересует только одно – не допустить формирования в лице восточнославянских государств (возможно и других каких-либо стран, примкнувших к их союзу) нового сильного геополитического конкурента и сохранить возможность посредством вовлечения экономических систем данных государств в «мировое сообщество наций» дальше держать их под своим контролем. Поэтому, для того, чтобы выйти из-под контроля транснационального капитала, и в разумных пределах дистанцироваться от него, лидерам восточнославянских стран потребуется не только необычайно сильная политическая воля, но и определенного рода антизападная (антиштатовская) мобилизация.

В реальности Беларусь и Украина только в союзе с Россией могут стать значимыми субъектами мировой политики: для Запада Украина и Беларусь – это всего лишь объекты манипулирования и разменная монета в большой игре против России. Поэтому смело можно высказать тезис: если Беларусь, Россия и Украина не смогут достичь тесного, специально подчеркнем, равноправного экономического, политического и военного союза, т.е. стать самодостаточным принципом развития и силы, то их ждет жалкое полуколониальное существование, деградация и угасание. Их попросту, каждую по отдельности, раздавят или направляемый современный мировой финансовой олигархией (олигархический интернационалом) каток глобализации, или сформировавшиеся другие новые центры развития и силы. Но такого поворота событий восточнославянские народы не должны допустить ни при каких обстоятельствах.

Пятый вопрос посвящен рассмотрению специфики восточнославянского мира и углублению представлений о путях его дальнейшего развития. Необходимо начать с того, что в силу ряда исторических обстоятельств славянские народы заняли географическое положение между Западом и Востоком. Эта географическая специфика славянского мира во многом предопределяет стратегические линии его развития. Промежуточный статус славянства между Западом и Востоком, Европой и Азией, его «местоположение» и «месторазвитие» на границах двух миров породили феномен пограничной, переходной личности и культуры. Славянство практически в течение всей своей истории оказывается неразрывно связанным с цивилизационными полюсами мира – отсюда все изгибы и зигзаги его истории, особый драматизм его судьбы. Постоянно так или иначе воспроизводящийся модус переходности – это внутренняя логика развития славянского культурно-исторического типа. Ни Восток, ни Запад никогда не исчезают из исторического горизонта славянства, и всякая натурализация славянства, особенно восточнославянских народов, то ли на Востоке, то ли на Западе всегда оставляет впечатление неполноты, незаконченности и несовершенства. Переменчивость и амбивалентность, бремя неокончательных решений – неизменные спутники славянской судьбы. Наиболее сильное воздействие переходный характер месторазвития славянства оказывает на мироощущение его элиты. Она все время «в пути», в поиске своей идентичности, в постоянной борьбе разнородных культурно-цивилизационных начал. Ирония истории заключается в том, что в тот момент, когда, кажется, принято окончательное историческое решение, когда возникает уверенность в полной победе того или иного строя, «окончательности» исторического выбора, законы циклической динамики рождают инверсию: западническая фаза сменяется восточной или наоборот.

В восточнославянской части ойкумены, отличающейся от западноевропейской более трудными условиями жизни людей, постоянно воспроизводился тип личности, оценивающей свое существование под знаком иначевозможного, в горизонте сравнительного видения, для которого западноевропейский опыт выступает как эталонный, имеющий нормативное значение, а свой собственный, национальный – как полулегитимный, подлежащий исправлению в процессе «модернизации» и «европеизации». Именно близкое соседство восточнославянских народов с более эффективным в экономическом отношении Западом порождало раскол сознания. Объективно восточнославянская общность несла на себе тяготы и риски, которые представлены сочетанием природной (физической) географии и геополитики. Южная часть региона издавна несла бремя геополитических рисков, связанных с нападением степных кочевников. Северную обрамляли риски, вытекающие из сурового климата. Однако опыт знакомства с образом и условиями жизни западных народов порождал желание сбросить трудности и невзгоды своего исторического существования и следовать «принципу удовольствия». Это породило коллизию объективного и субъективного: объективные условия человеческого существования в славянском ареале таковы, что отнюдь не каждый культурно-психологический тип личности субъективно способен принимать и выносить их. В Азии условия жизни могут быть и заведомо худшими, но там мы имеем дело с человеческими типами, как правило, не знакомыми ни с чем другим и оценивающими тяготы своего существования как привычно безальтернативные.

Таким образом формировался «геоцивилизационный парадокс», суть которого состоит в следующем. По мере расширения и укрепления международных связей, развития межкультурной и межцивилизационной коммуникации, восточнославянские народы по ряду признаков внешнего характера становились все ближе и ближе к Западу. Постепенно – особенно в сфере науки, техники, административной деятельности и даже быта многое у него заимствовалось. Соответственно этому формировалось и упрочивалось иллюзорное представление о том, что все наши несоответствия Западу легко преодолимы. Казалось, что дистанция, отделяющая нас от Запада весьма незначительна, что ее можно очень быстро одолеть. При таком восприятии глубинных цивилизационных различий, болезненные разочарования, крушение идеалов и фрустрация сознания были просто неизбежны. Ибо в действительности «цивилизационное расстояние» между Западом и восточнославянскими странами было не просто большим, но и принципиально непреодолимым в силу различия базовых (природно-климатических, геополитических, исторических, ментальных и др.) факторов социальной эволюции, характерных для различных регионов нашей планеты.

На практике навязывание российскому и близкородственным ему социумам западной модели развития неизменно оборачивалось тяжелейшими утратами и разрушением. Все социальные эксперименты, ориентированные на утверждение западноевропейских ценностей и образа жизни в российском обществе, заканчивались трагически. Западничество, привнесенное поляками в лице Лжедмитрия (Смутное время), унесло жизни почти треть населения России, прежде чем русский народ смог его окончательно отвергнуть. Петровская реформа, не превратив Россию в Голландию, убавила ее податное население на 20 процентов. Революции 1917 года (февральская – белокомпрадорская и большевистская – краснокомпрадорская), инспирировавшие одну из страшнейших в истории человечества гражданских войн, привели к потере более 15 миллионов наиболее биологически и социально активных представителей русского народа. Последняя (нынешняя) реформа российского общества по западным образцам уносит почти по миллиону жизней российских граждан в год.

Сегодня можно определенно утверждать, что причина всех провалов и поражений России в постперестроечный период, небывалое падение ее международного престижа и авторитета состоит не столько в ослаблении ее военной мощи и экономического потенциала, сколько в том, что у руля государства стали люди, бесконечно далекие от родной почвы, беспрецедентно эпигонствующие и подражательные. Они оказались не способными понять ни какая страна досталась им в управление, ни какие у нее сильные и слабые стороны. Им также оказалось неведомо (они, собственно, и не интересуются), на каких традиционных опорах держалась и может держаться русская жизнь, какие ценности и ориентиры для русского народа являются базовыми, инвариантными, то есть ни при каких обстоятельствах не подлежащими пересмотру.

Реформаторы-западники, нисколько не принимая в расчет специфику социоприродного и социокультурного бытия восточнославянских народов, и не учитывая то, что в реальности социум перенимает лишь те достижения культур и цивилизаций, которые соответствуют потребностям его выживания, а другие рано или поздно все равно отвергает, с фанатичным упорством не перестают пытаться сделать Россию и Украину Западом. В отличие от них, Беларусь стремится выработать собственную модель развития, осуществляет самостоятельную и независимую внутреннюю и внешнюю политику.

Теоретико-мировоззренческой причиной глубокой деструктивности социальных преобразований, осуществляемых западническими элитами, состоит в том, что они отказывают восточнославянским народам в цивилизационной идентичности. Нашу специфику пытаются подать в сугубо отрицательных характеристиках – архаичный коллективизм, агрессивный традиционализм, цивилизационная отсталость и т.д. И это несмотря на то, что наука уже давно отвергла европоцентризм и однозначно доказала, что цивилизованность совершенно неправомерно отождествлялась с одним только Западом. Наряду с западноевропейской цивилизацией существуют и другие вполне самодостаточные цивилизации. Сегодня никто не решится утверждать, что поскольку Китай и Индия отличаются от Запада – они варварские страны. Отказывая восточнославянским народам в специфической цивилизационной идентичности, наши западники применяют к ним западный эталон и, находя несоответствие этому эталону, обвиняют их в отсталости и культурной несостоятельности. При таком подходе они обречены ненавидеть свои народы. Им и в голову не приходит, что наши народы имеют право быть не похожими на народы Западной Европы, иметь собственную традицию, свою судьбу и призвание в истории. Вот почему в условиях современности вопрос о цивилизационной идентичности (самоидентичности), о нашем праве быть самими собой, превратился в вопрос о нашем праве на существование вообще, о нашем культурно-национальном бытии как таковом.

Проблемы, с которыми сегодня столкнулись восточнославянские страны, настолько уникальны, насколько своеобразны и оригинальны, что никакой внешний опыт не может нам помочь их решить. Никогда и нигде, ни на Западе, ни на Востоке, никто не сталкивался с подобного рода проблемами. Вот почему у наших народов есть только один путь, одна задача: найти свой «ответ на вызов среды», свое цивилизационное измерение, выдвинуть и воплотить в жизнь свой социальный проект. И только те лидеры, которые окажутся способными, опираясь на менталитет, исторический опыт и традиции своих народов, предложить какой-то новый, отвечающий требованиям сегодняшнего дня, комплекс идей и моральных, нравственных императивов будут соответствовать высоте своего положения и заслужат память потомков. Ибо только на собственной культурной матрице возможна всякая успешная модернизация, как это было, например, в Японии в ХIХ–ХХ веках, в Китае в ХХ веке.

Восточнославянские страны действительно нуждаются в модернизации, но не вестернизации. Эта модернизация будет иметь успех только в том случае, если будет осуществляться в нравственном контексте, отвечающем идеалам «русской правды» – равенства и справедливости. Эта модернизация должна осуществляться усилиями всего народа для пользы всех и каждого. Естественно, что она будет мобилизационной, то есть осуществляться за счет внутренних ресурсов социума, а поэтому потребует определенных жертв со стороны населения. Издержки модернизации, ее бремя должны быть равными для всех, как равно все должны будут воспользоваться ее плодами. Только такого рода модернизация может вдохновить восточнославянские народы. Причем не модернизация в духе инструментально-потребительской, техногенной цивилизации Запада, а модернизация в направлении движения к духовно-экологической цивилизации будущего. В этом смысле модернизация восточнославянских стран должна быть опережающей, т.е. модернизацией, не повторяющей путь, пройденный Западом. Она должны осуществляться на основе базовых факторов социоприродной и социокультурной эволюции восточнославянских обществ.

Обустраивая нашу жизнь, необходимо отталкиваться от нашей действительности, выявляя и развивая в ней все то, что жизнеспособно и перспективно, что возвышает и облагораживает нас и вместе с тем, искореняя все в ней негативное и уродливое. На этом пути самосовершенствования мы можем и должны заимствовать у других народов (сохраняя при этом глубинные основы и смыслы своего бытия) все то, что способно помочь нам, восточным славянам, реализовать свое предназначение в мире, дать человечеству то, что кроме нас никто не может. Здесь важно иметь в виду то обстоятельство, что только тот народ способен преодолеть все преграды, найти свое место, самоопределиться и утвердиться в мире, который не потерял веру в себя, который ощущает и осознает свое призвание и свою миссию в истории, имеет перед собой высокую цель. Народ, утративший свои жизненные ориентиры, оторвавшийся от своих духовных корней и лишившийся своего духовного содержания, даже при условии материального богатства и экономического процветания становится легко уязвимым, неспособным отстоять себя в этом сложном и конкурентном мире.

Восточнославянским народам необходима духовная мобилизация. Данную необходимость диктует актуальный характер вызовов обществу, которые в своей действительности сегодня проистекают не только из прошлого, но и во все возрастающей степени продуцируются будущим и требуют для адекватного ответа на них интеллектуальных прорывов и новых проектных решений, соответствующих реалиям современности. Восточнославянские мыслители, озабоченные состоянием своих стран, должны противопоставить бесперспективности идей западников, озабоченных лишь торгом вокруг наиболее выгодной траектории встраивания восточнославянских стран в западноевропейскую цивилизацию, мобилизационный «проект будущего» опережающего, а не догоняющего характера, выявляющего оптимальные пути развития восточнославянских народов на своей культурно-цивилизационной основе.

Сегодня восточнославянским странам нужны мыслители и практики с развитым чувством долга и чести, обладающие «длинной волей», способные силой мысли заглянуть за привычный горизонт событий. Именно они, используя свои творческие силы, могут выдвинуть и реализовать в ходе развернувшейся в нашем тесном и противоречивом земном мире битвы за будущее свой жизнеспособный проект восточнославянской цивилизации как регионального самодостаточного центра развития и силы. Противоречивость нынешней ситуации, растерянность общества могут быть преодолены лишь посредством той или иной формы подвижничества и интеллектуальной мобилизации.

Темы для докладов и дискуссий

 

1. «Столкновение цивилизаций» и возможные сценарии будущего человеческого общества.

2. Современные глобализационные процессы: проблемы и противоречия.

3. Глобализирующийся мир: путь в рабство или путь к свободе?

4. Глобализация как «американизация» или глобализация как «китаизация»?

5. Современные глобальные трансформации и проблема исторического самоопределения восточнославянских народов.

6. Белорусское общество в эпоху глобализации: выбор пути развития.

 

Примеры многоуровневых творческих заданий

 

1. Обратитесь к тексту работы Н.Я. Данилевского «Россия и Европа». Выполните задания, ответьте на вопросы:                                             

Приведите аргументы в пользу одной из приведенных ниже позиций во взглядах на культурно-цивилизационную специфику России:

1) Россия – составная часть западноевропейской культуры и цивилизации;

2) Россия отличается уникальной, своеобразной культурой и имеет особые цивилизационные основания;

3) Россия по своим особенностям тяготеет к восточной культурной и цивилизационной специфике;

4) Российская культура и цивилизация – это синтез, сплав западной и восточной культур и цивилизаций.

Какая из позиций вам кажется более обоснованной? Используя учебный материал, скажите, какие позиции совпадают в вопросе о культурно-цивилизационной идентичности России и Беларуси? Какая из них, на ваш взгляд, наиболее существенна? Обоснуйте свою точку зрения.(3 балла)

 

2. Проанализируйте отрывки из работы французского философа Р. Генона «Восток и Запад», поразмышляйте над вопросами и выполните задание:

«…Редьярд Киплинг однажды написал эти слова: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и они никогда не сойдутся». В этой простой фразе чувствуется вся досада завоевателя, который понимает, что те, кого он считал побежденными и покоренными, носят в себе нечто такое, на что он не может иметь никакого влияния.

…Пока западный человек будет воображать себе, что существует только один тип человечества, что есть только одна «цивилизация» с разными ступенями развития, никакое согласие не будет возможным. Истина состоит в том, что существует множество цивилизаций, развертывающихся в очень разных направлениях, и что современная западная цивилизация обнаруживает черты, которые делают из нее довольно своеобразное исключение. Никогда не следует говорить о превосходстве или приниженности в абсолютном смысле, не уточняя того, в каком отношении вещи рассматриваются, когда их хотят сравнить, даже допуская, что они действительно сравнимы. Не существует цивилизаций, превосходящих другие цивилизации во всех отношениях, потому что невозможно для человека сразу и в равной степени применять свои способности во всех направлениях, и потому что существуют направления развития, которые представляются поистине несопоставимыми...»                                         

1. Какой подход к типологии цивилизаций и проблеме диалога между ними отражен в этом отрывке? Сформулируйте свое мнение по вопросу о перспективах взаимодействия между культурами Запада и Востока.

2. Возможно ли представить черты белорусской ментальности как носителя особой, уникальной культуры? Как соотносится эта культура с дихотомией «Восток – Запад»?     (3 балла)

 

3. Напишите для студенческого философского словаря статью по одной из предложенных тем: «Цивилизация», «Глобализация», «Постиндустриальное общество», «Геополитика». (Объем до 3-х страниц. Текст в редакторе Microsoft Word, шрифт Times New Roman, 12 размер, одинарный междустрочный интервал. Выравнивание по ширине страницы, все поля – 2.5 см).(5 баллов)

 

Тематика рефератов

 

1. Современные локальные цивилизации и перспективы их развития.

2. Глобализирующийся мир: характер и направленность.

3. Глобализм как идеологическая основа формирования новой геоструктуры мира.

4. Постиндустриальная перспектива и возможность других региональных типов.

5. Антиглобализм как протестное движение современного мира.

6. Мировая финансовая олигархия как движущая сила глобализационного процесса.

7. Проблема бытия восточнославянской цивилизации в глобализирующемся мире.

8. Восточнославянская цивилизация как геополитическая и социокультурная реальность современного мира.

9. Стратегическая инициатива восточнославянской интеграции как ответ на вызовы глобализации.

10. Особенности культуры и цивилизации восточнославянских народов, факторы их консолидации и роль в современном мире.

11. Идеология евразийства как альтернатива глобализму.

12. Евразийская специфика восточнославянского мира.

13. Самоопределение Беларуси в культурно-цивилизационном пространстве восточнославянских народов.

14. Проблему сохранения идентичности и цивилизационной специфики Беларуси в современном мире.

15. Белорусская модель развития: ее особенности, социальная направленность и перспективы реализации.

Рекомендуемая литература

 

1. Абрамова, А. Глобальное технологическое пространство и национальная экономика / А. Абрамова // Общество и экономика. – 2004. – № 3.

2. Аваиесова, Г.А. Отечественное обществоведение о влиянии глобализма на развитие культур и цивилизаций / Г.А. Аваиесова // Наука о культуре. Итоги и перспективы: Науч.-информ. сб. – 2002. – Вып. З.

3. Азроянц, Э.А. Глобализация как научная проблема / Э.А. Азроянц // Полигносис. – 2000. – № 4.

4. Андрианова, Т.В. Культура информационного общества / Т.В. Андрианова // Идеи в культурологи ХХ века: сб. обзоров. – М., 2000.

5. Антиглобализм: сб. докладов и статей форума «Векторы антиглобализма». – М, 2003.

6. Антиглобализм: теория и практика антиглобалистского движения. – М., 2003.

7. Ачкасов, В.А. Глобализация и проблемы национального государства: сравнительный анализ / В.А. Ачкасов // Вестник Санкт-Петербургского ун-та. Серия 6. Философия, политология. – 2003. – Вып. 3.

8. Бабосов, Е.М. Глобализация как предмет социологического анализа / Е.М. Бабосов // Социология. – 2000. – № 4.

9. Бек, У. Трансформации политики и государств в эпоху глобализации / У. Бек // Свободная мысль – XXI. – 2004. – № 7.

10. Бек, У. Что такое глобализация? / У. Бек. – М., 2001.

11. Белл, Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования / Д. Белл. – М., 1999.

12. Бетляев, С.К. Прогностика: первые шаги науки / С.К. Бетляев // Вопросы философии. – 2003. – № 4.

13. Богомолов, Б.А. Глобализация: некоторые подходы к осмыслению феномена / Б.А. Богомолов // Вестник МГУ. Серия 12. – 2004. – № 3.

14. Бузгалин, А.В. «Постиндустриальное общество» – тупиковая ветвь социального развития? / А.В. Бузгалин // Вопросы философии. – 2002. – № 5.

15. Бурак, П.М. Познание глобализации: эволюционный подход / П.М. Бурак // Восточнославянские страны в эпоху глобализации: выбор путей развития: Материалы Междунар. науч. конф.: под ред. проф. Ч.С. Кирвеля. – Гродно, 2003.

16. Ваджра, А. Путь зла: матрица глобальной гегемонии / А. Ваджра.– М.: АСТ, Астрель, 2007.

17. Глобалистика: идеология – наука – метанаука // Науковедение. – 2003. – № 3 (19).

18. Ерасов, Б.С. Цивилизации и самобытность / Б.С. Ерасов. – М., 2002.

19. Иванов, В.Н. Массовая коммуникация в условиях глобализации / В.Н. Иванов, М.М. Назаров // Социс. – 2003. – № 10.

20. Иноземцев, В.Л. Вестернизация как глобализация и «глобализация» как американизация / В.Л. Иноземцев // Вопросы философии. – 2004. – № 4.

21. Калашников, М. Третий проект: в 3 кн. / М. Калашников, С. Кугушев. – М.: АСТ, Астрель, 2005. – Кн. 1. Погружение: книга расследование.

22. Калашников, М. Третий проект: в 3 кн. / М. Калашников, С. Кугушев. – М.: АСТ, Астрель, 2006. – Кн. 2. Точка перехода: книга расследование.

23. Калашников, М. Третий проект: в 3 кн. / М. Калашников, С. Кугушев. – М.: АСТ, Астрель, 2006. – Кн. 3. Спецназ Всевышнего: книга расследование.

24. Кирвель, Ч.С. На границах двух миров: «геоцивилизационный парадокс» восточнославянского мира / Ч.С. Кирвель // Москва. – 2005. – № 6.

25. Кирвель, Ч.С. Вестернизация «через колено»: радикальное западничество как злой рок восточнославянского мира / Ч.С. Кирвель // Всерусский собор. Международный литературно-художественный журнал – СПб. – 2005. – № 2.

26. Кирвель, Ч.С. Управляемый мир: утопический замысел или реальная перспектива / Ч.С. Кирвель, Н.С. Щекин // Проблемы управления. – 2008. – № 2.

27. Кирвель, Ч.С. Региональные центры развития и силы как доминирующий фактор в становлении новой геоструктуры мира / Ч.С. Кирвель // Региоиалистика: сборник научных трудов. – Гродно. – 2006.

28. Кирвель, Ч.С. Глобализация и будущее восточнославянских стран / Ч.С. Кирвель // Восточнославянские страны в эпоху глобализации: выбор пути развития: материалы Междунар. конференции. – Гродно, 2003.

29. Кирвель, Ч.С. Современные глобализационные процессы: проблемы и противоречия (статья первая) / Ч.С. Кирвель // Вестник ГрГУ им. Я.Купалы. – 2000. Серия 1. – № 2.

30. Кирвель, Ч.С. Современные глобализационные процессы: проблемы и противоречия (статья вторая) / Ч.С. Кирвель // Вестник ГрГУ им. Я. Купалы. – 2001. – № 1.

31. Кирвель, Ч.С. Современные глобальные трансформации и проблема формирования восточнославянского центра развития и силы / Ч.С. Кирвель // Новая экономика. – 2006. – № 9, 10.

32. Кирвель, Ч.С. Проблема исторического самоопределения восточнославянских народов / Ч.С. Кирвель // Глобализм и этносоциальные отношения в современной России. – СПб, 2004.

33. Кирвель, Ч.С. Восточнославянскте страны: ловушки вестернизации и реальность / Ч.С. Кирвель // Розмысл. – 2000. – № 1.

34. Миголатьев, А.А. Философия и цивилизация / А.А. Миголатьев // Социально-гуманитарные знания. – 2004. – № 2.

35. Мясникович, М. Проблемы модернизации экономики Беларуси в контексте цивилизационного процесса // М. Мясникович // Общество и экономика. – 2003. – № 6.

36. Павлов С. Осторожно глобализм! Очерки / С. Павлов. – Минск, 2006.

37. Панарин, А.С. «Вторая Европа» или «Третий Рим» / А.С. Панарин // Вопросы философии. – 1996. – № 10.

38. Панарин, А.С. Глобализация как вызов жизненному миру / А.С. Панарин // Вестник РАН. – 2004. – Т. 74. – № 7.

39. Панарин, А.С. Джентльмены удачи в океане невзгод / А.С. Панарин // Свободная мысль. – 1995. – № 4.

40. Панарин, А.С. Похищение России / А.С. Панарин. – Москва. – 1997. – № 1.

41. Панарин, А.С. Реванш истории: российская стратегическая инициатива в XXI веке / А.С. Панарин. – М., 1998.

42. Панарин, А.С. Глобализация как вызов жизненному миру / А.С. Панарин // Вестник РАН. – 2004. – Т. 74. – № 7.

43. Панарин, А.С. Стратегическая нестабильность XXI века / А.С. Панарин. – М., 2003.

44. Панарин, А.С. Искушение глобализмом / А.С. Панарин. – М., 2000.

45. Панарин, А.С. Православная цивилизация в глобальном мир / А.С. Панарин. – М., 2002.

46. Риккерт, Г. Науки о природе и науки о культуре / Г. Риккерт. – М., 1998.

47. Садовничий, В.А. Знание и мудрость в глобализирующемся мире / В.А. Садовничий // Вопросы философии. – 2006. – № 2.

48. Семенов, Ю.И. Современный мир и основные тенденции его развития / Ю.И. Семенов // Личность. Культура. Общество, – 2003. – Т. 5. – Вып. 3, 4.

49. Современные глобальные трансформации и проблема исторического самоопределения восточнославянских народов: монография / Ч.С.Кирвель [и др.]; под науч.ред. Ч.С. Кирвеля. – Гродно, 2008.

50. Степин, В.С. Стратегия цивилизационного развития и проблема ценностей / В.С. Степин // Россия и современный мир. – 2003. – № 1.

51. Степин, В.С. Культура / В.С. Степин // Новая философская энциклопедия: в 4 т. – Т. 4.

52. Сравнительное изучение цивилизаций: хрестоматия.– М. 2001.

53. Тавризян, Г. Техника, культура, человек / Г. Тавризян. – М., 1986.

54. Тойнби, А.Дж. Цивилизация перед судом истории / А.Дж. Тойнби. – СПб., 1995.

55. Тойнби, А.Дж. Постижение истории / А.Дж. Тойнби. – М., 2001.

56. Тоффлер, А. Третья волна / А. Тоффлер. – М., 1999.

57. Хантингтон, С. Столкновение цивилизаций / С. Хантингтон. – М., 2003.

58. Федотова, И.И. Глобализация и образование / И.И. Федотова // Философские науки. – 2003. – № 4.

59. Федотова, Н.Н. Глобализация в образовании: Болонский процесс / Н.Н. Федотова // Вестник Рос. филос. общества. – 2004. – № 2.

60. Флиер, А.Я. Страсти по глобализации / А.Я. Флиер // ОНС. – 2003. – № 4.

61. Хантингтон, С. Столкновение цивилизаций: [перевод с английского] / С. Хантингтон. – М., 2006.

 

 

Тема 16. Философия культуры

Вопросы для обсуждения на семинарских занятиях

1. Понятие культуры. Культура как ценностно-нормативный регулятив в жизнедеятельности общества и человека. Социальные функции культуры.

2. Антитеза «натуры» и «культуры», «естественного» и «искусственного» в историко-философской традиции. Природа и культура. Космоцентризм деревенской и техноцентризм городской культур.

3. Мировая и локальная культура. Национальное и общечеловеческое в культуре. Теория замкнутости культур.

4. Культура и духовная жизнь общества. Мораль, искусство и религия как форма регуляции поведения и отношения человека к миру.

5. Метаморфоза духовности и в современном мире. Культура и контркультура. Культура и бескультурье. Новейшие тенденции в социокультурном развитии человечества.

6. Менталитет как фактор социокультурной динамики. Восточнославянский менталитет и стандарты западноевропейской рациональности. Споры современных «западников» и «евразийцев» о дальнейшем пути развития культур восточнославянских народов.

Ключевые понятия по теме

Антикультура, вестернизация, контркультура, культура, массовая культура, типология культуры, техноцентризм, традиция, инновация, ценность, норма, знак, символ, субкультура, элитарная культура.

Методические пояснения к теме

Приступая к изучению темы, следует очертить то проблемное поле, которое выстраивается в связи с философским осмыслением понятия культуры. Философия в силу присущей ей специфики рассматривает культуру как целостность, стремится выявить ее сущность и основания, источники и принципы изменения, а также связь культуры с бытием человека. Если отдельные составные части культуры – обычаи, ритуалы, особенности устного и письменного языка, специфика религии, морали, искусства и т.д. обращали на себя внимание мыслителей, начиная с глубокой древности, то проблема всестороннего осмысления культуры как целостности, как системного единства, поддающегося более-менее четкому определению, не решена до сих пор. Важно определить, почему культура как феномен привлекает внимание философии лишь в XIX в., и становится важнейшим объектом философских исследований в ХХ веке, почему и в настоящее время продолжается активный философский анализ оснований, сущности, процессов развития и причин изменения культуры.

Рассматривая первый вопрос, следует обратить внимание на многозначность понятия культура, проанализировать его происхождение и возможные смыслы. Изначально возникшее у древних римлян, понятие «культура» использовалось ими для обозначения процессов обработки земли, возделывания почвы. Однако со временем его начинают применять для обозначения совершенствования, «возделывания» самой человеческой природы, души человека, а также ко всему, что связано с результатами и способами человеческой деятельности. В понятии «культура» фиксируется общее отличие человеческой жизнедеятельности от биологических форм жизни. С другой стороны, сама культура обусловливает возможности «очеловечивания» людей, которые изначально являются открытыми, неспециализированными, незавершенными существами. В связи с этим необходимо охарактеризовать роль культуры в интеллектуальном, нравственном, эстетическом и физическом совершенствовании людей, формировании их мировоззрения, творческого начала. Следует разъяснить, какое значение имеет разнообразие культур.

Разработка проблем культуры привела к возникновению в современном гуманитарном знании огромного количества определений этого сложного, многомерного феномена. Важно выявить различие подходов к определению понятия культуры, выделить основные парадигмы анализа культуры, сложившиеся в философском знании (деятельностную, ценностную, информационно-семиотическую, игровую). В процессах деятельности человек производит разнообразные предметы – артефакты (мир материальной культуры), а также воспроизводит и обновляет технологии (способы производства артефактов). Рассмотрев особенности деятельностного подхода, следует выявить сущность и назначение культуры с позиций его сторонников. В аксиологической, или ценностной, парадигме внимание акцентируется на ценностях как свойственных только человеку особых отношениях к объектам окружающего мира. Так, отношение человека к различным предметам может зависеть не столько от их объективных свойств, сколько от приписываемых качеств, возникающих благодаря человеческому воображению, духовному творчеству. Следует установить, как понимается культура в контексте такого подхода, как она соотносится с бытием в целом и бытием человека, в частности. Информационно-семиотическая парадигма переносит центр тяжести во взглядах на культуру на особенности протекания в человеческом обществе информационных процессов. Если у животных передача информации от поколения к поколению происходит генетическим путем, то у людей с возникновением культуры особое значение приобретает «надбиологическая» форма хранения и передачи информации, внешняя по отношению к их телам. Благодаря культуре постоянно происходит накопление и умножение информации, находящейся в распоряжении человека как родового существа. Следует смоделировать определение культуры с данных позиций, показать его интегральный характер. Работая с данным определением, следует выявить основные слои, уровни культуры, существующие в ней в связи с ее историческим развитием, определить основания культуры, источники ее динамики.

Анализируя проблемы, сформулированные в рамках второго вопроса, следует обратиться к сопоставлению понятий природы и культуры в ходе развития философского знания. Уже у софистов природа как нечто необходимое противопоставляется законам, обычаям, воспитанию, – всему, что связано с человеческими установлениями, как произвольными явлениями. В ХХ веке, в связи с обострением экологических проблем, философия активно анализирует соотношение естественного, природного и искусственного, прежде всего создаваемой человеком техники, оказывающихся в сложных, противоречивых отношениях. Современная онтология рассматривает природу как особую форму бытия, как открытую сложную самоорганизующуюся и саморегулирующуюся систему, в которой в связи с бытием человека и в результате его деятельности формируется «вторая природа», искусственный мир. Отношения между природой и культурой зависят от культуры, ее характера и особенностей.

Природа и культура сложно соотносятся друг с другом и в самом человеческом бытии, в сущности отдельно взятого человека. Взаимосвязь природы и человека, природы и культуры по-разному преломляется в особенностях деревенской и городской культуры. Если деревенская культура обеспечивает возможность глубокой связи человека и природы, что вырабатывает в его жизни ритмы, созвучные природным, дает человеку энергию и творческую силу, чувство гармонии с миром, то в городской культуре связь между человеком и природой разрушается, человек оказывается придатком искусственного технического мира, рискует незаметно превратиться в узко специализированное, односторонне развитое существо, включенное в циклы работы-досуга, со временем приобретающие все более технологический характер. Необходимо выяснить, что означают понятия космоцентризма деревенской и техноцентризма городской культуры, что порождает указанные характеристики сельского и городского образа жизни, каковы следствия процессов урбанизации и раскрестьянивания для развития общества.

Осмысление третьего вопроса требует определения оснований, на которых можно осуществлять типологию культуры. Такие основания могут быть географическими, лингвистическими, историческими, конфессиональными, этнонациональными, классово-групповыми, историческими и др. Наиболее масштабные типы культуры связаны с отличиями в базисных ценностях и общей логике развития (культура Запада и Востока), географическим членением (культура различных континентов, частей света, регионов). Однако наиболее актуальными для глубокого анализа культурной реальности являются этнонациональные основания, проявляющие многообразие локальных культур как культур, создаваемых различными этносами, народами, нациями, суперэтносами. Важно выявить, что соотношение между национальной и мировой культурами является проблемой, которая может решаться по-разному. С позиций универсализма (Ж.Ж. Руссо, И. Кант) мировая культура существует, она основана на универсальных (общечеловеческих) принципах, проявляющихся в различных культурах. С позиций культурного релятивизма национальные культуры неповторимы и самобытны, не существует оснований для их сопоставления и оценивания. Исходя из таких позиций Н. Данилевский, О. Шпенглер, К. Леви-Строс разрабатывали теории локальных культур и цивилизаций, в которых каждая культура рассматривается как уникальная целостность, имеющая свое лицо, особенный дух и достижения. Обратите внимание на то, сколь неоднозначно в философии решается вопрос о взаимодействии, диалоге между культурами и возможностью культурных заимствований. Так, О.Шпенглер отрицал саму возможность обмена элементами культуры, полагая полную замкнутость культур. Н. Данилевский признавал ограниченность и возможный отрицательный характер культурных заимствований. Следует обратить внимание и на проблему самооценки культур. Специалисты выделяют в этом плане две модели – «правило Геродота» и «правило Гомера». В соответствии с первым культура оценивает себя как лучшую в мире, а другие, чем дальше от нее, тем хуже. Согласно второй модели, своя культура оценивается как ущербная, неполноценная, далекие же культуры – как достойные, развитые.

Изучая четвертый вопрос темы, необходимо проанализировать соотношения между культурой и духовной жизнью общества, выявить сущность последней, выделить важнейшие составные части духовной культуры – религию, мораль, право, философию, науку, искусство. Следует обратить внимание на то, как в теориях локальных культур оценивается роль отдельных сфер духовной культуры. Н. Данилевский связывал каждую исторически развившуюся культуру – «культурно-исторический тип» с достижениями в определенной области (религии, праве, искусстве и др.), утверждая, что набирающая силу славяно-русская цивилизация в полной мере реализует достижения в различных сферах. О. Шпенглер объяснял особенности локальных культур наличием «души культуры», содержащей как базисный для ее развития специфический образ, реализующийся во всей судьбе культуры. А. Тойнби считал основой отдельных культур и цивилизаций религию, полагая, что именно религиозная традиция предопределяет образ жизни, систему ценностей, идеалы и направленность развития культуры и возможность ее исторического самоутверждения в качестве полномасштабной локальной цивилизации. Именно он выделил как особую православную цивилизацию, ядром которой выступает православие как особая форма христианства.

Работая над вопросом, необходимо обратить особое внимание на сущность и особенности таких форм духовности как мораль, искусство, религия. Умение видеть, ощущать прекрасное, заниматься художественным творчеством, способность преображаться под его воздействием не является врожденным свойством человека. Потенциальные способности к восприятию прекрасного требуют развития, совершенствования. Искусство как совокупность различных форм и видов художественного творчества возникло в глубокой древности, о чем свидетельствуют наскальные рисунки первобытных людей. К настоящему времени искусство существует как система различных типов и видов творчества. Следует выявить их, определить их специфику. Важно показать, как в основе искусства – художественном образе, происходит соединение объективного и субъективного, реального и воображаемого, общего и уникального. Художественный образ в литературе, живописи, музыке, других видах искусства может обладать большой художественной силой, вызывать острый эмоциональный отклик людей, воспринимающих его, влиять на их мировоззрение, прежде всего на смысложизненные ориентиры, систему ценностей. В связи с этим необходимо выявить функции и назначение подлинного искусства.

Мораль выступает как способ регуляции поведения людей. Возникнув в глубокой древности, мораль выполняла и выполняет в обществе важнейшие функции выработки неписаных правил человеческого общежития, влияния на поведенческие качества личности. Именно мораль выражает стороны социального опыта, обобщающие представления о добре и зле, добродетели и пороках, правильном и неправильном отношении человека, прежде всего, к другим людям, а также к различным явлениям окружающей действительности. Выявив сущность морали и ее значение, следует сопоставить понятие морали с понятием нравственности и нравственной культуры. Необходимо обратить внимание на структуру нравственной культуры и сложную диалектику ее составляющих (моральное сознание и реализация нравственных принципов и норм в поведении человека), основные категории морали (добро и зло, честь, долг, достоинство, моральный выбор, нравственный идеал) и средства ее поддержания (совесть, общественное мнение).

Не существует на Земле культуры, страны, народа, где не было бы религиозных верований, представлений, веры. Трудно привести пример иной составной части культуры, которая оказала столь же большое влияние на ход истории, судьбы миллионов людей, развитие духовной сферы в целом. Религия выступает как сложный феномен, имеющий свою сущность, специфику, историю и логику развития. Но и по ряду противоречий, возникающих в процессах философского осмысления этого явления, религия так же, пожалуй, не имеет себе равных. Для верующего человека религия, причем именно та, которую он исповедует, является основой его личного бытия, вечным воплощением духовной жизни, сама постановка вопроса о происхождении религии, о разновидностях религии может показаться для него бессмысленной. Но и философы, пытающиеся исследовать религию со светских позиций, приходили к различным суждениям по поводу ее оснований, сущности, предназначения. Рассматривая данную проблему, следует проанализировать наиболее распространенные варианты определения этого понятия. При этом следует иметь в виду, что многообразие религий, их особенности и специфика осложняют разработку универсального определения религии. Работая над вопросом, следует указать основные теории, объясняющие происхождение религии, проанализировать возможные определения этого феномена, предложенные в философском знании. Выявив структуру религии, важно рассмотреть связи между ее основными элементами, проследить основные тенденции в развитии религии (от первобытных верований к политеистическим религиям и далее к монотеизму), выделить типы религии по степени распространенности, охарактеризовать основные функции религии (мировоззренческую, компенсаторную, регулятивную, коммуникативную), показать возможные противоречия в роли религии в культуре, обществе и судьбе отдельного человека.

Изучая пятый вопрос, следует охарактеризовать условия, которые предопределяют глубокие изменения, происходящие в сфере духовности в современном мире, прежде всего, выявить, как влияет на духовность, понимаемую как единство Истины, Добра и Красоты, господство современной массовой культуры. Важно обратить внимание на факторы, которые стимулируют диффузию духовности в масштабах планеты, в частности, доминирование предпринимательской экономики, развитие СМИ и коммуникационных технологий. Важно показать, каким образом огромные массы людей удается сориентировать на удовлетворение примитивных эгоистических потребностей, продиктовать им упрощенные представления о целях жизни и самой жизни, как часть обычных человеческих потребностей утрачивает естественный и приобретает искусственный, раздутый характер: человек становится ненасытным в поисках удовольствий, развлечений, бесконечно алчным потребителем вещей и услуг. Необходимо проследить, какие превращения происходят под воздействием этих факторов в отдельных областях духовной культуры, чем подменяются стремления к мудрости, нравственности, пониманию прекрасного в современном мире, как культура соотносится с бескультурием, каковы перспективы дальнейшего наступления бездуховности. Необходимо установить основания, позволяющие человеку «быть собой», оставаться самостоятельным, сохранять духовные приоритеты в условиях агрессивной бездуховности.

Для изучения шестого вопроса необходимо охарактеризовать защитные механизмы культуры, препятствующие ее деградации и разрушению, – традиции, обычаи, менталитет. Менталитет, выступающий как интегральный элемент, соединяющий сознание и бессознательное в психике индивида, человека и общность, к которой он принадлежит, формирующий основные установки сознания, нерационализируемые особенности систем ценностей, опосредованные определенной культурой, не поддается целенаправленным манипуляциям. Цели социокультурного развития, поставленные без учета особенностей менталитета, реализовать невозможно. Следует показать, каковы факторы, обусловившие особенности менталитета восточных славян (коллективизм общинного типа, особые ожидания, возлагаемые на государство, установки равенства и справедливости и др.). Важно проанализировать соотношение специфики менталитета восточнославянских народов со стандартами западноевропейской рациональности, оценивая желаемые и действительные результаты реализации различных социальных и экономических проектов в историческом бытии восточнославянских народов. Следует охарактеризовать перспективы развития восточнославянских культур в соответствии с логикой современных «западников», «славянофилов» и «евразийцев», показать их возможные результаты.

Темы для докладов и дискуссий

1. Цивилизация как агония и смерть культуры?

2. Диалог культур: Восток и Запад.

3. Глобализация и проблема сохранения социокультурного многообразия человечества.

4. Глобализационный проект унификации мира: утопический замысел или реальная перспектива.

5. Проблема соотношения природного и культурного начал в человеке.

6. Космоцентризм городской культуры: драма противостояния.

 

Примеры многоуровневых творческих заданий

1. Человек немыслим вне и помимо культуры. Человеческое дитя, взращенное животными, в отличие от героя сказки Р. Киплинга «Маугли», не способно мыслить, говорить, по-настоящему адаптироваться к жизни в человеческом окружении с его нормами, ограничениями, запретами. Механизмы культуры, действующие в обществе, «включают», а затем шлифуют, развивают способность человека к членораздельной речи, абстрактному мышлению, труду, творчеству. В то же время в последнем столетии в западноевропейской культуре и культурах, на которые она оказала глубокое влияние, наблюдаются тенденции активного отказа от устоявшихся норм и правил, традиций и запретов…

Продолжите рассуждение, стараясь проанализировать перспективы указанных тенденций, их позитивные последствия и возможные опасности. В системе аргументов используйте знания по истории философии, к примеру, идеи концепции прогресса, сформировавшиеся в эпоху Просвещения, представления о структуре психики, разработанные в философии психоанализа, а также материал первоисточников, помещенный выше. Постарайтесь, в конечном счете, сформулировать собственное мнение по вопросу о значении традиций в жизни общества и отдельного человека. Подумайте, как сохранение запретов и норм культуры или, наоборот, отказ от них соотносится с тенденциями развития нашего общества в последние десятилетия; с обстоятельствами жизни близких вам людей; с вашим личным опытом. (4 балла)

 

3. Заполните таблицу основных философских концепций культуры:

 

название	автор	работы	основные положения
культурно-исторических типов	__________ ?	Россия и Европа	История человечества – есть смена вытесняющих друг друга культурно-исторических типов, которые проходят стадии зарождения расцвета и гибели.
__________ ?	О. Шпенглер	__________ ?	Культура развивается как смена независимых друг от друга циклов, последний из которых – цивилизация является гибелью культуры
дионисийского и аполлонийского в культуре	_________ ?	Рождение трагедии из духа музыки	Противостояние двух начал отражают полноту жизни и источник культуры
___________ ?	Г. Зиммель	Конфликт современной культуры	Культура состоит из устойчивых общественных форм (религия, семья, мораль, общение и пр.) и развивается благодаря их эластичности, гибкости
символическая	__________ ?	Философия символических форм	Культура является синтезом различных символов (язык, искусство, религия),
___________ ?	П. Сорокин	Социокультурная динамика	Все явления культуры объединены в единую сверх (супер) систему благодаря единым принципам и ценностям
осевого времени	__________ ?	______________ ?	Различные очаги древних культур образовались и развиваются благодаря наличию религиозно-духовной «оси»
____________ ?	А. Тойнби	_____________ ?	Развитие цивилизации происходит благодаря достойному «Ответу» общества на «Вызов» истории
___________ ?	З. Фрейд	Психоанализ и культура	Бессознательное Оно противостоит Сверх-Я. В результате сублимации образуется культура.
коллективного бессознательного	________ ?	Метаморфозы и символы либидо	Культура образуется как форма архетипного изначального психического опыта, передаваемого биологически по наследству
__________ ?	________ ?	Человек играющий	Культура является продуктом «играющего человека» в ходе становления и развития общества

(3 балла)

3. На основе изученного материала дополните перечень основных функций культуры, объясните их суть:

1) Познавательная;

2) Эстетическая;

3) …

4) …

5) … и т.д. (2 балла)

 

4. Впишите в соответствующие места схемы первые формы дифференциации культуры (этапы секуляризации):

 

 

(2 балла)

 

5. Составьте таблицу характеристик основных исторических типов цивилизации (традиционной, техногенной, посттехногенной), используя следующий ряд признаков:

1) основа хозяйственной жизни (земледелие; информация; индустрия)

2) ядро культуры (наука; религия; творчески-созидательная активность личности)

3) главная ценность (коэволюция культуры и природы; традиция; инновация)

4) характер развития (консерватизм; стабилизация; динамизм).(3 балла)

 

6. Прочтите фрагмент работы В. Библера «На гранях логики культуры». Осмыслите его главную проблему и ответьте на вопросы:

- Как связано сознание человека с взаимодействием культур в современном мире?

- Какие аналогии видит автор следующего текста в понятиях «культурный человек» и «культура»?

«…В ХХ веке наше сознание, – я сказал бы вслед за Гегелем, наше одинокое «несчастное сознание», – напрягается сплетением разных – даже взаимоисключающих – ценностных и культурных спектров. Перестает быть возможной лестница восхождения – все лучше и лучше, все выше и выше… Обнаруживается, что восточный спектр ценностей, африканский, европейский не просто в охлажденном виде каких-то произведений культуры, но в реальном сознании современного человека присутствует в виде сложнейшего сопряжения. Необходимо, …чтобы это сопряжение осуществлялось как диалог культур (а не национальных предрассудков), не только на высотах каких-то тончайших произведений «высоколобых», но и в реальном повседневном сознании каждого человека.

…Разные культуры… спорят в нашем сознании как одновременные, как сообщающиеся в некотором персонажном определении. Обычное отношение человека к человеку, когда другой человек оказывается бесконечной тайной для другого – но именно как тайна он и насущен моему общению с ним – пронизывает наше сознание и мышление в отношениях между культурами. Чехов как-то говорил, что культурный человек болезненно относится к тайне своего личного бытия. Может быть, это является определением культурного человека: понимание бесконечной таинственности каждого личного бытия и боязнь, что другой влезет в эту тайну, которая есть в какой-то мере синоним личности, и ее бесцеремонно нарушит. Вот это отношение между культурами равноправными, но разными; различными, но насущными друг для друга, пронизывает сознание современного человека». (3 балла)

           

7. Найдите в сборниках афоризмов высказывания, отражающие оригинальные мысли известных людей о культуре, культурном человеке, духовности и интеллигентности. Выпишите наиболее понравившиеся из них в рабочую тетрадь и на семинарском занятии обменяйтесь своими впечатлениями по этому поводу. (3 балла)

 

8. Выберите из ниже перечисленных признаков те, которые в концепции О. Шпенглера соотносятся а) с понятием культуры; б) с понятием цивилизации.

1) является национальной;

2) представляет собой искусственное образование;

3) отличается органической связью народа с землей, почвой;

4) основная форма поселения – город;

5) плодоносит, созидает, творит «вглубь»;

6) является интернациональной;

7) выражает в себе естественное развитие социума;

8) разрушает, омертвляет, распространяется «вширь»;

9) связана с деревенским укладом и образом жизни;

10) характеризуется оторванностью от природы.

(3 балла)

 

Тематика рефератов

 

1. Культура как освоенный человеком мир.

2. Культура как «нормативная» программа видового развития и совершенствования человека.

3. Элитарная и массовая культура: их природа и характер.

4. Субкультура и ее варианты: этническая, профессиональная, возрастная, девиантная и др.

5. Понятие контркультуры и антикультуры.

6. Культура и нравственность.

7. Культура и духовная жизнь общества.

8. Культура и искусство.

9. Концепция замкнутости культур в философии Н.Я. Данилевского и О. Шпенглера.

10. Концепция культурно-исторических циклов и идея флуктуации культурных типов (Н.Я. Данилевский, Л. Тойнби, П. Сорокин).

11. Культуры традиционные и нетрадиционные, «холодные» и «горячие».

12. Проблема преемственности в развитии культуры.

13. Проблема культурной коммуникабельности.

14. Концепции культурной самобытности.

15. Теории культурной деградации.

16. Молодежная культура.

17. Культура и бескультурье, их противоборство.

18. Нигилизм и консерватизм в динамике социокультурного развития общества.

19. Культура и цивилизация: модели объяснения.

20. Культура восточнославянских народов в контексте мировой культуры и современных цивилизаций.

21. Культурное наследие – историческая память народов.

22. Условия и предпосылки развития белорусской культуры.

23. Проблемы духовного развития белорусского народа.

24. Биосферная концепция культуры.

25. Культура и научно-технический прогресс.

26. Духовность и гуманизм.

27. Дегуманизация западной культуры как следствие утраты смыслообразующих целей бытия человека.

28. Синтез восточной и западной культур как возможная основа новой духовности.

29. Беларусь на рубеже Восточной и Западной культур.

30. Духовная культура и техническая цивилизация.

31. Перспективы развития культуры в начале нового тысячелетия.

Рекомендуемая литература

 

1. Аванесова, Г.А. Отечественное обществоведение о влиянии глобализма на развитие культур и цивилизаций / Г.А. Аванесова // Наука о культуре. Итоги и перспективы. – Вып. 3, – М., 2002.

2. Бородич, А.А. Аксиология социального действия / А.А. Бородич. – Гродно, 2005.

3. Виндельбанд, В. Философия культуры: Избранное / В. Виндельбанд. – М., 1994.

4. Гарсия, Д. О понятиях «культура» и «цивилизация» / Д. Гарсия // Вопросы философии. – 2002. – № 12.

5. Гуревич, П.С. Философия культуры / П.С. Гуревич. – М., 1995.

6. Зеленков, А.И. Полилог культурных традиций и ценности глобализма / А.И. Зеленков // Социология. – 2003. – № 1.

7. История и философия культуры. – М., 1996.

8. Каган, М.С. Философия культуры / М.С. Каган. – М., 1996.

9. Кимелев, Ю.А. Философия религии: систематический очерк / Ю.А. Кимелев. – М., 1998.

10. Кирвель, Ч.С. Рациональная эффективность и логика жизни / Ч.С. Кирвель // Глобализм и этносоциальные отношения в современной России. – СПб., 2004.

11. Кирвель, Ч.С. Космоцентризм деревенской и техноцентризм городской культур:? Драма противостояния / Ч.С. Кирвель // Вестник ГрГУ. – Гродно. – 2008. – № 3.

12. Кирвель, Ч.С. Вестериизация «через колено»: радикальное западничество как злой рок восточнославянского мира / Ч.С. Кирвель // Всерусский собор. Международный литературнохуд ожест венный журнал. – СПб., 2005. – № 2 (12).

13. Кирвель, Ч.С. На пути формирования гуманистической рациональности / Ч.С. Кирвель // Чалавек. Грамадства. Свет. – 1997. – Вып. 8.

14. Кирвель, Ч.С. От духовного вакуума – к консолидирующим ценностям / Ч.С. Кирвель, А.А. Бородич // Беларуская думка. – 2000, – № 10.

15. Кирвель, Ч.С. Духовно-ментальные структуры и трансформационные процессы в восточнославянских странах / Ч.С. Кирвель // Менталитет восточных славян: история, современность, перспективы. – Гомель. – 1999.

16. Кирвель, Ч.С. От рационального сознания к целостному духу / Ч.С. Кирвель // Образование в информационном обществе: пособие для студентов гуманитарных вузов. – Бийск, 2000.

17. Кузнецова, Т.В. Философская теория культуры: этапы развития / Т.В. Кузнецова // Философия науки. – 2003. – № 7.

18. Лотман, Ю.М. Культура и взрыв / Ю.М. Лотман. – М., 1992.

19. Миголатьев, А.А. Философия культуры / А.А. Миголатьев // Социально-гуманитарные знания. – 2004. – № 2.

20. Митрохин, Л. Н. Философия религии / Л.Н. Митрохин. – М., 1993.

21. Морфология культуры. Структура и динамика. – М., 1994.

22. Томпсон, М. Философия религии / М. Томпсон. – М., 2001.

23. Тоффлер, Э. Метаморфозы власти / Э. Тоффлер. – М., 2002.

24. философия культуры. Становление и развитие. – СПб., 1998.

25. Федотова, В.Г. Мир культур против культуры мира / В.Л. Федотова // Свободная мысль–XXI. – 2003. – № 9.

26. Философия техники в ФРГ. – М., 1989.

27. Философия техники: история и современность. – М., 1997.

28. Франк, С.Л. Духовные основы общества / С.Л. Франк. – М, 1992.

29. Хабермас, Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Ю. Хабермас. – СПб, 2000.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ