Главными составными частями вооруженных сил княжеств в X–XII вв. были, во-первых, княжеская дружина, и во-вторых, народное ополчение.

Княжеская дружина не была многочисленной; даже у старших князей она составляла отряд в 700–800 человек. Но зато это были сильные, храбрые, обученные профессиональные воины. Дружина разделялась на младшую (низшую, “молодь”), которая называлась “гридями” или “гридьбою” (скандинавское grid - дворовая прислуга), “отроками”, “детскими”, и старшую (высшую), которая называлась княжими мужами или боярами. Древнейшее собирательное название младшей дружины “гридь” заменилось потом словом двор или слуги. Эта дружина вместе со своим князем вышла из среды вооруженного купечества больших городов. В XI в. она еще не отличалась от этого купечества резкими чертами ни политическими, ни экономическими. Дружина княжества составляла, собственно, военный класс.

Первоначально дружина содержалась и кормилась на княжеском дворе и в качестве добавочного вознаграждения получала свою долю из дани, собираемой с населения, и из военной добычи после удачного похода. Впоследствии дружинники, особенно их высший слой, бояре, стали приобретать землю и обзаводиться хозяйством, а на войну тогда они выходили уже со своими “отроками” – слугами.

Дружина княжеская составляла наиболее сильное ядро и главный стержень войска. В случае предстоящих обширных военных операций призывалось к оружию народное ополчение, составлявшееся из свободного городского населения, а в случаях чрезвычайных призывались на военную службу и сельские жители – “смерды”.

Большие торговые города были устроены по-военному, образовали каждый цельный организованный полк, называвшийся тысячей, которая подразделялась на сотни и десятки (батальоны и роты). Тысячей (народным ополчением) командовал выбиравшийся городом, а потом назначаемый князем “тысяцкий”, сотнями и десятками также выборные “сотские” и “десятские”. Эти выборные командиры составляли военное управление города и принадлежавшей ему области, военно-правительственную старшину, которая называется в летописи "старцами градскими". Городовые полки, точнее говоря, вооруженные города принимали постоянное участие в походах князя наравне с его дружиной. Но призвать народное ополчение князь мог только с согласия веча.

Кроме княжеской дружины и народного ополчения, в войнах принимали участие вспомогательные отряды из иноземцев. Первоначально это были главным образом варяжские дружины, которые русские князья нанимали на свою службу, а с конца XI века это были конные отряды “своих поганых” или “черных клобуков” (торков, берендеев, печенегов), которых русские князья поселили на южных окраинах Киевской земли.

Вече.

Известия летописей о вечевой жизни на Руси многочисленны и разнообразны, хотя подробные описания вечевых собраний мы находим весьма редко. Конечно, во всех случаях, когда население города выступало самостоятельно и независимо от князя, мы должны предполагать предварительное совещание или совет, т. е. вече.

В эпоху племенного быта. До образования и усиления великого княжества Киевского, отдельные племена, поляне, древляне и др., собираются, в случае надобности, на свои племенные собрания и совещаются со своими племенными князьками об общих делах. В X и в начале XI в. с усилением центральной власти в лице великого князя Киевского (Владимира Святого и Ярослава Мудрого) эти племенные сходки теряют свое политическое значение, а с середины XI века им на смену является активное и влиятельное вече старших областных городов.

Однако в исключительных случаях (особенно в отсутствие князя) городское население проявляет свою активность и самодеятельность и в ранний период Киевского государства. Например, в 997 г. мы видим вече в осажденном печенегами Белгороде.

После смерти Ярослава (в 1054 г.), когда Русская земля разделилась на несколько княжеств, вече главных волостных городов выступает в качестве носителя верховной власти в государстве. Когда князь был достаточно сильным и популярным, вече бездействовало и предоставляло князю ведение правительственных дел. Зато чрезвычайные случаи, как перемена на престоле или решение вопросов о войне и мире, вызывали властное вмешательство веча, и голос народного собрания в этих делах был решающим.

Власть веча, его состав и компетенция не определялись никакими юридическими нормами. Вече было открытым собранием, всенародной сходкой, и все свободные могли принимать в нем участие. Требовалось только, чтобы участвующие не стояли под отеческой властью (отцы вече решали за детей) или в какой-либо частной зависимости. Фактически вече было собранием горожан главного города; жители малых городов или “пригородов” имели право присутствовать на вече, но редко имели к тому фактическую возможность. Решение вечевого собрания старшего города считалось обязательным для жителей пригородов и для всей волости. Никакой закон не определял и не ограничивал компетенции веча. Вече могло обсуждать и решать любой вопрос, его интересовавший.

Самым главным и обыкновенным предметом компетенции вечевых собраний было призвание, или принятие, князей и изгнание князей, не угодных народу. Призвание и перемена князей были не только политическими фактами, проистекавшими от реального соотношения сил, но были общепризнанным правом населения. Право это признавали и сами князья и их дружины.

Вторым – чрезвычайно важным – кругом вопросов, подлежавших решению вече, были вопросы о войне и мире вообще, а также о продолжении или прекращении военных действий. Для войны собственными средствами, с помощью своей дружины и охотников из народа, князь не нуждался в согласии веча, но для войны средствами волости, когда требовался созыв народного ополчения, нужно было согласие веча.

Развитие политической свободы и самостоятельности Великого

 Новгорода. Вече и княжеская власть Новгородской Руси..

 X-ХI вв. Новгород находился под властью великих князей Киевских, которые держали в нем своего наместника (обыкновенно одного или своих сыновей) и которым Новгород до времени Ярославля I платил дань наравне с другими русскими землями. Однако уже при Ярославле в отношениях Новгорода к великому князю Киевскому произошла существенная перемена. Ярослав “сидел” в Новгороде в 1015 году, когда умер его отец, Владимир Святой и брат его Святополк начали избивать своих братьев с целью захватить власть над всеми русскими землями. Только благодаря деятельной и энергичной поддержке новгородцев Ярославу удалось победить Святополка и овладеть великим княжеством Киевским.

Разделение Руси в на несколько отдельных княжеств ослабило силу и влияние великого князя Киевского, а раздоры и междоусобия в княжеском роде предоставили Новгороду возможность приглашать на княжение к себе из князей-соперников, который был ему “люб”.

Право Новгорода выбирать себе любого князя между всеми князьями русскими было бесспорным и общепризнанным. В Новгородской летописи читаем: “а Новгород выложиша вси князи в свободу: где им либо, ту же собе князя поимають”. Помимо князя во главе новгородской администрации стоял посадник, который в X-XI вв. назначался князем, но в 30-х гг. XII вв. важная должность посадника в Новгороде становится избирательной, и право сменить посадника принадлежит только вечу.  

Важная должность тысяцкого (‘’тысячское”) тоже становится избирательной, и новгородское вече “дает” и “отнимает” ее по своему усмотрению. Наконец со второй половины XII в. по избранию веча замещается высокий пост главы новгородской церкви, владыки архиепископа новгородского. В 1156г., по смерти архиепископа Нифонта, “собрася весь град людий и изволиша собе епископ поставити муж Богом избран Аркадия”; конечно, избранник веча должен был потом получить “постановление” на епископскую кафедру от митрополита Киевского и всея Руси.

Таким образом, в течение XI–XII в. вся высшая новгородская администрация становится избираемой, и вече Господина Великого Новгорода становится полновластным распорядителем судеб Новгородского государства.

Государственное устройство и управление:

Князь.

Новгородцы были, “мужи вольные”, жили и управлялись “на всей воле своей”, но и они не считали возможным обходиться без князя. Князь нужен был Новгороду главным образом как предводитель войска. Вот почему новгородцы так ценили и уважали своих воинственных князей. Однако, предоставляя князю командование вооруженными силами, новгородцы отнюдь не дозволяли ему самостоятельно вести дела внешней политики и начинать войну без согласия веча. Новгородцы требовали от своего князя присяги в том, что он будет нерушимо соблюдать все их права и вольности.

Приглашая нового князя, Новгород заключал с ним формальный договор, точно определявший его права и обязанности. Каждый вновь приглашаемый князь обязуется соблюдать нерушимо: “На сем княж, целуй хрест ко всему Новгороду, на чем целовали деды и отцы,- Новгород ти держати в старине, по пошлине, без обиды”. Вся судебная и правительственная деятельность князя должна идти в согласии с новгородским посадником и под его постоянным надзором: ”А бес посадника ти, княже, суда не судити, ни волостей раздавати, ни грамот давати”; а без вины мужа волости не лишити. А ряду в Новгородской волости тобе, княже, и твои судиям не посудити (т. е. не изменять), а самосуда не замышляти”. Вся местная администрация должна быть назначаема из новгородцев, а не из княжих мужей: ”что волостей всех новгородских, того ти, княже, не держати своими мужи, но держати мужи новгородскими; дар имети тобе от тех волостей”. Этот “дар” с волостей размеры которого точно определяются в договорах, составляет вознаграждение князя за его правительственную деятельность. Ряд постановлений обеспечивал от нарушений торговые права и интересы Новгорода. Обеспечивая свободу торговли Новгорода с русскими землями договоры требовали от князя также, чтобы он не препятствовал новгородской торговле с немцами и чтобы он сам не принимал в ней непосредственного участия.

Новгород заботился о том, чтобы князь со своею дружиною не вошел слишком близко и глубоко во внутреннюю жизнь новгородского общества и не сделался бы в нем влиятельной социальной силой. Князь со своим двором должен был проживать за чертой города, на Городище. Ему и его людям запрещалось принимать кого-либо из новгородцев в личную зависимость, а также приобретать земельную собственность во владениях Великого Новгорода - “ а тебе, княже, ни твоей княгини, ни твоим боярам, ни твоим дворянам сел не держати, ни купити, ни даром принимати по всей волости Новгородской”.

Таким образом “князь должен был стоять около Новгорода, служа ему. А не во главе его, права им”, говорит Ключевский, который указывает на политическое противоречие в строе Новгорода: он нуждался в князе, но “в то же время относился к нему с крайним недоверием” и старался всячески стеснить и ограничить его власть.

Вече.

Господин Великий Новгород разделялся на “концы”, “сотни” и “улицы”, и все эти деления представляли самоуправляющиеся общины, они имели свои местные веча и выбирали для управления и представительства сотских, а также кончанских и улицких старост. Союз этих местных общин и составлял Великий Новгород, и “совокупная воля всех этих союзных миров выражалась в общем вече города” (Ключевский). Вече не созывалось периодически, в определенные сроки, но лишь тогда, когда являлась в том надобность. И князь, и посадник , и любая группа граждан могли созвать (или “созвонить”) вече. На вечевую площадь собирались все свободные и полноправные новгородцы, и все имели одинаковое право голоса. Иногда на вече принимали участие жители новгородских пригородов (псковичи и ладожане), но обыкновенно вече состояло из граждан одного старшего города.

Компетенция новгородского веча была всеобъемлющей. Оно принимало законы и правила (в частности вечем был принят и утвержден в 1471 г. новгородский судебник, или так называемая “судная грамота”); оно приглашало князя и заключало с ним договор, а в случае недовольства им изгоняло его; вече выбирало, сменяло и судило посадника и тысяцкого и разбирало их споры с князем; оно выбирало кандидата на пост архиепископа новгородского, иногда “миром” ставило церкви и монастыри; вече даровало государственные земли Великого Новгорода церковным учреждениям или частным лицам, а также даровало некоторые пригороды и земли “в кормление” приглашаемым князьям; оно было высшей судебной инстанцией для пригородов и для частных лиц; ведало суд по политическим и другим важнейшим преступлениям, соединенным с наиболее тяжкими наказаниями - лишением жизни или конфискацией имущества и изгнанием; наконец, вече ведало всю область внешней политики: делало постановление о сборе войска о постройке крепостей на границах страны и вообще о мерах обороны государства; объявляло войну и заключало мир, а также заключало торговые договоры с чужими странами.

Вече имело свою канцелярию (или вечевую избу во главе которой стоял “вечный дьяк”(секретарь). Постановления или приговоры веча записывались и скреплялись печатями Господина Великого Новгорода (так называемые “вечные грамоты”). Грамоты писались от имени всея Новгорода, его правительства и народа. В жаловании новгородской грамоте, данной Соловецкому монастырю, читаем: “И по благословению господина преосвященного архиепископа Великого Новгорода и Псковского владыки Ионы, господин посадник Великого Новгорода степенный Иван Лукинич и старые посадники, и господин тысяцкий Великого Новгорода степенный Труфан Юрьевич и старые тысяцкие, и бояре, и житьи люди, и купцы, и черные люди, и весь господин государь Великий Новгород вся пять концов, на вече, на Ярославле дворе, пожаловали игумена... и всих старцев... тыми островы”...

Большое новгородское вече собиралось обыкновенно на торговой стороне, на Ярославле дворе (или “дворище”). Собравшаяся здесь огромная, многотысячная толпа “вольных мужей”, конечно, не всегда соблюдала порядок и благочиние: “На вече по самому его составу не могло быть ни правильного обсуждения вопроса, ни правильного голосования. Решение составлялось на глаз, лучше сказать на слух, скорее по силе криков, чем по большинству голосов” (Ключевский). В случае разногласий на вече возникали шумные споры, иногда - драки, и “осилившая сторона и признавалась большинством” (Ключевский). Иногда одновременно собирались два веча: одно на торговой, другое на Софийской стороне; некоторые участники являлись “в доспехах” (т.е. в вооружении), и споры между враждебными партиями доходили иногда до вооруженных столкновений на волховском мосту.

Администрация и суд.

 Совет господ. Во главе новгородской администрации стояли “степенный посадник” и “степенный тысяцкий”.

Суд распределялся между разными властями: владыкой новгородским, княжеским наместником, посадником и тысяцким; в частности, тысяцкий, вместе с коллегией трех старост от житьих людей и двух старост от купцов, должен был “управливати всякие дела” купечества и “суд торговый”. В надлежащих случаях действовал совместный суд разных инстанций. Для “пересуда”, т.е. для пересмотра дел, решенных в первой инстанции, существовала коллегия из 10 “докладчиков”, по одному боярину и по одному “житьему” от каждого конца. Для исполнительных судебных и административно-полицейских действий высшая администрация имела в своем распоряжении ряд низших агентов, которые носили различные названия: пристава, подвойские, позовники, изветники, биричи.

Многолюдная вечевая толпа, конечно, не могла толково и обстоятельно обсуждать подробности правительственных мероприятий или отдельные статьи законов и договоров; она могла только принимать или отвергать готовые доклады высшей администрации. Для предварительной же разработки необходимых мероприятий и для подготовки докладов в Новгороде существовал особый правительственный совет, или совет господ, он состоял из степенных посадника и тысяцкого, кончанских старост, сотских и старых (т.е. бывших) посадников и тысяцких. Совет этот, в который входили верхи новгородского боярства, имел большое влияние в политической жизни Новгорода и часто предрешал вопросы, подлежавшие решению веча, - “‘это была скрытая, но очень деятельная пружина новгородского управления” (Ключевский).

В областном управлении Новгородского государства мы находим двойственность начал - централизации и местной автономии. Из Новгорода назначались посадники в пригороды, и судебные учреждения старшего города служили высшей инстанцией для пригорожан. Пригороды и все волости новгородские должны были платить дань господину Великому Новгороду. Неурядицы и злоупотребления в области управления вызывали цетробежные силы в новгородских областях, и некоторые из них стремились оторваться от своего центра.