Идиостиль как проблема художественного перевода (на материале польскоязычных текстов М. Павликовской-Ясножевской и их переводов на русский язык)
Пермь 2008
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава 1. Перевод как интерпретация
1.1 Перевод и интерпретация
1.2 Идиостиль: проблема определения
1.3 Референциальный аспект в переводе
1.3.1 Способы перевода лексических единиц
1.3.2 Способы перевода грамматических единиц
1.4 Вопрос о первичности и вторичности текста оригинала и текста перевода
1.5 Перевод как взаимодействие культур. Стратегии перевода
1.6 Предварительные выводы
Глава 2. Сопоставительный анализ текста оригинала и текста перевода
2.1 Мария Павликовская-Ясножевская: биографическая справка,
особенности идиостиля
2.2 Методика выполнения работы
2.3 Референциальный и семиотический анализ текста оригинала и и текста перевода
2.3.1 Сюжетно-композиционный уровень
2.3.2 Лексический уровень
2.3.3 Грамматический уровень
2.4 Комплексный сопоставительный анализ текста оригинала и текста перевода
2.5 Таблица параметров сохранения идиостиля оригинального текста в переводе
Заключение
Библиографический список
Приложение: Поэтические тексты М. Павликовской-Ясножевской, тексты переводов А. А. Ахматовой, авторские подстрочники
ВВЕДЕНИЕ
В современной науке перевод художественного текста обсуждается по-прежнему с точки зрения отдельных аспектов адекватности и эквивалентности: Так, вопросами морфологической эквивалентности занимается Ю. Найда [Комиссаров, 2000. С. 6], вопросами лексической эквивалентности – В. Вилсс [Комиссаров, 2000. С. 83], вопросами синтаксической эквивалентности – А. Нойберт [Комиссаров, 2000. С. 69]. Систематизировать все виды эквивалентности и адекватности перевода попытался Дж. Кэтфорд [Комиссаров, 2000. С. 18]. А целостное сохранение идиостиля не ставилось во главу угла проблемы переводоведения, чем и объясняется актуальность работы. Необходимо сказать, что стиль – это способ авторского видения мира, и все элементы (морфологические, синтаксические, семантические) организованы в соответствии со стилем. Поэтому недостаточно заниматься, например, только морфологическим аспектом перевода.
Целью настоящего исследования мы ставим – определить критерии, обеспечивающие возможность сохранения идиостиля оригинала в процессе перевода на другой язык.
Представленная цель предопределила необходимость решения следующих задач:
– определить понятие индивидуального художественного стиля и его составляющих;
– определить своё отношение к текстам переводов (перевод – это текст вторичный или первичный по отношению к оригиналу);
– сделать сопоставительно-стилистический анализ текста оригинала и текста перевода;
– определить является ли перевод «тем же самым» текстом, что и оригинал, или «авторство» текста перевода принадлежит переводчику;
– определить сохраняется ли в переводе стилистика текста оригинала.
Объектом данного исследования является идиостиль текстов оригинала и перевода.
Идиостиль (Индивидуальный стиль) – это система содержательных и формальных лингвистических характеристик, присущих произведениям определённого автора.
Предметом исследования являются системы параметров индивидуального художественного стиля М. Павликовской-Ясножевской и соответствующие параметры стиля текстов перевода.
В работе будут использоваться следующие методы:
– лингвостилистический анализ;
– структурный анализ;
Эти виды анализов позволяют исследовать структуру текста оригинала и текста перевода, их морфологический, синтаксический и другие уровни.
– референциальный анализ, позволяющий установить, совпадают ли отображаемые ситуации в текстах оригинала и перевода;
– семиотический анализ, позволяющий установить по какому способу отображается референт текста оригинала (иконическому, индексальному, символическому) и сохраняется ли такой способ отображения в переводе;
– сопоставительный анализ, позволяющий определить стилистические параметры текстов оригинала и перевода.
Материалом исследования послужили: сборник текстов Марии Павликовской-Ясножевской / Maria Pawlikowska Jasnorzewska „To nie bylo wszystko”: «Nike», «Mewa», «Ofelia», «Być Kwiatem», «List», «Miłość», «Pażdziernik» и переводы данных текстов на русский язык, в частности переводы А. А. Ахматовой: «Ника», «Чайка», «Офелия», «Быть цветком», «Любовь».
Новизна данного исследования заключается в следующем: в работе практически впервые описывается референциальный аспект перевода, это новое направление в практике перевода.
Теоретическую базу исследования составили работы: Е. Е. Бразговская («Текст культуры от события к со-бытию. Логико-семантический анализ межтекстовых взаимодействий», 2004 г.), В. П. Григорьев («Грамматика идиостиля: В. Хлебников», 1983 г.), Н. М. Нестерова («Вторичность как онтологическое свойство перевода», 2005 г.).
Практическая значимость работы заключается в следующем: данная работа может использоваться и применяться в практике художественного перевода, в курсах славянских языков и литератур, а также в работе семинара по стилистике художественного перевода.
Структура работы:
Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и приложения.
Первая глава включает в себя рассмотрение следующих вопросов: перевод как интерпретация; идиостиль: проблема определения, различные подходы к определению идиостиля; референциальный аспект: способы сохранения лексических единиц, способы сохранения грамматических единиц; вопрос о первичности и вторичности текста перевода; перевод – как взаимодействие культур, стратегии перевода.
Во второй главе дана биографическая справка, общая характеристика творчества Марии Павликовской-Ясножевской; различные виды сопоставительного анализа текста оригинала и текста перевода, методика выполнения работы, таблица параметров сохранения идиостиля текста оригинала в переводе.
Перевод и интерпретация
Играя важную роль в жизни общества, перевод издавна привлекал к себе внимание литературоведов, психологов, этнографов и лингвистов. Теория перевода прочно утвердилась как научная дисциплина. Этому способствовали осознанная общественная потребность в научном обобщении переводческой деятельности, развитии языкознания, теории коммуникации и других отраслей знания, обеспечивающих базу для изучения перевода и для появления серьёзных переводческих исследований, доказавших возможность и перспективность создания научного направления для выявления сущности перевода как процесса межъязыковой и межкультурной коммуникации.
Перевод – деятельность, заключающаяся в передаче содержания текста на одном языке средствами другого языка, а также результат этой деятельности. Теоретическим осмыслением процесса перевода занимается дисциплина, называемая «теория перевода» (англ. «translation studies»), включающая в себя несколько направлений, среди которых выделяются: методика обучения переводу, стилистика перевода, частные аспекты перевода.
Основа любого перевода – объяснение, интерпретация. Интерпретация – это обоснованное понимание текста оригинала, аналитическая деятельность, направленная на полное раскрытие содержания текста. Причем раскрыть содержание означает «не просто извлечь содержательную информацию о внешнем мире, но и уяснить механизмы ее кодирования, и обосновать правомерность и продуктивность используемых приемов и способов декодирования информации» [Псурцев, 2002. С. 18].
«Цель перевода – создание, на основе подвергнутого целенаправленному (переводческому) анализу первичного текста, вторичного текста, заменяющего первичный в другой языковой и культурной среде» [Швейцер, 1973. С. 75]. Большинство исследователей отмечают двухфазный характер процесса перевода, связанный с наличием в нем первичной и вторичной коммуникативной ситуации, в которых переводчик, в качестве первичного коммуниканта, воспринимающего и анализирующего текст, выступает в роли интерпретатора. Во вторичной коммуникативной ситуации уже читатель перевода выступает в роли интерпретатора, и для него объектом является текст готового перевода.
Перевод как процесс связан с необходимостью сохранить смысл текста оригинала. Однако часто переводчик не столько переводит, сколько сохраняет новый смысл. Так, например, излишний субъективизм как результат интерпретации материально не отражён, а в переводном тексте может обрести вполне материальное воплощение. И поскольку для интерпретатора-читателя текста перевода этот текст уже является единственной данностью, он, как правило, не может и не берется судить о смысловых сдвигах, произошедших при переводе. Из только что сказанного вытекает проблемный вопрос, которому посвящено исследование: «того» ли автора мы читаем в переводе?
Заметим, что та или иная степень смыслового сдвига, неизбежная при любой интерпретации, очевидно, также имеет место при переводе. Примером для этого могут послужить тексты автоперевода, сопоставления перевода одного и того же произведения, выполненного разными переводчиками.
Целью перевода выступает семантико-стилевая близость, тождественность текста оригинала (далее везде ТО) и текста перевода (далее везде ТП). Нужно отметить, что существуют схожие между собой понятия в теории перевода, в основе которых лежат понятия: соответствие, общность содержания, смысловая близость ТО и ТП: это адекватность и эквивалентность. Различные исследователи, по-разному трактуя ключевое для теории перевода понятие адекватности, соответственно, говорят и о разных критериях адекватности.
Если считать, что адекватность – такое «соотношение исходного и конечного текстов, при котором последовательно учтена цель перевода, но соотношение, ориентированное на перевод как процесс, и что требование адекватности, в отличие от эквивалентности, носит не максимальный, а оптимальный характер» [Швейцер, 1973. С. 92 - 99], то хотелось бы предложить важный критерий адекватности, связывающий процессы перевода и интерпретации – «передача в переводе эффектов смысловой многоплановости на уровне цельного текста, эффектов, возникающих за счет уподобления представления о тексте на уровне линейной связности – иному представлению о тексте на уровне объемной цельности» [Псурцев, 2002. С. 26]. Другими словами, адекватность предполагает максимально возможное сохранение параметров ТО: сюжетно-композиционных, лексических, грамматических. Критерием же адекватности будем считать сохранение в переводе индивидуально стилистического своеобразия ТО.
Что касается эквивалентности, то ей придавалось решающее значение в теоретическом описании перевода и выявлении его сущности. Согласно Дж. Кэтфорду, текстовый переводческий эквивалент – это «любая форма языка перевода, которая эквивалентна данной форме ТО, т.е., отражение в ТП предметной или референциальной ситуации» [Комиссаров, 2000. С. 18]. Эквивалентность перевода можно рассматривать на уровне сопоставления отдельных форм.
Эквивалентность – это соответствие частным параметрам текста, например, на уровне морфологии, или на уровне синтаксиса. Адекватность – это соответствие перевода с ТО на уровне всего текста, т.е. соответствие его индивидуальному стилю.
Важно отметить, что на наш взгляд абсолютной адекватности быть не может, т.к. во-первых, каждый переводчик – индивидуальность, и для него важно в творчестве подчеркнуть своё «Я». И как результат, в переводе присутствует в большей мере индивидуальный художественный стиль переводчика, а не автора ТО. И вследствие этого неизбежны переводческие трансформации, которые объясняются не только, например, несходством языковых структур, но и личностными особенностями переводчика.
«Переводческие трансформации это немногочисленные и качественноразнообразные межъязыковые преобразования, которые осуществляются для достижения переводческой эквивалентности, вопреки расхождениям в формальных и семантических системах двух языков» [Бархударов, 1975. С. 190].
Переводческая трансформация – это изменение формальных или содержательных компонентов ТО и ТП. Любые трансформации формального плана ведут к трансформациям содержательного плана. Существуют определённые виды переводческих трансформаций: грамматические трансформации, на компонентном уровне, а также трансформации на референциальном уровне. В грамматических преобразуется формальная структура высказывания, но при этом переводчик стремится не исказить его смысл. Что касается трансформаций на референциальном уровне (изменение представления ситуации, описываемой в ТО), то основной причиной здесь является позиция самого переводчика: умение проводить филологический анализ ТО, желание сохранить в переводе параметры идиостиля ТО.
Важно упомянуть: А. В. Бондарко, характеризуя денотативный аспект языковых значений, связанный с отношением единиц системы языка к внешнему миру, отмечает, что «с каждой формой связана особая семантическая интерпретация мыслительного содержания» [Бондарко, 1978. С. 14]. Он включает в понятие семантической интерпретации мыслительного содержания, следующие аспекты: 1)избирательность по отношению к явлениям внеязыкового мира, отражаемом в сознании людей; 2)модификации понятийной основы содержания в исторически сложившихся значениях языковых единиц; 3)сочетание денотативных и коннотативных элементов значений; 4)сочетание эксплицитных и имплицитных содержательных элементов; 5) конкретно-языковые проявления семантической вариативности.
Существуют некоторые типовые переводческие трансформации, характерные для референциального подуровня семантической эквивалентности. Для дифференциации различных типов семантической трансформации удобно воспользоваться традиционной схемой семантических отношений, принятой в семасиологии, где различаются метонимические и метафорические отношения.
Также важно сказать, что существует «недотрансформированный перевод», это перевод буквальный. Как отмечает А. В. Фёдоров, «буквализм всегда нарушает либо смысл ТО, либо правильность языка, на который делается перевод, или же и то, и другое вместе. Воспроизводят форму в отрыве от содержания или одни элементы формы в отрыве от других, и в отрыве от содержания в целом» [Фёдоров, 1983. С. 115].
Таким образом, переводческие трансформации являются по существу межъязыковыми операциями «перевыражения» смысла.
1.2 Идиостиль: проблема определения
Основной целью художественного перевода мы считаем сохранение идиостиля. Идиостиль (индивидуальный стиль) – система содержательных и формальных лингвистических характеристик, присущих произведениям определенного автора, которая делает уникальным воплощенный в этих произведениях авторский способ языкового выражения.
Термин «идиостиль» соотносим также с термином «идиолект». В теории художественной литературы различие между ними в общем виде состоит в следующем. Под идиолектом определенного автора понимается вся совокупность созданных им текстов в исходной хронологической последовательности (или последовательности, санкционированной самим автором, если тексты подвергались переработке). Согласно В. П. Григорьеву, под идиостилем понимается совокупность глубинных текстопорождающих доминант и констант определенного автора, которые определили появление этих текстов именно в такой последовательности.
Понятия идиостиля и идиолекта, которые по-разному определяются исследователями и, соответственно, «попадают в разные ряды соотношений с понятиями языка, текста и «языковой личности» находятся в последнее время в центре интереса лингвистической поэтики» [Виноградов, 1930. С. 175]. Это связано с растущим вниманием, уделяемым вопросам индивидуального языкового творчества.
В настоящее время взгляды на то, что такое идиостиль, различаются достаточно широко. Так, В. В. Ивановым высказывалось мнение, что «20 век характеризуется развитием «семиотических игр», ведущих в результате к появлению у одной творческой личности нескольких языков» [Иванов, 1988. С. 115]. Подобный взгляд на идиостиль оспаривался С. И. Гиндиным, утверждавшим, что за широким «диапазоном речевых перевоплощений» творческой индивидуальности всегда можно увидеть «структурообразующий стержень творчества», в чем усматривается характерная черта русской поэтической традиции и ее представителей, «дорожащих своей индивидуальностью» [Цитируется по: Григорьев, 1983. С. 97]. Среди многообразия точек зрения на соотношение таких понятий, как поэтический язык, поэтический текст, поэтический идиостиль и идиолект, можно выделить два основных подхода. Первый состоит в том, что идиолект и идиостиль считаются соотносящимися между собой как поверхностная и глубинная структуры в описаниях типа «Смысл 
Текст» или же образующими триаду «Тема Приемы выразительности Текст» [Жолковский, Щеглов, 1996. С. 81]. Представленное на поверхности множество связанных между собой языковых факторов, составляющих идиолект, уходит функциональными корнями в «языковую память» и «генетику лингвистического мышления» автора и в результате оказывается сводимым к иерархической системе инвариантов, организующих так называемый «поэтический мир» автора.
По В. П. Григорьеву, «описание идиостиля должно быть устремлено к выявлению глубинной семантической и категориальной связности его элементов, воплощающих в языке творческий путь поэта, к сущности его явной и неявной рефлексии над языком» [Григорьев, 1983. С. 128]. Объединяющую все описание характеристику языковой личности поэта В. П. Григорьев называет «образом автора идиостиля» по естественной аналогии с идеями В. В. Виноградова и М. М. Бахтина. При этом в описании выделяется не только направление «идиолект – идиостиль», имеющее свою систему правил перехода, но и направления «текст – идиолект» и «язык – идиолект».
Вторая тенденция развития научной мысли выражается в предпочтении функционально-доминантного подхода при целостном описании идиостиля. Основы данного подхода были заложены в трудах Ю. Н. Тынянова, а также Л. С. Выготского. В работах С. Т. Золяна, развивающих этот подход, доминанта понимается как «фактор текста и характеристика стиля, изменяющая обычные функциональные отношения между элементами и единицами текста. Предполагается, что «поэтический идиолект может быть описан как система связанных между собой доминант и их функциональных областей» [Золян, 1989. С. 63].
Однако изучение проблемы «литературного билингвизма» (поэзии и прозы одного автора, в нашем случае М. Павликовской-Ясножевской и др.), а также феномена «авторского перевода» (например, с русского языка на английский и с английского на русский у В. Набокова) говорит о необходимости построения более общей модели идиостиля. Это связано с тем, что «языковая личность» должна рассматриваться во всем многообразии ее проявлений, когда «функциональные области» действия доминант не обозначены и принципиально не могут быть обозначены. Так, стихи и проза одного автора образуют единое языковое пространство, грани между отдельными сферами которого, в формулировке В. В. Виноградова, «не привносятся извне, а понимаются из единства, как созидающие его внутренние формы». Правила же перехода от одной формы выражения к другой определены законами той же глубинной семантической связности, в которой «проявляется сущность рефлексии поэта над языком» [Григорьев, 1983. С. 97].
«Эти законы глубинной связности и требуют выделения таких инвариантных семантических единиц, которые бы отражали метаязыковый характер творческого мышления и были бы организованы в некоторую единую обратимую систему зависимостей, делающую возможным органичный переход от формы к содержанию и от содержания к форме» [Гучинская, 1984. С. 52].
В творчестве определенного автора выделяются тексты, между которыми устанавливается отношение семантической эквивалентности по разным текстовым параметрам: способу структурирования ситуации, единству концепции, композиционных принципов, подобию тропеической, звуковой и ритмико-синтаксической организации. «Отношение, которое возникает между ними, по аналогии с тем, которое возникает между текстами разных авторов, может быть названо автоинтертекстуальным» [Золян, 1986. С. 156]. Обычно среди различных текстов находится один, который выступает в роли метатекста (сопрягающего, разъясняющего текста), или автоинтертекста по отношению к остальным; в некоторых других случаях эти тексты составляют текстово-метатекстовую цепочку, взаимно интегрируя смыслы друг друга. Другими словами, один текст объясняет другие тексты. Очевидно, что это и есть процесс смыслопорождения.
Определение индивидуальных особенностей стиля писателя практически невозможно без более или менее широких сопоставлений: 1) с литературным языком его времени как нормой, на фоне которой выявляются специфические черты своеобразия, в той или иной степени, отклоняющиеся от неё; 2) с индивидуальными стилями других писателей-современников или также и предшественников. Ни одно серьёзное исследование стиля писателя без этих сопоставлений не обходится.
Наряду с этим способом выявления специфики стиля писателя должна быть отмечена ещё одна возможность исследования того же самого объекта, – возможность, возникающая в ограниченном числе случаев и состоящая в сопоставлении текстов одного и того же автора, созданных на разных языках. Речь идёт о случаях писательского двуязычия. Эти случаи представляют совершенно особый аспект проблемы индивидуального стиля в его отношении к родному и неродному языку автора, но также позволяют ставить вопрос о специфике стиля в его отношении к языку.
Для нас ближе точка зрения С. Т. Золяна, важно целостное описание идиостиля, полная характеристика стиля, способная выявить отношения между элементами поэтического текста. На этом основании будет проводиться сопоставительный анализ текстов М. Павликовской-Ясножевской и их переводов на русский язык.
Предварительные выводы
Итак, подведём предварительные итоги. Идиостиль рассматривается как основная цель переводческой практики, так как он вбирает в себя все параметры текста, всю совокупность характеристик текста. В результате мы имеем возможность исследовать не только, например, морфологический уровень текста, а уже все его характеристики: сюжетно-композиционный, лексический, морфологический, синтаксический и другие уровни.
Для нас важно сохранение идиостиля ТО в переводе, в этом случае мы применяем понятие адекватность, которое рассматривается как соответствие перевода с ТО на уровне всего текста, т. е. соответствие индивидуального художественного стиля ТО индивидуальному художественному стилю ТП.
Важно сохранение и лексических, и грамматических единиц, сюжетной ситуации ТО в ТП, поэтому мы говорим об адекватности сохранения идиостиля ТО в переводе. Для того чтобы сохранить идиостиль ТО в переводе, мы должны рассматривать ТП как кореферентный знак по отношению к ТО. В результате, задачей перевода должно являться сохранение отображаемой ситуации и семиотического способа отображения ТО в переводе. Это касается как всего текста-знака, так и знаков уровневой организации текста.
Мы говорим о важности сохранения идиостиля, об идеальной схеме отображения идиостиля ТО в переводе. Однако каждый переводчик – индивидуальность, и для него важно в творчестве подчеркнуть своё «Я», вследствие этого в переводе присутствует в большей степени идиостиль переводчика, а не автора ТО. Как результат, неизбежны традиционно описываемые в теории перевода трансформации, которые подчёркивает результат несохранения идиостиля ТО в переводе.
Говоря об адекватности сохранения идиостиля, важную роль играет выбор стратегии переводчика, именно для сохранения идиостиля необходим выбор резистивной стратегии перевода, так как идиостиль ТО должен быть представлен во всём богатстве в ТП.
Методика выполнения работы
Анализируя способ сохранения идиостиля в переводе (система содержательных и формальных характеристик, посредством которых создаётся определённая картина мира переводчиком), мы условно разбиваем ТО на языковые уровни и уровни, связанные с организацией текста: сюжетно-композиционные особенности текста, лексическое своеобразие, морфолого-синтаксическое своеобразие.
Новизна нашего подхода определяется тем, что мы предлагаем ввести другие критерии: вместо традиционного лингвостилистического сопоставительного анализа, ведущее место отводится референциальному и семиотическому анализам, позволяющим соотнести стилистику ТО со способом отображения описываемой ситуации и уточнить критерии, которые служат отправными точками для сохранения идиостиля. Мы считаем, что способы художественной образности напрямую определяются способом отображения референта.
Итак, для того чтобы переводчик мог более полно отобразить и сохранить идиостиль ТО в ТП, необходимы следующие критерии сохранения идиостиля:
1.Способ отображения описываемой ситуации:
а) иконический (форма и содержание ТО сходны качественно и структурно с теми же параметрами ТП);
б) индексальный (форма и содержание ТО смежны в пространстве и во времени с аналогичными параметрами ТП, наличие причинно-следственных связей);
в) символический (связь между формой и содержанием ТО и ТП устанавливается произвольно, по соглашению, касающегося данного знака);
2.Степень прозрачности референциального указания (ТО осуществляет определённую степень прозрачности на ТП);
3.Сохранения лексического способа номинации;
4.Сохранения грамматического своеобразие ТО в ТП (отображение времени и пространства ТО в ТП);
В соответствии с перечисленными критериями определяется методика нашей работы, которая включает следующую последовательность:
1). Делаем референциальный и семиотический анализ ТО, выявляя способ отображения ситуации; определяем степень референциальной прозрачности ТО (данные анализы дополняются лингвостилистическим анализом на уровне сюжетно-композиционном, лексическом, морфолого-синтаксическом);
2). На основании этого анализа создаём подстрочник ТО. Выполненный нами подстрочник, мы рассматриваем как своего рода «эталон», по которому мы проверяем качество перевода, который выполнен другим автором. Мы считаем правомерно рассматривать свой подстрочник как эталон, потому что нас интересует, прежде всего, вопрос сохранения идиостиля в переводе. Мы анализируем адекватность перевода в данной работе именно исключительно в рамках теории референции, т.е. рассматриваем ТП как знак кореферентный ТП.
3). Делаем референциальный и семиотический анализ ТП, выявляя семиотический способ отображения описываемой ситуации, определяем степень референциальной прозрачности ТП по отношению к ТО (данные анализы дополняются лингвостилистическим анализом на уровне сюжетно- композиционном, лексическом, морфолого-синтаксическом);
4). Делаем сопоставительно-стилистический анализ ТО и ТП. Делаем проверку на кореферентность;
5). Делаем выводы об адекватности перевода в отношении способа сохранения идиостиля в ТП. При этом мы получаем возможность определить:
– кого мы читаем в ТП – М. Павликовскую-Ясножевскую или переводчика, например, А. А. Ахматову;
– сделать заключение: ТП – текст первичный или вторичный по отношению к ТО;
– определить стратегии переводчика: для переводчика важно, приблизить оригинал к читателю (адаптированный перевод), или приблизить читателя к оригиналу (резистивный перевод).
Используя теорию референции, теория перевода получает возможность приобрести ещё один точный критерий адекватности перевода. Этот критерий состоит в степени сохранения в переводе способа отображения референта, который принимается в ТО.
В идеальном варианте ТП выступает кореферентным знаком ТО. Соответственно, анализируя степень адекватности перевода, мы делаем заключение о том, каким типом знака выступает ТП по отношению к ТО:
– иконическим;
– индексальным;
– символическим.
ТО ТП
 |
R (как отображаемая ситуация)
Рис. 2.
Кореферентные знаки – это знаки, отсылающие к одному и тому же референту, знаки-синонимы. У нас тексты отображают одну и ту же ситуацию, и сходным семиотическим способом.
«Если текст-источник содержит в своей структуре знаки других текстов и система этих знаков выбирается в качестве инвариантной при любых возможных трансформациях, то перевод, сохраняющий систему и способы референциальных указаний источника, рассматривается как кореферентный источнику знак» [Бразговская, 2004. с.186].
Лексический уровень
Прежде всего, нужно сказать, что основными изобразительными средствами Марии Павликовской-Ясножевской, при помощи которых изображается структура мира – это метафоры. Метафоры хорошо контекстуально интерпретируются. Метафора, с семиотической точки зрения, выступает как иконический знак, так как воспроизводит визуально-слуховые свойства мира (метафоры могут быть визуальными, звуковыми). Тогда мы приходим к противоречию: ведь ранее показывался только индексально-символический способ отношения знака с референтом. Но это кажущееся противоречие, в текстах Марии Павликовской-Ясножевской метафоры дают визуализацию только отдельных деталей ситуации. Для стилистики Марии Павликовской-Ясножевской характерна метафора как индексально-символический знак, который номинирует и указывает на некую ситуацию, а посредством этого указания говорит о психологическом состоянии субъекта высказывания.
Так, в стихотворении «Ofelia»: «W szklanej wodzie
W sieci wodorostow»
«В стеклянной воде,
В сети водорослей».
Метафора «В стеклянной воде, в сети водорослей» указывает на абстрактное пространство, которое характеризует состояние лирической героини. По типу это индексально-символический знак, который отсылает нас к ощущениям лирической героини: она находится в некой сети, в паутине, в замкнутом пространстве «W szklanej wodzie», из которого она не может выбраться. Мир изображается в молчании. Ситуация не детализируется, здесь дано лишь некое уточнение: «W szklanej wodzie,W sieci wodorostow» («В стеклянной воде, в сети водорослей»).
А вот в стихотворении «Mewa», мир изображается в звучании, посредством фонетических средств (mewiem, nie wiem… nie wiem..), наблюдаем «звучание грусти».
« Tęsknota nade mną szeleszcze
Trąca mnie skrzydłem mewiem»
Знак отображает свой референт также по индексально-символическому типу. Данные лексические средства отсылают нас к состоянию тоски, грусти, печали. Связь между означаемым и означающим устанавливается условно, так как опять же нет детализации, нам не понятно, когда её трогает крыло чайки, для чего, где, поэтому связь произвольна между знаком и его референтом.
По индексально-символическому типу отображается референт метафоры «I dno traci, i w powietrzu tonie». Данная метафора отсылает нас к некому состоянию неожиданности, сердечного удара. «Терять дно (под ногами) и тонуть в воздухе» – ситуация неожиданности, удара (в психологическом значении), конкретизации времени и пространства не происходит. Мы лишь можем сказать условно, что на самом деле случилось с героиней, семантическая связь между знаком и его референтом устанавливается также условно.
Таким образом, на лексическом уровне прослеживается следующая ситуация: лексическая единица (метафора) также является индексально-символическим знаком, что объясняется недетализацией описываемых отношений, предметов в тексте.
Сопоставляя ТО и ТП на данном уровне, нужно сказать, что индивидуальные авторские метафоры создают живую образность, которую необходимо отображать в переводе. Вследствие различий, существующих между лексико-семантическими системами польского и русского языка, не всегда удаётся передать образ при помощи эквивалентных лексических средств.
Как уже было сказано выше, в семиотике метафоры рассматриваются как иконический знак, но вследствие отсутствия детализации в ТО, метафора там выступает как индексально-символический знак. Но в нашем случае, в ТП, происходит детализация, логическое объяснение лексических единиц, метафор, а, следовательно, мы должны считать метафору ТП как индексально-иконический знак.
Так, например, в стихотворении «Ника», переводчик заменяет авторскую метафору «любовь неизлечимая» своей метафорой – «любовь, отвергнутая и глухая», логически объясняя метафору (любовь – какая именно? – отвергнутая и глухая: («невзаимная, непринятая, непонятая, неуслышанная, страдальческая»). Таким образом, с помощью этих синонимов нам ясно, что именно происходит с субъектом. Что касается ТО, то там не происходит детализации метафоры, поэтому связь между означаемым и означающим мы устанавливаем произвольно, условно. В ТП данная лексическая единица указывает нам на ситуацию страдания, невзаимности, непонятности, при помощи конкретных деталей, мы не устанавливаем связь между знаком и его референтом произвольно, потому что в тексте всё чётко описано.
Каждый переводчик, используя иную лексику, сохраняет лишь образ оригинала. Переводчик здесь метафоризирует действие. Например, у Павликовской: «бежишь с энтузиазмом прежним», а переводчик переводит это выражение, используя уже свою метафору: «бежишь с такой же страстью дикой». То есть, как мы видим, здесь переводчик пытается опять внедрить свою метафору. Во-первых, к чему отсылает энтузиазм, и к чему отсылает страсть? Лексическая единица «энтузиазм» отсылает нас к состоянию воодушевления, восторга, исступления. А лексическая единица «страсть» указывает нам на ситуацию увлечённости человека кем-либо или чем-либо, сопровождающаяся глубокими, эмоциональными переживаниями. Итак, мы можем сказать, что это две разные ситуации. Во-вторых, в ТП метафора конкретизуется деталью «дикой». «Дикая страсть»: быть увлечённым кем-либо или чем-либо очень сильно, эмоциональные переживания, которые никак нельзя побороть. Как мы видим, в ТП метафора детализируется, поэтому мы можем сказать, что это индексально-иконический знак.
В тексте «Офелия», также метафора детализируется: «средь водорослей и лилий», появляется ещё один знак, который конкретизирует, не абстрагирует пространство, нежели в ТО, в котором пространство всегда абстрактно.
В тексте «Быть цветком», также происходит логическое объяснение метафор «Молча громоздятся (цветы) на решётку сада, на шпалеры », «так легко их прославлять без меры», что также подтверждает «эффект реальности», происходит локализация относительно точки пространства, в результате такой детализации, мы можем установить, что это индексально-иконический знак.
Таким образом, на лексическом уровне ТП, в отличие от ТО происходит детализация лексических единиц, логическое объяснение метафор. При сопоставлении этих текстов, мы вынуждены сказать, что референт ТО не сохраняется в ТП, тот вариант, который отображается в ТО, не соответствует ТП.
Грамматический уровень
Основным уровнем смыслопорождения в текстах Марии Павликовской-Ясножевской является грамматический уровень, в котором обычно противопоставляются имена и глаголы. Ведущую роль Мария Павликовская-Ясножевская отдаёт именам. На грамматическом уровне данные тексты выступают как символический знак. Мы можем лишь произвольно установить связь между грамматической единицей (знаком) и её референтом, т.к. знак не отсылает нас к конкретной точке времени (не происходит локализации относительно конкретной точки времени).
Важно отметить, что в текстах Марии Павликовской-Ясножевской употребляется вневременное настоящее, значением которого является время «вечное всегда».
Так, например, в стихотворении «Nike», М. Павликовская-Ясножевская использует глагол общего бытия «Ty jesteś jak». Речь о постоянной тождественности «неизлечимой любви» с Никой из Самофракии. Но здесь не идёт речь о том, когда именно это происходило, где происходило, поэтому мы можем лишь установить условную связь между данной грамматической единицей и её референтом, а, следовательно, это «символический» грамматический знак.
М. Павликовская-Ясножевская использует глаголы, но обычно все они несовершенного вида, они передают статичное действие.
Например, в «Ofelia»: «Ach długo jeszcze poleżę – Долго я буду лежать, используется глагол будущего времени несовершенного вида. Также возникает эффект «постоянства, вневременности», главная героиня лежала, лежит и будет лежать в стеклянной воде ещё долго. Мы не можем определить, сколько конкретно ей ещё лежать там, или сколько она там уже лежит, поэтому мы также можем сделать вывод о том, что это символический знак.
Такой же эффект можно проследить и в стихотворении «Być Kwiatem», здесь также употреблены глаголы несовершенного вида настоящего времени: «Rozkwitają, milczą» – расцветают, молчат, также возникает некое постоянство, они всегда молчат и всегда расцветают. Однако не упоминается, когда именно они расцветают и молчат, в результате чего мы снова получаем символический знак.
Как уже говорилось прежде, в текстах Марии Павликовской-Ясножевской очень часто используется глагол общего бытия, что ещё раз подтверждает, что все предметы мира существуют «всегда» и «везде».
В стихотворении «Mewa» употреблён глагол общего бытия: «Chy wciąż ta sama jestem»? – «Постоянно ли я всё ещё прежняя?». К глаголу добавляется немаловажный элемент «постоянно», который усиливает значение «всегда».
Важно сказать, что в текстах Марии Павликовской-Ясножевской главную роль играют имена, а не глаголы. Даже формально в её текстах намного больше имён. Именно именами моделируется пространство.
У Марии Павликовской-Ясножевской возникает абстрактное пространство, мы не видим у неё прикрепления к определённой точке на шкале времени и пространства. Все предметы существуют в рамках «всегда» и «везде».
На синтаксическом уровне, текст – это обычно форма одного предложения. Тем самым подчеркивается речь об одной ситуации. Модель предложения (сложное, или простое) уже говорит нам о том, простая это ситуация, или сложная. В тексте «List» изображена не простая ситуация: текст расчленён на несколько предложений, что подчёркивает сложность ситуации, в тексте происходит несколько действий, которые описаны в определённом порядке.
А, например, в «Mewa» изображена в большей степени ситуация нерасчленённая, отображается в простой синтаксической модели. Текст представляет собой единую ситуацию, все детали которой отсылают к одному состоянию (печали).
Мы видим, что в ТО ведущую позицию играют имена, которые моделируют пространство, то в ТП основная роль принадлежит глаголам, которые моделируют время. Для текстов М.Павликовской-Ясножевской характерна статичность, в её текстах, как уже говорилось выше, всё существует «всегда» и «везде».
Анализируя грамматический уровень переводов, получаем: ТП выступает как индексальный знак, так как мы можем определить момент в прошлом, в настоящем, в будущем. Грамматическая единица отсылает нас к точке времени, происходит момент локализации относительно точки времени.
Так, например, в стихотворении «Офелия»: «долго ещё цепенеть мне, плывя», переводчик вместо формы будущего времени «буду лежать», создаёт такое сочетание: статичное действие + объект àдинамичное действие (добавочное). В обоих случаях используется несовершенный вид, но только переводчик видоизменяет форму. Также он создаёт более суровую атмосферу, если в тексте оригинала субъект лишь лежит, т.е. пребывает в статичном состоянии, то в тексте перевода он не просто лежит, а цепенеет, кроме того ещё и «плывя», т.е. находится в динамичном состоянии в отличие от субъекта из текста оригинала.
Итак, здесь происходит конкретизация времени, время не показано с точки зрения «всегда», здесь субъект находится в настоящем времени, на данном этапе времени она спрашивает себя, долго ли ей ещё цепенеть, плывя средь водорослей и лилий.
Практически та же ситуация происходит в стихотворении «Быть цветком». Здесь мы видим глагол «движения»: «громоздиться», которого не наблюдаем в ТО, который придаёт динамичность тексту, чего мы также не замечаем в ТО. Данная грамматическая единица указывает нам на момент, происходящий в настоящем. Происходит локализация относительно точки времени. Если говорить о сопоставлении ТО и ТП, то в ТО, как говорилось выше, очень много глаголов общего бытия «есть», которые подчёркивают вневременность и эффект «постоянства». В ТП этих глаголов нет вообще, в ТП множество глаголов настоящего времени, действие происходит с субъектом в момент «сейчас», а не «всегда».
Говоря о степени референциальной прозрачности ТО, отметим, что тексты М. Павликовской-Ясножевской референциально непрозрачны: в них не происходит локализации высказывания в точках времени и пространства; предметы, отношения не детализируются.
В текстах Марии Павликовской-Ясножевской нет чётких, конкретных действующих лиц, в текстах описаны переживания женщины, ощущения окружающего мира, философские рассуждения на какую-либо тему. Описаны моменты, которые происходят с героиней, её чувства, мысли. Для М. Павликовской-Ясножевской важно указать, ни кто конкретно, и где конкретно, и когда конкретно, а что с этим «некто» происходит, какие чувства, эмоции он испытывает. Не возникает локализации субъекта: речь идёт о состоянии женщины вообще, и М. Павликовской-Ясножевской в частности.
На основании вышесказанного, можно сделать вывод о своеобразии стиля Марии Павликовской-Ясножевской: Ситуация, как референт отображения в её текстах предельно абстрактная и общая, эта ситуация не локализована относительно конкретной точки времени и пространства. Мария Павликовская-Ясножевская работает в рамках короткой, поэтической формы, в которой не создаётся «эффект реальности» описываемого персонажа.
Что касается прозрачности референциального указания ТП, тексты А. А. Ахматовой в большей степени референциально прозрачны, вследствие того, что в текстах наблюдается локализация точки времени и пространства, детализация и конкретизация знака. В тексте уже не возникает абстрактное пространство и время, как в текстах М. Павликовской-Ясножевской, в ТП происходит уже детализация пространства и времени. В текстах перевода создаётся «эффект реальности».
Также, анализируя ТП, мы используем свой авторский подстрочник, который как уже было сказано, мы рассматриваем как своего рода «эталон». Нас интересует, прежде всего, вопрос сохранения идиостиля в переводе. В идеале, мы рассматриваем ТП как знак кореферентный ТО. Таким образом, мы попробовали «сохранить» стиль ТО в данном подстрочнике.
Например, текст «Быть цветком»:
«Расцветают. Молчат листья
В пучок связаны, или переплетённые с решёткой
Декорации? Пленники? Статисты?
Хвалить цветы легко
Но быть цветком……»
И текст-источник:
«Rozkwitają. Milczą pośrod liści.
W kij związane, lub pną się na kratę...
Dekoracje? Jeńcy? Statyści?
Łatwo chwalić kwiaty,
Lecz być kwiatem….»
Сопоставляя два данных текста, наш подстрочник и ТО, мы можем заключить, что они отображают одинаковую ситуацию, ситуацию о предназначении цветов, по типу отображения – это индексально-символический знак (в обоих текстах), знак нам указывает некую ситуацию философского размышления о предназначении жизни, но при этом связь мы устанавливаем произвольно, так как в обоих текстах не происходит локализации относительно точки времени, пространства, субъекта, в обоих текстах не происходит детализация, конкретизация знака. Таким образом, мы можем заключить, что наш подстрочник кореферентен (адекватен по всем параметрам языка – сюжетно-композиционный, лексический, грамматический) ТО, и мы можем получить следующий результат, изображённый в схеме:
ТО ТП
R (как отображаемая ситуация)
Рис. 3.
Это некоторый идеальный результат адекватности в отношении способа сохранения идиостиля ТО в ТП, но в случае переводов А. А. Ахматовой происходит совсем иная ситуация.
Таблица параметров сохранения идиостиля оригинального текста и текста перевода
Таблица
| Критерии сохранения идиостиля | ТО (текст оригинала) | ТП (текст перевода) | Тип трансформации |
| Способ отображаемой ситуации: - сюжетно-композиционный уровень - лексический уровень - грамматический уровень 2. Степень референциального указания 3. Степень локализации текста | Индексально-символический Индексально-символический Символический Референциально не прозрачен Нет чёткой локализации относительно точки времени, пространства, субъекта; нет «эффекта реальности» | Индексально-иконический Индексально-иконический Индексальный В большей степени референциально прозрачен Есть в большей степени локализация относительно точки времени, пространства, субъекта; есть «эффект реальности» | Конкретизация Конкретизация Конкретизация Конкретизация Конкретизация |
Итак, необходимо подвести итоги по сопоставлению ТО и ТП. ТП не является адекватным знаком по отношению к ТО, потому что, как видно из таблицы, не сохраняется семиотический способ отображения ТО в ТП: в ТО – это индексально-символический, а в ТП – это индексально-иконический. ТП по отношению к ТО референциально непрозрачный знак. Это два знака, которые отображают две разные ситуации. Соответственно референт ТО нетождественен референту ТО, референт ТО не сохраняется в ТП. ТП не кореферентен к ТО:
ТО ТП
R (как отображаемая ситуация)
Рис. 4.
Возникает другая ситуация, подтверждающая некореферентность ТП по отношению к ТО:
ТО ТП
R= R1
Рис. 5.
Перевод неадекватен в отношении идиостиля, так как не сохраняется семиотический способ отображения референта ТО в ТП. Стилистическое своеобразие автора ТО не сохраняется в переводе. В ТП возникает совершенно другой автор, имеющий мало общего с польской поэтессой.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Идиостиль представляет собой сложную проблему художественного перевода. Очень важно в тексте перевода ощутить, узнать идиостиль того автора, который в действительности создал оригинальный текст, увидеть особенности его стиля, проникнуть в его душу, узнать его картину мира, созданную посредством текста. Не менее важно, чтобы идиостиль оригинального текста в переводе предстал во всём богатстве и многообразии.
Проделав довольно объёмную работу, касающуюся идиостиля как проблемы художественного перевода, и применив к данному исследованию более точные критерии адекватности в отношении способа сохранения идиостиля (теория референции) при сопоставлении текста оригинала и текста перевода, мы пришли к следующему заключению: идиостиль текста оригинала не сохраняется в переводе, поскольку:
– семиотический способ отображения, принимаемый в тексте оригинала, не сохраняется в переводе: в тексте оригинала – индексально-символический, а в тексте перевода – индексально-иконический;
– текст перевода выступает в качестве некореферентного знака по отношению к тексту оригинала;
– текст перевода референциально непрозрачен по отношению к тексту оригинала;
– в тексте оригинала нет чёткой локализации высказывания относительно конкретной точки времени, пространства и субъекта, не наблюдается «эффекта реальности», а в тексте перевода напротив в большей степени происходит локализация высказывания относительно тех же критериев, также наблюдается «эффект реальности»;
– правом «авторства», к сожалению, обладает переводчик, так как в тексте перевода появляются другие лексические и грамматические единицы, которых мы не наблюдаем в тексте оригинала;
– для переводчика текст перевода – текст первичный, потому что переводчик позволяет себе вносить совершенно необоснованные изменения в текст перевода;
– переводчик приближает текст оригинала к русскоязычному читателю, адаптирует к русскоязычной культуре, выбирает стратегию адаптированного перевода, и в итоге русскоязычный писатель в действительности не имеет возможности узнать идиостиль М. Павликовской-Ясножевской;
– идиостиль Марии Павликовской-Ясножевской становится неузнаваемым в тексте перевода, мы читаем в тексте перевода не Марию Павликовскую-Ясножевскую, как должно быть, а читаем тесты переводчика, саму А. А. Ахматову, у которой в качестве основы выступает ТО, но перевод уже выполнен именно в стиле переводчика.
Наиболее полное понимание идейно-художественного содержания произведения немыслимо вне оригинала, ведь только в нём присутствует в цельном виде «душа» автора и проявляется его индивидуальный стиль.
Представляется, что поставленная в работе цель достигнута.
Дальнейшая разработка референциально-семиотических критериев адекватности художественного перевода может быть использована в практике художественного перевода, в работе семинара по стилистике художественного перевода.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Бархударов, Л. С. Язык и перевод. Вопросы общей и частной теории перевода. – М.: Международные отношения, 1975. – С. 190.
2. Большой Академический Словарь Русского Языка. Т.1,3. / Российская академия наук, Институт лингвистических исследований. – М.: СПб.: Наука, 2004. – С. 42, 240.
3. Бондарко, А. В. Грамматическое значение и смысл. – Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1978. – С. 14.
4. Бразговская, Е. Е. Текст культуры от события к со-бытию. Логико-семантический анализ межтекстовых взаимодействий: Монография / Е.Е. Бразговская. Пермский государственный педагогический университет. – Пермь.: 2004. – С. 173 - 245.
5. Виноградов, В. В. О языке художественной прозы. – М., Л.: Гос. Издательство, 1930. – С. 175.
6. Владимирова, Н. Г. Передача индивидуального стиля автора при переводе. // Н. Г. Владимирова. // Лексико-грамматические вопросы теории перевода в вузе: Межвуз. Сб. научных тр. – Л.: ЛГПИ, 1984. – С. 75.
7. Влахов С., Флорин, С. Непереводимое в переводе. – М.: Высшая школа, 1986. – С. 384.
8. Григорьев, В. П. Грамматика идиостиля: В. Хлебников. – М.: 1983. – С. 54 - 105.
9. Гучинская, Н. О. Стихотворный перевод и вопросы сопоставительной стилистики. // Н. О. Гучинская. // Лексико-грамматические вопросы теории перевода в вузе: Межвуз. Сб. научных тр. – Л.: ЛГПИ, 1984. – С. 52.
10. Жолковский, А. К., Щеглов Ю. К. Работы по поэтике выразительности: Инварианты — Тема — Приемы — Текст. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://literra.websib.ru/volsky/text_article.htm?119
11. Золян, С. Т. К проблеме описания поэтического идиолекта. — Известия АН СССР. Сер. Лит-ры и языка. — М.: 1986. – С. 156.
12. Золян, С. Т. От описания идиолекта — к грамматике идиостиля. — В кн.: Язык русской поэзии ХХ в. Сб. научных трудов. — М.: 1989. – С. 63.
13. Иванов, В. В. О языковых причинах трудностей перевода
художественного текста // Поэтика перевода. – М: 1988. – С. 115.
14. Караулов, Ю. Н. Русский язык и языковая личность. АН СССР. Отделение литературы и языка. — М.: Наука, 1987. – С. 46.
15. Комиссаров, В. Н. Общая теория перевода. Учебное пособие. – М.: ЧеРо. 2000. – С. 4 - 96.
16. Кронгауз, М. А. Семантика. М., РГГУ, 2001. – С. 321- 325.
17. Лебедев, М., Черняк, А. Онтологические проблемы референции. – М., Прогресс, 2001. – С. 158 - 161.
18. Лексико-грамматические вопросы теории перевода в вузе. Межвуз. Сб. научных тр. – Л.: ЛГПИ, 1984. – С. 9 - 87.
19. Лингвостилистические особенности функциональных жанров. Переводческий аспект. Сб. научных трудов. – Ташкент: ТашГУ, 1986. – С. 6 - 58.
20. Лотман, Ю. М. Беседы о русской культуре. – СПб.: Искусство, 1994. – С. 72.
21. Львовская, З. Д. Теоретические проблемы перевода. – М.: 1985. – С. 81 - 82.
22. Мирам, Г. Э. Профессия: переводчик. – Киев: 2000. – С. 44 - 68.
23. Муратова, Ю. С. Вопросы передачи некоторых метафорических обозначений. // Лингвостилистические особенности функциональных жанров. Переводческий аспект. Сб. научных трудов. – Ташкент: ТашГУ, 1986. – С. 94 - 97.
24. Нестерова, Н. М. Вторичность как онтологическое свойство перевода./ Нестерова Наталья Михайловна. – Пермь: ПГТУ, 2005. – С. 92 - 143.
25. Павликовская-Ясножевская, М. Стихи: переводы с польского. / Мария Павликовская-Ясножевская. – М.: Художественная литература, 1987. – С. 12 - 67.
26. Перевод и интерпретация текста. Институт языкознания АН СССР. – М.: ИЯЗ, 1988. – С. 34.
27. Польская поэзия. Перевод. – М.: ГосЛитИздат, 1963. – С. 273 - 286;
28. Псурцев, Д.В. Перевод и дискурс. // Вестник МГЛУ, Выпуск 463. – М.: 2002. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.thinkaloud.ru/sciencelr.html.
29. Рецкер, Я. И. Что же такое лексические трансформации? "Тетради переводчика" №17. М.: Международные отношения, 1980. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.langinfo.ru/index.php?sect_id=1091.
30. Салимова, Ф. О некоторых стилистических особенностях перевода художественного текста. // Лингвостилистические особенности функциональных жанров. Переводческий аспект. Сб. научных трудов. – Ташкент: ТашГУ, 1986. – С. 105.
31. Семашко, Т. В., Литвинова М. Н. Как образуется метафора? // Лексико-грамматические вопросы теории перевода в вузе: Межвуз. Сб. научных тр. – Л.: ЛГПИ, 1984. – С. 177.
32. Соссюр, Де Ф. Курс общей лингвистики. – М.: СоцЭкГиз, 1933. – С. 57.
33. Теория и практика перевода. – М.: Московский Институт иностранных языков им. Мориса Тореза, 1979. – С. 67.
34. Теория перевода и сопоставительный анализ языков. – М.: Издательство МГУ, 1985. – С. 98.
35. Федоров, А. В. Введение в теорию перевода (лингвистические проблемы). – М.: Издательство «Литература на иностранном языке», 1958. – С. 16 - 25.
36. Федоров, А. В. Основы общей теории перевода. – М.: Высшая школа, 1983. – С. 115.
37. Фёдоров, А. В. Очерки общей и сопоставительной стилистики. – М.: Высшая школа, 1971. – С. 283.
38. Фёдоров, А. В. Язык и стиль художественного произведения. – М. – Л.: ГосЛитИздат, 1963. – С. 137.
39. Швейцер, А. Д. Перевод и лингвистика. – М.: ВоенИздат, 1973. – С. 75 - 114.
40. Pawlikowska Jasnorzewska, M. To nie było wszystko. – 1994. – С. 11 - 78.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Авторские подстрочники
«Письмо»
Кто-то письмо получил. Сердце бьётся у кого-то
Идёт читать под яблоню цветущую
Читает. Рукой за шею хватается
И в воздухе тонет, и дна лишается.
«Офелия»
Ах, долго ль буду лежать я ещё
В воде стеклянной,
В сети водорослей,
Прежде чем, наконец, я поверю,
Что просто не любима я.
«Быть цветком»
Расцветают. Молчат листья
В пучок связаны, или переплетённые с решёткой…
Декорации? Пленники? Статисты?
Хвалить цветы легко
Но быть цветком...
Идиостиль как проблема художественного перевода (на материале польскоязычных текстов М. Павликовской-Ясножевской и их переводов на русский язык)
Пермь 2008
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
Глава 1. Перевод как интерпретация
1.1 Перевод и интерпретация
1.2 Идиостиль: проблема определения
1.3 Референциальный аспект в переводе
1.3.1 Способы перевода лексических единиц
1.3.2 Способы перевода грамматических единиц
1.4 Вопрос о первичности и вторичности текста оригинала и текста перевода
1.5 Перевод как взаимодействие культур. Стратегии перевода
1.6 Предварительные выводы
Глава 2. Сопоставительный анализ текста оригинала и текста перевода
2.1 Мария Павликовская-Ясножевская: биографическая справка,
особенности идиостиля
2.2 Методика выполнения работы
2.3 Референциальный и семиотический анализ текста оригинала и и текста перевода
2.3.1 Сюжетно-композиционный уровень
2.3.2 Лексический уровень
2.3.3 Грамматический уровень
2.4 Комплексный сопоставительный анализ текста оригинала и текста перевода
2.5 Таблица параметров сохранения идиостиля оригинального текста в переводе
Заключение
Библиографический список
Приложение: Поэтические тексты М. Павликовской-Ясножевской, тексты переводов А. А. Ахматовой, авторские подстрочники
ВВЕДЕНИЕ
В современной науке перевод художественного текста обсуждается по-прежнему с точки зрения отдельных аспектов адекватности и эквивалентности: Так, вопросами морфологической эквивалентности занимается Ю. Найда [Комиссаров, 2000. С. 6], вопросами лексической эквивалентности – В. Вилсс [Комиссаров, 2000. С. 83], вопросами синтаксической эквивалентности – А. Нойберт [Комиссаров, 2000. С. 69]. Систематизировать все виды эквивалентности и адекватности перевода попытался Дж. Кэтфорд [Комиссаров, 2000. С. 18]. А целостное сохранение идиостиля не ставилось во главу угла проблемы переводоведения, чем и объясняется актуальность работы. Необходимо сказать, что стиль – это способ авторского видения мира, и все элементы (морфологические, синтаксические, семантические) организованы в соответствии со стилем. Поэтому недостаточно заниматься, например, только морфологическим аспектом перевода.
Целью настоящего исследования мы ставим – определить критерии, обеспечивающие возможность сохранения идиостиля оригинала в процессе перевода на другой язык.
Представленная цель предопределила необходимость решения следующих задач:
– определить понятие индивидуального художественного стиля и его составляющих;
– определить своё отношение к текстам переводов (перевод – это текст вторичный или первичный по отношению к оригиналу);
– сделать сопоставительно-стилистический анализ текста оригинала и текста перевода;
– определить является ли перевод «тем же самым» текстом, что и оригинал, или «авторство» текста перевода принадлежит переводчику;
– определить сохраняется ли в переводе стилистика текста оригинала.
Объектом данного исследования является идиостиль текстов оригинала и перевода.
Идиостиль (Индивидуальный стиль) – это система содержательных и формальных лингвистических характеристик, присущих произведениям определённого автора.
Предметом исследования являются системы параметров индивидуального художественного стиля М. Павликовской-Ясножевской и соответствующие параметры стиля текстов перевода.
В работе будут использоваться следующие методы:
– лингвостилистический анализ;
– структурный анализ;
Эти виды анализов позволяют исследовать структуру текста оригинала и текста перевода, их морфологический, синтаксический и другие уровни.
– референциальный анализ, позволяющий установить, совпадают ли отображаемые ситуации в текстах оригинала и перевода;
– семиотический анализ, позволяющий установить по какому способу отображается референт текста оригинала (иконическому, индексальному, символическому) и сохраняется ли такой способ отображения в переводе;
– сопоставительный анализ, позволяющий определить стилистические параметры текстов оригинала и перевода.
Материалом исследования послужили: сборник текстов Марии Павликовской-Ясножевской / Maria Pawlikowska Jasnorzewska „To nie bylo wszystko”: «Nike», «Mewa», «Ofelia», «Być Kwiatem», «List», «Miłość», «Pażdziernik» и переводы данных текстов на русский язык, в частности переводы А. А. Ахматовой: «Ника», «Чайка», «Офелия», «Быть цветком», «Любовь».
Новизна данного исследования заключается в следующем: в работе практически впервые описывается референциальный аспект перевода, это новое направление в практике перевода.
Теоретическую базу исследования составили работы: Е. Е. Бразговская («Текст культуры от события к со-бытию. Логико-семантический анализ межтекстовых взаимодействий», 2004 г.), В. П. Григорьев («Грамматика идиостиля: В. Хлебников», 1983 г.), Н. М. Нестерова («Вторичность как онтологическое свойство перевода», 2005 г.).
Практическая значимость работы заключается в следующем: данная работа может использоваться и применяться в практике художественного перевода, в курсах славянских языков и литератур, а также в работе семинара по стилистике художественного перевода.
Структура работы:
Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и приложения.
Первая глава включает в себя рассмотрение следующих вопросов: перевод как интерпретация; идиостиль: проблема определения, различные подходы к определению идиостиля; референциальный аспект: способы сохранения лексических единиц, способы сохранения грамматических единиц; вопрос о первичности и вторичности текста перевода; перевод – как взаимодействие культур, стратегии перевода.
Во второй главе дана биографическая справка, общая характеристика творчества Марии Павликовской-Ясножевской; различные виды сопоставительного анализа текста оригинала и текста перевода, методика выполнения работы, таблица параметров сохранения идиостиля текста оригинала в переводе.
Дата: 2019-07-31, просмотров: 225.
