Материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления пользователям Интернета и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
© 2018 - 2024
Местное самоуправление в нашей стране имеет глубокие корни. В древнем Новгороде Киевской Руси существовал институт вече. Причем специфика Новгорода в период полного развития республиканских институтов заключается не в том, что там часто собиралось вече, а в том, «что сложилась система избираемых и сменяемых по воле веча должностных лиц, что приглашение и изгнание князя рассматривалось как нормальный ход государственных дел. Именно устоявшаяся система выборных магистратов отличала новгородские вечевые порядки от тех единичных в жизни ряда других русских городов случаев, когда вече изгоняло или приглашало князя, а также решало другие вопросы. Созывалось ли вече в таких случаях князем или против князя, речь шла о чрезвычайных обстоятельствах. Антикняжеское вече напоминает здесь народное возмущение, восстание, каковые случались и при явно монархическом строе во всех странах мира»[66].
Однако можно констатировать, что городское сообщество в России к середине XIX в. не оформилось как субъект самоуправления, так как город не приобрел совокупности тех характеристик, которые в европейских странах, начали формироваться еще с конца XI века. В целом город не стал:
а) корпорацией, имеющей статус субъекта и объекта правовых отношений;
б) политическим образованием, управляемым избранными должностными лицами и выборными органами;
в) экономической единицей, обеспечивающей себя или контролирующей обеспечение городского сообщества необходимыми продуктами, промышленными товарами и услугами;
г) учреждением для обеспечения социального благосостояния горожан.
Российский город был не самостоятельной экономической единицей, и не субъектом и объектом правовых отношений, а лишь государственным образованием.
Говоря о причинах, «помешавших быстрому развитию городского самоуправления в России», М.М. Ковалевский указывал «на ту строгую зависимость, в какой находилось самоуправление от личной власти губернатора»[67]. Он также отмечал, что и «некоторые губернаторы сами прекрасно видели главную причину безжизненности городского самоуправления и готовы были признать ее результатом чрезмерной правительственной опеки»[68].
Правовую основу развития дворянского и городского самоуправления определила «Грамота на права вольности и преимущества благородного российского дворянства» и «Грамота на права и выгоды городам Российской Империи», изданные указами Екатерины II в 1785 г. Этот шаг свидетельствовал о росте влияния «городских обывателей» в общественной жизни. «Градское общество» получило право выбирать органы городского самоуправления, которые, тем не менее, были поставлены под контроль администрации. В целом, Грамота на права и выгоды городам Российской империи подготовила определенную основу для прорыва в истории российского муниципализма второй половины XIX века.
Увеличение численности населения городов, изменения в их социально-экономической структуре, возрастание роли городских центров в политической и культурной жизни – все это приводило к усложнению процессов жизнедеятельности городов, вызывало потребность в эффективной системе управления ими.
Реформаторская деятельность Александра II в сфере местного самоуправления началась с подписания 19 февраля 1861 года Манифеста, основные положения которого позднее были конкретизированы в утвержденных указами Императора Общем положении о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости (1861), Положении о губернских и уездных земских учреждениях (1864) и Городовом положении (1870). Исследователи, изучая опыт развития местного самоуправления, основное внимание уделяют истории земств и городских дум.
По принципу земской реформы в 1870 году началось осуществление городской реформы. Городовое положение предусматривало создание системы городского самоуправления, включающего следующие институты:
а) городская дума;
б) городская управа;
в) городской голова-председатель городского самоуправления.
Дума в этой структуре выступала в роли представительского собрания, а управа – в качестве исполнительного органа.
Нардова В.А. отмечает, что правительственная политика в области городского общественного управления в рассматриваемый период определялась основной установкой: свести деятельность городских дум к чисто хозяйственным вопросам, не допустить их вторжения в сферу политики[69]. Условия, в которые были поставлены органы городского самоуправления (и строгое ограничение их компетенции областью хозяйственных пел, и распространение на них Закона 1867 г. о порядке производства дел в сословных и общественных собраниях, и ряд других мер), фактически исключали возможность каких бы то ни было проявлений политической активности городских дум. К тому же образовавшееся в составе большинства дум преобладание купечества с присущим ему политическим индифферентизмом, должно было гарантировать полную лояльность городского общественного управления.
Действительно, на протяжении 70–80-х годов XIX в. выступления или заявления политического характера, прозвучавшие в стенах дум или получившие их поддержку, были единичны.
Все повременные издания земских и городских общественных учреждений объявлялись подлежащими общей цензуре. При этом разрешение общей цензуры на опубликование материалов могло последовать только после предварительного одобрения начальниками губерний.
В качестве примера, Нардова А.В. приводит такой случай[70].
Летом 1864 г. Ростовская-на-Дону городская дума, отмечая интерес граждан к делам общественного управления и подчеркивая, что в городе не выходит вообще ни одной газеты, обратилась с ходатайством о разрешении издавать листок, содержащий как официальный, так и неофициальный отделы. В листке предполагалось, помещать статьи по текущим вопросам городского хозяйства и управления, заявления граждан о городских нуждах, материалы о культурной и общественной жизни города, известия о других русских и заграничных городах, торговые сведения и различные объявления. Программа официальной части была утверждена министром внутренних дел в августе 1864 г., но ходатайство о включении неофициального отдела было отклонено.
«Ведомости Ростовской-на-Дону городской думы» стали выходить с января 1865 г.
Это была еженедельная газета на двух листах большого формата, содержащая информацию о всех текущих событиях городской жизни. Деятельность общественного управления освещалась, в разделах: «Предметы, подлежащие обсуждению городского общества», «Приговоры», «Журналы (доклады) комитетов».
Несмотря на запрещение иметь неофициальный отдел, в газете широко помещались материалы неофициального характера. Уже 2-й и 3-й номера «Ведомостей» вызвали нарекания со стороны министра внутренних дел П.А. Валуева. В указанных номерах газеты предавалось гласности содержание частных бесед с ним и другими высшими правительственными чиновниками относительно намечаемых правительством законодательных мер по перестройке городского общественного управления. В феврале 1866 г. новороссийский и бессарабский генерал-губернатор П.Е. Коцебу по распоряжению министра внутренних дел обратил внимание городского головы на появление в «Ведомостях Ростовской-на-Дону городской думы» статей, не дозволенных программой.
Городская дума снова обратилась с ходатайством о расширении программы «Ведомостей» и разрешении открыть в них неофициальный отдел. Местное губернское начальство не сочло возможным даже передать, ходатайство в высшие правительственные инстанции. Вплоть до середины 70-х годов «Ведомости Ростовской-на-Дону городской думы» оставались единственной, газетой в городе, причем число ее подписчиков было крайне незначительным (в 1868 г. – не более 100).
Пытаясь ослабить контроль губернской администрации над изданием органа городского общественного управления, дума в 1868 г. обратилась с ходатайством об изменении названия «Ведомостей Ростовской-на-Дону городской думы» на «Ростовские ведомости» и подчинении газеты общим цензурным правилам. В ходатайстве указывалось, что дума передаст издание частному лицу, сохранив за собой право помещать в газете все необходимые материалы по общественному управлению. Ходатайство Ростовской-на-Дону городской думы было отклонено[71].
Дума являлась основным элементом городского самоуправления. Она состояла под председательством городского головы из «гласных» («гласными» депутаты Думы назывались ввиду того, что они имели 1 «глас» (голос) на заседаниях), избираемых сроком на 4 года.
Выборы всех этих должностных лиц проводились на избирательных собраниях. Минимальным количеством гласных являлось 20. Они избирались от 100 городских избирателей. От каждых дополнительных 50 избирателей добавлялось по 3 гласных, пока количество не достигало в «городских поселениях» и мелких уездных городах 40 человек.
В отличие от земств выборы в городские думы осуществлялись без учета сословности и имущественного ценза. Все избиратели – плательщики городских налогов, делились на три разряда, в соответствии с уплачиваемыми в казну налогами, которые на паритетных началах в ходе выборов определяли состав городской думы. Каждый из трех разрядов получал право избирать одинаковое число гласных. В результате, как доказывает В.А. Нардова, незначительная группа наиболее состоятельных горожан, вносившая 1/3 часть налогов, могла послать в городскую Думу столько же, сколько посылала основная масса избирателей[72]. Так, на примере Омска это выглядело следующим образом: первый разряд включал 23 избирателей, уплачивающих треть городских налогов, второй – 123, и третий – 1200 избирателей[73].
Избирательная и общественная активность низших цензовых групп была невысока. Как правило, в избирательных собраниях принимали участие 20–30% от имеющих право голоса.
Абсолютное большинство гласных Дум составляли купцы, чиновники и мещане (преимущественно крупные домовладельцы). К примеру, в 1910 г. в Томской городской Думе из 60 гласных 25 были купцами, 18 – дворянами и чиновниками, 8 – мещанами. В Бийске из 29 гласных – 22 мещане и 1 чиновник[74]. Доля городских демократических слоев населения среди гласных Дум была незначительна. К ним можно отнести представителей мелкого чиновничества, врачей, учителей, инженеров, техников, присяжных поверенных.
Гласные Думы перед вступлением в должность приносили присягу о добросовестном исполнении своих обязанностей. Лишь лица, вероучение которых не позволяло им приносить присягу, давали расписку. Денег гласные за свою работу не получали, их работа была общественной. Выбывали гласные со своей должности по собственному заявлению или в случае привлечения их к судебной ответственности до окончания возбужденного против них судебного производства. Выбывшие заменялись старшим кандидатом.
Работа городской Думы проходила на заседаниях, которые были обязаны посещать все гласные. Если они не являлись без уважительной причины или их оправдания не признавались уважительными, гласные подвергались различным наказаниям: в первый раз замечанию от председателя земского собрания, Думы или собрания городских уполномоченных; во второй денежному взысканию (гласный не свыше 75 руб., а уполномоченный не больше 25 руб.); в третий сверх такого же денежного взыскания исключение из Думы или заседания уполномоченных на срок, самими гласными определяемый (не далее следующих выборов). На деле, конечно, мало кого из них наказывали за прогулы, и поэтому заседания нередко срывались ввиду отсутствия кворума.
Заседания проводились под руководством председателя, который выбирался из среды присутствовавших на заседании гласных. Кворум для очередных заседаний Думы (в уездных городах считался по 1/2 от общего числа депутатов. Для проведения чрезвычайных заседаний считалось достаточным любое количество гласных. В случае рассмотрения особых дел требовалось присутствие 2/3 от общего количества гласных в уездных городах. На заседания могли приглашаться также не входившие в состав гласных граждане для разъяснения спорных или сложных вопросов.
Предусматривалось не менее 4 и не более 24 очередных заседаний в год, причем расписание очередных собраний составлялось загодя, в декабре предшествовавшего года. Каждое первое сентябрьское собрание предназначалось для рассмотрения отчета по ежегодной городской переписи, а каждое первое ноябрьское для обсуждения сметы доходов и расходов на следующий год.
Городской голова перед созывом очередного собрания представлял список подлежавших на заседании рассмотрению дел губернатору и каждому из гласных. В случае невыполнения повестки дня не обсужденные дела переносились на другой день заседания. Предполагалось 4 источника поступлений предложений на дела для рассмотрения на очередном заседании Думы: по предложению губернатора; по предложениям гласных и головы; по представлениям управы; по просьбам и жалобам частных лиц. Эти предложения поступали через голову, управу или канцелярию губернатора. На проведение чрезвычайных собраний было необходимо разрешение губернатора.
Правила проведения собраний Думы совпадали с правилами, установленными для проведения земских собраний.
Все решения Думы вносились в журнал, который подписывался председателем и присутствовавшими гласными. Ведение журнала предоставлялось городским секретарем (секретарем Думы) или секретарем управы. Копии решений представлялись городским головой губернатору.
Большинство дел решались в Думе простым большинством голосов. В случае равенства голосов при подсчетах голосований мнение председателя давало одной из сторон перевес. Никто из гласных не мог иметь больше одного голоса при голосованиях, и передача своего голоса другому лицу не допускалась.
Голосование обычно проводилось открытой подачей голосов, за исключением работы с должностными лицами.
Гласные городских Дум работали в многочисленных комиссиях, занимающихся вопросами городского благоустройства, санитарного состояния, строительства, народного просвещения и здравоохранения. Важнейшей прерогативой городского самоуправления являлось формирование городских бюджетов. Стремясь завоевать доверие горожан, многие Думы постоянно проводили линию на увеличение ассигнований на народные нужды.
Уездная городская управа состояла из председателя (городского головы) и 2-х членов и избиралась из числа гласных или из имевших право на голос. Число членов управы могло быть увеличено до 3 в крупных уездных городах. Один из членов управы назначался заместителем («заступающим место») городского головы, который имел право исполнять его обязанности. При отсутствии заместителя исполнял обязанности городского головы старший по времени избрания и количеству голосов гласный. Распределение обязанностей между членами управы производилось путем внутреннего распределения и последующего утверждения Думой.
Членам управы (включая городского голову), исполнительных комиссий и торговых делегаций полагалось носить при исполнении своих обязанностей и в торжественных случаях особые знаки по Высочайше утвержденным образцам.
Члены управы могли даже не быть гласными Думы. Главным запретом при назначении на должности в управе являлись родственные связи: по прямой линии – без ограничений; в боковых линиях – до третьей включительно.
При голосовании в Управе дела решались большинством голосов, а при равенстве их – превосходством той части голосовавших, на стороне которых был председатель управы.
Предусматривалась ротация до 2 депутатов в год в городской управе. При уходе со службы членов управ в первое трехлетие их четырехлетнего срока проводились новые выборы, а при уходе их в четвертый год их должности передавались официальным кандидатам, а при отсутствии кандидатов проводились новые выборы. Управе непосредственно подчинялись особые лица или особые исполнительные комиссии.
В структуру городского самоуправления входили также создаваемые временно исполнительные комиссии или назначаемые на определенные направления работы «особые лица». На них могли возлагаться предварительное рассмотрение особо сложных дел, подлежавших ведению Думы.
Существовало также упрощенное самоуправление. В маленьких городах применение полной структуры было бы нерентабельным и неэффективным. Поэтому для них был предусмотрен «упрощенный» вариант. По нему городская Дума заменялась Собранием городских уполномоченных, состоявшим из 12–15 человек и избираемым сходом домохозяев, владевших недвижимым имуществом стоимостью свыше 100 р. Собрание избирало старосту, который являлся и председателем собрания, и исполнительным органом одновременно. Для успешной практической деятельности ему назначали 1–2 помощников.
Руководители городского общественного управления – городские головы – законодательством были наделены широкими полномочиями. В одном лице были соединены функции председателя как исполнительного органа – управы, так и распорядительного – думы. От личности руководителя во многом зависели направление деятельности органа общественного управления и результативность работы обеих ветвей власти. Фигура городского головы вместе с тем играла решающую роль и в складывании взаимоотношений общественного управления и административных структур. Учитывая потенциальную оппозиционность городских дум, правительство возложило на их руководителей всю ответственность за деятельность органов общественного управления.
Властные функции городского головы в качестве председателя думы были весьма значительны. Он мог лишить слова гласного, запретить обсуждение внесенного предложения, не допустить присутствия (или удалить) посторонних, закрыть собрание и т.д. Злоупотребление головы своими «диктаторскими» правами могло привести к обострению обстановки в думе. Поэтому на таком посту крайне важен был человек, умевший находить разумный баланс в интересах общественного управления.
Личность городского головы могла оказывать решающее влияние на ход дел городского общественного управления, но вместе с тем следует иметь в виду, что городская дума была коллегиальным органом, и выбор приоритетов, эффективность ее работы зависели от ряда факторов, в том числе от профессионализма членов управы, инициативности товарища городского головы, наличия в составе думы влиятельных и преданных делу общественного управления гласных, и, не в последнюю очередь, от того, что представлял собой корпус гласных в целом.
К оценке деятельности руководителей общественного управления современники подходили подчас весьма строго. Так, например, в конце 1890-х гг. одна из столичных газет писала: «Петербург… по крайней мере, за последнюю четверть века, не был особенно счастлив в своих головах. Были в этом звании люди почтенные, сведущие, не без таланта и лично вполне порядочные, но городского головы, который оставил бы после себя видный след в летописях столичного благоустройства, который вел бы городское общественное дело, считаясь только с его нуждами и пользами, не оглядываясь по сторонам, который стоял бы недремлющим стражем городских общественных интересов и неустанным радетелем о благе столичного общества – такого городского головы Петербург еще не имел за весь период времени со введения Городового положения 1870 г.». (За 30-летний период деятельности общественного управления (1873–1903) на посту городского головы столицы сменилось 6 персон. Это были люди разные по своему сословному происхождению, социальному положению, образованию, нравственным принципам и, естественно, неодинаково видевшие приоритеты в деятельности общественного управления.)
Большинство ученых (Нардова, Миронов) сходятся во мнении, что городовое положение 1892 г. и последующие правительственные распоряжения ограничивали права городского самоуправления, ставили его в прямую зависимость от органов государственного управления. Исполнительный орган городского самоуправления – управа – более зависел от губернатора, нежели от Думы. Члены городской управы приравнивались к государственным чиновникам и получали жалованье, а губернатор мог делать им распоряжения и предписания, наказывать вплоть до отстранения от должности. Решения самой Думы могли исполняться, если они не опротестовывались состоящим из госчиновников губернским по городским делам присутствием.
Городская контрреформа 1892 г. также увеличила имущественный ценз для избирателей. В губернских городах он достигал 1000 руб. В результате Омск, например, смог выставить на выборы лишь 280 избирателей. В выборах гласных в городскую Думу Омска в 1901 г. участвовали 1,1% от общего числа избирателей; в 1905 г. – 1,6%; в 1910 г. – 1,4%[75].
На роль городского самоуправления того периода в жизни российских городов высказываются различные точки зрения. Так Рындзюнский П.Г. считает, что городское самоуправление России конца XIX – начала XX в. полностью находилось под властью генерал-губернаторов, выполняло в основном хозяйственные функции и имело не очень большое значение в тогдашней городской жизни[76]. Его точку зрения разделяет и Нардова[77].
Современные российские историографы (например, В. Комарова) считают, что, несмотря на все свои недостатки, в целом, становление земского и городского самоуправления как основных субъектов местного самоуправления во второй половине XIX века означало утверждение принципа всесословности, включение решения вопросов местного значения всех сословных групп[78]. В развитии муниципального права это означало переход от сословного к территориальному принципу формирования основных институтов самоуправления. Земское и городское самоуправление охватило территорию, на которой проживало 113 млн. человек (70% населения России).
Алексеев В.В. и Побережников И.В. высказывают точку зрения, что в целом можно утверждать, что органы местного самоуправления земские и городские – содействовали развитию промышленности, торговли, коммуникаций в регионах, профессионализации общества, повышению уровня просвещения и культуры. Земская и городская реформы создали предпосылку для увеличения эффективности местного управления, поскольку органы общественного самоуправления обыкновенно лучше разбирались в местных проблемах и могли решать их более качественно. Мобилизуя хозяйственную и общественную инициативу, органы местного самоуправления расширяли социальную базу политического строя, способствовали прогрессивной эволюции авторитарного режима в сторону консенсуального управления, опиравшегося не столько на силу, сколько на поддержку общества[79].
Всесловные органы местного самоуправления имели в истории России весьма краткий период развития, хотя начало XX века обещало самые благоприятные перспективы. Развитие местного самоуправления явилось одним из ключевых звеньев реформаторской программы П.А. Столыпина.
Длительное время городские Думы занимались хозяйственной деятельностью и почти не касались политических вопросов. Однако перевыборы дум в 1902 г. дали значительное количество мест представителям либерально настроенной интеллигенции. Под влиянием развернувшегося в стране либерального движения сосредоточившаяся в Думах местная интеллигенция стала ставить вопросы политического реформаторства и, прежде всего, реорганизации на демократических началах местного самоуправления.
Вопросы совершенствования земского и городского самоуправления были включены в программные требования практически всех ведущих политических партий, не исключая РСДРП и Партии социалистов-революционеров. Проблемы местного самоуправления оказались в поле зрения депутатов начавшей работу с 1906 года Государственной Думы.
Историографы отмечают, что в социокультурном облике городов в рассматриваемый период произошли некоторые изменения.
В послереформенный период в социальной структуре городского населения возросла доля крестьян. При этом город и деревня взаимодействовали друг с другом и влияли друг на друга. Под воздействием города изменялась материальная и духовная культура крестьян, а вместе с этим менялся их менталитет. Патриархальная составная семья сменялась эгалитарной и демократической. С другой стороны благодаря массовой миграции крестьян в город менялся менталитет горожан, рабочего класса и тормозился процесс урбанизации.
Несмотря на замкнутость на решении хозяйственных вопросов и почти полную зависимость от генерал-губернаторов становление городского самоуправления в городах во второй половине XIX в. означало утверждение принципа всесословности. В развитии муниципального права это означало переход от сословного к территориальному принципу формирования основных институтов самоуправления.
Заключение
Несмотря на то, что основная часть урбанизации в России произошла в прошлом столетии, период урбанизации конца XIX – начала XX века также интересен с историографической точки зрения.
Большинство историографов сходятся во мнении, что российская урбанизация конца XIX в. состоялась благодаря двум причинам: промышленной революции и реформам 1860–1870-х годов: прежде всего благодаря отмене крепостного права и реформе местного самоуправления. Ряд историографов сходятся во мнении, что в данном процессе проявилась специфика, свойственная всем российским модернизациям – ее инициатором выступало государство, при этом во многом были использован опыт стран Запада.
В советской и российской историографии существует множество определений российского города конца XIX в., которые можно свести в четыре группы: город, как официальное название в источниках; город, как торгово-промышленное поселение; город, как торгово-промышленное поселение и военно-административный центр; город, как торгово-промышленное поселение с городской общиной. В данной работе в основном город понимается как населенный пункт, называемый городом в официальных источниках. Если советские и российские историографы оценивают развитие российских городов, как поступательное, то современники урбанизации давали этому процессу более критичные оценки.
Большинство историографов отмечают тот факт, что российские города росли преимущественно благодаря развитию в них торговли и промышленности, в рассматриваемый период резко увеличивается число торговых и промышленных городов, а количество аграрных и военно-административных сокращается. При этом большинство городов первой группы принадлежит к высоко- и среднеразвитым, а второй – к слаборазвитым. Узкая специализация городов сменилась многофункциональностью, почти во всех городах возник культурный сервис и сфера обслуживания. В конце XIX в. одновременно сосуществовали умирающие доиндустриальные города, бурно развивающиеся индустриальные и зарождающиеся постиндустриальные города.
Историографы используют различные способы дифференциации городов по числу жителей. Рындзюнский выделяет группы городов с населением свыше 100 тыс. человек, от 50 до 100 тыс. человек, менее 50 тыс. человек. Более справедливым, на мой взгляд, является разбивка городов на группы, произведенная Мироновым. Он выделяет большие города с населением более 100 тыс. жителей, средние – с населением от 20 до 100 тыс., малые – с населением менее 20 тыс. Порог в 20 тыс. выделяется им потому, что, по его мнению, в городах, с числом жителей, превышающем это значение возможны условия для радикального изменения образа жизни сравнительно с деревней. Если в дореформенный период большинство городов в России были малыми, то к концу рассматриваемого периода уже преобладали средние города.
На процесс урбанизации значительное влияние оказали миграционные процессы, переселение крестьян из города в деревню. Наибольший рост городов за счет этого процесса происходил в Центральном районе (Москва и Петербург), на Юге России (Донбасс, города Северного Кавказа, Баку) и в Сибири. Рюндзюнский отмечает большую роль крестьян в росте городского населения и образовании в России рабочего класса. Миронов Б.Н. придерживается прямо противоположной точки зрения и считает, что переселение крестьян в город в пореформенное время происходило довольно вяло.
Кроме этого городообразование в России совершалось путем преобразования негородских поселений в городские. Наиболее значительным из подобных преобразований было открытие в 1871 г. города Иваново-Вознесенска, который сложился из Вознесенского посада и села Иванова. За 1863–1897 года на территории Европейской России был образован всего 31 новый город.
В отечественной историографии существуют различные оценки этого процесса. Так Рындзюнский считает, что здесь чинились всевозможные препятствия со стороны властей. По мнению Миронова большинство негородских поселений были просто не готовы к этому процессу.
В ходе урбанизации произошли изменения в социокультурном облике горожан. Патриархальная семья стала сменяться современной, традиционный православный менталитет – буржуазным. В работе Гончарова описан, в основном традиционный тип семьи. Миронов подробно описывает процесс трансформации семейных отношений в процессе урбанизации.
Историографы отмечают, что реформы в структуре городского управления сыграли важную роль в процессе урбанизации. При этом местные Думы находились в прямой зависимости от губернаторов и их функции сводились к решению чисто хозяйственных вопросов. Демократичность процесса выборов местных властей нарушалось тем, что по действующей системе в их выборах могло принять участие сравнительно малое количество городских жителей.
Несмотря на все свои недостатки, в целом, становление земского и городского самоуправления как основных субъектов местного самоуправления во второй половине XIX века означало утверждение принципа всесословности, включение решения вопросов местного значения всех сословных групп.
Урбанизация это – не только экономическое развитие городов и увеличение числа их жителей. В первую очередь урбанизация – это социальный процесс. Самое основное отличие городского и сельского населения заключается в том, что сельское население воспитано на двух основных постулатах. Первый – ценность универсального специалиста, второй – система общины с ее правилами поведения, с ее понятием чувства справедливости и законности. Городские же жители в своей основной массе в первую очередь не должны быть «универсалами». Городской житель является профессионалом и профессионалом очень высокого уровня. Кроме того, городской житель более обособлен, единичен в своем поведении, ориентирован на личные достижения и личные заслуги, имеет гораздо менее тесные связи с семьей, общиной или другими социальными образованиями.
Многие города не смогли переработать мигрирующую в них массу сельского населения в городских жителей. Более того, благодаря особенностям российских городов и под давлением сельского менталитета стал меняться стиль жизни самих городов и взаимоотношений между их жителями.
Значительный и постоянный рост литературы по истории городов сопровождается ее систематическим учетом и осмыслением, как в общих, так и специальных историографических очерках. Отметим, однако, что, несмотря на размах исследовательской работы, слабо изучен ряд важных аспектов городской жизни. Не разработаны некоторые методологические аспекты изучения истории города, такие, например, как типология городов, критерии разделения поселений на городские и сельские и критерии классификации городских поселений по социально-экономическим типам.
Литература
1. Алексеев В.В. Побережников И.В. Волны российских модернизации. // Опыт российских модернизаций XVIII–XX века. Сборник. М., 2000.
2. Алексеев В.В. Россия в контексте теории модернизации. Российская модернизация ХIХ–ХХ вв Уфа, 1977.
3. Водарский Я.Е. Население России в конце XVII-начале XVIII века. М., 1979.
4. Волков М.Я. Пути формирования городских поселений России в XVIII веке. М., 1977.
5. Гончаров Ю.М. Городская семья второй половины XIX – начала XX в.: Монография. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002.
6. Греков Б.Д. Киевская Русь. М., 1949.
7. Из истории Омска. 1716–1917 гг. Очерки, документы, материалы. Омск, 1967.
8. Кавелин К.Д. Собрание сочинений в 4-х томах. Т. 2. М., 1967.
9. Ковалевский М.М. Очерки по истории России. М., 1910.
10. Комарова В. Развитие самоуправления в России. // Муниципальное право. 2002. №1.
11. Куприянова Н.И. Города Северного Кавказа в конце XIX – начале XX в. М., 1990.
12. Ленин В.И. Полное собрание сочинений, т. 3. М., 1977.
13. Литягина А.В. Отражение истории городского самоуправления Западной Сибири в документах РГИА // Актуальные вопросы истории Сибири: Науч. чтения памяти проф. А.П. Бородавкина. Барнаул, 1998.
14. Миронов Б.Н. Русский город в 1740–1860-е гг. Л., 1990.
15. Миронов Б.А. Социальная история России. Т.1. СПб, 2000.
16. Нардова В.А. Самодержавие и городские думы в России в конце XIX – начале XX века. СПб., 1994.
17. Постников С.П. Яхно О.Н. Формирование городского образа жизни. // Опыт российских модернизаций XVII–XX в. Сборник. М., 2000.
18. Российская модернизация. Проблемы и перспектива. // Вопросы философии. 1993. №7.
19. Рындзюнский П.Г. Городское гражданство дореформенной России. М., 1958.
20. Рындзюнский П.Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX в. М., 1983.
21. Рындзюнский П.Г. Основные факторы городообразования в России второй половины XVIII в. М., 1984.
22. Сенявский А.С. Особенности российской урбанизации. // Опыт российских модернизаций XVIII–XX века. Сборник. М., 2000.
23. Сенявский А.С. Российская урбанизация // История 1997. №24.
24. Трофимов П. Очерк экономического развития Европейской России. М., 1961.
25. Цапф. В. Теория модернизации и различие путей общественного развития. // Социс. 1998. №8.
[1] Гончаров Ю.М. Городская семья второй половины XIX – начала XX в.: Монография. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. Куприянова Н.И. Города Северного Кавказа в конце XIX – начале XX в. М., 1990.
[2] Нардова В.А. Самодержавие и городские думы в России в конце XIX – начале XX века. СПб., 1994.
[3] Миронов Б.А. Социальная история России. Т.1. СПб, 2000.
[4] Цапф. В. Теория модернизации и различие путей общественного развития.// Социс. 1998.№8. С. 15.
[5] Российская модернизация. Проблемы и перспектива.// Вопросы философии. 1993. №7. С. 4.
[6] Цапф В. Указ. Соч. С.14
[7] Алексеев В.В. Россия в контексте теории модернизации. Российская модернизация ХIХ-ХХ вв Уфа, 1977. С. 4
[8] Сенявский А.С. Особенности российской урбанизации. // Опыт российских модернизаций XVIII-XX века. Сборник. М., 2000.
[9] Сенявский А.С. Российская урбанизация // История 1997. №24.
[10] Алексеев В.В. Побережников И.В. Волны российских модернизации.// Опыт российских модернизаций XVIII –XX века. Сборник. М., 2000.
[11] Миронов Б.Н. Русский город в 1740-1860-е гг. Л. 1990. С.26
[12] Миронов Б.Н. Указ. соч. С.24, 26
[13] Миронов Б.А. Социальная история России. Т.1. СПб, 2000. С. 234.
[14] Миронов Б.А. Социальная история России. Т.1. СПб, 2000. С. 234.
[15] Водарский Я.Е. Население России в конце XVII-начале XVIII века. М.,1979. С. 115-117.
[16] Волков М.Я. Пути формирования городских поселений России в XVIII веке. М.,1977. С. 13-22.
[17] Рындзюнский П.Г. Основные факторы городообразования в России второй половины XVIII в. М., 1984. С. 109.
[18] Милютин Н.А. Число городских и земледельческих поселений по России.// Сборник статистических сведений по России. СПб, 1851.
[19] Миронов Б.Н. Русский город в 1740-1860-е гг. Л. 1990. С.17
[20] Рындзюнский П.Г. Городское гражданство дореформенной России. М., 1958. С. 554-557.
[21] Сборник сведений и материалов по ведомству Министерства Финансов. СПб, 1856. С. 281-317.
[22] Шелгунов Н.В. Экономическое значение наших городов.// Русское слово. 1864. №7. С. 1-44.
[23] Рындзюнский П.Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX в. М., 1983. С. 126.
[24] Миронов Б.Н. Социальная история России. Т.1. СПб, 2000. С. 301.
[25] Миронов Б.Н. Указ. соч. С. 302.
[26] Миронов Б.Н. Социальная история России. Т.1. СПб, 2000. С. 302.
[27] Рындзюнский П.Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX в. М., 1983. С. 129.
[28] Миронов Б.Н. Социальная история России. Т.1. СПб, 2000. С. 288.
[29] Миронов Б.Н. Указ. соч. С. 289.
[30] Рындзюнский П.Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX в. М., 1983. С. 198.
[31] Рындзюнский П.Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX в. М., 1983. С. 227.
[32] Рындзюнский П.Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX в. М., 1983. С. 202.
[33] Трофимов П. Очерк экономического развития Европейской России. М., 1961. С. 231-233.
[34] Куприянова Н.И. Города Северного Кавказа в конце XIX – начале XX в. М.,1990. С. 157.
[35] Ленин В.И. Полное собрание сочинений, т. 3. М., 1977. С. 569.
[36] Постников С.П. Яхно О.Н. Формирование городского образа жизни. // Опыт российских модернизаций XVII-XX в. Сборник. М., 2000.
[37] Рындзюнский П.Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX в. М., 1983. С. 235.
[38] Рындзюнский П.Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX в. М., 1983. С. 237.
[39] Рындзюнский П.Г. Указ. соч. С. 238.
[40]Рындзюнский П.Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX в. М., 1983. С. 241.
[41] Рындзюнский П.Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX в. М., 1983. С. 250.
[42] Миронов Б.Н. Социальная история России. Т.1. СПб, 2000. С. 316.
[43] Рындзюнский П.Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX в. М., 1983. С. 214.
[44] Миронов Б.Н. Социальная история России. Т.1. СПб, 2000. С. 317.
[45]Гончаров Ю.М. Городская семья второй половины XIX – начала XX в.: Монография. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002.
[46] Рындзюнский П.Г. Городское гражданство дореформенной России. М., 1958. С. 89.
[47] Миронов Б.Н. Русский город в 1740-1860-е гг. Л. 1990. С. 3.
[48] Миронов Б.Н. Указ. соч. С. 4
[49] Миронов Б.Н. Указ. соч. С. 127.
[50] Миронов Б.Н. Русский город в 1740-1860-е гг. Л. 1990. С. 125
[51] Рындзюнский П.Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX в. М., 1983. С. 241.
[52] Рындзюнский П.Г. Указ. соч. С. 93.
[53] Куприянова Н.И. Города Северного Кавказа в конце XIX – начале XX в. С. 182.
[54] Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.3. М.,1977. С. 79.
[55] Миронов Б.Н. Социальная история России. Т.1. СПб, 2000. С. 346-348.
[56] Кавелин К.Д. Собрание сочинений в 4-х томах. Т.2. М., 1967. С. 539–540.
[57] Кавелин К.Д. Собрание сочинений в 4-х томах. Т.2. М., 1967. С. 541.
[58] Миронов Б.Н. Социальная история России. Т.1. СПб, 2000. С. 346-348.
[59] Кавелин К.Д. Собрание сочинений в 4-х томах. Т.2. М., 1967. С. 544.
[60] Миронов Б.Н. Социальная история России. Т.1. СПб, 2000. С. 239.
[61] Гончаров Ю.М. Городская семья второй половины XIX – начала XX в.: Монография. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. С. 269.
[62] Гончаров Ю.М. Указ. соч. С. 270.
[63] Миронов Б.Н. Социальная история России. Т.1. СПб, 2000. С. 247.
[64] Гончаров Ю.М. Городская семья второй половины XIX – начала XX в.: Монография. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. С. 279.
[65] Миронов Б.Н. Социальная история России. Т.1. СПб, 2000. С. 267.
[66] Греков Б.Д. Киевская Русь. М., 1949. С. 366.
[67]Ковалевский М.М. Очерки по истории России. М., 1910. С. 122.
[68] Ковалевский М.М. Указ. соч.. С. 123.
[69] Нардова В.А. Самодержавие и городские думы в России в конце XIX - начале XX века. СПб., 1994. С. 152.
[70] Нардова В.А. Самодержавие и городские думы в России в конце XIX - начале XX века. СПб., 1994. С. 129-130.
[71] Нардова В.А. Самодержавие и городские думы в России в конце XIX - начале XX века. СПб., 1994. С. 137.
[72] Нардова В.А. Самодержавие и городские думы в России в конце XIX - начале XX века. СПб., 1994. С. 10.
[73] Из истории Омска. 1716-1917 гг. Очерки, документы, материалы. Омск, 1967. С. 116.
[74] Литягина А.В. Отражение истории городского самоуправления Западной Сибири в документах РГИА // Актуальные вопросы истории Сибири: Науч. чтения памяти проф. А.П. Бородавкина. Барнаул, 1998. С. 178.
[75] Комарова В. Развитие самоуправления в России.// Муниципальное право. 2002. №1.
[76] Рындзюнский П.Г. Основные факторы городообразования в России второй половины XVIII в. М., 1984. С. 159.
[77] Нардова В.А. Самодержавие и городские думы в России в конце XIX – начале XX века. СПб., 1994. С. 158.
[78] Комарова В. Развитие самоуправления в России.// Муниципальное право.2002. №1.
[79] Алексеев В.В. Побережников И.В. Волны российских модернизации.// Опыт российских модернизаций XVIII –XX века. Сборник. М., 2000.
Дата: 2019-07-24, просмотров: 226.