Главными этапами политической борьбы XIII в. мы считаем конфликт 1215 г., закончившийся изданием Великой хартии вольностей, гражданскую войну 1258—1267 гг., известную в буржуазной историографии под названием «баронской войны», и, наконец, более мелкий конфликт 1297 г., закончившийся изданием так называемого Подтверждения хартии.

Каждый из этих конфликтов имел свои специфические особенности. Но вместе с тем все они отличались от политических столкновений более раннего периода (XI—XII вв.), во- первых тем, что в них принимали участие не одни только крупные феодалы — прелаты и бароны, обычные противники центральной власти, но и другие слои населения —- рыцарство, часть фригольдеров, горожане; во-вторых тем, что бароны, возглавлявшие обычно в XIII в. всех недовольных королевской политикой, теперь уже выдвигали не сепаратистские требования, направленные на расширение местных феодальных привилегий, как это обычно бывало в XII в., но боролись за укрепление политического влияния баронства как единого сословия в центральном аппарате управления.

Обе эти характерные черты антиправительственных движений XIII в. отчетливо проявились уже в борьбе за Великую хартию вольностей. Общеизвестно, что в военном конфликте с королем в 1215 г. участвовали не одни только светские бароны, но также английская церковь, города, — во всяком случае Лондон, поддержка которого предопределила победу оппозиции,—и рыцарство, составлявшие, очевидно, основную ударную силу войска Фиц-Уолтера, двинувшегося на Лондон. Общеизвестно также, что и в «баронских статьях», предъявленных Джону мятежными баронами, и в самой Великой хартии вольностей заключались требования не одних только баронов, но и всех перечисленных выше участников движения. распределение статей, однако, свидетельствует не только о сложном составе оппозиции, но и о том, что бароны играли в ней руководящую роль, так как их интересы представлены в хартии наиболее полно. Об этом говорит как количественный перевес баронских статей, так и их характер. Статьи, отражающие интересы баронов, сформулированы в хартии очень тщательно, со всеми подробностями, не допускающими каких-либо сомнений в трактовке материальных и других прав баронства по отношению к королю. Между тем статьи, непосредственно касающиеся рыцарства и горожан, обычно сформулированы чрезвычайно лаконично и весьма расплывчато[23]

Соглашение, зафиксированное в Великой хартии оказалось крайне неустойчивым, так как оно не удовлетворяло до конца ни одну из участвовавших в нем сторон. Союз между баронством, с одной стороны, рыцарством и городами — с другой, не мог быть прочным, так как их политические цели в борьбе были различны.

Это облегчило Джону отказ от соблюдения Великой хартии. Для защиты этой последней баронам пришлось прибегнуть к помощи французской интервенции, очевидно, потому что уже в конце 1215 г. они растеряли своих союзников внутри страны.[24]

Политический конфликт 1258—1267 гг. был гораздо более длительным и неизмеримо более сложным, чем конфликт 1215 г. В нем так или иначе приняли участие все слои населения Англии. Он охватил все районы страны и имел несколько этапов, каждый из которых был связан с дальнейшим углублением и расширением борьбы. Предысторию этого конфликта составляют почти ежегодные стычки баронов с Генрихом III, происходившие с 1232 г. — с момента отставки Губерта де Бурга и до 1258 г. Главными поводами для конфликтов, вспыхивавших на каждом почти совете магнатов, были финансовые требования короны, засилье иностранцев, которым покровительствовал Генрих III.

Дело в том, что «пристрастие» Генриха III к иностранцам нельзя объяснить лишь личным капризом и особенно развитыми родственными чувствами. Оно было, несомненно, одним из проявлений его самодержавной политики и отражало его попытки править страной, игнорируя английскую феодальную аристократию, опираясь на людей, которые не имели в Англии прочных корней и всецело зависели от милости короля. Эти люди — многие из них были незнатного происхождения — являлись послушным орудием в руках короля, облегчая ему проведение всех нужных мероприятий и занимая все видные места в центральной администрации. Бароны именно так и понимали это. Вот почему все их требования об изгнании иностранцев, о сокращении налогов и прекращении неугодных им войн сводились в конечном итоге к более общему принципиальному требованию, — чтобы король сменил своих иностранных советников на английских и впредь не назначал новых без согласия баронов. Так, конфликты между баронами и королем в период с 1232 по 1258 г., как правило, вращались вокруг вопроса о власти, вновь и вновь возрождая планы баронского контроля над королем, выдвинутые еще в 1215 г

В период с 1232 по 1258 г. баронская оппозиция оформилась организационно и идеологически. Ее организационным центром становится совет магнатов или Великий совет — собрание крупнейших духовных и светских феодалов Англии, регулярно созывавшееся королем 2—3 раза в год. Хотя era решения не были обязательны для короля и он являлся главным образом совещательным органом, регулярные созывы этого собрания давали возможность баронам Англии сговариваться и осуществлять коллективные оппозиционные выступления.

Однако в этот период ни рыцарство, ни горожане не выдвигали еще своей самостоятельной политической программы, подобной программе баронов. С одной стороны, они, как и в 1215 г., еще не выработали такой общеполитической программы. С другой стороны, популярность тех лозунгов, под которыми в эти годы выступали лидеры баронской оппозиции, создавала у их будущих союзников иллюзию того, что бароны являются защитниками общих интересов. Требование контроля над правительством со стороны баронов казалось ,вполне естественным в условиях фаворитизма и иностранного засилья, господствовавших при дворе Генриха III.

О том, что выступление 1258 г. носило коалиционный характер, свидетельствует как огромное количество вооруженных людей, съехавшихся на «бешеный» парламент, так и петиция, представленная королю баронами на этом парламенте. Этот документ содержит, помимо общих требований об изгнании иностранцев, о прекращении злоупотреблений королевских чиновников, ряд экономических требований баронов (9 статей), рыцарей и верхушки фригольдеров (6 статей) и городов (3 статьи),

При этом в «петиции баронов» нет никаких намеков на реформу центрального управления, на баронский контроль над королем, которого так настойчиво требовали бароны в предшествующие десятилетия. На наш взгляд это можно объяснить только нежеланием баронов обсуждать это требование со своими временными союзниками из опасения вызвать их недовольство. Но именно эту цель— установление баронского контроля над королем — преследовало издание Оксфордских провизий, которые были выработаны уже на самом Оксфордском «парламенте» комиссией 24 баронов и обсуждались только баронами и королем.

В этом документе были реализованы давнишние олигархические планы баронов. Вся власть в стране передавалась совету 15 баронов, которые полностью контролировали короля и назначали и смещали всех высших должностных лиц. Три раза в год должен был созываться «парламент», в котором, кроме совета 15-ти должны были заседать еще 12 баронов в качестве выборных от «общины».

Ограничив произвол королевских чиновников, бароны не дали населению никаких гарантий от своего собственного произвола или произвола своих должностных лиц. Это, очевидно, и послужило главным поводом для раскола оппозиции в ближайшие месяцы, последовавшие за изданием Оксфордских провизий.[25]

Политические разногласия, обнаружившиеся особенно ярко в момент кризиса в среде английского класса феодалов, одновременно являлись выражением давно назревавших внутриклассовых противоречий и крайне обостряли эти противоречия. Начиная с 1261 г. они приводили к частым войнам между враждующими баронскими группировками, к непрерывным взаимным грабежам, поджогам. Издание Вестминстерских провизий не потушило пожара феодальной анархии, который вспыхнул с установлением олигархического режима в стране.

В 1263 г. Симон де Монфор и его сторонники захватили имущество наиболее ненавистных им советников короля. После битвы при Льюисе, Симон де Монфор и его сподвижники стали захватывать земли сторонников короля, взятых ими в плен. При этом, как утверждает Томас Уайкс, Симон де Монфор лично захватил 18 бароний^4б. О массовых захватах и грабежах земель роялистов 1264—1265 гг. сообщают и хронист Джон Трокелоу, сочувствующий Симону де Монфору, а также протоколы королевских судов за эти годы⁴⁶, В свою очередь и сторонники короля сейчас же после своей победы при Ивземе начали захватывать в свою пользу земли своих противников, объявив их «лишенными наследства».

Задачи и цели партии Симона де Монфора (и лично его) в значительной мере определялись интересами рыцарства и отчасти тех слоев городского населения, которые поддерживали эту партию. Во всяком случае, интересы этих социальных групп несомненно оказывали значительное воздействие на политику Симона де Монфора. Под их давлением он содействовал изданию Вестминстерских провизий и последовательно проводил политику преследования иностранцев, которая пользовалась горячим сочувствием не только рыцарства, но и значительной части горожан. Симон де Монфор не только преследовал иностранных советников короля, иностранных прелатов и феодалов, но в угоду преимущественно средним ремесленным и торговым слоям городского населения проводил политику ограничения торговли иностранцев в Англии.

Влияние рыцарства, а отчасти и горожан на политику Симона де Монфора выразилось также и в том, что он приглашал представителей этих социальных слоев на совещания по важным государственным вопросам. Пригласив по 4 представителя от графств на парламент, собравшийся 22 июня 1264 г. в Лондоне, на котором было принято новое политическое устройство Англии — «Форма управления государем-королем и королевством», Симон де Монфор реализовал на практике требования рыцарства, высказанные во французской версии Вестминстерских провизий и в поэме «Битва при Льюисе». В январе 1265 г. Симон де Монфор пошел еще дальше, пригласив в парламент, кроме рыцарей, по 2 представителя от наиболее значительных городов страны. У нас нет оснований считать, что города домогались в этот период представительства в парламенте. Но приглашая их представителей на совещание, Симон де Монфор тем самым признавал их возросшее политическое значение. Все эти меры нового правителя Англии диктовались необходимостью заручиться прочной поддержкой рыцарства и городов в обстановке, когда большинство баронов, вскоре после битвы при Льюисе, стали переходить на сторону графа Глостерского и принца Эдуарда.[26]

Повседневные мелкие местные антифеодальные выступления крестьян, происходившие в XIII в., беспокоили феодалов и толкали их на поддержку центральной власти. Тем более их должно было встревожить массовое участие крестьянства в военных столкновениях конца гражданской войны. В атмосфере политической анархии и почти полного бездействия центральной и местной администрации, легко можно было ожидать, что массы крестьянства перейдут от нападений на земли роялистов, осуществляемых под руководством вождей «лишенных наследства», к открытым крестьянским восстаниям, направленным против феодалов вообще. Затяжка борьбы внутри класса феодалов грозила именно этой опасностью, перед лицом которой все участники этой борьбы вынуждены были поспешить с соглашением.

Ощущение этой опасности было, очевидно, одной из главных причин быстрого отхода большинства баронов от партии Симона де Монфора в период между Льюисом и Ивземом. Оно же побуждало и многих представителей рыцарства — вождей «лишенных наследства» быстро сложить оружие после битвы при Ивземе и примириться с королем. Широкий размах городских народных движений вызывал такую же реакцию в высших купеческо-ростовщических слоях городского населения, которые также тяготели к соглашению. Эта тяга охватывала все большее количество городов также и в связи с тем, что затяжка войны угрожала им продолжением грабежей и опустошений. Опасность еще большего расширения борьбы и, в частности, крестьянских выступлений побудила к соглашению и Генриха III. Вскоре после победы — уже в 1266 г.— он отказался от произведенных им земельных конфискаций и пошел на значительные уступки «лишенным наследства», издав Кенильворотский приговор. Таким образом, широкий размах народных движений конца гражданской войны, очевидно, ускорил заключение очередного соглашения внутри класса феодалов и способствовал его большей прочности и устойчивости по сравнению с соглашением 1215 г. [27]

После 9-летних войн и раздоров для английского класса феодалов наступил длительный период соглашений. Первым из этих соглашений был Кенильвортский приговор 20 декабря 1266 г. В этом документе король отказался от произведенных конфискаций земли у сторонников Симона де Монфора, согласившись на выкуп этих земель их прежними владельцами.

Продолжавшееся сопротивление острова Или и новое восстание «лишенных наследства» в 1267 г., возглавленное графом Глостерским и поддержанное средними и низшими слоями лондонцев, хотя и были успешно подавлены, видимо, заставили правительство сделать более широкие уступки. Спустя несколько месяцев — в ноябре 1267 г.—• был издан Мальборосский статут, который почти без изменений воспроизводил латинскую версию Вестминстерских провизий. Он являлся откровенной уступкой рыцарству и высшим слоям фригольдеров и, напротив, наносил известный ущерб материальным интересам и судебным правам крупных феодалов. Этот ущерб не был ничем компенсирован. Оксфордские провизии так и не были восстановлены, очевидно, потому, что они не были приемлемы ни для короля, ни для рыцарства в качестве условия нового компромисса. Таким образом, уже Мальборосский статут показал, что итогом гражданской войны, в отличие от борьбы за Великую хартию вольностей, было усиление политических позиций рыцарства и ослабление позиций баронства в стране. Созыв первых представительных парламентов 1264— 1265 гг., отразил это новое соотношение сил.[28]

Складывание парламента происходило постепенно, в течение 35—40 лет, последовавших за концом гражданской войны. Только в конце 90-х гг. XIII в. он оформился как самостоятельное постоянно действующее учреждение. Тогда же за ним закрепилось и название «парламент» (parliamentum). До этого времени в документах и хрониках XIII в. «парламентами» назывались собрания различного типа: заседания узкого королевского совета, совета магнатов и лишь наряду с ними сословно-представительные собрания.[29]