Основная масса современных нарушений чистоты речи связана с употреблением грубых, просторечных слов, ненормативной лексики, варваризмов, жаргонизмов, слов-паразитов и канцеляризмов, а диалектизмы в последнее время редко встречаются в речи горожан.

Все эти группы лексики объединяет то, что в качестве нарушителей "чистоты" они обычно являются инородными, иностилевыми включениями в речь. Другими словами, для того, чтобы они расценивались как своеобразные "пятна", нужно, чтобы "основная ткань" текста была "чистой", т.е. чтобы в основе речи лежал русский литературный язык со стилистически нейтральной лексикой. В противном случае - если вся речь состоит преимущественно из жаргонизмов - она целиком будет находиться за пределами русского литературного языка. Для оценки допустимости или недопустимости использования жаргонизмов, варваризмов и др. уже названных групп лексики важно определить цель, с которой они включены в речь, и уже с этих позиций анализировать, является ли каждый из названных способов нарушения чистоты речи ошибкой или нет. Функции использования этих групп лексики настолько различны, что лингвисты порой существенно расходятся в оценке их роли в языке и в речи. Рассмотрим основные групп лексики, способной засорить речь.

Слова-паразиты

Наиболее часто встречаются в речи и, безусловно, засоряют ее слова-паразиты, которые еще называют "навязчивыми словами", словами-пустышками и т.п.

Их особенностью является то, что сами по себе они, как правило, входят в состав общеупотребительной лексики литературного языка, но если они используются в речи, не неся обычной своей смысловой нагрузки, то засоряют речь своей пустотой и бессодержательностью. Словами-паразитами являются, например: это самое, так сказать, ну это, вот, значит, примерно, типа, как бы и др. Словами-паразитами их делает употребление "не к месту" в любой части фразы, тем более их неоднократное (часто даже в пределах одного предложения) повторение.

Употребление слов-паразитов, за исключением передразнивания или пародирования, всегда оценивается слушателями негативно, поскольку словами-пустышками прикрывается либо содержательная пустота, либо трудности с подбором слов. Поэтому слова-паразиты, несмотря на их общеупотребительные омонимы, находятся за пределами норм литературного языка и свидетельствуют о низкой культуре говорящих в целом (не только речевой).

Просторечия

Основным пластом русского литературного языка являются слова общеупотребительные, межстилевые. На фоне этой стилистически нейтральной лексики резко выделяется лексика с пониженной стилистической окраской - просторечия.

К русской просторечной лексике принадлежат резко сниженные слова, которые находятся за пределами литературной нормы. Среди них могут быть формы, содержащие положительную оценку называемых понятий ("работяга", "башковитый" и др.), но гораздо больше форм, характеризующихся упрощённостью, грубоватостью и служащих обычно для выражения резких отрицательных оценок говорящего к обозначаемым понятиям, например: "обалдеть" (утомиться), "облапошить" (обмануть), "муторный" (неприятный), "замызганный" (грязный), "у чёрта на куличках", "ни кожи ни рожи" и др.

Грубым нарушением литературных норм являются также просторечные грамматические формы слов, например: "убечь", "лектора", "торта", просторечное произношение общеупотребительных слов: "средства", "портфель", "секлетарь" и др.

Оценить использование просторечия обоснованно можно только на основе критерия функциональной оправданности, целесообразности, который является основным для культуры речи.

С этих позиций просторечие как свидетельство недостаточного знания норм русского литературного языка, вероятно, необходимо оценивать как свидетельство низкой культуры речи. В этом плане люди употребляют, не догадываясь порой о более "грамотных" вариантах, такие выражения: "мне без разницы", "я без понятия" вместо "я не знаю", "мне все равно", "обговорить" вместо "обсудить", "обратно" в значении "опять" и т.д. Причем просторечие может проникать за рамки разговорно-бытовой сферы, например, в официально-деловую: подвижки, наработки, проживать (по адресу). Таким образом, просторечие обычно используется в речи малообразованных слоев городского населения и придает ей неправильный и грубоватый характер.

Просторечные слова располагаются по оценочной шкале с такими основными координатами: книжное - просторечное - бранное. Если бранные слова стоят на границе и часто за границей литературного языка, то просторечные слова не теряют статуса литературных, но в книжный пласт лексики им доступ закрыт. Особенно ярко это проявляется в том, что в просторечии нет такой основополагающей черты литературного языка, как функциональная дифференциация. И поэтому, когда носитель просторечия должен общаться не в обыденной, а, например, в официальной деловой обстановке, его низкий уровень владения литературным языком проявляется особенно ярко.

Если же человек использует просторечия как стилистически отмеченные, прекрасно зная об их сниженности, умея заменить их литературными синонимами, т.е. как средства выразительности, - в этом случае действуют уже не лексические, а коммуникативные нормы, по которым оправданность или неоправданность использования такого или иного языкового средства оценивается в плане соответствия ситуации, стилю, уровню и речевым вкусам участников общения. И только на основании этого (если это средство выразительное) оценивается удачность или неудачность использования этого средства.

Однако с использованием просторечий, как и вообще сниженной лексики, необходимо быть осторожным, так как далеко не каждый собеседник всегда оценит подобное включение в речь как уместное и удачное. Его ведь можно расценить и как свидетельство того, что это отражает общекультурный уровень говорящего, привыкшего так выражать свои мысли и не умеющего найти литературный эквивалент просторечию; такие выражения можно расценить как сигнал о том, что говорящий низко оценивает культурный уровень слушателя или стремится к фамильярности в общении. Кроме того, это выражение может совершенно не соответствовать общему стилю речи и ситуации общения в целом.

Варваризмы

Если просторечия находятся на границе русского литературного языка вследствие своей осознаваемой сниженности, то варваризмы, на первый взгляд, выполняют прямо противоположную функцию - они "кричат" об образованности автора речи и порой употребляются одинаково часто как в устной, так и письменной речи. Однако варваризмы не в меньшей степени засоряют речь, потому что представляют собой иноязычные вкрапления, употребляемый в русской речи неоправданно, часто под влиянием своеобразной моды.

Споры об иностранных словах идут, вероятно, со времен осознания русского языка как языка самостоятельного, самобытного. Подытоживая результаты данных споров можно сказать, что процесс заимствования слов - явление нормальное, а в определенные исторические периоды - даже неизбежное. Но сами иноязычные слова можно разделить на две группы: одни - полезные, обозначающие новые понятия и неизвестные ранее предметы, другие - бесполезные, дублирующие уже имеющиеся исконно русские наименования, а поэтому не обогащающие, а засоряющие речь.

В то же время замена иноязычного слова русскими синонимами не всегда равноценна, а иногда и невозможна.

В настоящее время нашествие импортных слов приводит к тому, что, как отмечают специалисты, на смену ушедшему "французско-нижегородскому жаргону" появляется принижающий национальное достоинство "американо-ростовский сленг". При этом тревогу внушает не само употребление иностранных слов, а замена американизмами, например, русского традиционного речевого этикета. Теперь считается нормальным спросить упавшего человека: Ты о’кей? Ты в порядке? Ты уверен? вместо Не ушиблись ли вы? Не нужно ли чем-то помочь? и т.п.

С коммуникативной точки зрения употребление иностранного слова - это дело удачи. С одной стороны, важно оценить, правильно ли оно употреблено, с другой - понятно ли, доступно ли адресату, не приведет ли оно к нарушению коммуникативных этических норм, потому что включение в речь незнакомого или непонятного иностранного слова может быть расценено адресатом как средство подчеркнуть превосходство автора речи.

Жаргонизмы