Принятие Конституции Российской Федерации в 1993 г. стало началом нового этапа построении федерализма как формы реальной демократизации власти. Конституция 1993 г. закрыла дискуссию о природе РФ, четко определив ее конституционно-правовой статус, провозгласила равноправие субъектов Федерации. Обозначив определенную «асимметричность» входящих в ее состав субъектов (республики, края, области, автономные области, автономные округа, города федерального значения), Конституция заложила базовые принципы и основные рамки построения подлинной федерации (ст. 4 и 5):

– суверенитет РФ на всей ее территории;

– государственная целостность страны;

– единство системы государственной власти;

– верховенство на всей территории страны федеральной' Конституции и федеральных законов по предметам исполнительного ведения Российской Федерации и полномочий совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации;

– разграничение предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов РФ;

– равноправие и самоопределение народов в Российской Федерации;

– юридическое равноправие субъектов федерации, независимо от их наименования (все субъекты равны в правах; все субъекты равны между собой в отношениях с федеральными органами государственной власти; никому из субъектов федерации федеральная Конституция и федеральный центр не дают преимуществ).

С принятием Конституции 1993 г. процесс формирования государственного устройства РФ не завершился. Возможно, поэтому Конституцией была предусмотрена необходимость подготовки общих законов, регламентирующих различные условия построения федерации и федеративных отношений. С начала 90-х гг. Россия вошла в длительный переходный период, в рамках которого ведется поиск оптимальных форм взаимодействия национальных аспектов государственного устройства с чисто экономическими и территориальными.

Последние 15 лет общество ищет ответы на исторический вызов времени, осваивает новое правовое поле федеративных отношений, на котором рядом продолжают уживаться ростки прогрессивного демократического мышления и консерватизма унитарного типа, прежние авторитарно-централистские отношения и незавершенность процесса становления российской государственности как таковой. «Российское государство, – как утверждает СИ. Каспэ, – хотя и продвинулось на пути своего преобразования к федерации, но пока ею не стало – федерация остается проблемой, а не данностью. Российское государство сохраняет еще очень много черт традиционной для себя этнополитической формы…. Речь идет, конечно, об империи». В свою очередь, А.Е. Левинтов подчеркивает, что отношения между субъектами Федерации и Центром сейчас во многом напоминают «феодальные», а не федеральные отношения.

Однако все большее число ученых и политиков начинают реально осознавать, что для РФ на рубеже веков есть единственная альтернатива: или она будет по-прежнему централизованным унитарным государством, тяготеющим к диктатуре авторитарного типа, или же превратится в подлинно демократическое федеративное государство. Федерализм здесь выступает естественным средством обеспечения социальной стабильности российского общества и важнейшим условием саморазвития государства как единой целостности, так и составляющих его структурных образований. Именно реальный федерализм позволяет направить энергию субъектов социального процесса в конструктивное русло решения многих проблем и цивилизованного снятия возникающих между ними противоречий.

Для преодоления конфликтных ситуаций федерализм предлагает более широкую палитру средств, чем та, которая существует в условиях унитарного государства. Жесткий централизм предполагает преодоление большинства противоречий и возникающих конфликтных ситуаций только «сверху», с позиции административного диктата и подавления «инакомыслия» – со всеми вытекающими отсюда негативными издержками. Что касается федерализма, то он, с одной стороны, разгружая центр от функции излишней опеки, позволяет субъектам федерации ответственно и взвешенно решать свои проблемы. Углубление самостоятельности последних предполагает органичное вхождение общества в демократическое социально-политическое измерение и в целом гарантирует устойчивость социального реформирования. С другой стороны, именно федеративная система власти (как неотъемлемая часть демократического режима) должна способствовать стабилизации отношений между властями всех уровней и быть своеобразным «предохранителем» от их произвола по отношению друг к другу.