Проблема свободы – одна из важных и сложных проблем, она волновала многих мыслителей на протяжении многовековой истории человечества. Можно сказать, что это глобальная человеческая проблема, своего рода загадка, которую из века в век пытаются разгадать многие поколения людей. Само понятие свободы заключает в себе подчас самое неожиданное содержание, это понятие очень многогранно, емко, исторически изменчиво и противоречиво. Говоря о сложности идеи свободы, Гегель писал: "Ни об одной идее нельзя с таким полным правом сказать, что она неопределенна, многозначна, доступна величайшим недоразумениям и потому действительно им подвержена, как об идее свободы" [Гегель 1956:291]. Не случайно и немецкий философ Эрнст Кассирер в работе "Техника современных политических мифов" оценивал слово "свобода" как одно из наиболее туманных и двусмысленных не только в философии, но и в политике. Свидетельством смысловой "подвижности" и "неконкретности" понятия служит тот факт, что возникает в разных оппозициях. В философии "свобода", как правило, противостоит "необходимости", в этике – "ответственности", в политике – "порядку". Да и сама содержательная интерпретация слова содержит разнообразные оттенки: она может ассоциироваться и с полным своеволием, она может отождествляться и с сознательным решением, и с тончайшим мотивированием человеческих поступков, и с осознанной необходимостью.

В каждую эпоху проблема свободы ставится и решается по-разному, нередко в противоположных смыслах, в зависимости от характера общественных отношений, от уровня развития производительных сил, от потребностей и исторических задач. Философия свободы человека была предметом исследования различных направлений: Канта и Гегеля, Шопенгауэра и Ницше, Сартра и Ясперса, Бердяева и Соловьева. За последние годы в философской литературе появился ряд публикаций по проблеме свободы. Это работы Г.А. Андреева "Христианство и проблема свободы", Н.М. Бережного "Социальный детерминизм и проблема человека в истории марксистско-ленинской философии", В.Н. Голубенко "Необходимость и свобода" и др. Значительное внимание этой проблеме уделяется в монографиях и главах Анисимовым, Гаранджой, Спиркиным, Шлайфером.

Шопенгауэр был прав, указав, что для новейшей философии, равно как и для предшествующей традиции, свобода – главная проблема.

Диапазон понимания свободы очень широк – от полного отрицания самой возможности свободного выбора (в концепциях бихевиоризма) до обоснования "бегства от свободы" в условиях современного цивилизованного общества (Э. Фромм ).

Шопенгауэр представляет проблему понятия свободы отрицательной, т.е. выявить содержание свободы как понятия, возможно, только указывая на определенные препятствия, мешающие человеку реализовать себя. То есть о свободе говорится как о преодолении трудностей: исчезла помеха – родилась свобода. Она всегда возникает как отрицание чего-то. Определить свободу через самое себя невозможно, поэтому нужно указать на совсем другие, посторонние факторы, и через них выйти на прямую к понятию свободы. Н.А. Бердяев в противовес немецкому философу подчеркивает, что свобода – положительна и содержательна: "Свобода не есть царство произвола и случая" [Бердяев 1989:369].

Свобода – одна из неоспоримых общечеловеческих ценностей. Однако даже самые радикальные умы прошлого, выступавшие в защиту этой святыни, полагали, что свобода не абсолютна. Предоставление индивиду права распоряжаться собственной жизнью обратит наш мир в мир хаоса. На память приходит давняя история о том, что однажды состоялся суд над человеком, который, размахивая руками, нечаянно разбил нос другому человеку, обвиняемый оправдывался тем, что никто его не может лишить свободы размахивать собственными руками. Суд принял решение: обвиняемый виновен, поскольку свобода размахивания руками одного человека кончается там, где начинается нос другого. Шуточный пример, явно доказывающий, что нет абсолютной свободы, свобода весьма относительна.

В индивиде сильны инстинкты своеволия, эгоизма, разрушительности. Свобода хороша, пока человек умеряет свои порывы. Человеческая свобода имеет свои противоречия. Согласно Нибуру, человеку свойственна склонность злоупотреблять своей свободой, переоценивать свое значение и стремиться к тому, чтобы стать всем. Тем самым человек впадает в грех. "Следовательно, грехопадение совершается в самой свободе. Причем парадокс зла возникает из свободы не как необходимое или неотъемлемое следствие, а как внутреннее противоречие, как "алогичный факт" [Шлайфер 1983:19].

В практической деятельности некоторые люди нередко, переоценивая свои силы и возможности, ставят перед собой "вышенные" (Беккет) цели. Нибур и многие другие философы толкуют эту проблему теологически: когда человек, рассчитывая совершить многое, полагается только на себя, он концентрирует внимание на самом себе и пренебрегает зависимостью от Бога; он порывает связь с Богом и неизбежно впадает в грех. Человеческая свобода, утверждает Нибур, может увеличить и к добру, и ко злу любое желание, и эта уникальная свобода становится источником как разрушительных, так и творческих сил личности. Пользуясь выражением Паскаля, Нибур подчеркивает, что "достоинство человека и его убожество имеют один и тот же источник" [Шлайфер 1983:19]. О свободе как корне сатанинского зла и богоподобия рассуждал и Борис Петрович Вышеславцев. Это свобода, когда люди превращаются в "бесов", один из характерных примеров – это миф о грехопадении. Он изображает как раз два аспекта: с одной стороны диаволовское: "не подчиняйтесь ни малейшему запрету – тогда будете, как боги!", с другой стороны – человеческое влечение. Этот дерзновенный вызов знал не один Достоевский, его знала русская былина. Вышеславцев приводит в пример странную гибель Василия Буслаева, который не верил ни в сон, ни в чох". Однажды Буслаев гулял с товарищами и увидел черный камень, надпись на котором гласила: через этот камень не прыгать, а кто прыгнет – сломает голову. Тотчас Василий Буслаев разбежался, прыгнул и …погиб. Дерзновение на вседозволенность приковывает человека к вечному корню сатанинского зла. Предельная точка свободы – это опора для искушения.

Подобная интерпретация событий, имевших место в райском саду, была дана и Львом Шестовым. В Библии читаем: "Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог. И сказал змей жене: подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю? И сказала жена змею: плоды с дерева мы можем есть. Только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть. И сказал змей жене: нет, не умрете. Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете как боги, знающие добро и зло" [Книга Бытия:2,17].

Бог предупредил людей, что в день, когда вкусите от древа знания добра и зла, - умрете; змей говорит: будете как боги. Не странно ли это, спрашивает Шестов, что мы принимаем слова змея за истину. Шестов пишет о том, что Адам до грехопадения был причастен божественному всемогуществу и только после падения попал под власть знания – и в тот момент утратил драгоценнейший дар Бога – свободу. "Ибо свобода не в возможности выбора между добром и злом, как мы обречены теперь думать. Свобода есть сила и власть не допускать зло в мир. Бог, свободнейшее существо, не выбирает между добром и злом. И созданный им человек не выбирал, ибо выбирать не из чего было: в раю не было зла" [Шестов Л.:147].

Итак, человек не стал свободным, отведав плодов, ибо свобода выбирать между добром и злом, которую он обрел через вкушение, стала его Единственной свободой. Другие свободы отошли от человека, когда он избрал жизнь, основанную на знании, а не на вере.

Стремление следовать недобрым советам и пренебрегать запретами досталось человеку от Адама. Так что история с Василием Буслаевым более чем закономерна. Человек вожделеет свободы? Так ли это? Ницше и Кьеркегор обратили внимание на тот факт, что многие люди попросту не способны на личностный поступок. Они предпочитают руководствоваться стандартами. Нежелание человека следовать свободе, несомненно, одно из поразительных философских открытий. Оказывается свобода – удел немногих. И вот парадокс: человек согласен на добровольное закабаление. Еще до Ницше Шопенгауэр сформулировал в публикуемой работе тезис о том, что человек не обладает совершенной и устоявшейся природой. Он еще не завершен. Следовательно, он в равной степени свободен и несвободен. Мы часто оказываемся рабами чужих мнений и настроений. Иначе говоря, мы предпочитаем подневольность.

Позже на эту формальную зависимость человека от социальности обратят внимание экзистенциалисты. Как бы то ни было, еще Гете писал: "Свобода – странная вещь. Каждый может легко обрести ее, если только он умеет ограничиваться и находить самого себя. И на что нам избыток свободы, который мы не в состоянии использовать?" Примером Гете приводит комнаты, в которые зимой не заходил. Для него было достаточно маленькой комнатушки с мелочами, книгами, предметами искусства. "Какую пользу я имел от моего просторного дома и от свободы ходить из одной комнаты в другую, когда у меня не было потребности использовать эту свободу" [Гете 1964:458].В этом высказывании отражается вся мнимость человеческой природы. Можно ли говорить о сознательном выборе со стороны индивида, если сторонники психоанализа доказывают, что поведение человека "запрограммировано" впечатлениями детства, подавленными вожделениями. Оказывается любой поступок, самый сокровенный или совершенно стихийный, можно предсказать заранее, доказать его неотвратимость. Что же тогда остается от человеческой субъективности?

Американский философ Эрих Фромм выявил и описал особый феномен человеческого сознания и поведения – бегство от свободы. Так называется его книга, которая была выпущена в 1941 году. Основная идея книги состоит в том, что свобода, хотя и принесла человеку независимость и наделила смыслом его существование, но в то же время изолировала его, пробудила в нем чувство бессилия и тревоги. Следствием подобной изоляции стало одиночество. Невыносимость морального одиночества человека и попытка избежать этого описывается Бальзаком в "Страданиях изобретателя" (IIIч. романа "Утренние иллюзии"): "Так запомни же, запечатлей в своем столь восприимчивом мозгу: человека страшит одиночество…Жажда утоления этого чувства заставляет человека расточать свои силы, все свое имущество, весь пыл своей души" [Фромм 1997:37]. Если индивид достиг максимальной или абсолютной свободы в мире, он начинает понимать, что свобода обернулась беспредельным одиночеством. Устранив все формы зависимости, индивид в конце концов остается со своей индивидуальной самостью". Исчезают многочисленные запреты, которые, хотя и ограничивали свободу человека, но делали его близким определенному кругу людей. В "Братьях Карамазовых" Достоевского звучит идеальная для описания этого состояния фраза – "Человек свободен – это значит он одинок".

Философия ХХ столетия показала, что свобода может стать бременем, непосильным для человека, чем-то таким, от чего он старается избавиться. Можно без преувеличения сказать, что концепция Шопенгауэра во многом носила прогностический, опережающий характер.